Становление западноевропейской системы социально-педагогической деятельности

В архаических обществах уход за детьми и их воспитание были делом всей родовой общины. Но дефицит средств к существованию, отсутствие надежной пищевой базы у древних племен обусловили прецедент инфантицида — убийства физически неполноценных младенцев. Право отцов и старейшин племен полновластно распоряжаться жизнью и смертью детей, их убийства по признакам неполноценности действовало на протяжении нескольких веков и было отменено лишь в IV в. (с 374 г. приравнивается к человекоубийству законодательно). Однако в реальности детоубийство физически неполноценных существовало вплоть до IX в. и прекратилось лишь с укреплением христианства, с введением обязательного обряда крещения новорожденных^[1].

Первые упоминания о людях с ярко выраженными физическими и умственными нарушениями содержатся в законодательных документах античного мира. С позиций закона и общества эти люди не считались полноценными гражданами и приравнивались в статусе к рабам и животным. Дети, имеющие дефекты развития, обрекались на смерть. «Пусть будет в силе тот закон, что ни одного калеки-ребенка кормить не следует», — провозглашал Аристотель в своей «Политике».

С распространением в большинстве стран Европы христианской религии существенно изменяется взгляд на людей с отклонениями в развитии и на их положение в обществе. В период легализации христианства, до разделения на западную и восточную церковь, появляются первые социальные институты помощи. Их возникновение инициируют частные лица — богатые христиане. В Константинополе были построены ксенодохии (странноприимные дома) Евбула и носокомии (больницы) Семеона Странноприимца. По духовным литературным источникам можно проследить, как происходит осмысление проблемы помощи «неполноценным» в контексте христианских догматов о милосердии. Труды мыслителей церкви оказали большое влияние на формирование общественного сознания^[2].

В средние века факты гуманного отношения к «калекам» складывались в традиции, образуя социальный институт благотворительности, где на практике реализовывались идеи помощи нуждающимся. Однако одновременно в обществе росли и суеверные опасения. Средневековое западноевропейское законодательство, следуя традициям римского права, не признавало инвалидов дееспособными.

Светский и церковный законы, народные традиции того времени едины в отношении к инвалидам. Они воспринимаются как «иные» люди, отверженные, а задачей государства является оградить общество от их присутствия. В этот исторический период инвалиды независимо от сословия становятся изгоями общества. Их удел — просить милостыню, в которой по христианским канонам общество не только не должно им отказывать, но и должно вменять этот акт в священную обязанность каждого гражданина. С тех времен милостыня становится проявлением гуманистических качеств человека и сохраняется до наших дней как выражение сострадания к самым уязвимым слоям общества.

Однако, как свидетельствует отечественный и зарубежный опыт, подаяния могут спровоцировать иждивенческую позицию просящего, профессиональное нищенство. В исторических источниках сообщается, что количество нищих в Европе в период IX—XII вв. было настолько велико, что, например, во Франции и Англии образуются многочисленные «братства», в задачу которых входило регулировать место и время прошения милостыни членами этих братств^[3].

Социальные потрясения, войны, эпидемии способствовали увеличению количества людей, нуждающихся в постоянной общественной поддержке. Первыми организационными формами государственной заботы о них в странах Европы явились приюты — «убежища» для слепых (Бавария — 1198 г. и Франция — 1225 г.). Конечно, это были лишь крохотные островки надежды для огромной массы людей, нуждающихся в помощи. Большинство из них находились вне государственной опеки и влачили жалкое существование.

Появление первых очагов государственного попечения о нуждающихся в помощи, проявление толерантности (терпимости) к «иным» людям стало значимой вехой в становлении более совершенных форм социально-благотворительной деятельности, осуществляемой государством, церковью, обществом и выражающейся в предоставлении нуждающимся приюта и пропитания. Эта общественная деятельность, имеющая уже организованный характер, мотивы и цели, впоследствии трансформировалась в широкомасштабную комплексную систему государственной, общественной и частно-благотворительной помощи.

Потребовалось более двухсот лет для осознания общественностью западноевропейских государств необходимости признать права на существование в обществе людей с отклонениями в развитии. Особенно эти тенденции проявляются в эпоху Возрождения.

Глубокие преобразования в духовной жизни европейского общества эпохи Возрождения характеризуются появлением новых философских систем, основанных на интересе к человеку, его назначению и месту в обществе. Возникают прогрессивные взгляды и учения, коренным образом пересматривающие задачи, содержание и методы обучения и воспитания подрастающего поколения. Идеи гуманизма эпохи Возрождения наиболее ярко выразились в педагогических проектах Томаса Мора, Эразма Роттердамского, Я. А. Коменского, Д. Локка.

Гуманисты эпохи Возрождения сыграли позитивную роль и в изменении отношения общества к человеку, имеющему физические и умственные отклонения. Впервые высказывается мысль о том, что роль общества заключается не столько в подаче милостыни, организации приютов для калек и больных, сколько в том, чтобы дать им элементарное образование и воспитать в них «нравственность» и «благочестие».

«Можно ли, — писал Я. А. Коменский, — приобщить к образованию глухих, слепых и отсталых детей, которым органический недостаток мешает воспринимать мир? Ответ: из человеческого образования не исключается ничего, кроме разве что нечеловека»^[4].

Следствием социального заказа знатных семей, имеющих детей с сенсорными нарушениями, явились попытки индивидуального обучения глухих (1578 г. в Испании, 1648 г. в Англии) и слепых (1670 г. во Франции). Эти попытки касались небольшого числа детей; соответственно, и педагогические результаты, сколь бы блестящими они ни были, представляли камерный интерес. Однако опыт энтузиастов-одиночек, обучавших индивидуально детей с нарушениями слуха и зрения, стал убедительным доказательством возможности оказания педагогической помощи людям с отклонениями в развитии и способствовал теоретическому обоснованию необходимости их обучения.

Поворот в государственной политике и общественном сознании, обусловленный становлением нового, гуманного и демократического взгляда на гражданские права лиц с отклонениями в развитии, был подготовлен идеями французских просветителей (Руссо, Вольтер, Монтескье, Дидро) и принятой в 1793 г. французским Конвентом «Декларацией прав человека».

Новая законодательная политика способствовала развитию общественной мысли в области социальной помощи. Осмысление человека как вневременного и культурно-исторического феномена приводит к понятию прав человека и равенства всех людей. На этой идеологической базе появляются гуманистические учения Геллерта, Клопстока, Гердера и других мыслителей, которые повлияли на возникновение основных направлений общественной помощи. Окончательно эти идеи сформируются в XX в.^[5] Впервые были определены субъект помощи, его правовые и деятельностные полномочия, а также очерчен круг проблем, требующих вмешательства со стороны государства и общества.

В этот период зарождаются и развиваются три основных направления социально-педагогической деятельности в сфере общественной помощи детям с отклонениями в развитии, которые относятся к формам закрытого призрения (в специальных учреждениях):

• • христианско-филантропическое, целью которого является организация общественного призрения инвалидов в приютах, богадельнях, домах призрения и т. д.;
• • медико-педагогическое, целью которого является лечение, воспитание и обучение детей с выраженными нарушениями в развитии в специальных отделениях при больницах, медико-педагогических учреждениях;
• • педагогическое, целью которого является образование детей с нарушениями слуха, зрения, интеллекта в специальных классах и школах.

Каждая западноевропейская страна прошла свой путь развития указанных направлений, в том числе и создания национальной системы специального образования. При всех существенных различиях (законодательных, финансовых, кадровых, концептуальных) национальные образовательные системы складывались в Западной Европе в сопоставимые исторические сроки и были ориентированы вначале на обучение трех категорий детей (глухих, слепых и умственно отсталых). Впоследствии систематизируются особенности обучения и воспитания нетипичных детей, формируется разноуровневая горизонтальная и вертикальная структура учреждений специального образования (число типов специальных школ возрастает от 3 до 8—20 в отдельных странах, создаются дошкольные и постшкольные специальные образовательные учреждения). Совершенствуется нормативно-законодательная база, в ряде стран принимаются законы о специальном образовании.

Важной особенностью становления и развития социальнопедагогической деятельности в сфере общественной помощи детям с отклонениями в развитии в странах Западной Европы является функционирование негосударственных организаций: ассоциаций, благотворительных фондов, контролирующих государственные решения и инициирующих снизу развитие параллельной сети специальных учреждений.

Многолетний опыт проведения социальных программ в форме закрытого призрения (до второй половины XIX в.), а именно — содержания детей с отклонениями в развитии в отрыве от семьи в условиях специальных учреждений — был трансформирован в особую систему образовательных, социально-медицинских и психологических услуг с помощью методов открытого призрения. На изменение форм организации социальной помощи оказала значительное влияние эволюция общественного мировоззрения. Если в эпоху Я. А. Коменского высшим проявлением гуманизма признавалось равное для всех детей право на обучение, то в XIX в. все большее признание завоевывает гуманистическая концепция пользы, согласно которой дети с нарушениями развития, получив специальное образование, не только не будут обузой обществу, но и станут его полезными, социально активными членами.

Либерализм XIX в. как социально-политическое мировоззрение имеет различные концепции, и его нельзя представить в виде целостной теории. Однако можно говорить о том, что основной постулат данного мировоззрения был связан с вопросами ответственности и долга государства перед личностью за невозможность предоставить все условия для ее нормального существования. Вопросы о «правильной» социальной помощи связаны с развитием взаимоотношений государственных институтов защиты нуждающихся с общественной благотворительной деятельностью.

Однозначных подходов здесь не существовало. Вместе с тем дискуссии о роли государства и общественной благотворительности оформляют определенную систему «права личности на помощь» средствами открытого призрения. Возникают целевые программы образования и социального воспитания, реализуемые через структуры муниципалитетов.

Одной из эффективно действующих моделей открытого призрения нуждающихся была созданная в Германии в 1852 г. Эльберфелъдская система открытого призрения населения. Благодаря разделению города на участки и распределению среди обеспеченных горожан кураторства-попечительства над уязвимыми слоями населения, эта система отрабатывала функции социального патронажа над нуждающимися в помощи. Попечитель должен был «искать несчастных в самом жилище их» и, собрав точные сведения, направлял прошение нуждающегося на рассмотрение в совет попечителей или в случае безотлагательной нужды мог немедленно распорядиться оказать необходимую помощь^[6].

Эльберфельдская система была очень эффективна, так как предполагала оперативное оказание адресной помощи истинно нуждающимся. На ее примере создавались модели открытого призрения в других городах Германии, а затем и в разных странах Европы. Английский тифлопедагог Г. Армитедж (1824— 1894), будучи членом благотворительного общества, в качестве попечителя посещал семьи слепых детей и давал советы родителям и слепым ученикам, как лучше преодолевать жизненные трудности. В своих отчетах Г. Армитедж отмечал, что часто семья, где рос слепой ребенок, нуждалась не в наставлениях и советах, а в куске хлеба и жилье^[7].

Внедрение форм открытого призрения в странах Западной Европы способствовало перемещению акцента социальнопедагогической деятельности с сегрегирующих мероприятий на программы интеграции, создание системы поддержки с учетом индивидуальных потребностей ребенка и его семьи. Выдающаяся роль в изменении организационных форм призрения принадлежит общественным организациям, инициировавшим новые подходы в социальной политике. Например, английская Национальная ассоциация для умственно отсталых детей (NS МНС), созданная в 1903 г., боролась за то, чтобы средства, выделенные на содержание умственно отсталых в больницах, были направлены на организацию иных форм заботы о них, в частности на организацию ухода по месту жительства.

Создание специальных учебных заведений и параллельных форм общественного призрения лиц с отклонениями развития на Западе происходит по инициативе снизу и затем оформляется законодательно.

Так, в Англии первые школы для умственно отсталых детей были открыты в 1892 г. в Лондоне и в Лейчестере. А в 1899 г. принят закон об обучении умственно отсталых детей. В течение последующих десяти лет общественность Англии выступает против насильственного помещения умственно отсталых в закрытые лечебные заведения, борется за защиту их прав на уровне законодательства, апробирует прецеденты социальной опеки семей, воспитывающих детей с нарушениями интеллекта. Общественные инициативы приводят к тому, что в 1913 г. английский парламент принимает специальный закон о попечении умственно отсталых — «Закон о дальнейших улучшениях в деле попечения о слабоумных и других умственно дефективных лицах и о некоторых поправках к Закону о душевнобольных». Этот закон признан специалистами самым полным и поистине гуманистическим правовым документом первой четверти XX в. В нем впервые дается определение умственной отсталости, устанавливаются ее категории по степени тяжести, учреждается административный орган, ответственный за защиту прав, организацию мер социальной помощи, осуществление индивидуальной опеки над лицами с интеллектуальной недостаточностью.

Подобный путь инициативы снизу можно наблюдать на протяжении всего современного периода развития системы социально-педагогической деятельности в странах Запада.

К началу XX в. в западных странах образовалась четкая система специальных учреждений для лиц с нарушениями, включающая в себя разновариативные социальные институты государственных, общественных структур и частной благотворительности.

Спонтанная работа постепенно трансформирует организационные формы социально-педагогической деятельности и заставляет искать модели помощи не только оперативного, но и превентивного долговременного характера. Такими мерами являлись страхование, медицинское обслуживание, специальное образование.

В основе западных моделей помощи первой четверти XX в. лежат принципы и идеи христианства и антропологического гуманизма, формирующие общественное сознание и определяющие организационные формы поддержки человека с ограниченными возможностями в обществе на всех этапах его жизненного пути.

Однако гуманистические тенденции западноевропейской философии помощи были дискредитированы фашистской идеологией в 30-е гг. XX столетия. В годы второй мировой войны во всех западноевропейских государствах, находившихся под диктатурой фашистского режима, инвалиды планомерно выбраковывались и уничтожались как «недочеловеки», люди низшего сорта, не имеющие права на существовании в обществе. Количественный масштаб уничтожения был очень велик. Естественно, что на более чем десятилетний срок система социально-педагогической помощи этой категории населения в европейских странах была разрушена и не получала развития.

В то же время наряду с регрессивными тенденциями в философии человека XX в. крепнут и развиваются экзистенциальные направления, ставшие идеологией сопротивления фашизму в странах Европы, особенно во Франции (Сартр, Камю, Бовуар). Эти философские направления послужили основой для формирования общественного гуманистического мировоззрения и создания соответствующей ему целостной системы социально-педагогической помощи лицам с ограниченными возможностями в странах Европы во всем многообразии ее организационного оформления.

Особым толчком для распространения и развития новых гуманистических критериев в странах Западной Европы послужило укоренение понятий и законов «государства благоденствия» в 40—60-е гг. XX в.

Эти мировоззренческие понятия и законы определили и объединили в систему права всех граждан на образование, медицинское обслуживание, пенсионное обеспечение, помощь в случае инвалидности, пособия по безработице и т. д. Именно тогда европейское общество встало перед необходимостью проведения в жизнь законов о правах своих граждан на личностном уровне, на основе индивидуального подхода к каждому человеку, что составляет суть современной социальной политики европейских государств.

Событием огромной важности для всего мирового сообщества явилось создание в 1945 г. Организации Объединенных Наций (ООН) — международной организации по поддержанию мира и безопасности, по защите прав человека, по мобилизации всемирных усилий для выживания и развития детей. Основным аспектом деятельности ООН является законотворчество в области прав человека на уровне универсальных мировых стандартов. Принятие ряда международных правовых документов, важнейшим из которых стала Всеобщая декларация прав человека (1948), послужило основой для формирования законодательной политики XX в. на Европейском континенте.

• [1] См.: Нещеретний П. И. Исторические корни и традиции русской благотворительности в России. — М., 1993. — С. 21.
• [2] См.: Головаха А. П. Эволюция идеи свободы в мировоззрении восточныхславян до XV в. // Исторические традиции философской культуры народовСССР и современность. — Киев, 1984. — С. 133.
• [3] См.: Сизеран М. Слепец о слепцах. — СПб., 1894.
• [4] Коменский Я. Л. Великая дидактика. — М., 1939. — Т. 1. — С. 116.
• [5] См.: Фирсов М. В. Указ. соч. — С. 38—39.
• [6] См.: Ди-Сеньи Н. К. Эльберфельдская система призрения бедных // Призрение и благотворительность в России. — 1914. — № 3—4.
• [7] См.: Армитедж Г. О воспитании слепых и их занятиях. — СПб., 1889.