Тройная жизнь Гафиза

Чем труднее и будничнее существование человека, тем непреодолимее его тяга к мечте, к «небывалому», тем сильнее искушение, говоря словами Сологуба, «брать кусок жизни, бедной и грубой, и творить из нее легенду». Вероятно, этим объясняется внезапный интерес в советской России к персидским поэтам. Может быть, вызвал его прошлогодний юбилей Фирдоуси, но на его чествовании увлечение не прекратилось. За какой-нибудь год московское издательство «Академия» выпустило полные переводы почти что всех «семи величайших», о которых говорил Гёте в предисловии к своему «Западно-восточному дивану». Так оказались воскрешенными Фирдоуси, Низами, Саади (которому в России посчастливилось, благодаря пушкинской строке), Омар Хайям. Последним издан «Диван» (т.е. сборник стихов) Гафиза^[1]. Можно быть уверенным, что советский читатель заинтересовался не столько переводом (кстати, далеко не безукоризненным по поэтическому оформлению), сколько вступительной статьей, воспроизводящей биографию Гафиза^[2]. Действительно, само имя его уже давно стало легендарным, а жизнь его так преображена легендами, что никакой критический подход не может отделить факты от преданий. Таким образом, жажду небывалого биография Гафиза утоляет лучше любой другой. Но окончательно должно увлечь читателя то обстоятельство, что, благодаря легендам, Гафиз прожил, собственно, не одну, а целых три жизни.

Первая из них — реальная земная жизнь персидского поэта — сама по себе, возможно, и не была бы богата событиями. Но точных, абсолютно верных сведений о ней очень мало, а создавшаяся вокруг нее «историческая легенда» так тесно с ней сплелась, что даже эта «бедная и грубая жизнь» для нас навсегда опоэтизирована. Дата рождения Гафиза неизвестна. По-видимому, он родился в начале четырнадцатого века, ибо умер он в 1389 году в преклонном возрасте. Зато можно утверждать, что родился он в Ширазе и что настоящее имя его было Иран Шемс-эд-Дин Мохалимед^[3] Ширази. Псевдоним свой — Гафиз (или по другой транскрипции Хафез) он взял впоследствии, когда стал богословом («гафизом» на Востоке до сих пор зовут людей, досконально изучивших Коран).

Отец Гафиза, по-видимому, был торговцем и умер, когда будущему поэту было совсем еще немного лет. Старшие братья растратили накопленное отцом богатство, так что Гафизу пришлось поступить в слуги к соседям, а потом в хлебопекарню, где он занимался производством дрожжей. Согласно преданию, он делил заработанные деньги на три части: одну он давал матери, другую — в школу, как плату за учебу, третью — нищим. В школе он якобы выучил наизусть Коран. Одновременно начал он писать стихи, но плохо справлялся со сложными персидскими формами — робапей (т.е. четверостишием с определенной рифмовкой), газелью (стихотворением с ограниченным числом рифм) и др. В хлебопекарне иногда собирались ширазские поэты, читали и обсуждали стихи. Гафиза они жестоко раскритиковали. Вообще, литературного успеха добился он поздно, так как знаменитый арабский путешественник, Ибн Баттута, посетивший Шираз в сороковых годах четырнадцатого века и упоминающий о персидских поэтах, о нем не говорит ни слова.

К неудаче литературной прибавилась и неудача любовная: Гафиз был безнадежно влюблен в ширазскую красавицу Шах-Кэбат (имя ее известно по стихам поэта). Вероятно, в то время он и занялся философией и богословием, вошел в орден дервишей и получил профессорскую кафедру. Не надо, однако, думать, что дервишское звание превратило его в монаха. Орден суфиев, в который он был принят, потерял к тому времени чисто иноческий характер и стал скорее тайным обществом, причем далеко не очень строгим в смысле догматики. Туда входили без различия и шииты, и сунниты, и единственной обязательной формулой устава было «искание истины». Суфиями было большинство знатных персов, многие из снобизма. В частности, поэты почти обязательно были дервишами. Гафиз, если судить по его стихам, во многом отступал от закона Ислама:

Нет дня, когда бы был Гафиз Случайно трезвым найден:

Вином предвечности пьянеть Он обречен, бесспорно.

Эпикуреизм^[4] его был, впрочем, очень скептического характера: философия его — весьма мрачна и безнадежна. По-видимому, он был отнюдь не «резвое дитя поэзии», а поэт рассудительный и иронический.

В Ширазе царствовала местная династия Инджуидов. В 1353 году последний Инджуид, Абу-Исхак, был свергнут и казнен эмиром Мубараз эд Дином из династии Музафферидов. Новый правитель стоял за строгое исполнение магометанских законов и за чистоту нравов. Гафизу вряд ли это пришлось по душе: в «Диване» встречается ряд выпадов против «полицейского блюстителя», вероятнее всего, самого эмира. Зато сын последнего Шах-Шоджа и его племянник Шах-Максур, царствовавшие с 1358 года, Гафизу покровительствовали, и им посвящен ряд стихов.

Гафиз был женат, у него были дети. Один из его сыновей умер молодым 2 декабря 1362 года. Это событие, как и дата, дошли до нас благодаря одному стихотворению Гафиза. Вообще, не сохранив отголоска от большинства событий жизни поэта, его стихи иногда сообщали нам о каком-либо факте совершенно точные сведения. Так, из одной газели мы узнаем, что уже в пожилом возрасте Гафиз собрался поехать в Индию, но испугался морского путешествия и вернулся в Шираз. Над ним, по-видимому, после этого многие смеялись, ибо поэт добавляет:

В моем пути желаний страсть Меня к позору привела, И тайной можно ли считать, Что разгласили в громком споре?

Вообще же, он был домоседом, из родного города почти не выезжал. Краткое пребывание в Уйезде единственное известное его путешествие, если не считать индийского проекта. В 1387 году Шираз был впервые занят войсками Тамерлана. Легенда свела завоевателя и поэта. У Гафиза есть строфа, в которой он за родинку на щеке возлюбленной готов отдать Самарканд — Бухефу. Гневный Тимур якобы спросил его, как он смеет раздавать его владения в обмен за какую-то родинку. «Повелитель мира, — отвечал поэт, — ты сам видишь, до какой нищеты меня довела моя расточительность». До второго длительного нашествия Тамерлана Гафиз не дожил.

Такова, может быть, и прикрашенная, но все же земная жизнь Гафиза. Но кроме «исторической легенды», вокруг его имени создалась и другая — мифическая. Эта вторая жизнь его началась, возможно, еще во время первой, но продолжается и поныне. После смерти поэта образ его позабылся, и на его месте появился совсем другой Гафиз: глубоко вдохновенный, достигший подлинных религиозных прозрений в райской радости. В награду за свою праведность Гафиз получил титул принца и бесчисленные владения, обычно представляемые в виде цветущего сада. Но самую большую награду получил он свыше — на землю была ниспослана прекрасная Пери, принявшая облик земной женщины, чтобы стать женой достойнейшего из смертных. Она влюбилась в Гафиза. Тогда посланник неба, испытав поэта разными способами (в частности, его должен был «узнать» волшебный единорог), убедился в его праведности и благословил союз Гафиза и Пери во имя Аллаха.

Вторая жизнь Гафиза, вероятно, началась в Персии. Но понемногу легенда облетела весь мир, все более развиваясь в творчестве вдохновившихся поэтов. Нет, кажется, ни одной литературы в мире, которая не воспела бы Гафиза. Достаточно вспомнить Гёте, Теофиля Готье и других. По ним из последних их по времени воплощений Гафиза является русский его образ в гумилевской поэме «Дитя Аллаха», — образ вечно блаженного и мудрого «князя Гафиза», «пчелы Шираза», «сердца веры».

Где в саду Гафиза слез не надо, И ты озарена лучом, Как розы и жасмины сада.

Я тоже дервиш, но давно Я изменил свое служенье:

Мои дары Творцу — вино, Молитвы песнь о наслажденье.

Третья жизнь Гафиза уже целиком посмертная: это жизнь его стихов. Сам он свои произведения в книгу не собрал и только после его смерти был составлен «Диван». Сделал это его современник и почитатель, некий Голендам. Позднее список Голендама был сверен с рукописями и значительно изменен. Но и тем не менее «Канонизованный Диван» нельзя считать окончательными, ибо критического персидского издания Гафиза до сих пор не существует. До конца 18-го века «Диван» вообще распространялся исключительно в рукописном виде. Только в 1791 году в Калькутте вышло первое литографическое издание под редакцией Абу-Талеб хана. После этого на Востоке сочинения Гафиза появлялись повсеместно: в Индии, в Турции, в Египте. Только в самой Персии вышло сравнительно мало изданий. Вообще, у себя на родине Гафиз пользуется меньшим почетом, чем в других странах Востока. Лучшее издание его стихов — каирское, вышедшее в 1834 году, в трех томах с турецким переводом и турецким же комментарием некоего Суди, составленным еще в XVI веке. Оно послужило базой для лучших европейских переводов.

В Европе о Гафизе впервые узнали в семнадцатом веке, благодаря англичанину сэру Томасу Герберту и итальянцу Пьетро делла Валле. В конце того же века появился и первый перевод Женинского, как это ни странно… на латинский язык. Одновременно занимались Гафизом и англичане, большей частью перелагавшие его прозой, среди них известный Ричардсон. Стихами перевел Гафиза на английский только Вильям Джонс, давший в 1733 году и французский перевод. В начале прошлого века Гафиза стал изучать немецкий ориенталист Каммер. Его перевод с комментариями, собственно говоря, и создал европейскую славу «Дивану». Именно каммеровское издание вдохновило Гёте. Оно же, так же как и гётевские стихи, пробудило гафизскуто струю во Франции и других западных странах. В самой же Германии создалась мода на подражание Гафизу по форме (особенно распространялась газель) и по духу. Наиболее удачные фантазии в стиле Гафиза дал Даумер. Даумеровские стихи приобрели очень широкую популярность и многими принимались за подлинного Гафиза, хотя в шестидесятых годах и вышли два немецких издания — Брокгауза в Лейпциге и Розенцвейга-Шваннау в Вене.

Любопытно, что именно Даумер привил интерес к Гафизу в России. До начала столетия появилось 35 переводов из Гафиза, сделанных М. Праховым, и семь, принадлежащих Фету. Но ни один из них не сделан ни по подлиннику, ни хотя бы по немецкому тексту. Прахов и даже Фет, думая, что переводят Гафиза, переводили Даумера.

• [1] Хафиз. Лирика / вступ. ст. Е. Дунаевского. М.: Академия, 1935 (получено от «ДомаКниги», Париж).
• [2] В статье Ю. Мандельштам называет его Гафизом, но, согласно русской энциклопедии, правильное написание будет Хафиз (прим. Е. Д.).
• [3] Другое написание — Шамсуддин Мухаммад Хафиз Ширази (прим. Е. Д.).
• [4] Эпикуреизм — философское учение, исходящее из идей Эпикура и его последователей. Согласно ему, высшим благом считается наслаждение жизнью, которое подразумевает отсутствие физической боли и тревог, а также избавление от страха передсмертью и богами, представляющимися безразличными к происходящему в мире смертных (.прим. Е. Д.).