Семантическая композиция. 
Образы

Приступая к анализу образов стихотворения Ниралы, сначала необходимо выделить имена существительные, которые встречаются в наиболее ярких строфах, к примеру, рассмотрим первую, вторую, пятую и десятую строфы:

Таблица 1.

Исходя из приведенной таблицы, можно выделить несколько групп образов:

Явления природы (озеро, ветер, зной, капли, деревья и т. д.);

Звуковые явления (песня, смех, грохот, звук и т. д.);

Эмоции, чувства (такие как, дружба, вражда, любовь и т. д.);

Пространственно-временные понятия (восемь пахаров — «круглые сутки», «весь день»; о пространстве — комната, место).

Необходимо, однако, иметь в виду, что описываемые в стихотворении явления природы, будь то палящий в пустыне зной или же благодатный дождь, являются, прежде всего, символами. Несмотря на то, что описаний природы в произведении действительно много, говорить о том, что это природная лирика не приходится. Речь в стихотворении идет о противостоянии старых и новых способов выражения нового содержания, которое невозможно выразить с помощью старых форм, и необходимости поиска других способов, экспериментов с материалом языка в поэзии. И в этом смысле стихотворение «К другу» — эксперимент.

Довольно часто в тексте встречаются образы, связанные с различными звуковыми явлениями. Все они сконцентрированы в первых четырех строфах. В первой строфе упоминаются два слова: «gвn» и «mallвr», причем «gвn» — это песня, которую «исполнял» автор, имеются в виду его прошлые «песни» — стихи; а «mallвr» — это счастливые песни ветра. Ветер, который на протяжении всего стихотворения символизирует силу, способную «перевернуть смыслы», изменить происходящее, в первой строфе такой способностью еще не обладает. Во второй строфе говорится, что в тех песнях не было неприятных звуков. В третьей строфе нет ни слова, связанного со звучанием, а в следующей строфе автор упрекает друга в том, что тот никогда не слышал ни звуков хвалебного гимна, ни гармоничных напевов кукушки. На самом деле автор говорит, что пока друг ругает новую поэзию и предается воспоминаниям о гармоничности прежней, он в буквальном смысле остается глухим к не менее мелодичной новой поэзии. Таким образом, сама идея звучания присутствует только в начале стихотворения, а далее преобразуется в метафору.

О времени и пространстве в стихотворении сказано совсем немного, но условно обе эти категории можно разделить на «тогда» — «сейчас» и «здесь» — «там». «Здесь» появляется в самой первой строфе, подразумевается новая поэзия. «Там» возникает во второй строфе и обозначает мир традиционной канонической поэзии. Для усиления противопоставления миру той поэзии употреблена эмфатическая форма yahо, «именно здесь». И «именно здесь» ветер веял «круглосуточно» — «вth pahar», единственное во всем стихотворении обозначение длительности временного интервала. В первых падах третьей и четвертой строф встречаем форму «isо samay» — «в это самое время». Употребление данной формы усиливает контраст между строфами, подчеркивает, что в то время, когда зной сжигает все вокруг, есть другие пейзажи: и волны зелени, и склоненные под тяжестью манго деревья и т. д. Хотя новые формы для поэзии и непривычны, но не так уж плохи, в них есть своя гармония и красота. В шестой строфе автор, обращаясь к другу, просит вспомнить «тот первый год» («vah pratham var?»). Непонятно, о каком времени говорит автор, но очевидно, что речь идет, скорее всего, о молодости автора и его друга. Таким образом, в двухчастную временную структуру стихотворения входит еще один временной интервал — время, предшествующее нынешнему периоду непонимания и началу изменений.

В восьмой строфе встречаем формы «Kamre meЮ», «madhya yвm» — «в комнате» и «в то время» (или: «в середине времен», «межвременье»). Друг находится в какой-то комнате, а ветер — здесь. Друг занимает промежуточное положение. Таким образом, временная схема несколько усложняется: есть прошлое; настоящее, из которого говорит автор; далекое прошлое, о котором автор вспоминает; а также промежуточное время, в котором пребывает друг. Однако пребывание в «межвременье» можно отнести не столько к пространственно-временному плану, сколько к эмоциональному. Друг не слышит, не видит, никуда не двигается. Поэтому автор призывает его, по крайней мере, повернуться, ведь тогда друг сможет увидеть новый мир и заметить новую поэзию.

В девятой строфе есть несколько указаний на место — «kahоЮ nahоЮ», «sindhu ko» и «vahвЮ bhо» («нигде», «к океану» и «там тоже»). Ветер не нашел места отдохновения нигде, отправился к океану, поднял волны, перевернул все и превратился в ураган.

Несколько подробнее остановиться на образе ветра в стихотворении. Для обозначения ветра в стихотворении применяется три имени: «pavan», «vвyu» и «havв». В первой строфе о ветре говорится следующее: «pavan kuњal gвtо mallвr» — «искусный ветер поет счастливые песни». Слово «pavan», нормативно мужского рода, в стихотворении употребляется в женском роде, как и «vвyu» и «havв». В реплике друга, воспроизводимой автором, о ветре говорится как о постоянно дующем, несильном, теплом ветре.

Во второй строфе — ответе автора — ветер также обозначен именем «pavan». Только здесь ветер носится по пустыне, а не поет радостные песни, хотя и характеризуется по-прежнему как теплый и слабый. В последующих трех строфах образ ветра не появляется, он возникает лишь в шестой строфе и обозначается двумя именами («vвyu» и «havв»). В начале строфы ветер описывается как сильный, который «не может устать веять». Ветер предстает не просто как природное явление, а как сила, остановить которую ничто неспособно. Возможно, такое употребление связано с намерением автора противопоставить силу ветра недвижимости друга. Поэтому в следующей паде говорится: «Ты устало глядишь, но не он устал веять» [Anвmikв 1937, P.20]. Скорее всего, в связи с противопоставлением употреблено слово «vвyu», так как больше нигде в тексте оно не встречается.

В восьмой строфе вновь появляется образ ветра, разрушающего «оковы обманов». «Ветер былого мечется повсюду, причитает», и пока друг никуда не движется, ветер веет везде, «придает всему отблески радости», то есть меняется сам и изменяет все вокруг. В девятой строфе описывается, как ветер переворачивает все и становится ураганом. Теперь, когда, казалось бы, все разрушено, устанавливается покой. Буря хоть и утихла, но все качественно изменилось, начинается созидательный процесс. Как сказано в десятой строфе, друг больше не боится, не просит его защитить. Именно тогда проливается благодатный дождь. Оказывается, даже буря приносит свои плоды: после дождя в недрах раковин появляются жемчужины. Ожерелье из этих жемчужин оказывается на груди Сарасвати, богини красноречия. То есть такие жемчужины могут стать украшением словесности. На первый взгляд хаотичные перемещения ветра, а затем бури дают свой результат. Таким образом, Нирала показывает, что каким бы болезненным ни был процесс изменений, он все равно необходим, поскольку лишь после «бури» может появиться «благодатный дождь» и подарить миру что-то новое.

Стоит затронуть и эмоциональную окраску данных строф. Рассмотрим определения к именам существительным. Первая строфа построена по принципам канонической поэзии, поэтому и образы, представленные в ней, традиционны. Интересно отметить употребление словосочетания «vivaњ pyвr» — «подневольная, вынужденная любовь». Лотосы и облака «вынуждены» любить друг друга, в традиционной поэзии не бывает иначе.

В третьей строфе снова воспроизводятся традиционные образы, поэтому используются определения, типичные для канонической поэзии, например: «nыtan pallav-dal» — «новые побеги», «vyвkul ali» — «жаждущие пчелы», «suvвs mand» — «легкий аромат».

Определение «apвr» встречается в стихотворении два раза — в сочетаниях «apвr timir sвgar» («непреодолимый океан тьмы», пятая строфа) и «apвr pyвr» («непреодолимая любовь», седьмая строфа). Данные сочетания сближаются друг с другом. Если друг не изменится, он не преодолеет океан тьмы, не сможет понять автора, и если будет такой же непреодолимой любовью привязан к старой поэзии, то останется печальным. Поэтому другу необходимо совершить хотя бы один шаг (к чему его и призывает автор), тогда он сможет преодолеть непреодолимое внутри себя, подобно тому, как ветер разрушает неодолимые препятствия.