Терапевтическая работа с потерянными желаниями в гештальт-терапии

Осознание своих целей и желаний — существенный момент в развитии личности ребенка, в развитии его представлений о себе. С осознаванием желаний также связано развитие инициативы, произвольности и ответственности человека. Потеря желаний может проявляться в пассивности, подавленности, в чрезмерной покорности и безоговорочном послушании ребенка и часто рассматривается как один из признаков депрессивного состояния. Несмотря на то что потеря желаний ребенком редко становится предметом обращения родителей или педагогов к специалистам, в самом ходе терапевтической работы эта проблема занимает важное место.

В гештальт-подходе осознавание желаний рассматривается как один из начальных этапов осуществления контакта между человеком и окружающим миром. Этому этапу предшествует осознавание своих границ, своей отдельности, разделение на «Я» и «не-Я». Осознавание желания стимулирует поиск объекта, способного удовлетворить эго желание, стимулирует активное исследование окружающего пространства, идентификацию предмета потребности, после чего происходят реализация активного действия, вмешательство во внешнюю среду с целью достичь желаемого и получение некоторого нового опыта, нового переживания, нового знания о себе и мире.

Если разделения на «Я» и «не-Я» не происходит и ребенок находится в состоянии слияния с окружающим миром в лице, например, мамы, няни или всей ситуации в целом, то ответственность за осознавание желаний ребенка ложится на плечи взрослых. Именно мама должна понять, чего хочет ребенок, и осуществить это. Развитие самостоятельного поведения ребенка в таких случаях оказывается затруднено, если не остановлено вовсе. Тогда терапевтическая работа направляется на поддержку и укрепление «Я» ребенка, на преодоление чувства тревоги и построение собственной автономии, что затем становится основой для осознавания и принятия им своих желаний.

Однако часто встречаются ситуации, когда способность ребенка осознавать свои желания была сформирована в положенном возрасте, но затем проявление им своих желаний могло встречать неодобрительное отношение или запрещающие, отвергающие действия взрослых, в результате чего место собственных желаний и целей заняли долженствования, предписания или ожидания других людей. Важно, что за этим не стоит осознанный выбор — предпочесть своим желаниям интересы других людей; за этим стоит бессознательный отказ от своих желаний, подмена их чужими интересами. При этом не наступает удовлетворение и развитие личности ребенка. В гештальт-подходе такое нарушение контакта называется интроекцией.

Когда двухили трехлетний ребенок впервые говорит «Я хочу!», родители воспринимают это с радостью или тревогой, предполагая за этим некоторый сознательный, взрослый выбор. Часто же эти слова оказываются всего лишь словами, обозначающими наличие желания, а не само его содержание. При этом необходимо отметить, что взрослые по-разному воспринимают желания ребенка. У одних родителей фраза малыша «Я хочу!» вызывает гордость и радость (вот, мол, какой взрослый стал человек, сам знает, чего хочет), а у других родителей это может вызвать напряжение, испуг, даже панику (смогут ли они удовлетворить эти желания, хватит ли средств, чтобы достать «луну с неба»?).

То, какие чувства, какие реакции вызывают у окружающих желания ребенка (его прямое заявление о своих потребностях), во многом определяет способ обращения ребенка со своими желаниями. Он может их увидеть или спрятать, проигнорировать, испугаться или застыдиться их.

Ребенок не в состоянии узнать содержание своей потребности до той поры, пока он не встретится с ней, пока не испытает удовлетворение, пока не узнает ситуацию, в которой ему хорошо, не выделит в своем сознании предметы, людей или отношения, которые приносят удовольствие, и не познакомится таким образом со своим желанием. Его чувства говорят ему о том, что чего-то ему хочется, чего-то не хватает. В теле возникают напряжение, дискомфорт, беспокойство. Ребенок выхватывает взглядом какой-то предмет — «Ага, вот это мне и нужно, вот этого мне и не хватало, без этой машинки, куклы, конфеты, бабушки, мальчика, собачки мне было так плохо!» Также он может вспоминать какую-то прошлую ситуацию, когда ему было хорошо, и пытается вернуться в нее или воспроизвести ее в текущий момент.

Хорошо, если это совпадает с реальным желанием ребенка — тогда действительно наступают удовлетворение и встреча со своей потребностью, узнавание и присвоение полученного опыта. Намного хуже, если на самом деле желание было другим. Тогда ребенок получает желанную собачку (бабушку, конфету и т. д.), но неудовлетворение остается, так же как остается напряжение и раздражение, которое прорывается через благополучие слезами, криком, обидой или другими способами. В таких случаях взрослые начинают жаловаться на капризы ребенка.

Интересно рассмотреть эту ситуацию с точки зрения нарушения контакта между ребенком и окружающим миром. Если увидеть ситуацию с точки зрения ребенка, то в его жизни действительно есть такой момент, когда он только чего-то хочет, показывает это знаком, жестом, голосом, иногда словами, а его всемогущий помощник или покровитель угадывает и выполняет это желание. Почти как в сказке: потер лампу, и джинн построил дворец и принес все, что душе угодно. А потом в волшебной лампе вдруг что-то портится, говоришь ей: «Я хочу!», а джинн, т. е. родитель, отвечает: «Теперь сам, пожалуйста». Становится обидно до слез, что делать — непонятно, как объяснить — неизвестно, и приходится бывшему повелителю джиннов знакомиться с прозаической реальностью.

В подобных ситуациях может возникнуть очень сильное чувство обиды на взрослых, которые «подсовывали» что-то не очень значимое, только чтобы успокоить ребенка или отвязаться от него. Встреча со своими потребностями в таком случае так и не происходила, а у ребенка складывался опыт, что говорить «я хочу это» неприлично, стыдно, бессмысленно или даже опасно. Узнавания потребности не было и в этих случаях, на место желаний становились более или менее жесткие интроекты.

Однако подлинные неузнанные желания, с которыми ребенок разминулся, остаются и дают о себе знать чувством неудовлетворения, обиды, разочарования, раздражения или злости. У детей складывается определенный способ обращения со своими желаниями и избегания встречи с ними, что нередко приводит к ситуациям, требующим специальных усилий, например вмешательства психолога или психотерапевта.

В терапии и при консультировании приходится сталкиваться со случаями, когда ребенок испытывает желания, но не осознает их, не владеет эффективными способами обращения со своими желаниями. В этом случае необходимым, а иногда и основным направлением становится работа с выявлением подлинного желания ребенка, спрятанного за послушанием, безразличием или бурным капризом. Наша работа в этом случае похожа на перевод крика «Хочу луну с неба!» с детского языка на родительский. Здесь хорошим методом работы оказывается игра в «принцессу». Она направлена не на разрушение чужих интроектов, которые могут оказаться очень важными для ребенка, а на осознавание и принятие своих желаний, своего права иметь то или иное желание, на поиск адекватных способов удовлетворения этих желаний.

У ребенка в возрасте пяти лет бывает достаточно опыта, когда ему чего-то хочется, и он говорит об этом, но ничего не получает. Действительность представляется ему довольно безнадежной. Иногда это бывает вызвано реальными обстоятельствами, когда ребенок реально хочет луну с неба или купаться в речке прямо сейчас, зимой, и даже самый любящий родитель не в состоянии вернуть лето, искренне чувствуя себя виноватым в этом. Иногда это результат взаимодействия с близкими взрослыми, которые не могут по той или иной причине вникать в состояние ребенка. Они говорят: «Не выдумывай, не положено», — и на этом разговор заканчивается. Поэтому ребенку требуется определенный положительный опыт признания и возможности удовлетворения его желаний.

Последовательность этапов игры в «принцессу» может быть следующей.

• 1.

  Введение

  в игру. Проговаривание условий игры, подчеркивание важности слов «я хочу». Начало игры: обсуждение замка или дворца, окружения и т. д. — создание игровой атмосферы.

• 2.

  Введение

  «волшебного друга» — посредника, выполняющего желания ребенка. Это особенно важно при участии в игре родителей. «Волшебный друг» позволяет родителям преодолеть сопротивление приказам ребенка. Это «волшебный друг» подчиняется ребенку и выполняет его желания, а не родитель, который может легко оказаться втянутым в борьбу за власть с ребенком.

Эти два первых этапа соответствуют стадии предконтакта и позволяют создать пространство для возникновения последующей фигуры потребности.

• 3. Высказывание ребенком желаний и схематичное рисование желаемых предметов. На этом этапе важно дать ребенку возможность высказать любые свои желания и не проявлять никаких чувств, чтобы не повторить травмирующую ребенка реакцию взрослых на его желания. Любые, самые фантастические желания принимаются и исполняются на листе бумаги. Гора сникерсов — рисуем гору сникерсов. Лошадка — рисуем лошадку. Чтобы все умерли в один день — рисуем ряд могилок. Другой важный момент — это точность: рисуем только то, что было названо, не привнося своего видения и дополнительного взрослого опыта.
• 4. Уточнение ребенком деталей желанного предмета. Это важный момент в работе, который позволяет определить, какие именно характеристики желанного предмета оказываются значимы, актуальны для ребенка, какое качество предмета делает его нужным, привлекательным, с чем его актуальная потребность может быть связана. К примеру, ребенок говорит, что хочет собаку. Терапевт рисует нечто с хвостом на четырех лапах с ушами и черным носом — такую собаку вообще. Затем оказывается, что она должна быть большой, сильной и страшной, или пушистой, мягкой и доброй, или веселой и приветливой, потому что собака нужна, чтобы пугать или защищать, чтобы ее ласкать или играть с ней. Если это действительно то, чего ребенку хочется, то для него будут важны именно определенные качества и определенные действия. Он будет вмешиваться в процесс рисования, начнет поправлять, уточнять или возражать и таким образом приведет терапевта к более точному пониманию его потребности.

Эти этапы позволяют исследовать окружающую действительность и построить фигуру объекта потребности.

5. Выяснение действий, которые хочет делать ребенок в названной им ситуации или с названным предметом. Если это гора сникерсов, то может оказаться, что ее хочется съесть, а может быть, угостить друзей, восхитить их своим богатством или построить домик, как из кубиков.

Данный этан представляет собой важный шаг, приближающий к реальной жизненной ситуации и к действиям, которые ребенок может осуществить.

6. Переход к реальности (где это желание может осуществиться в реальной жизненной ситуации ребенка и определение того, как этого можно добиться).

Психотерапевтическое содержание работы с капризами и желаниями невозможного заключается в поиске актуально значимой потребности ребенка, во встрече с потребностью, в принятии им своей потребности, в поиске способа удовлетворения этой потребности и в исследовании окружающей среды, ее ресурсов для удовлетворения этой потребности. Цикл контакта прерывается на уровне осознавания желания.

В сеансе терапии ребенок получает важный для себя новый эмоциональный опыт безопасного предъявления своих желаний в общении со взрослым, опыт принятия своих желаний. Благодаря этому он может перейти к этапу сканирования (исследование окружающей среды с целью поиска необходимого) и к этапу развертывания ретрофлексированных действий (обращение к кому-то за помощью, некоторые самостоятельные движения или действия). Таким образом, ребенок совершает творческое приспособление, он не только знакомится со своей потребностью, но и вырабатывает новый позитивный опыт осознавания и удовлетворения своей потребности в контакте и в росте, чувствует себя уверенным и компетентным в контакте с окружающей действительностью. Ассимилировав этот опыт, он может использовать его и в других жизненных обстоятельствах.