Общие положения о гражданском праве

ПОНЯТИЕ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

В результате изучения материалов главы 1 студент должен: знать

• • общие теоретические подходы к пониманию гражданского права;
• • содержание предмета и принципов гражданского права;
• • основные функции и систему гражданского права; уметь
• • выявлять гражданские правоотношения среди других правоотношений;
• • применять принцип сочетания частных и публичных начал в правовом регулировании гражданских отношений;

владеть

• понятийным аппаратом в области гражданского права.

Понятие гражданского права как отрасли права, науки и учебной дисциплины

Традиционно в предмет гражданского права цивилистической наукой включаются имущественные и личные неимущественные отношения. Как отмечал Г. Ф. Шершеневич, «гражданское право представляет собою совокупность юридических норм, определяющих частные отношения отдельных лиц в обществе. Следовательно, область гражданского права определяется двумя данными: 1) частные лица как субъекты отношения, 2) частный интерес как содержание отношения. Сюда входят личные и имущественные отношения семьи, отношения по владению, пользованию и распоряжению движимыми и недвижимыми вещами, принадлежащими отдельным лицам, целый ряд отношений, возникающих из разнообразных договоров, а также вследствие причинения вреда чужим имущественным интересам, отношения, возникающие на почве наследования имущества»^[1].

Д. И. Мейер писал: «Какая же мера свободы предоставляется лицам, живущим в обществе, на употребление имущества для удовлетворения потребностей? Вот предмет гражданского права. Содержание его, с одной стороны, определяется потребностями человека и его стремлением к их удовлетворению, с другой — миром вещей, способных их удовлетворять. Со стремлением человека употреблять вещи для удовлетворения своих потребностей и имеет дело гражданское право. Таким образом, науку гражданского права должно определять наукой об имущественных правах. Но в сферу гражданского права обыкновенно вносится также учет об учреждениях союза семейственного: о браке, об отношениях родителей и детей, о союзе родственном и опеке. А есть ли место таким учреждениям в гражданском праве, если характеризовать его наукою об имущественных правах? Справедливо, что и в отношениях семейственных есть имущественная сторона; но по существу своему учреждения семейственного союза чужды сфере гражданского права. Потому, например, учение об опеке следует отнести к государственному праву. Имущественные права имеют самостоятельный характер, резко отличающий их от других прав, и, следовательно, должна быть особая самостоятельная наука об имущественных правах, которую мы и называем гражданским правом»^[2].

Иначе подошел к этому вопросу К. Д. Кавелин, предложивший вообще исключить из гражданского права все личные правоотношения, включив в него разбросанные по системе права юридические отношения между лицами по поводу имущества. Отрицая возможность проведения разграничительной черты между публичным и частным правом, он предлагал независимо от этого признака создать право, соединяющее все имущественные отношения, как частного, так и публичного характера. Соответственно этому он соединял в один отдел как весь современный имущественный состав гражданского права, так и учение о податях, налогах, пошлинах, акцизах, всевозможных сборах, повинностях, о пенсии, конфискации и денежных взысканиях^[3].

После Октябрьской революции 1917 г., положившей начало формированию советского гражданского права, дискуссии о его предмете продолжились. Данный вопрос был затронут в трудах С. И. Аскназия, А. Г. Гойхбарга, Я. М. Магазинера, И. Б. Новицкого. Впоследствии к данной дискуссии присоединились С. Н. Братусь, В. Г. Вердников, Д. М. Генкин, М. В. Гордон, К. А. Граве, О. С. Иоффе, В. А. Тархов.

Так, С. Н. Братусь в своей монографии, посвященной проблемам предмета и системы гражданского права, последовательно обосновал ряд тезисов, повлиявших на развитие гражданско-правовой науки в целом. Буквально на первых страницах данной работы гражданское право безоговорочно названо самостоятельной отраслью права и был обозначен его предмет. По мнению ученого, «имущественные отношения, обусловленные использованием товарно-денежной формы, — это главный и решающий предмет гражданскоправового регулирования»^[4]. При этом имущественные отношения характеризуются им как «часть производственных отношений, которая выражает собой распределение средств производства, распоряжение ими и связанный с этим процесс распределения результатов труда и распоряжения ими в данном обществе»^[5].

О. С. Иоффе писал, что понимание гражданского права как отрасли, регулирующей имущественные отношения, «не является адекватным в логическом смысле этого слова, поскольку имущественные отношения регулируются также и нормами… административного права. Когда же для того, чтобы это определение соответствовало совокупности общественных отношений, действительно охватываемых нормами гражданского права, к нему добавляют… имущественные отношения, не регулируемые в порядке государственного управления, то такое определение, если бы оно даже было достаточным с формально-логической точки зрения, не решает вопроса по существу, ибо оно лишь по видимости является предметным определением, тогда как в действительности сам предмет регулирования продолжает в нем оставаться не определенным и поэтому, естественно, не может определять собою понятие гражданского права». Впрочем, специально уточнялось, что к области гражданского права относятся не только имущественные отношения, но и отношения, связанные с личными неимущественными правами граждан^[6].

М. М. Агарков полагал, что разграничение гражданского и административного права должно идти по линии отграничения имущественных отношений от организационных отношений, причем промежуточные институты следует отнести к административному или к гражданскому праву в зависимости от того, какие отношения в них преобладают и являются наиболее характерными для данного института. При этом под организационными отношениями понимались отношения власти и подчинения^[7].

Однако наиболее известным сторонником идеи «организационных гражданских отношений» выступал О. А. Красавчиков. Он отмечал: «Гражданские организационно-правовые отношения представляют собой правоотношения, основанные на началах равенства их участников, выражающие совершаемую в пределах закона деятельность граждан и организаций по упорядочению своих взаимосвязей и координации усилий в процессе реализации государственной или собственной инициативы». При этом предлагалась следующая классификация таких отношений: организационно-предпосылочные, организационно-делегирующие, организационноконтрольные и организационно-информационные отношения. Указанные отношения находились в определенной взаимосвязи с неорганизационными имущественными и личными неимущественными гражданскими правоотношениями^[8]. Однако эта концепция тогда не получила особого распространения в цивилистической науке.

Более широкий взгляд на предмет данной дискуссии был предложен в трудах С. С. Алексеева, предложившего деление имущественных отношений на три вида: непосредственно выражающих отношения собственности; складывающихся на основе товарного производства; властно-имущественных отношений, являющихся результатом организующей деятельности государства. С таким делением связана дифференциация правовых институтов по отраслям государственного, гражданского и административного права^[9].

С. Н. Братусь критиковал ученых, считавших, что «кроме имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, имеются имущественные отношения, регулируемые административным правом, т. е. такие, которые характеризуются административной подчиненностью одной стороны другой»^[10]. Далее мы покажем, что это вполне возможно.

В других работах советские цивилисты акцентировали внимание на различных признаках гражданских имущественных отношений, отмечая их волевой, стоимостной, эквивалентный (возмездный) характер^[11], наличие проявлений диспозитивного метода правового регулирования (равенство, автономия воли) и т. д.^[12] При этом даже в рамках советской правовой системы далеко не со всеми позициями можно было бы согласиться. Например, «возмездность» гражданско-правовых имущественных отношений никогда не носила абсолютного характера, поскольку советское гражданское право предусматривало и ряд безвозмездных договоров (например, дарения).

Вступление России в новую экономическую и политическую эпоху обусловило появление новой «экономической конституции» — Гражданского кодекса РФ 1994 г. В действующем ГК РФ под имущественными отношениями понимаются отношения, возникающие по поводу производства, присвоения, оборота материальных благ. Среди них законодатель особо выделяет правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальных прав), договорные и иные обязательства (ст. 2 ГК РФ).

Указанный перечень имущественных отношений не является исчерпывающим, поскольку в этой же ст. 2 законодатель упоминает «другие имущественные и личные неимущественные отношения».

Такие «другие» имущественные отношения предусмотрены как непосредственно в ГК РФ (например, имущественные отношения частных лиц, возникающие в системе международных отношений), так и в других федеральных законах. Многие виды отношений имущественного характера вообще только обозначены в нормах ГК РФ, как относящиеся к предмету его ведения.

Содержание «иных» имущественных отношений, входящих в предмет гражданского права и определенное по замыслу законодателя «другими федеральными законами», представляет собой не решенную теоретическую и практическую проблему. Не пытаясь проанализировать всю динамику правовой жизни в рассматриваемой сфере общественных отношений, остановимся на анализе соотношения норм гражданского права с нормами еще двух отраслей законодательства — земельного и градостроительного. Именно такой акцент обусловлен тем, что все эти отрасли законодательства направлены на регулирование имущественных отношений, причем в отличие, например, от семейного или жилищного законодательства особенности их взаимодействия с нормами гражданского права либо вообще никогда не были исследованы, либо вызывают многолетние дискуссии.

Продемонстрируем динамику взаимодействия этих отраслей на следующем примере. Представим себе земельный участок в населенном пункте, предоставленный гражданину в собственность для ведения индивидуального жилищного строительства. Согласно ст. 209 ГК РФ собственник участка владеет, пользуется и распоряжается им. Но может ли он разделить его на две части (акт распоряжения) и продать вновь образованные два участка третьим лицам? Гражданский кодекс РФ содержит лишь абстрактные рассуждения о делимой и неделимой вещи. Земельный кодекс РФ также вплоть до недавнего времени содержал весьма расплывчатые предписания о делимости земельного участка как недвижимой вещи (действующая же в настоящий момент гл. 1.1 ЗК РФ, но сути лишь конкретизирует положения ст. 41 ГрК РФ).

И ранее, и сейчас необходимые критерии и процедуры такого раздела (распоряжения) земельного участка содержатся в градостроительном законодательстве. Более того, если такой собственник решит реализовать правомочие распоряжения таким участком (продать его третьим лицам), то сам по себе механизм купли-продажи, разумеется, будет определяться гражданским и земельным законодательством. Но чем будет определяться содержание правомочия пользования таким участком? Разве ГК РФ или ЗК РФ определяют для такого участка параметры, виды и характер застройки или порядок выдачи разрешения на строительство? Нет, но эти нормы есть в ГрК РФ. Аналогичным образом, если собственник здания желает произвести реконструкцию в целях улучшения состояния своего имущества, то параметры разрешенных изменений недвижимости также будет определять ГрК РФ.

В отличие от ярко выраженной публичной сущности, например, налоговых отношений, отражающих по большому счету отдельный аспект имущественных отношений по переходу финансовых средств из частной в государственную собственность, публично-правовая сущность земельных и градостроительных отношений далеко не всегда столь очевидна. В самом деле, земельный участок является самым типичным объектом недвижимого имущества, гражданско-правовая природа которого не вызывает ни у кого сомнений. Однако относительно соотношения норм земельного и гражданского права при регулировании земельных отношений российскими учеными уже много лет ведется весьма активная полемика.

О том, что земельные отношения — суть имущественные, ведущим представителям цивилистической науки было совершенно очевидно еще в советские времена. Так, С. Н. Братусь искренне удивлялся тому, что «специалисты по земельному праву в большинстве своем почему-то боятся признать, что отношения, связанные с использованием земли землепользователями, организациями и гражданами, суть имущественные отношения»^[13]. Из этого следовал совершенно логичный и правильный вывод о том, что земля и другие природные ресурсы — имущество особого рода, а отношения по землепользованию — это разновидность имущественных отношений. При этом С. Н. Братусь подчеркивал тот факт, что земельные отношения — отношения двоякого рода, включающие как имущественные, так и властно-организационные (административные) отношения по управлению земельным фондом. Однако земельное право нельзя считать лишь подотраслью административного права^[14].

В период реформ прямо противоположную позицию занял В. А. Дозорцев, отмечавший, что поскольку «земельные отношения распались на регулируемые гражданским и административным правом, то основания для признания земельного права самостоятельной отраслью перестали существовать, теперь земля попала в сферу действия гражданского права, являясь объектом экономического оборота»^[15]. Возражая подобным взглядам, Н. А. Сыродоев справедливо подмечал, что выводы «о поглощении земельного права гражданским нельзя признать верными и точными. Они формировались под влиянием эйфории, возникшей в связи с возрождением в России частного права»^[16].

Н. И. Краснов указывал, что «единое понятие земельных отношений в современных условиях отражает единство сочетания частных интересов (автономия воли) и общественных (государственное регулирование), которое представляет собой объективную реальность, нашедшую свое выражение в правовых системах всего мира. И суть проблемы заключается не в распаде земельных отношений, а в установлении правильного соотношения гражданского и земельного права»^[17]. Напротив, Е. А. Суханов полагал, что право собственности и иные вещные права на землю, а также сделки с земельными участками являются частью имущественного, гражданско-правового оборота. Земельно-правовые нормы устанавливают ограничения, связанные с предельными размерами земельных участков, находящихся в частной собственности, обеспечением их строго целевого назначения и наиболее рационального использования, определением категорий земель и их учетом и т. п., а также предусматривают последствия их нарушения (в основном административно-правового характера), т. е. имеют публично-правовую природу^[18].

В своих более поздних работах Е. А. Суханов продолжает развивать эту позицию, считая необходимым изъять из ЗК РФ гражданско-правовые нормы. «Дело Земельного кодекса, — пишет он, — устанавливать необходимые публично-правовые ограничения, запреты и процедуры с учетом значения земли „как основы жизни и деятельности человека“ и „исходя из представлений о ней как о природном объекте, охраняемом в качестве важнейшей составной части природы“, как справедливо сказано в подп. 1 и. 1 ст. 1 ЗК РФ. Представление же о земле (земельных участках) как о недвижимом имуществе и объекте вещных прав надо оставить гражданскому праву…»^[19]

Однако мы полагаем нелогичным разделять три составных части указанных в и. 1 ст. 1 ЗК РФ представлений о земельном участке как объекте природы, природном ресурсе и объекте недвижимого имущества. Более того, правовой режим земельных участков определяется межотраслевыми институтами, включающими нормы различной отраслевой принадлежности (нормы земельного, гражданского, экологического, градостроительного права и т. д.). Отсюда следует невозможность разделения земельных и гражданско-правовых отношений, возведения некого «разделительного барьера» между нормами этих отраслей права. Попытки расчленения единого правового режима земельных участков на части означают упрощенное понимание особенностей взаимодействия норм различной отраслевой принадлежности, составляющих межотраслевые институты, они обедняют понимание реального состояния данной сферы.

Более того, правовое развитие России в 2000;е гг. дает достаточно оснований для вывода о начале процесса формирования нового этапа правового регулирования имущественных отношений в сфере недвижимости, который не вписывается в существующие представления об отраслевом делении российского права, сформулированные еще в 1970;е гг. советскими юристами и удивительно живучие в рамках новых производственных отношений, имеющих мало общего с существовавшими в эпоху «развитого социализма». Консерватизм юридической науки — традиция оправданная. Но в данном случае он постепенно становится тормозом на пути формирования межотраслевых институтов, включающих нормы различной отраслевой (как частной, так и публичной) принадлежности, образующих комплексный межотраслевой институт. Входящие в его состав нормы тесно «переплетены», и для субъектов гражданских и иных правоотношений определить их «частную или публичную» природу весьма затруднительно. В самом деле, получение разрешения на строительство в органах местного самоуправления считается публично-правовой процедурой, поскольку предусмотрено ст. 51 ГрК РФ. А какую юридическую природу будет иметь государственная регистрация юридических лиц (ст. 51 ГК РФ) или прав на земельный участок и расположенные на нем объекты недвижимости (ст. 131 ГК РФ), если «гражданское право — частное право»?

С. Н. Братусь обоснованно писал: «Разделяя взгляды тех, кто считает трудовое, колхозное и семейное право самостоятельными отраслями советского права, мы полагаем, что источник их формирования заключается не в механическом соединении элементов различных отраслей права, следовательно, и разнородных методов правового регулирования, а в появлении нового вида общественных отношений, развившихся из элементов отношений, регулируемых ранее сложившимися отраслями права» (курсив наш)^[20].

По мнению С. В. Полениной, превращение «пограничных» институтов, в новую отрасль права возможно только тогда, «…когда этот институт приобретает определенную „критическую массу“. В результате у него появится необходимая сумма новых свойств, касающихся предмета, методов, принципов и механизма правового регулирования, наличие которых позволяет констатировать, что перед нами новая отрасль права»^[21].

Формирование отрасли имущественного права в свое время предлагал К. Д. Кавелин, и именно это происходит на современном этапе правовой реформы. Проблемы комплексного правового регулирования имущественных отношений привели к появлению сложной конструкции межотраслевого института, включающегося в себя нормы гражданского, земельного и градостроительного права, определяющие в своей совокупности единый правовой режим недвижимости, включая застроенные и незастроенные земельные участки, а также предприятия и иные имущественные комплексы (последние в будущем приобретут статус самостоятельного объекта гражданских прав, как это было убедительно доказано в работах С. В. Нарушкевич^[22]).

Возможно, эта совокупность правового материала останется в статусе межотраслевого института; возможно — будет признана комплексной отраслью права или законодательства. Обсуждение этой формирующейся новой правовой реальности нуждается в отдельном глубоком исследовании.

Применительно же к целям и задачам настоящего курса заметим, что из проведенного анализа следует такой вывод: имущественные отношения регулируются несколькими отраслями законодательства, имеющими отличную качественную специфику, обусловленную стоящими перед ними целями и задачами. Гражданское законодательство регулирует часть имущественных отношений самостоятельно, а часть в тесной взаимосвязи с нормами иной отраслевой принадлежности в рамках бурно развивающихся новых правовых образований, именуемых пока межотраслевыми институтами. Разграничивать эти нормы по отраслевому признаку и навешивать ярлык норм «частного» или «публичного» права — занятие, на наш взгляд, бесперспективное.

Соответственно, давняя дискуссия о наличии «организационных имущественных» и просто имущественных отношений сейчас теряет актуальность. Также по-новому следует оценить предмет и метод регулирования как критерии разграничения отраслей права. В современных условиях они утрачивают былое значение.

Возникают новые сферы жизнедеятельности, обусловливающие формирование институтов и даже отраслей права, требующих специального правового регулирования. Таким образом, если существует определенная сфера общественной жизни, достаточно обширная, обладающая ярко выраженной качественной спецификой и социальной значимостью, и в данной сфере действует большое число правовых норм, в основном не вписывающихся ни в одну из традиционных отраслей права, но составляющих единую систему со своей внутренней структурой, собственными источниками, принципами и правовым режимом, — есть все основания ставить вопрос о формировании новой отрасли права^[23]. Наряду с этим, принимаются необходимые нормативные правовые акты, не свойственные (да и не нужные) советскому правопорядку (например, ГрК РФ); регулирование имущественных отношений осуществляется с помощью совокупности норм, объединенных в единый межотраслевой правовой институт, подчиненных комплексным целям и задачам.

Новая методология позволяет сформулировать ответ и на неразрешимый пока вопрос о коллизиях ГК РФ и ЗК РФ. Так, согласно ст. 2 ГК РФ к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством. К числу таких «имущественных административных» отношений многие цивилисты относят и земельные отношения^[24]. Напротив, согласно и. 3 ст. 3 ЗК РФ имущественные отношения по владению, пользованию и распоряжению земельными участками, а также по совершению сделок с ними регулируются гражданским законодательством, если иное не предусмотрено земельным, лесным, водным законодательством, законодательством о недрах, об охране окружающей среды, специальными федерал ь н ы м и законам и.

Другими словами, оба кодекса заявляют о своей «приоритетности» друг перед другом и занимаются «перетягиванием одеяла» каждый на себя. В итоге, в случае коллизии норм ГК РФ и ЗК РФ правоприменитель поставлен в непростую ситуацию, когда ему надо определить, какие отношения имеют место — «имущественные гражданские» или «имущественные административные» и какой из двух кодексов подлежит применению. Очень часто эго сделать трудно, поскольку земельный участок — это не только (и не столько) недвижимость, сколько объект природы с особым правовым режимом.

Как верно заметил Ф. X. Адиханов, «определенная группа земельных отношений для гражданского и земельного права представляют собой, образно говоря, общее одеяло, под которым они обречены уживаться, сосуществовать. Каждому из них иод этим общим одеялом отведено свое место. Об этом „своем месте“ и должна идти речь, а не о приоритете одного законодательства перед другим. Решение проблемы путем установления приоритетов — эго из области перетягивания одеяла на себя и перспективы не может иметь»^[25].

Из этого следует, что признание факта осуществления правового регулирования имущественных отношений не тремя противоречивыми «частными» и «публичными» отраслями законодательства, а тремя равноценными группами федеральных законов позволяет предложить и вывод о необходимости разрешения коллизий между ними по правилу lex posterior derogat priori (позднейшим законом отменяется более ранний). Попытки использования принципа lex specialis derogat generali (специальный закон отменяет действие общего закона) в данном случае будут обречены на провал.

Несмотря на некоторую радикальность предложенных выше выводов, заметим, что еще совсем недавно (по историческим меркам) российские цивилисты не различали в качестве отдельных отраслей гражданское право и семейное право. В настоящий момент попытки некоторых авторов отождествлять (по предмету правового регулирования) семейное право с институтом гражданского права получили критическую оценку, хотя обе отрасли регулируют имущественные и личные неимущественные отношения. По мнению ряда ученых, различие предметов семейного и гражданского права состоит в следующем: имущественные отношения в гражданском праве, в отличие от семейного, носят в основном стоимостный характер и строятся на возмездной основе; имущественные отношения, регулируемые брачно-семейным законодательством, тесно связаны с личными отношениями; в гражданском праве такой связи нет; семейные правоотношения складываются между строго определенными субъектами; юридические лица в семейных правоотношениях не участвуют; во многих гражданских правоотношениях срок имеет существенное значение; семейные правоотношения носят, как правило, длящийся характер, и срок в них не указывается; основной формой существования гражданских правоотношений является договор; в семейном праве применение договоров ограниС. 34.

чено: брачный договор, соглашение об уплате алиментов, договор о передаче детей на воспитание в семью^[26].

Наряду с имущественными отношениями, второй важнейшей составной частью предмета гражданско-правового регулирования являются личные неимущественные отношения, формирование общепризнанных представлений о которых происходило в науке гражданского права постепенно.

О. С. Иоффе выделял личные неимущественные отношения, возникающие по поводу таких благ, которые подлежат юридической охране независимо от того, связаны они или нет с имущественными либо иными общественными отношениями, и личные неимущественные отношения, тесно связанные с отношениями имущественными. В первую группу попадали отношения по поводу чести, достоинства, доброго имени гражданина; во вторую — авторства на произведение. Отсюда делался вывод, что предметом советского гражданского права являются лишь те личные неимущественные отношения, которые связаны со стоимостными имущественными отношениями^[27].

В. А. Тархов отмечал, что личные неимущественные права, не связанные с имущественными, должны составлять самостоятельный предмет правового регулирования, однако они не могут рассчитывать на выделение в самостоятельную отрасль. В качестве обоснования В. А. Тархов писал, что данные отношения обладают предметным единством, характеризующим неотделимость от личности, а также (за некоторым исключением) не имеют ничего общего с отношениями, регулируемыми специальными отраслями права^[28].

В целом же вопрос о включении в предмет гражданского права личных неимущественных отношений (не связанных с имущественными) долгое время был дискуссионным. М. Ы. Малеина выделяет три существовавших по этому вопросу концепции: радикальную (отношения по поводу благ, не отделимых от личности, образуют самостоятельный предмет регулирования); негативную (гражданское законодательство регулирует только «сходные» с имущественными личные неимущественные отношения) и позитивную (личные права не только охраняются, но и регулируются гражданским правом)^[29]. На содержание данных дискуссий во многом влияло и меняющееся гражданское законодательство (ГК РСФСР 1922 г., Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г.).

В свете действующего ГК РФ мы разделяем высказанную М. Н. Малеиной позицию о том, что к признакам гражданских неимущественных прав относятся: нематериальный характер личных прав; направленность на выявление и развитие индивидуальности; особый объект личных прав; специфика оснований их возникновения и прекращения. Отсюда следует, что личным неимущественным правом «является субъективное право, возникающее по поводу нематериальных благ или результатов интеллектуальной деятельности, не подлежащее точной денежной оценке, тесно связанное с личностью управомоченного, направленное на выявление и развитие его индивидуальности и имеющее специфические основания возникновения и прекращения»^[30].

Таким образом, личные неимущественные отношения объективированы вне личности их носителя, существуют как самостоятельный оригинальный феномен, производны от этой личности, связаны с ней, носят абсолютный характер (жизнь, здоровье, имя, изображение, авторские и смежные права, право на изобретение, товарный знак). Зачастую эти права необоротоспособны и неотъемлемы от личности их носителя. Они не исчисляемы и не имеют объективного денежного выражения (имя человека, деловая репутация).

Как отмечалось в научной литературе, «нематериальные блага представляют собой собирательное понятие, включающее в себя собственно блага и неотчуждаемые права и свободы. В свою очередь, неотчуждаемые права и свободы выступают разновидностью личных неимущественных прав. Таким образом, личные неимущественные права, так же как и имущественные, имеют двойственную природу. В том случае, когда они представляют собой неотчуждаемые права и свободы, они являются объектами гражданских прав („право на право“)». Выявление сущности нематериальных благ позволяет сформулировать следующее определение: «нематериальные блага имеют два понимания: широкое — сюда входят и результаты интеллектуальной деятельности и узкое — собственно блага и неотчуждаемые права и свободы. Нематериальные блага в широком понимании — это идеальные и материальные составляющие существования человека, которые выступают продуктом интеллектуального труда (имеют самостоятельное значение) и те, которые не являются продуктом (неразрывно связаны с человеком). Нематериальные блага в узком понимании — это неразрывно связанные с человеком блага естественного или социального происхождения, имеющие специфический носитель, обладающий свойствами индивидуальности и неповторимости»^[31].

Результатом развития экономических отношений и гражданско-правовой теории стало расширение предмета гражданского права. К уже проанализированным группам общественных отношений, регулируемым гражданско-правовыми нормами, относятся корпоративные отношения. В ГК РФ данные отношения определены как отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими. В юридической литературе поясняется, что такие отношения «существуют только между корпорацией и ее участниками (почему нередко характеризуются как внутренние) на протяжении всего периода членства участника в корпорации»^[32], поэтому их нередко называют организационными, внутрифирменными или отношениями участия (членства). Более конкретное определение понятия «корпоративное правоотношение» приводит Д. В. Ломакин. Ученый полагает, что в содержание данного термина укладываются «отношения, возникающие в рамках корпорации в связи с приобретением, осуществлением, а иногда и защитой корпоративных прав, когда в качестве способов защиты используются корпоративные способы защиты прав». Такие правоотношения можно разделить на две большие группы. Это правоотношения участия (членства), для возникновения которых достаточно приобретения лицами статуса участника (члена) корпорации, и иные корпоративные правоотношения, возникающие на основании сложного юридического состава, одним из элементов которого будет являться правоотношение участия (членства)^[33]. Как мы видим, в этих научных подходах, в том числе и в подходе, который заложен законодателем, в качестве центрального понятия используется «корпорация». Возникает резонный вопрос: какого рода эта организация? В. А. Белов, отвечая на этот вопрос, пришел к выводу, что корпорация есть организация или юридическая личность объединенного имущества и (или) совместной текущей деятельности нескольких учредителей^[34].

Итак, предметом гражданского нрава является часть имущественных отношений, возникающих между равноправными субъектами по поводу использования различных материальных благ, личные неимущественные отношения, в том числе связанные с имущественными, а также корпоративные отношения.

Следует различать гражданское право как отрасль права, науку и учебную дисциплину.

Гражданское право как отрасль права есть совокупность гражданскоправовых норм, регулирующих имущественные и личные неимущественные отношения. Такие нормы могут быть различного характера, например нормы-дефиниции, нормы-принципы или нормы-правила, они содержатся в различных законах и подзаконных актах. Особое значение имеет то, что в отрасль права входят лишь действующие нормы гражданско-правового характера, а утратившие силу либо отмененные нормы становятся предметом исследований историков.

Гражданское право как отрасль права является основой для торгового и предпринимательского, коммерческого права, поскольку именно нормы гражданского права регулируют соответствующие отношения. Соотношение их неоднозначно. Предметом коммерческого права является торговый оборот, т. е. часть имущественного оборота, регулируемого нормами гражданского права^[35]. Коммерческое право зачастую отождествляется с торговым и называется подотраслью гражданского права, которая осуществляет правовое регулирование деятельности коммерческих организаций. Однако следует отличать торговое право от коммерческого, поскольку первое связано исключительно с оборотом вещей, а второе имеет дело и с услугами, работами.

Предпринимательское право — это комплексная отрасль, которая регулирует предпринимательские отношения (отношения с участием предпринимателей — юридических и физичесих лиц) нормами различных отраслей права (гражданского, административного, финансового и т. д.).

Гражданское право как наука представляет собой совокупность знаний о системе гражданско-правовых отношений, формах и методах правового регулирования имущественных и личных неимущественных отношений. Наряду с этим, гражданское право включает в себя представления ученых-юристов о предмете и методе данной отрасли юридического знания, об источниках правового регулирования гражданских отношений, о месте гражданского права в системе отраслей юридической науки и т. д.

Гражданское право как учебная дисциплина в соответствии с государственным стандартом является обязательным к изучению предметом для всех студентов юридических факультетов. Данная учебная дисциплина включает минимально необходимые сведения о правовом регулировании гражданских отношений. В связи с этим, учебный курс гражданского права по объему более узок, чем отрасль права и, тем более наука гражданского права. Это обусловлено тем, что в предусмотренных государственным стандартом объемах учебного времени на изучение данной дисциплины невозможно в полном объеме рассмотреть все гражданские нормативные правовые акты, а также теоретические материалы, но отдельным дискуссионным проблемам.

• [1] Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). М.: СПАРК, 1995. С. И.
• [2] Мейер Д. И. Русское гражданское право (по изд. 1914 г.). М.: Статут, 2000. С. 39.
• [3] Цит. по: Шершепевич Г. Ф. Указ. соч. С. 13.
• [4] Братусь С. Н. Предмет и система советского фажданского нрава. М.: Юстицинформ, 2005. С. 12.
• [5] Там же. С. 35.
• [6] Иоффе О. С. Избранные труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2000. С. 543.
• [7] Агарков М. М. Предмет и система советского гражданского права // Советское государство и право. 1940. № 8—9. С. 61—63.
• [8] Красавчиков О. А. Гражданские организационно-правовые отношения // Антологияуральской цивилистики. 1925—1989: сб. ст. М., 2001. С. 163—165.
• [9] Алексеев С. С. Предмет советского социалистического гражданского права. Свердловск, 1959. С. 73.
• [10] Братусь С. II. Предмет и система советского гражданского права. М., 2005. С. 62.
• [11] Рыженков А. Я. Товарно-денежные отношения в советском гражданском праве. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1989.
• [12] Яковлев В. Ф. Гражданскоправовой метод регулирования общественных отношений: учеб, пособие. Свердловск, 1972.
• [13] Братусь С. II. Предмет и система советского гражданского нрава. М., 2005. С. 115.
• [14] Там же. С. 120−121.
• [15] Дозорцев В. Л. Проблемы совершенствования гражданского права Российской Федерации при переходе к рыночной экономике // Государство и право. 1994. № 1. С. 26.
• [16] Сыродоев Н. Л. О соотношении земельного и гражданского законодательства // Государство и право. 2001. № 4. С. 30.
• [17] J Краснов II. И. О соотношении земельного и гражданского права при переходе к рыночной экономике // Государство и право. 1994. № 7. С. 58.
• [18] Суханов Е. А. Вступительная статья к книге: Копылов А. В. Вещные права на землюв римском, русском дореволюционном и современном российском гражданском праве. М., 2000. С. 4—5.
• [19] Суханов Е. А. Вещные права в новом Земельном кодексе России // Экологическоеправо. 2003. № 1. С. 53.
• [20] Братусь С. II. Предмет и система советского гражданского права. М., 2005. С. 114.
• [21] Полетта С. В. Взаимодействие системы права и системы законодательства в современной России // Государство и право. 1999. № 9. С. 7.
• [22] См. подробнее: Нарушкевич С. В. Имущественный комплекс в гражданском праве России: автореф. дис… канд. юрид. наук. Волгоград, 2006.
• [23] См. подробнее: Обновление отраслевой структуры российского права / А. П. Анисимов, Ю. Ю. Ветютнев, А. А. Мохов и др. // Новая правовая мысль. 2005. № 2. С. 2—8.
• [24] Витряпский В. В. Правовое регулирование имущественных (обязательственно-правовых) отношений в Земельном кодексе Российской Федерации // Экологическое право. 2003.№ 1.С. 55.
• [25] Адиханов Ф. X. Соотношение норм гражданского права и норм земельного права в регулировании земельных отношений в условиях рынка земли // Государство и право. 2001. № 1.
• [26] См.: Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации (постатейный). М. :Деловой двор, 2008. С. 47.
• [27] Иоффе О. С. Советское гражданское право. Л., 1958. С. 9.
• [28] Тархов В. А. Гражданское право. Общая часть. Уфа, 1998. С. 54.
• [29] Малеина М. II. О предмете гражданского права // Государство и право. 2001. № 1. С. 27.
• [30] Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2001. С. И, 18.
• [31] Арзуманян А. Б. Нематериальные блага как объекты гражданских прав: автореф. дне… канд. юрид. наук. Краснодар, 2008. С. 8—9.
• [32] Шабунова И. Н. Корпоративные отношения как предмет гражданского права // Журналроссийского права. 2004. № 2. С. 43.
• [33] Ломакин Д. В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008. С. 62.
• [34] Корпоративное право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред.В. А. Белова., 2009. С. 57.
• [35] Беляева О. А. Коммерческое право России: курс лекций. 3-е изд., перераб. и доп. М.:Юстицинформ, 2009. С. 18.