Судебно-психологическая экспертиза в судопроизводстве

А. Е. Брусиловский

Судебно-психологическая экспертиза, ее предмет, методика и пределы

Введение

Очертить предмет, методику и пределы судебно-психологической экспертизы — такова задача настоящей работы. Прикладная психология показала, что ее выводы могут оказаться плодотворными не только в педагогике, медицине и хозяйственной жизни, но и в сфере судебной деятельности.

Возьмем в виде примера дела о ж.-д. крушениях. Психотехника играет большую роль в вопросах ж.-д. транспорта. И это не удивительно: целый ряд действий, связанных с эксплуатацией железных дорог, носит чисто психологический характер. Таковы, как мы увидим в дальнейшем, проблемы восприятия сигналов, исчисление времени, необходимого на производство определенных движений в ответ на сигнал, изучение профпригодности различных агентов и проч. Ряд катастроф на железных дорогах вызывается чисто психологическими причинами: поэтому особое значение приобретает изучение обстановки работы и личности самого работника.

Однако ни психолог, ни психотехник не заглядывают в суд, когда там разбираются дела о железнодорожных катастрофах в тех или других видах: не делают они этого ни по собственной инициативе, ни по приглашению суда. А между тем опыт показал, что одной технической экспертизы для разъяснения дела недостаточно. Без психотехника дело остается недоследованным в существенных своих частях: кроме того, происходит отрыв суда от хозяйственной жизни, породившей данное ненормальное явление, — не делаются соответствующие психотехнические выводы и работа суда пропадает впустую — она не идет дальше разрешения вопроса о виновности определенных обвиняемых в определенном деянии.

Психолог же и психотехник могли бы протянуть руку своим товарищам, работающим на предприятиях, перебросить мост между судом и рядом учреждений — банками, больницами, школами, железными дорогами, аптеками и проч. — в зависимости от того, будет ли идти речь о причинах невосприятия или неправильного восприятия сигнала, об ошибочной замене одного лекарства другим, о халатном отношении к делу банковского служащего, вызванного в сущности изъянами в его инструктировании и проч.

Подобно тому, как современная медицина ставит профилактику выше терапии, так в судебной области несравненно важнее предупреждать преступления, чем принимать меры социальной защиты. По целому ряду дел участие психолога в качестве эксперта позволит использовать судебный опыт для реальной борьбы с различными неправильностями в организации тех или иных предприятий.

При живом участии эксперта-психотехника или психолога в судебных разбирательствах перед психологической наукой естественно будут возникать новые проблемы. Пытаясь лабораторно воссоздать обстановку, имеющую значение для определенного судебного казуса, наука будет оплодотворять эксперимент новыми заданиями. С другой стороны, рост психологической науки позволит более глубоко использовать ее со стороны суда, увеличить те случаи, когда нельзя будет обойтись без того, чтобы не выслушать эксиерта-исихолога.

На пути к допущению эксперта-психотехника или психолога вырастают препятствия, которые приходилось преодолевать судебной психологии и на Западе. Эти препятствия следующего характера. Прежде всего, требуется знакомство с психологической наукой того или иного участника процесса, иначе самый вопрос об эксперте-психологе не может быть поднят…

Должна быть далее проведена грань между непосредственной психологической проницательностью или интуицией и экспериментально проверенными выводами психологии, как научной дисциплины. Всякий суд, всякий судебный деятель на каждом шагу должен разрешать психологические вопросы. Психология — стихия, которая окружает его со всех сторон. Любой кодекс на каждом шагу ставит психологические проблемы и предлагает их разрешать суду. Поэтому судебному работнику знание людей необходимо не в меньшей степени, чем всякому общественному деятелю, соприкасающемуся с человеческой психикой, будь то политик, дипломат, даже врач или педагог и проч.

Однако ошибочно полагать, что такого знания людей достаточно для разрешения всех психологических моментов дела. Интуиция оказывается либо недостаточной, либо даже прямо ошибочной в некоторых случаях, где научно проверенный ответ не совпадает с обычными взглядами. Только представитель науки может поставить надлежащий психологический диагноз.

Мы располагаем большим количеством приведенных как в журналах, так и в различных курсах психологических экспертиз. Кроме того, в самое недавнее время вышли два специальных сборника, где собраны образцы интересующих нас экспертиз. Я имею в виду работу проф. В. Штерна «Показания юных свидетелей по делам о половых преступлениях» и труд профессора К. Марбе «Психолог как эксперт в уголовных и гражданских делах».

Эти работы представляют интерес с различных точек зрения. Прежде всего, Марбе обнаруживает большую выдумку в постановке различных экспериментов и чутье в нащупывании нуждающихся в разрешении судебных проблем. Затем Марбе никогда не ограничивается тем, что дает заключение на суде в качестве психолога. Он всегда пытается подытожить полученные результаты и сделать из них выводы, направленные на уничтожение данного антисоциального явления, насколько это возможно предпринять на путях психологии и психотехники. Так, выступив по целому ряду дел о железнодорожных катастрофах, он пишет ряд работ, имеющих своей задачей на основе уже приобретенного по судебным делам опыта показать, какими мерами можно на будущее время предупреждать повторение аналогичных несчастных случаев. Такова его работа «Практическая психология железнодорожных катастроф и несчастных случаев, связанных с эксплуатацией железных дорог». При этом выясняется любопытное явление, на которое не было обращено еще достаточного внимания, — что и на Западе и у нас причины железнодорожных крушений почти всегда бывают одинаковыми и коренятся в некоторых психологических свойствах служебного персонала.

Кроме того, в специальной работе он исследовал причины индивидуальных несчастных случаев с людьми и на основе произведенного анализа пришел к определенным выводам, представляющим интерес с точки зрения различных видов страхования. Само собой разумеется, что во всех случаях эксперимент и выводы касались области психологических явлений.

В этом широком понимании роли эксперта-психолога большая заслуга Марбе. Он заставляет суд не ограничиваться рассмотрением данного конкретного казуса, а доискиваться общих причин антисоциального явления, чтобы иметь возможность указать тому или иному предприятию на необходимость вытекающих из судебного дела психотехнических реформ. Сводку проблем по судебной психологии он делает в популярно изложенном курсе того же названия.

Имеются у него также большие работы общего содержания, представляющие вместе с тем интерес и для судебных работников. Одна из его работ приводит, между прочим, к выводу, необычайно важному с точки зрения чисто судебной, а именно к впервые им высказанной мысли о том, что совпадение свидетельских показаний далеко не всегда является гарантией их достоверности.

Мы, вследствие той активной и воспитательной роли, которую играет советский суд, должны особенно приветствовать это стремление не замыкаться только в рамках узкосудебной задачи. Эксперт-исихотехник и психолог должен уметь в трех направлениях использовать свой судебный опыт и свои знания: 1) оказывая непосредственную помощь суду при разрешении конкретного дела; 2) стремясь к постановке новых проблем и экспериментов в результате своего сотрудничества с судебными работниками; 3) подводя итоги приведенному в систему судебному опыту и находя психотехнические пути к устранению антисоциальных явлений, т. е. принося тем самым реальную пользу целому ряду учреждений и предприятий.