Культура и общество

В рассмотрении моделей социальной системы в предшествующем разделе мы обращали внимание на то, что во всех сосуществующих в социологии подходах культура занимает место определяющей жизнеспособность общества и личности сферы.

Культура в переводе с латинского означает обработку, возделывание, т. е. целевое изменение природного объекта. В обществе таковым является, прежде всего, человек. Это означает, что культура является способом формирования социальности человека, придания ему «формы», соответствующей сложившимся в обществе устоям, нормам и ценностям. Этот процесс позволяет обеспечить социальное единство в системе и единство личности и общества. Данную закономерность с определенностью зафиксировал Э. Дюркгейм: «Если бы мы захотели отнять от человека его язык, науки, искусства, моральные верования, он опустился бы на стадию животного»^[1]. Таким образом, мы можем сделать первый вывод: культура в самом общем смысле противоположна природе. Способность человечества создавать, сохранять и передавать культуру от поколения к поколению составляет главный ресурс развития общества. Во взаимодействии с природой, как в 80-е годы отметил выдающийся отечественный ученый Д. Лихачев, культура обладает уникальной способностью сохранения и экономии энергетического ресурса природы. Это дает надежду человечеству на выживание на планете с исчерпаемыми природными запасами. Благодаря культуре способности человека становятся источником развития, обновления и смены технологий производства. Этот процесс обеспечивает рост производительности не только труда людей, но и каждой единицы природных запасов. И это еще раз подтверждает правоту социологов, признающих определяющий характер фактора культуры в истории человечества.

Культура имеет собственную историю и потенциал развития. В изучении данной проблемы по традиции употреблялось два понятия «культура» и «цивилизация». Первое предпочитали немецкие ученые, второе — французские. Исследуя процессы, связанные с ускорением темпов социального развития на рубеже XIX—XX вв.еков, культурологи, философы и социологи противопоставляют культуру цивилизации. Впервые это противопоставление аргументировал Освальд Шпенглер, автор чрезвычайно популярного в начале прошлого века философского труда «Закат Европы». По его мнению, цивилизация является искусственным образованием, а культура представляет собой естественный продукт исторического развития. «Цивилизации — это тс самые крайние и искусственные состояния, осуществить которые способен высший вид людей»^[2]. Но при этом цивилизации несут в себе гибель культуры. Шпенглер в начале бурного для Европы и мира XX века интуитивно прогнозировал крах традиционного общества и формирование нового общественного состояния. Свой исторический пессимизм он выразил в противопоставлении цивилизации и культуры. Однако, кроме предчувствий немецкого историка, какая реальная проблема стояла за его выводами? Думается, что это проблема соотношения тенденций изменений и развития, рождающихся в развертывании национальных и мировой культуры, и тенденций реализации их потенциала в пространстве всей системы социальных отношений. История XX века подтвердила не только наличие, но и серьезность данной проблемы. Не раз открытия в области науки становились инструментом разрушений, войн, истребления людей. По-видимому, культура может быть в полной мере полезной для общества, т. е. для каждого из живущих в нем людей лишь в случае равновесия между возможностями культуры, гармонией интересов социальных групп, составляющих общество, и развитием человека, т. е. мерой освоенности культуры в процессах воспитания и социализации. В противном случае культуре грозит застой, а цивилизации становятся пространством борьбы, подавления, а подчас и разрушения человека. Каждое общество обладает уникальной культурой, которая складывается и развивается в его истории. Она есть, пожалуй, самый важный свидетель прошлых эпох, опыт народа, его мудрость. Культуры уникальны, цивилизации глобальны. Слабость общества проявляется в неумении или нежелании защитить культуру от нашествия цивилизации, которая превосходит ее ресурсом готовности к экспансии. По-видимому, именно это противостояние отразил Шпенглер в труде, вышедшем в свет незадолго до наступления фашистской идеологии. Культура составляет шанс общества, за использование или неиспользование которого общество несет историческую ответственность.

Наше небольшое проблемное введение показывает, насколько важна и сложна для социологии тема «Культура и общество». Сложность обнаруживается в попытках определения самого понятия «культура». Специальные исследования показывает, что в современной науке существует несколько сотен таких определений. Мы рискнем остановиться на определении отечественного философа В. Межуева: «Культура есть специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе»^[3]. Его преимущество, на наш взгляд, заключается в том, что оно соответствует обшему мнению социологов, отраженному в моделях социальных систем, представленных в различных парадигмах, о том, что культура определяет качественное состояние социального взаимодействия.

Роль культуры в истории общества оставалась приоритетной на протяжении всего XX века в отечественной философии и социологии. Вывод, к которому приводит анализ этих исканий, может быть очень четким и коротким: культура — это наше все. Его сущность, однако, сложна. Значение культуры обнаруживается через выделение ее субстанционального и функционального значений для общества и человека. В первом фиксируется способность культуры к накоплению, сохранению и вечности. Эта способность обусловлена тем обстоятельством, что культура выступает в двух формах — материальной и духовной, единство которых обусловливает ее нетленность и вечность. Во втором обнаруживается способность культуры к саморазвитию посредством деятельности человека, в своей сущности несущей культурный компонент. Культура — это и есть деятельность созданного, «обработанного» культурой индивида. В этой деятельности он проявляет, развивает себя и культуру. При этом в деятельности осуществляется взаимообмен между культурным наследием и культурными новациями, который составляет жизнеспособность культуры.

Поскольку культура является не чем иным, как системной характеристикой жизни общества и человека, постольку кризисы в функционировании и развитии культур имеют разрушающие для них последствия. Не случайно патологические состояния в истории обществ связаны с разрушением культур. Об этом не раз писали крупнейшие социальные мыслители. Крушение культуры означает потерю для человека смысла жизни. В этом случае социолог может сказать, что человека ждет безмотивное функционирование. И мало отметить его непродуктивность, следует говорить о его разрушительности и для человека, и для общества. К этому трагичному обстоятельству были обращены исследования отечественных и зарубежных социологов. В частности, признанный лидер уральской социологической школы Л. Н. Коган посвятил специальное эссе смыслу жизни как производному от состояния культуры общества и активности личности. Э. Дюркгейм в работе «Самоубийство» описал тип т.н. «аномического самоубийства», причиной которого является состояние культурной неопределенности и хаоса. И, наконец, ученые, представляющие направление технологического детерминизма, традиционно умаляющие значимость проблемы человека в социологическом исследовании, Д. Белл и Э. Тоффлер считают, что при переходе к постиндустриальному обществу человек сталкивается с проблемой потери привычной структуры жизни, которая грозит распадом личности. В стихийно сложившихся условиях необходимо создавать т.н. «полукульты», «лежащие где-то между бесструктурной свободой и жестко структурированной регламентацией»^[4]. «Власть культа в том, что он обеспечивает синтез, предлагает альтернативу фрагментарной культуре преходящих ценностей»^[5].

Обращение к современному состоянию культуры указывает на необходимость последовательного рассмотрения истории культуры. Эта проблема анализируется теми направлениями в социологии, которые стоят на позициях холизма и сосредоточивают свое внимание на изучении макросистем общества в их истории. Как следует из анализа, представленного в предшествующем разделе, к таковым могут быть в полной мере отнесены парадигмы исторического материализма и технологического детерминизма. В теории структурно-функционального анализа культура признается базовым элементом социальной системы, но при этом не анализируется смена социальных систем и, следовательно, типов культуры.

В теории исторического материализма культура в единстве ее материального и духовного компонентов входит в структуру общественноэкономических формаций. Смена формаций сопровождается сменой типов культуры. Механизм данного процесса рассматривается через призму диалектических закономерностей развития — непрерывности и прерывности, преемственности и развития. Такой подход, на наш взгляд, позволяет рассмотреть законы истории культуры, но он менее продуктивен в анализе противоречий ее акгуального функционирования и выявлении возможных альтернативных путей ее развития и условий их осуществления. Повидимому, данное методологическое ограничение связано с преимущественным вниманием сторонников данного подхода к проблемам развития в ущерб изучению проблем функционирования актуальной культуры. В настоящий период развития отечественной социологии, являющейся естественной преемницей методологических традиций рассмагриваемого подхода, указанная ограниченность преодолевается. В частности, в рамках уральской социологической школы много внимания уделяется исследованию противоречий функционирования актуальной культуры современного российского общества.

В теориях технологического детерминизма тема культуры стала одной из доминирующих в конце 70-х гг. XX века. Это было, во-первых, связано с осознанием факта определяющей роли культуры в становлении системы нового социального качества — постиндустриального общества и, во вторых, с признанием рассогласованности в развитии системы — противоречивой направленности изменений в экономике и культуре. Наиболее последователен в анализе данной проблемы Д. Белл. В 1976 году он посвятил ей специальную рабогу — «Культурные противоречия капитализма», которая несколько раз переиздавалась, провоцируя интерес ученых к поднимаемой проблеме. В ней он дает определение понятия «постиндустриальное общество», в котором фиксирует тенденции, которые являются, по его мнению, определяющими для социального развития в современную эпоху. Следует заметить, что термин «постиндустриальное общество» был впервые употреблен популярным в 50-е годы в США социологом Дэвидом Рисменом. Но ему не удалось привнести в него концептуальное содержание. Белл сделал его ключевым в своей концепции истории, а саму концепцию одной из самых популярных в среде социологов и политологов конца XX века. Итак, его определение: «Постиндустриальное общество есть общество, центром которого становятся услуги, определяющими выступают отношения между людьми. Организация исследований (база развития общества) строится на фундаменте кооперации и зависимости всех ото всех более, чем на координации и иерархии»^[6]. Содержание процитированного определения недвусмысленно указывает на историческую потребность формирования иной культуры, нежели та, которая сложилась и поддерживала определенный строй социальных отношений в исторически предшествующем — индустриальном обществе. В постиндустриальном обществе, приход которого Белл прогнозировал еще в 1972 году, должна сформироваться культура, соответствующая его социальному своеобразию. Его характеристика постиндустриального общества предполагает культуру социального взаимодействия, в рамках которого ценностной доминантой является человек как уникальный социальный актор, потребность которого в услуге имеет не стандартный, но «штучный» характер. В таком понимании постиндустриальное общество может рассматриваться как начало подлинно человеческой истории.

Однако, будучи позитивистом по образованию и убеждениям, Белл далее замечает, что культура американского общества, которое рассматривается им как прообраз грядущей постиндустриальной эпохи, противоречива. С одной стороны, «культура стала самым динамичным компонентом нашей цивилизации, превышающей динамизм даже технологий… культура стала источником изменений, и экономика лишь приспосабливается к изменяющимся условиям и потребностям»^[7]. Но, с другой стороны «…Прогресс не касается духовной культуры. Перед человеком везде и всегда встают одни те же вопросы…»^[8]. И на этом основании Белл утверждал, что консерватизм духовной культуры может стать препятствием движения к будущему.

Следует признать, что американский исследователь зафиксировал реальное противоречие развития культуры. Это противоречие между неравномерностью развития материального и духовного компонентов в единой системе культуры. По мере ускорения темпов развития материальной культуры данное противоречие не только становится более очевидным, но и более значимым для всего социального процесса. Эго означает, на наш взгляд, актуализацию общественной потребности в модернизации организации процесса знакомства и усвоения требований современной культуры для всех поколений, идущих в грядущее постиндустриальное общество. Уместно в этой связи привести слова выдающегося европейского социолога середины XX века К. Маннгсйма: «Общество само входит в культуру и ежеминутно формирует ее»^[9].

Рассмотрев актуальные проблемы социологического исследования истории культуры, обратимся к анализу ее структуры. Наше первое приближение к нему уже состоялось: мы выделили два важнейших структурных компонента — материальную и духовную культуру. Важнейшим показателем состояния материальной культуры общества являются орудия труда — материализованное воплощение достижений науки и техники. Уровень материальной культуры может быть также замерен знаниями и навыками людей, применяемыми ими непосредственно в процессе материального производства. Уровень культуры обнаруживается во всех материальных элементах общественной и частной жизни — культура рабочего места, дома, одежды, транспорта и т. д.

Духовная культура — это совокупность достигнутого обществом в областях морали, права, искусства, науки. Она выражена также в политических и правовых идеях, в отношениях между людьми и отношению человека к самому себе. К области духовной культуры относятся такие явления, как язык, логика мышления, культура чувств. Единство материальной и духовной культур обусловливает равновесие в социальной системе. Кроме основополагающего деления культуры на материальную и духовную логичным будет выделение видов культуры соответственно видам деятельности человека. Главным аргументом в защиту данного подхода служит сформулированное выше утверждение о том, что деятельность человека есть не что иное, как проявление культуры в ее функциональном аспекте. Это означает, что любая деятельность имеет культурную форму, т. е. определяется историческим типом культуры. В отечественной социологии 70-х годов прошлого века успешно развивался т.н. деятельностный подход, в рамках которого были разработаны различные классификации видов деятельности. Анализ этих классификаций не входит в контекст нашей темы. Ограничимся лишь замечанием о том, что есть основополагающие виды деятельности человека. К ним могут быть отнесены материально-прсобразующая, ценностно-ориентационная, коммуникативная и художественная. В каждом из них за века сформировалась своя культура, овладение которой необходимо человеку, живущему в XXI веке для того, чтобы обрести право на предикат, указывающий на принадлежность к современности. Современный человек — это человек, овладевший богатст;

вами предшествующей культуры и в силу этого способный к ее обогащению в собственной деятельности.

Основополагающие виды культуры включают в свое содержание элементы т.н. общечеловеческой и национальной культуры. Их взаимодействие представляет собой ресурс развития каждого из обществ и человека. П. Сорокин, великий социолог, вынужденный покинуть Советскую Россию, писал: «Всякая великая культура есть не просто конгломерат разнообразных явлений, сосуществующих, но никак друг с другом не связанных, а есть единсгво или индивидуальность, все составные части которой пронизаны одним основополагающим принципом, и выражают одну и главную ценность… Именно ценность служит основой и фундаментом всякой культуры»¹. Приведенные слова П. Сорокина ведут нас к одной из существенных проблем современной социологии культуры. Мы имеем в виду проблему рисков функционирования и развития культуры в современности. Эти риски связаны с противоречивыми влияниями процесса глобализации на национальные культуры. Глобализация, став политическим и социальным фактом современности, взорвала границы (а значит и ценности) национальных культур. Складывание мирового культурного пространства, с одной стороны, создает условия для взаимообогащсния культур, но, с другой, формирует риски разрушения целостности национальных культур. Эти риски тем значимее, чем в большей мере человечество унифицирует свою материальную и духовную культуру. Вторая группа рисков была выделена учеными еще в 60-е годы XX века. Речь идет о формировании ценностного культа потребления в экономически развитых странах и, соответственно, растущем доминировании в этих социальных системах массовой культуры. То, что культура стала достоянием масс, безусловное достижение общества. То, что она при этом не столько производит новые культурные ценности, сколько потребляет, т. е. спекулирует на уже созданных, ведет не только к застою культуры, но и ее разрушению. Данная тенденция является отражением потенциала социальной системы и ее социальной структуры. Вот что об этом писал уже упомянутый нами К. Маннгейм: «Только там, где, с одной стороны, рядовой человек располагает достаточным свободным временем, чтобы подвергнуть сублимации излишек своей энергии, и где, с другой стороны, в области культуры существует группа лидеров, способная направлять эту сублимацию, возникают соответствующие друг другу слои: слой, создающий культу ру, и слой, культуру воспринимающий»². Таким образом, в рассмотрении рисков функционирования современной культуры мы пришли к еще одному ее определению: культура есть социальное взаимодействие групп и слоев общества.

Одним из проявлений культурного взаимодействия является взаимодействие профессиональных групп. Существую! различные профессиональные культуры, являющиеся непременным атрибутом профессии. Профессиональное разделение труда стало достижением индустриального общества. Наличие культурного компонента в профессии — гарант общества от возможности диктата профессионалов, их монополизации отдельных сфер общественной жизни^[10].

Таким образом, культура есть системная характеристика общества, позволяющая сущностно оценивать его социальный и человеческий потенциал. Уместно закончить главу словами П. Сорокина: «Главный вопрос нашего времени не противостояние демократии и тоталитаризма, свободы и деспотизма, капитализма и коммунизма. Все эти темы не что иное, как маленькие побочные вопросы, … побочные продукты главного вопроса, а именно чувственная форма культуры и образа жизни против других форм»^[11].

• [1] Durkheim Е Elementary Forms of Religious Life. P 347.
• [2] Шпенглер О Закат Европы М-П. 1923. С 30.
• [3] Межуев В. М. Культура // Российская социологическая энциклопедия. М., 1998. С. 240.
• [4] Тоффлер Э. Третья волна М., 1999. С. 597
• [5]: Там же С. 588.
• [6] Bell D The Cultural Contradictions of Capitalism. N Y., 1978. P. 147 148.
• [7] Ibid., P. 33, XXV.
• [8] ' Idid., p. 166.
• [9] Маннгсйм К. Человек и общество в век преобразования. М, 1991. С. 74.
• [10] См. подробнее: Баразгова ЕС Американская социология: традиции и современность. Екатеринбург, 1997
• [11] Сорокин П Ук соч. С 432.