Возникновение зрелого, буржуазно-демократического общества в США

Начало становления зрелого либерального общества в США можно датировать 1933 г.: одновременно с началом «Нового курса», который провозгласил новый президент США — Франклин Делано Рузвельт (1882— 1945).

Этот курс позволил США выйти из великой депрессии и стал зарей трансформации Америки в современное, зрелое состояние. Он содержал совокупность конкретных экономических, политических и социальных мероприятий. Мы акцентируем социетальные его аспекты.

Ядром Нового курса стало утверждение значимой роли демократического государства в регулировании рыночной экономики. Во-первых, федеральное правительство взяло на себя регулирование условий промышленного производства. Центральным стал антимонопольный закон, который запрещал длительное производство какого-либо продукта одной фирмой, корпорацией: должно быть две, три и более фирм, выпускающих такой же продукт, чтобы имелась возможность их конкуренции между собою. Антимонопольное законодательство было нацелено не столько анти-, сколько за свободную конкуренцию, за существование конкурентных условий.

Во-вторых, вводилось регулирование трудовых отношений, включая поддержку практики коллективных договоров работодателей и наемных работников.

В-третьих, обеспечивалась помощь безработным: увеличились пособия по безработице, а главное — существенно выросли инвестиции в общественные работы, создававшие новые рабочие места.

Таким образом, в противовес обострившемуся недовольству слева (план «раздела богатств» Лонга) и справа (концепция «корпоративного государства» Кофлина) Новый курс Рузвельта положил начало воздействию государства на рыночные институты. При этом сохранялись конституционные свободы и пределы вмешательства со стороны госз’дарства. Это был курс либерально-этатистской ориентации. Он вызвал оппозицию консерваторов, однако переизбрание Рузвельта президентом на второй, а затем — беспрецедентно — на третий срок подтвердило поддержку его курса всей нацией и одновременно создало социетальиый консенсус.

Вторая мировая война, как и Первая, дала новый толчок экономическому росту США. К концу войны здесь производилось более половины промышленной продукции западных стран и было сосредоточено три четверти мировых запасов золота. Своевременно были обеспечены социальные права демобилизованных 12 млн военнослужащих. После смерти Рузвельта Г. Трумэн подтвердил приверженность либерально-этатистским ценностям и стал углублять социальные реформы. В центр выдвинулись проблемы повышения качества жизни. Несмотря на противодействие правых радикалов (маккартизм) в американском обществе утверждались принципы подвижного равновесия, его компонентов и консенсуса общественно-политических сил, эквилибрирующего в рамках двухпартийной борьбы. Впрочем, война во Вьетнаме и внутренние скандалы (Уотергейтский и др.) создавали и создают испытания этому консенсусу.

Зрелая либерализация непосредственно связана с новым типом социальной организации, который многие называют постиндустриальным обществом {Белл). В этом обществе деятельность людей связана в первую очередь с обработкой данных, управлением и информацией. Качественно возрастает роль знаний в их отношении к технологии, взаимодействий людей друг с другом. Формируется экономика знаний, или экономика, основанная на знаниях.

Это стало возможным благодаря революции в образовании, преимущественно уже в высшем образовании: с 1960;х гг. оно в США стало доступным всем, кто желает и способен усвоить знания, преподаваемые в колледжах и университетах {Парсонс). Это означает совершенно новый интеллектуальный уровень нации, и не просто уровень знаний, а уровень рефлексии относительно своей жизни, ценностей общества. Это новый, высший этаж мыслительных способностей — мышление о мышлении, которое перестает быть уделом философов или нескольких тысяч ученых, интеллектуалов, а получает более широкое распространение. С каждым новым поколением в сознании все более широких слоев населения повышается роль «постматериалистических ценностей» {Инглехарт).

Благодаря этому университет становится, уже стал одним из ключевых институтов жизни всего общества. Это уже не только канал социализации, но и средство интеллектуального развития всей нации, инновационный центр развития ее экономики и политической жизни. Поэтому университет, наряду с законодательными и другими институтами, оказывается в центре всей жизни либерального общества как совершенно добровольное, свободное образование. Он становится центром развития общества, вступившего во вторую, зрелую стадию либерализации.

Правда, более высокое качество образования требует соответствующей оплаты; немало молодых американцев, работая, копят деньги на платное высшее образование.

Большая часть рабочей силы занята в сфере обслуживания; можно сказать, что это — общество, основанное на услугах. Речь идет не о традиционных, вспомогательных по отношению к производству видах деятельности (коммунальные службы, транспорт и т. п.), а о новых видах услуг, таких как образование, здравоохранение, социальные службы, а также о таких профессиональных услугах, как анализ, планирование, дизайн, программирование. Расширение постиндустриального сектора требует, чтобы как можно больше людей овладели техническими и цифровыми приемами обработки информации. Возникли новые массовые профессии наемного труда: сначала инженерного («синие» воротнички), а затем и интеллектуального («белые» воротнички).

Зрелое либеральное общество переживает вторую, информационную стадию модернизации — становится информационным. Таким считают общество, если более 40% его национального дохода дает производство и использование информационной техники, технологий. В США свыше.

42% работающих заняты изготовлением и эксплуатацией информационной техники и технологий. И все больше — эксплуатацией новой техники, а ее изготовление, в особенности сборка, все больше перемещается за рубеж — туда, где есть более дешевые рабочие руки.

Использование информационной техники — это получение огромных выгод в финансовой и промышленной областях, прежде всего, благодаря тому, что информация передается мгновенно, независимо от пространства и времени. Тот, кто раньше получает информацию, раньше других принимает решение относительно товарных и денежных потоков, — следовательно, получает дополнительный доход.

На информационной стадии общество становится сетевым, возникает понятие сетевое общество, в котором каждый его член связан множеством информационных сетей, компьютерных и других; это сетевое, быстро реагирующее и перестраивающееся общество. Как сеть паутины дает пауку очень быструю и бесценную информацию относительно того, где запуталась какая-нибудь муха или комарик, так и всемирная интернет-паутина дает инициативным и активным людям возможности быстрее других принимать правильные решения.

Значимую роль приобретает проблема соотношения масштабов экономической деятельности и социальных структур, организации управления. Быстрый рост административно-управленческого комплекса песет с собой опасность чрезмерной концентрации влияния. В число важнейших вырастает проблема глобализации, прежде всего экономики (объединение рынков капитала, валют, товаров и др.). Требуется более совершенное социальное управление и широкое использование экспертных оценок. Растет потребность в более чувствительных средствах «контроля» за социальными изменениями и в развитии процедур, позволяющих прогнозировать будущее {Белл).

На рубеже XX—XXI вв. становятся все более явными существенные характеристики зрелой либерализации. Среди них отчетливо выделяется главная ее черта: нарастающая информатизация социокультурных структур и процессов различных стран, человечества в целом. Согласно М. Кастельсу, от способов производства (капитализм, этатизм и др.) следует отличать способы развития: индустриализм как такой способ развития, при котором главный источник развития заключается во введении новых источников энергии, и информационализм, при котором источник производительности заключается в новых технологиях генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации, т. е. в воздействии знания на само знание. При этом информация понимается как данные, которые были организованы и переданы.

Последняя четверть XX в. характеризуется переходом от индустриализма к информационализму. Решающим фактором этого перехода стала капиталистическая реструктуризация, в результате которой возник информационный капитализм (прежде всего в Северной Америке, Западной Европе, Японии). Странам Азиатско-Тихоокеанского региона удалось совместить свою традиционную сетевую форму экономической организации с новыми информационными технологиями.

Фиксируя этот факт, понятие информационная эпоха означает не просто количественный рост информации в современном мире, а новое качественное ее значение как фундаментального источника производительности и власти. Экономика такого общества характеризуется тем, что в ней автоматизированная обработка информации встроена в материальное производство и в сферу товарно-финансовых операций. На глобальном уровне постоянная архитектура взаимозависимого мира (три основных региона: Северная Америка, Западная Европа, Азиатско-Тихоокеанский регион) сочетается с изменчивой геометрией рыночно-конкурентных процессов. На микроуровне формируются «сетевые предприятия», происходит индивидуализация трудовых процессов, наблюдается экспансия информационно-обогащенных занятий, множатся «сетевые работники».

В сфере культуры осуществляется вторая (после изобретения алфавита за 700 лет до нашей эры) глобальная революция в способах коммуникации: формируется и распространяется супертекст и метаязык интерактивных информационных сетей. Впервые в истории в одной и той же системе интегрируются письменные, устные и аудиовизуальные способы человеческой коммуникации. Различные измерения человеческого духа объединяются в новом взаимодействии между обоими полушариями мозга, машинами и социальными контекстами. Классическим образцом новых информационных технологий стал Интернет — всемирная паутина инициативных контактов между пользователями компьютеров, независимая от командных и контрольных пунктов. Возникает мультимедиа как символическая среда электронных коммуникаций во всех сферах жизни: от дома до работы, от школ до больниц, от развлечений до путешествий; она не противостоит традиционным культурам, а абсорбирует их. Формируется культура реальной виртуальности. Все это фундаментально меняет характер коммуникаций и ведет к трансформации культур.

Более того, изменяются социальные формы пространства и времени. Опыт использования прежних социотехнических структур утвердил представление о пространстве мест. На основе нового исторического опыта использования информационных технологий формируется и распространяется новая пространственная логика — пространство потоков, т. е. программируемых последовательностей обменов и взаимодействий между позициями социальных акторов. Это пространство включает не менее трех слоев: сеть электронных импульсов, образующих материальную основу процессов; узлы и коммуникационные центры сети; пространственную организацию доминирующих менеджерских элит. Одним из воплощений пространства потоков служит феномен «глобального города», осуществляющего комплекс развитых услуг по всей планете (например, совместное господство Ныо-Йорка, Токио и Лондона в международных финансах и в большинстве консалтинговых и деловых услуг международного масштаба). По пространственно-поточной логике строится и новое индустриальное пространство, ключевым элементом которого является размещение инновационных производственных комплексов (инновационная среда) (Кастелъс).

Добавим, что понятие «социальное пространство», введенное П. Сорокиным еще в 1927 г., ныне трансформируется в социоинформационное.

(социоинформатизационное) пространство. Культурная ткань социального пространства и прежде была пронизана информационными потоками. Однако ныне эти потоки обогащаются компьютерными технологиями и их инфраструктурами, становятся компьютеризированными. Интенсивность таких потоков информации нарастает по экспоненте. Это уже не прежняя ткань «информационной среды общества», а качественно новая, модернизированная социокультурная ткань — компьютеризированное социоинформационное пространство.

Это не статичный, а постоянно меняющийся объект, непрерывный поток изменений различной скорости, интенсивности, ритма и темпа. К такому движущемуся пространству применим процессуальный образ «поля»: динамичное и многомерное социоииформационное поле составляет, по-видимому, одну из важнейших компонент той альтернативной модели социальных изменений, поисками которой занята мировая социологическая мысль в конце прошлого и начале нынешнего столетия и которую она предвосхищает в терминах «индивидуально-структурное поле» или «многомерное социокультурное поле» (Штомпка).