Субъекты истории. 
Социальная философия

Понятия «этнос», «народ», «нация»

Вопрос о том, кто делает историю, находился в центре внимания многих философов. И многие философы немало страниц посвятили этому вопросу. Русский философ Н. К. Михайловский утверждал, что решающая роль в истории принадлежит герою, а им надо «называть человека, увлекающего своим примером массу на хорошее или дурное, благороднейшее или подлейшее, разумное или бессмысленное дело»^[1]. Другой русский философ П. Л. Лавров писал, что историю творят личности, и они могут ее по своему усмотрению повернуть в любую сторону и что «прогресс человечества лежит исключительно на критически мыслящих личностях: без них он, безусловно, невозможен»^[2]. Раз личности являются главными двигателями человечества, то они и создают новые модели общества и реализуют их в своей практической деятельности. На них возлагалась вся надежда по решению сложных социальных и экономических задач. Но их же обвиняли во всем, если общество оказывалось в тупиковой ситуации. Народ же рассматривался как безликая масса, готовая идти за своими лидерами, если даже эти лидеры оказывались недостойными руководителями, а изложение истории ограничивалась деятельностью королей, царей, монархов и войнами. Причем с приходом нового суверена историю начинали заново переписывать в угоду новым власть имущим. Всю историю сводили к политической истории.

Не утихают споры и в наше время. Даже сами вопросы: «Кто делает историю?» и «Кто творит историю?» нередко вызывают острые дискуссии. В свое время шла острая полемика между английским философом ДжЛьюисом и его французским коллегой Л. Альтюссером по поводу выражения «делать историю». Дж. Льюис утверждал, что человек делает историю. Альтюссер ему резко возражал. Историю, утверждал он, нельзя делать. Делают предметы, вещи, а не историю. Так, «столяр, который „делает“ стол, уже имеет первичную материю — дерево. Он его превращает в стол»^[3]. Но, продолжает Альтюссер, столяр никогда не скажет, что он делает дерево, поскольку прекрасно знает, что это дерево является продуктом природы и существует независимо от него. С точки зрения Льюиса, считает Альтюссер, «человек уже сделал историю, с помощью которой делает историю! Следовательно, в истории человек создает все: не только результат как продукт своего „труда“ (история). Но до этого он создал первичную материю (историю), которую превратил в историю»^[4]. Но в качестве такого все делающего человека может выступать только Бог, находящийся за пределами самой истории. Не человек, справедливо заключает Альтюссер, а народ и классы делают историю.

Субъект истории — это в первую очередь народ. Но, прежде чем анализировать данное понятие, надо рассмотреть другое важное понятие в социальной философии — понятие этноса. Термин «этнос» (гр. ethnos) в греческом языке имеет много значений: народ, племя, род, стадо, толпа и т. д. Поэтому не всегда легко раскрыть содержание этого неоднозначного термина.

Л.Н. Гумилев определял этнос как «естественно сложившийся на основе оригинального поведения коллектив людей, существующий как энергетическая система (структура), противопоставляющая себя всем другим таким же коллективам, исходя из ощущений комплиментарное™»^[5]. Противопоставление предполагает отношения: «мы» и «они». В этом противопоставлении проявляется дух любого этноса. Л. Н. Гумилев пишет, что человек получает стимулы не только от общества, но и от природы. Поэтому при изучении этноса необходимо учитывать этот фактор. Правда, он абсолютизирует роль природного фактора в образовании этносов. Стереотип поведения, например, этноса Гумилев объясняет его приспособлением к географической среде. Главное в суперэтносе — межэтническая близость.

Л.Н. Гумилев вводит понятие суперэтноса. «Суперэтносом , — пишет он, — мы называем группу этносов, одновременно возникших в определенном регионе, взаимосвязанных экономическим, идеологическим и политическим общением…»^[6]. Суперэтнос, как и этнос, противопоставляет себя другим этносам и суперэтносам.

Большинство исследователей этносов не поддерживает концепцию Л. Н. Гумилева. Они связывают этнос не с биологическими признаками, а с культурно-историческими различиями. Ю. И. Семенов, например, считает, что главный этносообразующий признак — это культура, а не биологический фактор, потому что «этнос есть общность социальная и только социальная»^[7].

Действительно, понятие этноса — социальное, а не биологическое понятие. Человек как представитель этноса формируется только в обществе. Поэтому этнические различия проявляются не в биологии людей, а в их культуре. Этнос — это общность людей, имеющих общее происхождение, общую территорию, общий язык и общую культуру. Если этническая группа попадает на территорию другого этноса, то она стремится к сохранению своей культуры, потому что иначе ассимилируется с другим этносом. История человечества свидетельствует, что этнические ассимиляции постоянно происходили и происходят. В настоящее время происходят интенсивные миграционные процессы. Сотни тысяч людей покидают свои исторические родины и переселяются в страны и континенты. Образуются мощные этнические диаспоры, которые со временем могут потерять свой язык, свою культуру и свой стереотип поведения.

Обычно термин «народ» используют в трех смыслах. Во-первых, данное понятие охватывает всех людей, населяющих какую-либо страну. Скажем, когда говорят «американский народ», подразумевают всех американцев, живущих в США, независимо от их расовой и национальной принадлежности, а также имущественного положения. В этом случае понятие народа совпадает с понятием населения. Во-вторых, народ — это трудящиеся, создающие материальные и духовные ценности и не присваивающие чужой труд. В-третьих, народ — организованное целое, имеющее единую психологию (менталитет), культуру, традиции, язык, обычаи, единую территорию, общие экономические связи и т. д. Это устойчивая общность людей со своими интересами.

Долгое время в отечественной литературе шли дискуссии относительно соотношения понятий «народ» и «нация». При этом вся полемика разворачивалась вокруг определения нации, данного Сталиным. В работе «Марксизм и национальный вопрос» Сталин дает такое определение нации: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в культуре»^[8].

Это определение нации для наших исследователей служило в качестве эталона изучения нации вплоть до смерти Сталина. Но после смерти Сталина и особенно после XX съезда КПСС стрелка маятника повернулась в другую сторону и все, что было написано Сталиным, подвергалось острейшей критике. Само собой разумеется, сталинская дефиниция нации была сразу же отвергнута и вообще Сталин был обвинен во всех смертных грехах. Но особенной критике подвергали четвертый признак нации — психический склад. Утверждалось, что никакого специфического психического склада нет, что все нации имеют одинаковый психический склад. При этом совершенно забывали, что, с точки зрения Сталина, психический склад проявляется в культуре, специфичность которой, естественно, никто нс отрицает.

Все исследователи нации, включая Сталина, при изучении генезиса нации и национальных отношений исходили (и не могли не исходить, ибо нации в первую очередь возникли в Европе) из западноевропейских реалий. А эти реалии связаны с формированием буржуазных общественных отношений. Тот же Сталин пишет: «Нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определенной эпохи, эпохи подымающегося капитализма. Процесс ликвидации феодализма и развитие капитализма является в то же время процессом складывания людей в нации. Так происходит, например, в Западной Европе. Англичане, французы, германцы, итальянцы и прочие сложились в нации при победоносном шествии торжествующего над феодальной раздробленностью капитализма»^[9].

В начальный период буржуазный способ производства предполагает общие экономические связи, общенациональный рынок. А это, в свою очередь, предполагает наличие общей территории и общего языка. Поэтому вовлеченные в буржуазные общественные отношения социально-этнические общности стремятся к объединению, к тому, чтобы иметь общую территорию, общие экономические отношения, единое национальное государство, единый рынок, единый язык, на котором все могли бы общаться. Таким образом, процесс формирования буржуазных общественных отношений и нации как новой социальной общности людей представляет собой единый процесс. Но вместе с тем это и процесс формирования единого народа с общей экономикой, общей территорией, общим языком и обшей культурой. Отсюда: в Западной Европе понятия нации и народа вначале совпадали. Они употреблялись как синонимы. Гольбах, например, писал: «Итак, нации всегда подчинены естественным законам: им так же не дозволено наносить друг другу вред, уничтожать друг друга, лишать друг друга преимуществ, которыми они пользуются, как и члену общества не дозволено вредить другим его членам. Каждый народ имеет те же обязанности по отношению к другому народу, что и человек по отношению к другому человеку; каждая нация должна проявлять к другим нациям справедливость, чистосердечие, человечность и оказывать им помощь, поскольку она желает всего этого и для себя самой. Каждая нация обязана уважать свободу и владения другой нации»^[10]. Как видно, Гольбах понятия «народ» и «нация» употребляет как синонимы. Четыре признака нации — общность экономических связей, общность территории, общность языка и общность психического склада, проявляющегося в культуре, — которые приводит Сталин, вплоть до второй половины XX века характеризовали как нацию, так и народ. Гражданин Франции, например, вместе с тем являлся представителем французского народа.

В современную эпоху ситуация определенным образом изменилась в связи с тем, что в Западной Европе оказались миллионы людей, которые при наличии гражданства страны, где они родились, являются гражданами той страны, где они живут. Но они до полной ассимиляции, если, конечно, это произойдет, остаются этническими меньшинствами. В той же Франции сотни тысяч арабов, негров, представителей азиатских народов. Все они являются французами, если у них есть французское гражданство, но они не часть французского народа.

Из всего вышеизложенного следует, что сталинское определение нации исходило из тех реалий, которые были в начале XX века, когда писалась эта статья. Эт. е. одновременно и определение нации и народа. И оно не потеряло до сих пор своего научного значения.

Вместе с тем сегодня необходимо давать иную дефиницию нации. Такую дефиницию дает Ю. И. Семенов: «Нация есть совокупность людей, имеющих одно общее отечество«^[11]. Действительно, все граждане данного государства независимо от их этнического происхождения и этнической принадлежности представляют собой единую нацию. Все, имеющие французское гражданство, являются французами, хотя не все из них относятся к французскому народу. Иначе говоря, не все из них этнически являются французами.

Если понятие народа — социально-этническое понятие, то понятие нации есть социально-политическое понятие. Она возникает в эпоху формирования национальных государств (XVII в.). Вначале нации формировались на базе этнической общности людей. Но в настоящее время, как уже отмечалось, понятие нации охватывает всех граждан данного государства независимо от их этнического происхождения. В связи с этим возникла проблема национальной идентичности. Кого и по каким признакам считать французом, русским или американцем? Что объединяет французов или других в нацию? С. Хантингтон в книге «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности» пытается выяснить американскую национальную идентичность. Автор считает, что американцы национальной идентичности придают очень важное значение. Но само осознание этой идентичности менялось на протяжении всей истоии США. «Лишь в восемнадцатом столетии британские переселенцы начали отождествлять себя не только со своими колониями, но и со страной, в которой эти колонии были основаны. Вслед за обретением независимости в девятнадцатом веке возникло и укрепилось представление об американском народе. После Гражданской войны понятие национальной идентичности сделалось превалирующим и американский национализм расцвел пышным цветом»^[12]. Затем американцы, как утверждает Хантингтон, перестали интересоваться своей национальной идентичностью. Но в настоящее время снова резко возрос интерес к ней.

По мнению Хантингтона, в течение 300 лет стержнем американской национальной идентичности являлась англо-протестантская культура, что было вполне понятно: европейские иммигранты создали США. Но в конце XX века иммиграционные потоки идут в основном из Азии и Латинской Америки, что очень сильно осложняет проблему американской национальной идентичности. Но это касается не только США, но всех стран, куда прибывают все новые и новые иммигранты. Это особенно касается Западной Европы, где проживают миллионы выходцев из Азии, Африки, арабских стран, Турции и др.

В социальной философии часто используется также термин «масса». Масса, по выражению испанского философа Ортеги-и-Гасета, есть множество людей без особых достоинств. Массы имеют некоторые общие черты: вкусы, интересы, стиль жизни и т. д.

Ясперс рассматривает массу как людей, ничем не связанных друг с другом, но в своем сочетании представляющих некое единство. Но «масса как публика — типический продукт определенного исторического этапа; это связанные воспринятыми словами и мнениями люди, не разграниченные в своей принадлежности к различным слоям общества»^[13]. Масса составляет свое мнение, которое не является мнением ни одного отдельного человека, но именуется общественным мнением.

Э.Канетти фактически отождествляет массу с толпой и считает, что массы возникают внезапно и также внезапно исчезают. «Стояло пять, может, десять, может, двенадцать человек, никто ни о чем не объявлял, никто ничего не ждал — и вдруг все вокруг черно от людей. Люди текут отовсюду, кажется, все улицы стали односторонним движением. Многие даже не знают, что случилось, спроси их — им нечего ответить, но они спешат оказаться там же, где остальные. В их движении решимость, весьма отличная от обыкновенного любопытства… У них есть цель. Она есть раньше, чем они в состоянии ее осознать, и цель эта — самое черное, т. е. то место, где больше всего людей»^[14].

Канетти преувеличивает внезапность появления масс. Это не совсем так, если, конечно, речь не идет о зеваках, которые собираются, скажем, во время крупной автомобильной катастрофы. В нормальных условиях массу кто-то организует, кто-то куда-то ведет. Митинги и шествия, например, проходят под руководством определенных политических сил. Конечно, к митингующим и манифестантам присоединяется много людей, которые в целом разделяют настроения массы.

Канетти выделяет такие свойства массы: 1. Стремление к численному росту. 2. Равенство внутри массы. «Оно абсолютно и неоспоримо и самой массой никогда не ставится под вопрос. Оно фундаментально важно, настолько, что массовое состояние можно было бы определить именно как состояние абсолютного равенства… Ради такого люди и превращаются в массу. Все, что способно от этого отвлечь, не заслуживает внимания. Все требования справедливости, все теории равенства черпают свою энергию в конечном счете из переживания равенства, которое каждый по-своему знает по массовому чувству»^[15]. 3. Плотность. Масса, как полагает Канетти, любит плотность, потому что ощущение наибольшей плотности она переживает в момент разрядки. 4. Направленность. Масса должна знать, куда двигаться и что делать. Эта направленность усиливает чувство равенства и необходимость достижения цели.

Б.А. Грушин так определяет понятие массы: «Массы — это ситуативно возникающие (существующие) социальные общности, вероятностные по своей природе, гетерогенные по составу и статистические по формам выражения»^[16]. Он различает такие виды масс: 1) большие и малые; 2) устойчивые (постоянно функционирующие) и неустойчивые (импульсивные); 3) сгруппированные и несгруппированные; 4) контактные и неконтактные (дисперсные); 5) спонтанные (стихийно возникающие) и организуемые (институционализированно порожденные)^[17]. Массы возникают время от времени. Они могут появиться случайно, когда скапливается огромное количество людей в связи с тем или иным событием. Но они могут быть заранее организованы и выведены на улицы для проведения тех или иных политических мероприятий (митингов, демонстраций и т. д.).

Понятие толпы близко по содержанию к понятию массы, но оно очень отличается от понятия народа. Толпа есть нечто неорганизованное, случайное скопление людей, руководствующихся не столько разумом, сколько чувствами и эмоциями, в ней доминирует стадное сознание, и она готова на сиюминутные «героические» жертвы, особенно когда во главе ее появляются лидеры-фанатики, для того чтобы добиться своих эгоистических целей. И у Н. К. Михайловского были основания, когда он писал, что толпой следует «называть массу, способную увлекаться примером, опять-таки высоко благородным, или нравственно безразличным»^[18]. Толпа не может созидать, она способна только разрушать, ее легко можно использовать для деструкции социальных институтов и порядков. Поэтому очень опасно для общества, когда политики оперируют мнением толпы и намерены провести в жизнь принятые толпой решения. Конечно, настоящие, ответственные лидеры учитывают настроения толпы, ибо они в конце концов отражают реальную картину общества. Но толпа долго не живет, она быстро растворяется, хотя и быстро возникает. Она часто служит социальной базой националистических и шовинистических политических движений и организаций. Чем ниже уровень политической культуры толпы, тем она опаснее, и нельзя не учитывать эту опасность. Толпу часто используют во время предвыборной кампании, когда каждый кандидат хочет заполучить побольше голосов избирателей. Ей обещают горы золота, она, как правило, этому верит и обещает голосовать именно за того кандидата в законодательные органы, который больше обещает и красивее говорит.

• [1] Михайловский Н. К. Соч. Т. 6. С. 282.
• [2] Лавров П. Л. Избр. произв.: В 2 Т. М., 1965. Т. 2. С. 87.
• [3] Althusser L. Reponse a John Lewis. Paris, 1973. P. 19.
• [4] Althusser L. Reponsc a John Lewis. Paris, 1973. P. 20.
• [5] Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера земли. М., 1979. С. 499.
• [6] Там же. С. 112.
• [7] Семенов Ю. И. Философия истории. М., 2003. С. 37.
• [8] Сталин И. В. Соч. Т. 2. 1907;1913. М., 1946. С. 296.
• [9]™ Сталин И. В. Соч. Т. 2. 1907;1913. М., 1946. С. 303.
• [10] Гольбах П. А. Избр. произв.: В 2 т. М" 1963. Т. 2. С. 112.
• [11] Семенов Ю. И. Философия истории. М., 2003. С. 62.
• [12] Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004. С. 15.
• [13] Ясперс К. Духовная ситуация времени. М., 1990. С. 55.
• [14] Канетти Э. Масса и власть. М., 1997. С. 19—20.
• [15] Там же. С. 34.
• [16] Грушин Б. А. Массовое сознание. М., 1987. С. 234—235.
• [17] Там же. С. 236−237.
• [18] Михайловский Н. К. Соч. М.; Пг., 1899. Т. 6. С. 282.