Предисловие
Придя после многих лет изучения, в теории и в суде, вопроса о вменяемости к выводу, что есть случаи, когда преступник хотя и оказывается, по обычным понятиям, вменяемым, но, в то же время, представляется, по своему психическому состоянию, неспособным приноровиться к первичным требованиям общежития и отвечать необходимою долею рассудительности и размеренной энергии на запросы жизни, с развитием цивилизации все более и более повышающиеся, я провожу, в настоящей книге, идею о необходимости освещения, в уголовном законодательстве, понятия уменьшенной вменяемости. Научная совесть современного криминалиста не позволяет умалчивать долее о состояниях уменьшенной вменяемости, в видах не только справедливости, но и общественной безопасности.
Но нам могут сказать: «Вы призываете все блага человечности и науки на головы преступников; а, между тем, среди них есть злодеи, совершающие зверства, от одного описания которых стынет кровь в жилах!».
История указала два способа решения вопроса о таких злодеях: или практиковавшееся прежде в большом размере истребление их, или же религиозно-нравственное просвещение их душ, погруженных во мрак. Как люди, мы должны с ужасом отвернуться от казней и всею душою отдаться делу исправления и лечения павших.
Тонкая, лицемерная западноевропейская жестокость не должна соблазнять и совращать нас. Будем крепко держаться сердечного и мудрого воззрения русского народа, для которого преступник есть, прежде всего, несчастный. Занимайтесь десятки лет вопросом о преступниках и, в конце концов, вы убедитесь, что глубже народной мудрости вы не проникните, — для вас ясно станет, что преступник прежде всего, действительно, есть человек несчастный. Поэтому будем беречь драгоценное указание народной совести. И, дальше, будем хранить, как зеницу ока, жемчужину нашей обновленной правовой жизни, — вдохновенный завет: «правда и милость». Правда есть истина; милость есть человечность. Вот, куда нам следует держать свой курс.
