Мастера антиутопии: хаксли и оруэлл

В Англии всегда была широко представлена традиция сатиры, связанная с социальной критикой. Считается, что у ее истоков — Ленгленд («Видение Петра Пахаря») и Чосер («Кентерберийские рассказы»), В дальнейшем ее продолжили Б. Джонсон, С. Батлер («Гудинбрасс»), Свифт, Филдинг, Смоллетт, Бернс. В романтическую эпоху ее яркие образцы мы находим у Байрона, позже у великих «викторианцев» от Диккенса до Шоу и Уайльда.

И в XX в. она получает яркую реализацию в такой жанровой разновидности, как антиутопия.

Прекрасный новый мир: общность, одинаковость, стабильность

Невозможно представить себе 20-е годы без Хаксли. Он приложил руку к созданию духовной атмосферы тех лет, и он же готовил перелом, наступивший в конце десятилетия.

У. Аллен

Олдос Хаксли — классик английской прозы XX в. Посреди своих замечательных литературных современников он выделяется самобытной творческой индивидуальностью, прежде всего в романном жанре. В его манере органически сочетаются два начала, присущие английской словесной традиции, — интеллектуальное и сатирическое. Они определялись критической, иронической оценкой писателя его соотечественников, их нравов и одновременно озабоченностью острыми проблемами эпохи.

Биография. Начало пути. Семейные традиции, среда, в которой он формировался, многое определили в художественном мировидении Олдоса Хаксли (1894—1963). Он был сыном известного литератора, внуком крупнейшего ученого-естествоиспытателя Томаса Генри Хаксли; старший брат Джулиан был биологом и писателем. Его родственником был маститый критик и эстетик поздневикторианской эпохи Мэтыо Арнольд. Поразившее его еще в юности заболевание глаз всю жизнь грозило ему слепотой, и это не позволило Хаксли посвятить себя медицине, о чем он мечтал. Он образовывался в престижных учебных заведениях Англии, обладал широчайшими познаниями не только в гуманитарно-художественной, но и в естественнонаучной сфере. Универсализм характеризовал и его литературные интересы: он писал критические эссе о литературе, живописи, музыке, а также философские и биографические труды.

Писательскую деятельность Хаксли начал с публикаций в престижном журнале «Атеней», затем выпустил сборник стихов «Огненное колесо»

• (1920), томик новеллистики. Славу ему принесла работа в крупной повествовательной форме. Его дебютом в этом жанре стал «Желтый Кром«
• (1921), уже несший приметы интеллектуального поиска. В нем Хаксли демонстрирует иронию, юмор, развитие традиций английской нравоописательной эссеистики XVIII в. Действие в романе происходит в усадьбе «Желтый Кром», владелец которой Уимбуш читает своим гостям старинную летопись. Действующие лица — это его гости, «высоколобые» интеллектуалы, вовлеченные в дискуссии, во многом бесплодные, на философско-литературные темы. Все они не столько живые характеры, сколько персонификации определенных идей, обычно иронично окрашенных. Поэт Деннис Стоун романтичен и склонен к банальному рефлексированию, слабо приспособлен к реальной жизни; его возлюбленная Энн, напротив, воплощает плотское чувственное начало. Подобный контраст — источник возникающего между ними конфликта. Самому Хаксли явно импонирует Энн с ее женственностью, равно как и все реальное, природное — то, что противостоит бесплодному умствованию. В этом, а также в другом романе «Шутовской хоровод» (1923) Хаксли во многом созвучен мироощущению «потерянного поколения» в его английском варианте.

На исходе послевоенного десятилетия Хаксли вступает в новую полосу творческого роста, ознаменованного появлением двух его знаменитых романов. Заголовок первого из них — «Контрапункт» (1929) — определяет стилистико-композиционную природу произведения. Контрапункт — музыкальный термин, характеризующий многоголосие, при котором все голоса, все партии равноправны. В романе нет главного героя, равно как и определяющей сюжетной линии, в тексте характеризуется каждый из героев.

Все они проявляют себя, но преимуществу в общении, обмене мнениями с другими персонажами. Время действия — несколько месяцев; предмет изображения — быт лондонской элиты. А он заполнен приемами, визитами, путешествиями, словесными конфликтами, сплетнями и пересудами, житейскими неурядицами. Кто же эти персонажи? Это великосветская дама Хильда, весьма свободного поведения, жена лорда Эдварда Тэнтемаунта, «ребенка в облике пожилого мужчины», «ископаемого младенца викторианской эпохи», богача. Когда-то Хильда состояла в связи с художником Джоном Бидлейком, любителем «пить, есть и лишать невинности». После того как их роман, этот гимн чувственности, иссякает, а постаревший Бидлейк лишается способности вкушать жизненные удовольствия, они с Хильдой переходят в статус добрых друзей. Его сын Уолтер влюбляется в замужнюю женщину Марджори Карлинг, которая бросает мужа, но вскоре Уолтер разочаровывается в Марджори, переключившись на овдовевшую дочь Тэнтемаунтов, 28-летнюю темпераментную Люси Тэнтемаунт. Однако их связь недолговечна.

Среди персонажей романа выделяется вернувшийся из Индии в Англию писатель Филип Куорлз, человек неглупый, наблюдательный, но холодноватый, ироничный. В нем заметны автобиографические черты. Его жена.

Элинор охотно отзывается на ухаживания Эверарда Уэбли, лидера националистической организации «Союз свободных британцев», «игрушечного Муссолини». Между тем, Уэбли — объект ненависти помощника лорда Эдварда Тэнтемаунта Иллиджа. Выходец из низов, разделяющий коммунистические взгляды, Иллидж исходит из непримиримости антагонизма богатых и бедных. В итоге серии криминальных ходов Иллидж убивает Уэбли, а соратники последнего, «свободные британцы», в свою очередь ликвидируют сообщника Иллиджа.

В финале умирает от менингита малолетний сын Куорлза. Филип и Элинор собираются за границу; как замечает о них один из персонажей, их философия: «бродить по свету, не пуская нигде корней, быть зрителем». Еще один персонаж романа редактор журнала Дэнис Барлеп, «помесь шулера и святоши», после смерти жены заводит роман со своей секретаршей Этель. Когда она ему надоедает, он письменно извещает ее, что из-за сокращения штата вынужден ее уволить, но еще до получения этого известия Этель посылает ему резкое письмо, после чего кончает жизнь самоубийством, отравившись газом.

«Прекрасный новый мир»: классика антиутопии. В этой знаменитой, остроумной и исполненной сатирической горечи книге, написанной в разгар кризиса (1932), Хаксли выступает как один из основоположников жанра антиутопии. Самый заголовок — слова Миранды из шекспировской «Бури»; он исполнен иронии; самому же роману предпослан эпиграф из Н. Бердяева, который в книге «Новое средневековье» рассуждает по поводу того, что утопии становятся осуществимыми. Он имеет в виду «корпоративное» государство Муссолини, рвущихся к власти нацистов и осуществление «коммунистического эксперимента» в России. Н. Бердяев, а вместе с ним и Хаксли видят идеал в «неутопическом» обществе, менее совершенном, но более свободном.

Сатира Хаксли обращена не только против обезличивающего технократизма, но и против тоталитарных тенденций во всех сферах жизни. Действие в романе — в далеком будущем, в мировом государстве, где претворен в жизнь лозунг «Общность, одинаковость, стабильность». Наступила Эра Форда, объявленного новым Господом Богом, а внедренный им способ поточно-конвейерного производства в промышленности распространен на все сферы человеческого бытия, в которой дегуманизация и обезличка доведены до абсурда. В этом образцовом государстве всем заправляют бездушные технократы. Их деятельность продиктована исключительно соображениями практической пользы, целесообразности: даже процесс рождения и воспитания людей уподоблен промышленному производству. Хаксли подробно описывает «технологию» выращивания человеческих особей из яйцеклеток. Успешно функционируют инкубаторы, младопитомники и прочие новинки. Изготавливаются особи разных типов: альфы, беты, гаммы, дельты и эпсилоны, представляющие разные касты от высших до низших. Детям во сне внушаются необходимые истины, которые закрепляются в подсознании. Все живут исключительно сиюминутным, сегодняшним днем; прошлого не существует, «история — сплошная чушь». Из жизни исключены за ненадобностью эмоции, переживания, человеческие привязанности. Осуществлено всеобщее обобществление всего и вся: «каждый принадлежит всем остальным». Серьезное искусство также отсутствует в силу своей бесполезности. Зато процветает индустрия развлечений: синтетическая музыка, специальные кинозалы, позволяющие наглядно переживать фильмы, в основе которых примитивные ситуации и сюжеты. Настроение воспринимающих регулируется с помощью принятия сомы, некоего легкого наркотика («сомы грамм — и нету драм!»). Понятия семьи, родительских чувств, супружеских обязанностей, любви и верности отвергнуты как бесполезные и даже вредные. Подобные идеи внушает согражданам главпоуправителъ Мустафа Мопд.

Среди «граждан новой цивилизации» некий Бернард с многозначительной фамилией Маркс: он представитель высшего класса, альф. Он задумчив, угрюм, неординарен, поскольку при рождении ему в инкубаторе для появления на свет вспрыснули вместо кровезаменителя спирт. Маркс несчастен, ибо не похож на других. Вместе с Леиайной Краун, девушкойбета, эротичной, неравнодушной к Марксу, но не приемлющей его неординарности, они совершают экскурсию в заповедник, куда помещены люди, живущие по законам «дофордовской» цивилизации, т. е. не вкусившие ее благ. Они рождаются от настоящих родителей, т. е. любят и страдают. Бернарда и Ленайну привозят в «новую цивилизацию» Дикаря, который, будучи рожден от реальной матери, прочитав и запомнив всего Шекспира, а главное — усвоив «дофордовские» понятия и привычки, никак не может приспособиться к новой цивилизации, т. е. к Эре Форда. Тщетно Мустафа Мопд пытается внушить Дикарю истины «общества всеобщего благополучия»: в нем пожертвовали искусством, наукой, человеческими страстями ради стабильности и спокойствия. Дикарь, однако, бунтует против подобных благ. Его кредо таково: «Я не хочу удобств. Я хочу Бога, поэзию, настоящую опасность, хочу свободу и добро, и грех». В итоге Дикарь уходит от цивилизации, поселяется на заброшенном маяке, где становится экспонатом, который разглядывают злобствующие любопытные. В итоге он кончает жизнь самоубийством.

Долгое время роман Хаксли истолковывался марксистской критикой чуть ли как свидетельство буржуазной ограниченности писателя, его «недопонимания» исторического процесса. Сегодня в свете почти векового опыта, накопленного человечеством, очевидно, что Хаксли был во многом провидцем. XX век явил нам не только картины геноцида и холокоста, физического уничтожения людей. Технический прогресс, роботизация и компьютеризация имели своим результатом противоречивые тенденции: в частности формирование «массового» общества, индустрии потребления примитивных «попсово-гламурных» идеалов и приоритетов. Налицо новая форма насилия над умами и душами, «зомбирование», «мифологизация», обработка сознания, навязывание стереотипов мышления и поведения, стандартизация и унификация личности. Все это в гротесковой, заостренной форме предсказал Хаксли.

Его последние романы свидетельствовали о медленной утрате им художественной силы; они напоминают беллетризированные трактаты {"Слепой в Газе"_у «Обезьяна и сущность"у «Остров» и др.). Его вера в культуру после атомных взрывов стала иссякать, «обезьянье», животное начало прорывалось в людях во вспышках агрессии и религиозно-националистических эксцессах. И сегодня Хаксли сохраняет притягательность и актуальность как мыслитель и художник, один из видных мастеров интеллектуальной прозы минувшего столетия.