Коллективизация на Дону и Северном Кавказе

Свертывание нэпа и проведение программы индустриализации страны неизбежно поставили вопрос о кардинальной перестройке деревни. Советское общество требовало унификации, т. е. создания структур, которые обеспечивали бы функционирование системы как фабрики. Ломка деревни должна была завершить тотальное огосударствление, ликвидировать основу для появления собственников.

В 1929 г. в стране был взят курс на коллективизацию сельского хозяйства. Темпы ее форсировались, методы носили насильственный характер, формы отличались отсутствием альтернативного выбора, отказом от разнообразия — колхоз вытеснил ТОЗы, артели, кооперативы и пр. Технологически коллективизация была однотипна процессу индустриализации — сельское хозяйство перестраивалось, подгонялось под промышленный тип. Если сельская община представляла собой прежде всего социальный институт, то колхоз — это производственный коллектив, составленный по функциональному принципу.

Коллективизация была составной частью первого пятилетнего плана. Во многом это решение было принято из-за тяжелого положения с продовольствием. В 1927 г. зажиточные слои деревни не спешили продавать хлеб государству по заготовительным ценам, что вызвало ответную реакцию власти: был повышен налог на имеющиеся хозяйства и снижены закупочные цены на зерно. Тем не менее хлебозаготовки переживали кризис.

В августе 1927 г. в связи с ухудшением международного положения и пробной мобилизации в Красную Армию началась повальная закупка продовольствия населением. В городах исчезли чай, мыло, масло, белый хлеб. Товарные запасы зерна, находившиеся в руках государства, быстро таяли…

Власть посчитала необходимым взять под жесткий контроль производство хлеба и его распределение.

В декабре 1927 г. XV съезд ВКП (б) объявил, что «основной задачей партии» должна быть поставлена «задача объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы», однако пока оговаривалось: коллективизация «может происходить только при согласии на это трудящихся крестьян».

В стране началась кампания по вовлечению крестьян в колхозы. В 1927 г. на Дону было 1085 колхозов, в 1928;м их стало 2114. Но пока они объединяли преимущественно маломощные хозяйства и особого экономического эффекта от их деятельности не было. Наоборот, колхозам, которые пока (по России) объединяли 2% хозяйств, государством оказывалась поддержка.

Большие надежды возлагались на совхозы и МТС (машинно-тракторные станции). В июне 1928 г. в сальских степях был создан зерновой совхоз «Гигант» — высокомеханизированное хозяйство, которое помимо экономических задач должно было самим своим существованием агитировать за коллективное ведение хозяйства на основе широкого применения техники. С сентября 1928 г. на Дону стали создаваться МТС. К 1929 г. их было уже 5 — Александровская, Атаманская, Кагальницкая, Матвеево-Курганская и Мечетинская.

Однако все эти хозяйства не могли решить продовольственной проблемы.

На Северном Кавказе с 1928 г. началось ужесточение мер по отношению к собственнику, наступление на религию, как на идеологию, нарушающую монополию коммунистической доктрины. Добившись значительных результатов в работе по сбору средств в фонды Комитетов крестьянской взаимопомощи, областные партийные и советские организации решили «очистить» ККОВы от религиозного налета, обеспечившего, по сути, успех дела.

Кроме того, в связи с образовавшимся в СССР к 1928 г. хлебным дефицитом была объявлена кампания проведения хлебозаготовок с применением чрезвычайных мер против кулачества. Зажиточные крестьяне прятали хлеб, угоняли скот в горы, жгли государственные ссыпные пункты. Так, наиболее крепкие хозяева осетинских селений Кадгарон, Ардон, Алагир, Тулатово отказались продать государству имевшийся у них товарный хлеб. Только по одному кабардинскому селению Аушигер было укрыто 1500 овец. В выявлении спрятанного зерна органы власти заручались поддержкой беднейших крестьян, обещая им 25% конфискованного хлеба. С помощью бедняков, например, в кабардинском селении Урвань была обнаружена яма, в которой было спрятано 200 пудов пшеницы, 80 пудов кукурузы, 50 пудов проса. Часто сами члены комиссий по учету объектов обложения единым сельскохозяйственным налогом содействовали укрытию этих объектов, как это было, например, в Нальчикском округе КБАО.

Для изъятия излишков хлеба и проведения чистки в непокорных сельсоветах в деревню командировались рабочие отряды и городские коммунисты. В условиях Северного Кавказа, где промышленность находилась в зачаточном состоянии, а 90% коренного населения занималась исключительно сельским хозяйством, это противостояние города и деревни принимало зачастую национальный оттенок. Положение усугублялось тем, что экономические и политические преобразования сопровождались мощной идеологической поддержкой, наступлением на патриархальный уклад жизни и религиозные основы мировоззрения. Замена сельских медресе обязательным светским образованием, закрытие мечетей, внедрение новой обрядности, особенно в сфере похоронных ритуалов, болезненно отражались на традиционном консервативном мышлении крестьян, вызывая естественную реакцию отторжения.

Ужесточение политической ситуации в стране и обострение социальных отношений вызвали в 1928—1930 гг. серьезное возмущение в национальных областях Северного Кавказа, которое порой принимало форму вооруженной борьбы.

Первое крупное восстание, известное как «Баксанские события», произошло в 1928 г. в Кабардино-Балкарии. Они начались 9 июня с недовольства крестьян с. Кызбурун-2, согнанных на бесплатные мелиоративные работы в разгар сельскохозяйственных работ, ареста зачинщиков, их стихийного освобождения, распространения волнений на соседние села Старая Крепость и Кызбурун-3. 10 июня в базарный день при большом стечении народа со всего округа состоялся стихийный митинг, на котором присутствовали руководители области. Основными требованиями митингующих были: распустить колхозы и партийные ячейки, прекратить проведение хлебозаготовок в административном порядке, закрыть детские ясли, прекратить преследование религиозных деятелей, открыть мечети. Выражалось недоверие Б. Калмыкову, как руководителю области, и предлагалось «на его место вернуть тех, кто руководил борьбой за советскую власть: Катханова Назира, Абукова Али, Мидова Заракуша и других». Часто звучал лозунг «За Советы, но без коммунистов».

Митинги продолжались и в последующие дни; был создан штаб из представителей 12 кабардинских селений для общего руководства действиями. Огнестрельного оружия у восставших было мало, основное вооружение состояло из кинжалов, вил, топоров, кольев и лопат. На протяжении последующих дней произошло несколько вооруженных столкновений крестьян с отрядами ОГПУ, были убитые и раненые. 14 июня для подавления восстания были привлечены регулярные войска Красной Армии. Аресты главных участников событий (около 40 человек) были завершены 20 июня.

В июле же 1928 г. в адыгейском ауле Блечепсин группа женщин в 40—50 человек подошла к зданию аульского Совета и потребовала прекращения хлебозаготовок, закрытия детских яслей, свободы исполнения религиозной обрядности. «Блечепсинское дело» явилось неожиданностью для местных властей, не ожидавших активности от традиционно сдержанных адыгских женщин. Женские бунты проходили и в других национальных областях Северного Кавказа и сопровождали мероприятия по хлебозаготовкам и коллективизации. Причем одним из центральных лозунгов женских волнений было требование о закрытии детских яслей. Покушение на приоритет домашнего дошкольного воспитания подсознательно воспринималось как разрушение основ традиционного уклада жизни, а коллективное воспитание — как угроза обобществления детей, тем более достоверная, что неумелая агитация колхозных уполномоченных призывала «всех жить одним котлом».

Идеологическая обработка населения, административные мероприятия и репрессии против недовольных позволили ускорить темпы коллективизации. Так, по всем национальным областям на 1 октября 1927 г. имелось 237 различных коллективных объединений, на 1 октября 1928 г. — 634 и на 1июня 1929 г. — 831. Однако темпы эти были неравномерными. Например, на 1 июня 1929 г. было коллективизировано: в Адыгее — 14,5% всех крестьянских хозяйств, в Северной Осетии — 24,5%, в Чечне — 2,6%, в Карачае — 3,2%. Основной формой колхозов во всех национальных областях были ТОЗы, удельный вес которых доходил до 70%. Колхозы национальных областей были в хозяйственном отношении гораздо слабее, чем колхозы в русских районах. Для примера сравним их обеспеченность посевными площадями. В 1928 г. в колхозах русских округов приходилось посевов на один колхоз — 112,4 га, на одно хозяйство — 10,2 га, на одного едока — 2,36 га. В национальных областях, соответственно, — 62, 3,8 и 0,77 га, т. е. в 2—3 раза меньше.

Осенью 1928 г. Северо-Кавказский крайком ВКП (б) отметил увеличение числа колхозов в крае в два раза по сравнению с 1927 г. Эти данные можно считать преувеличенными ввиду того, что значительная часть созданных в спешке колхозов в результате проверки была распущена как лжеобъединения. Распадались колхозы из-за текучести и малочисленности входивших в них членов, причем в подавляющем большинстве это были маломощные середняцкие и бедняцкие хозяйства. Они хуже были обеспечены тягловой силой и машинами, практически не использовали передовые методы агротехники, что объясняло их низкую продуктивность.

Общая ситуация в сельском хозяйстве страны изменилась, когда летом 1929 г. был выдвинут лозунг сплошной коллективизации. Предполагалось к осени 1930 г. или к весне 1931 г. завершить коллективизацию на Северном Кавказе, Нижней и Средней Волге, а к осени 1931 г. или к весне 1932 г. — в остальных зерновых районных центрах.

Первый пятилетний план предполагал к концу пятилетки охватить кооперацией 85% крестьянских хозяйств, из них колхозами (производственной кооперацией — 18—20%).

Начался нажим на крестьянство. За отказ вступать в колхоз крестьян лишали избирательных прав и раскулачивали. Кулаков, которые отказывались давать хлеб по заготовкам, штрафовали в пятикратном размере от стоимости подлежащих сдаче продуктов. За отказ уплатить штраф кулака выселяли, а имущество его подлежало конфискации. К осени 1929 г. экономические позиции богатых крестьян были подорваны. В декабре 1929 г. в колхозах по стране состояли уже 20% крестьянских хозяйств. На Дону план пятилетки уже был выполнен. Но именно в это время, в ноябре 1929 г., Пленум ЦК ВКП (б) заявил о начале нового этапа, о необходимости перехода отдельных областей и краев страны к сплошной коллективизации. 27 ноября Северо-Кавказский крайком ВКП (б) принял решение о проведении массовой коллективизации в крае, завершив ее к лету 1931 г.

Сообразуясь с уровнем хозяйственного и культурного развития округов и областей края, крайком ВКП (б) и крайисполком образовали два района коллективизации. В первую очередь должны были закончить коллективизацию Донской, Донецкий, Шахтинский и другие округа, а также Адыгейская и Северо-Осетинская области. Остальные районы (Ингушетия, Чечня, Черкесия, Карачай, Кабардино-Балкария) были отнесены к району второочередной коллективизации.

Тогда же Сталин заявил: «Мы перешли от пятилетки ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к пятилетке ликвидации кулака как класса».

По сталинской логике, сплошная коллективизация была тесным образом связана с раскулачиванием. Раскулачивание сразу решало три задачи: 1) ликвидировалась сельская буржуазия — классовый враг; 2) отобранные кулацкие хозяйства могли составить основу колхозного имущества; опираясь на нажитое кулаком, можно было создать экономически сильные колхозы; 3) рабочие руки раскулаченных можно было использовать на стройках пятилетки.

К тому времени были приняты меры, направленные на «правовое обеспечение» всех форм «нажима на кулака». Поскольку до этого времени признаки, по которым хозяйства относились к кулацким, были достаточно произвольными, в мае 1929 г. было принято постановление СНК СССР, специально посвященное определению таких признаков. К кулацким были отнесены те хозяйства, которые обладали хотя бы одним из следующих признаков: систематическое применение наемного труда; владение мельницей, маслобойней или иным предприятием, либо сложной машиной с механическим двигателем; систематическая сдача в наем сложных сельскохозяйственных машин или помещений; занятие торговлей, ростовщичеством, коммерческим посредничеством или извлечение других нетрудовых доходов. В июне 1930 г. специальным постановлением ЦИК и СНК к этим признакам было добавлено наличие промышленного предприятия, сдаваемого в аренду, и аренда земли на кабальных для сдатчика усилиях.

К одному из перечисленных признаков можно было отнести каждый зажиточный крестьянский двор, втянутый в торговый оборот. Однако постановления СНК открывали возможность еще более расширенного толкования понятия «кулацкое хозяйство», поскольку они предоставляли республиканским совнаркомам, краевым и областным исполкомам право вводить дополнительные признаки отнесения крестьянских хозяйств к кулацким. Хозяйствам, признанным кулацкими, устанавливались повышенные твердые задания по сдаче хлебных излишков. Сельсоветы получили право отдавать «твердозаданцев», не выполнивших эти задания, под суд.

• 15 января 1930 г. под руководством В. М. Молотова начала работу комиссия для выработки мер в отношении кулаков. По расчетам комиссии, 60 тыс. кулаков следовало заключить в лагеря или расстрелять, а семьи их выслать. Еще 150 тыс. семей предполагалось просто выслать в «необжитые или малообжитые местности».
• 30 января 1930 г. Политбюро приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». 1 февраля ЦИК и СНК приняли постановления о «Мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством».

В соответствии с этими решениями Северо-Кавказский крайисполком 10 февраля 1930 г. принял постановления о ликвидации в крае кулачества как класса. В населенных пунктах были созданы комиссии по раскулачиванию из представителей общественных организаций.

В феврале — марте 1930 г. в селах и станицах Дона было раскулачено 14 тыс. хозяйств. Власть констатировала, что к лету 1930 г. кулачество на Дону было ликвидировано как класс.

Многие кулаки, чтобы избежать выселения, стремились избавиться от части имущества. Чтобы пресечь это, в феврале вышло постановление СНК «О воспрещении самовольного переселения кулацких хозяйств и распродажи ими имущества».

Страшный удар был нанесен по животноводству. 10 декабря 1929 г. директива Колхозцентра СССР предписывала в районах сплошной коллективизации обобществить рабочий скот на 100%, свиней на 80%, овец на 60%. Как только об этом стало известно, начался массовый забой скота. Кулаки, а за ними середняки и даже бедняки предпочитали забивать скот, чем отдавать его в колхозный фонд. Несмотря на многочисленные постановления, пресечь забой скота не удалось. В результате в 1934 г. его поголовье составляло 47% по сравнению с поголовьем 1928 г. и было восстановлено на уровне 1928 г. только в 1957—1959 гг.

В марте 1930 г. в колхозах по всей стране состояло уже 55% хозяйств. Нельзя сказать, что все крестьяне шли в колхоз по принуждению.

Многие бедняки, одержимые идеей равенства, шли в колхоз с охотой. Однако происходило и массовое сопротивление крестьян принудительной коллективизации.

Сложно проходила массовая коллективизация и на Северном Кавказе. К началу 30-х гг. хозяйство крестьян горной зоны, особенно скотоводческой, носило натуральный и полунатуральный характер. Материалы бюджетных обследований отдельных карачаевских, балкарских, ингушских, чеченских крестьянских хозяйств показывают, что крестьянское скотоводческое хозяйство потребляло прежде всего продукты собственного производства. Денежная часть бюджета тратилась главным образом на продукты первой необходимости, не производимые в хозяйстве: кукурузу, просо, пшеницу, мануфактуру, предметы домашнего обихода. Таким образом, ни экономически, ни психологически горские крестьяне не способны были перейти от патриархальнофеодального способа производства к крупному сельскохозяйственному объединению по индустриальному типу. Понимание необходимости учета этих особенностей наталкивалось на желание местных руководителей форсировать темпы коллективизации и рапортовать о рекордных успехах. Так было, например, с созданием Мало-Кабардинского «агроиндустриального гиганта». Кабардино-Балкарское областное земельное управление, не ограничиваясь этим, требовало превращения в течение весны 1930 г. всей области в сплошной колхоз-гигант.

Такие же факты имели место и в Северной Осетии. Руководители Алагиро-Ардонского и Дигорского округов приступили к коллективизации горных районов наравне с плоскостной частью. 15 селений были объединены в Дигорский агроиндустриальный комбинат, который не только не представлял собою показательного хозяйства, а, наоборот, находился в состоянии полного хозяйственного расстройства и вскоре был ликвидирован.

Карачаевская областная партийная организация с самого начала взяла курс на сплошную коллективизацию. Были разработаны мероприятия, согласно которым Карачай должен был завершить кампанию в 1930 г. Эти перегибы привели к стремительному взлету коллективизации, а затем к ее падению.

Крестьянская масса, составлявшая большинство коренного населения Северного Кавказа, была не готова к перестройке сельскохозяйственного производства по индустриальному типу. В ходе создания крупных хозяйственных объединений по типу производственного коллектива были подорваны социальные устои кавказской сельской общины.

Сопутствовавшие чрезвычайным мерам многочисленные нарушения законности, закрытие базаров, восстановление заградительных отрядов и т. д. вызывали растущее сопротивление крестьян, вплоть до организации вооруженных выступлений.

Ошибки в колхозном движении в конце 1929 и начале 1930 г. были особенно опасными потому, что они тяжело отразились на середняцких хозяйствах, составлявших большинство в деревне. Лишение избирательных прав части середняков, проявление волюнтаризма в задаче преобразования деревни и нарушение принципа добровольности в сельхозкооперации, перескакивание через ТОЗ и организация артелей в национальных областях — все это вызвало массовое недовольство середняков и бедняков.

В селении Верхний Курп (Кабардино-Балкарская АО) в августе 1929 г. волнения начались стихийно в ответ на выступление приезжего докладчика об организации колхозов. Перспективы лишения собственности напугали крестьян и вызвали контрагитацию: «Коммунисты хотят нас всех перевести на общий котел, заставить жить вместе, жен наших забрать, а детей всех собрать в кучу в ясли. Мы не должны этого допустить. Они у нас отобрали религию, медресе нет, кто сменит стариков мулл, они давят мулл налогами, лишили их права голоса. Мечети они закроют, если мы будем молчать». На тайном сходе была принята присяга — идти до конца в борьбе за свои права. В соседние села, в пограничные села Ингушетии и Северной Осетии были отправлены делегаты с призывом поддержать выступление верх-некурпцев. Вокруг селения были выставлены посты вооруженных крестьян. Общее собрание крестьян, на котором выступили руководители области и Мало-Кабардинского округа, вылилось в вооруженный конфликт и последовавшее за ним вооруженное сопротивление войскам, окружившим село.

В декабре 1929 г. аналогичные события произошли в Чечне.

Сопротивление властям выражалось и в уничтожении скота. Боясь его обобществления, крестьяне забивали скот в больших количествах. Особенно большой урон животноводству был нанесен в национальных областях, где оно было основой экономики. В 1929/30 хозяйственном году поголовье крупного рогатого скота здесь сократилось на 1/3, а мелкого рогатого — почти наполовину.

Наибольший размах антиколхозного движения пришелся на весну 1930 г. Одним из очагов восстания в Осетии был Христиановский район. Во главе движения стояли партизаны гражданской войны, боровшиеся в Осетии за советскую власть. Один из них — Хаджимет Медоев, бывший офицер Осетинского конного полка, после революции командир шариатской сотни, отличившийся в бою с белогвардейцами под Баргустаном — в марте 1930 г. ушел в лес (район с. Магометановское — Чикола), где возглавил организацию повстанческого отряда из 250—300 крестьян, не желавших вступать в колхоз. Другими очагами восстания в Осетии стали район Алагира и станции Дархкох. Большая часть отряда, окруженного войсками ГПУ и армии, сдалась властям.

Большой размах приобрело повстанческое движение в Балкарии. Оно началось 17 февраля с убийства уполномоченных по коллективизации в с. Актопрак. В результате нескольких операций, проведенных совместно чекистами и отрядами Красной Армии, балкарские отряды потерпели поражение и рассеялись. Часть из них приняла участие в осетинских событиях марта 1930 г.

В Чечено-Ингушетии восстание охватило Урус-Мартановский район и сопровождалось вооруженными столкновениями, убийством «особоуполномоченного по коллективизации и по борьбе с религиозными предрассудками» Богданова, взрывом школы в с. Гойты, где заседали политработники и руководители района. В марте 1930 г. вспыхнуло восстание в Карачае, которое, по слухам, охватило до 4000 человек. В некоторых населенных пунктах власть перешла на короткое время в руки повстанцев. На усмирение волнений были направлены армейские части.

В апреле брожение перекинулось в пограничный с Карачаем Нагорный округ Кабарды. Концентрация остатков разных отрядов, вступивших в борьбу с властью, происходила вокруг Али Абукова, бывшего кадия Кабарды, активно сотрудничавшего прежде с Советами. В июнеиюле действия отрядов в Баксанском и Чегемском ущельях активизировались. Были убиты члены Кабардино-Балкарского обкома партии А. Мусукаев, Н. Виноградов, И. Этезов. Карательные меры против повстанцев привели к полной ликвидации восстания в Балкарии.

Для всех этих событий характерно то, что активное участие в них принимали не идейные враги советской власти, а герои гражданской войны, сочувствовавшие большевикам, представители духовенства и вообще широкие народные массы. Лозунгами восставших были: «Советы без коммунистов», «Долой детские ясли», «Свободу вероисповедания», «Долой хлебозаготовки».

2 марта 1930 г. встревоженный Сталин опубликовал в газете «Правда» статью «Головокружение от успехов», в которой обвинил в «перегибах» местные власти.

Вождь подтвердил принцип добровольности при вступлении в колхозы. В результате начался «отлив» из колхозов. Так, если в декабре 1929 г. в Карачае процент коллективизации составлял 4,5%, в начале марта 1930 г. — 40%, то к началу апреля он снизился до 1,9%. Аналогичная ситуация наблюдалась, и в Черкесии. В начале марта 1930 г. цифры говорили о 84,2% коллективизированных крестьянских хозяйств, а к началу апреля в колхозах осталось лишь 10,8%.

В целом по стране в колхозах осталось 20,6% крестьянских хозяйств. На Дону, особенно в Шахтинском, Донецком, Донском округах, в колхозах было от 60 до 80% хозяйств. В сентябре 1930 г. в местные партийные организации было послано письмо ЦК ВКП (б) «О коллективизации». В нем указывалось, что надо добиться нового мощного подъема колхозного движения.

5 сентября 1930 г. крайком партии постановил завершить в основном сплошную коллективизацию в зерновых районах края к весне 1931 г.

В декабре 1930 г. объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) уточнил сроки завершения коллективизации в ведущих зерновых районах страны, в том числе на Северном Кавказе. В 1931 г. здесь должны были объединить в колхозы 80% хозяйств.

В феврале — марте 1931 г. началась новая волна раскулачивания и вовлечения в колхозы. К концу 1931 г. задача была выполнена. В колхозах на Дону было объединено 80% хозяйств, которым принадлежало 82% земли, было 1218 колхозов, 42 МТС, 27 совхозов. На полях работало 4 тыс. тракторов.

Однако количество заготовленного хлеба не увеличилось. В 1932 г., забирая подчистую урожай, государство оставило колхозы и колхозников без хлеба. В сельских районах страны разразился голод. Масштабы его были огромны: он унес жизни от 2 до 7 млн человек. Были случаи людоедства.

Опасаясь, что государство заберет весь хлеб из амбаров, колхозники стали тайком (в карманах, за пазухой) выносить хлеб с полей домой. 7 августа 1932 г. был принят Закон «Об охране социалистической собственности», грозящий расстрелом за хищения народного добра. В народе этот акт назвали «законом о 5 колосьях». За малейшую попытку голодных крестьян вынести с колхозного поля хоть какое-то количество зерна, подобрать утерянные колоски им грозила суровая кара.

Сами руководители некоторых колхозов, колхозный актив, чтобы как-то поддержать крестьян, не лишиться последних работников, пытались сохранить в колхозах или личных хозяйствах хоть немного хлеба, не сдавать его государству весь.

7 декабря 1932 г. вышло циркулярное письмо о саботажниках, срывающих поставки хлеба. Специальная комиссия во главе с Л. М. Кагановичем, А. И. Микояном и Г. Г. Ягодой выехала на Северный Кавказ бороться с «саботажниками». В ходе чистки по Северо-Кавказскому краю из партии было исключено 26 тыс. человек (43%) состава коммунистов. На Кубани в наказание за невыполнение плана хлебозаготовок целые станицы выселялись в северные районы страны.

В январе 1933 г. руководством страны было принято решение об обязательных поставках зерна колхозами (т. е. своеобразном налоге на колхоз). За поставки государство расплачивалось по ценам ниже рыночных в 10—12 раз.

В личном распоряжении колхозников оставались приусадебные участки в 10 соток поливной земли или 20 соток неполивной. Приусадебные участки у единоличников были не больше, чем у колхозников. И у тех, и у других они облагались высоким налогом.

На съездах колхозников-ударников в феврале 1933 г. был выдвинут лозунг: «Сделать все колхозы большевистскими, а колхозников зажиточными». За годы второй пятилетки была создана новая материальнотехническая база колхозов. В 145 МТС числилось 13,5 тыс. тракторов, 6 тыс. комбайнов, 3,6 тыс. грузовых машин. В колхозы было объединено 99% крестьянских и казачьих хозяйств. Количество совхозов выросло до 107.

Крестьянство стало колхозным. В 1936 г. большевистское руководство частично возродило казачество. «Советское казачество стало активной силой социализма…» — заявила газета «Правда». В Красной Армии были созданы казачьи части. Любимые кавалерийские дивизии Сталина, Ворошилова и Буденного, входившие ранее в 1-ю Конную армию, были объявлены «казачьими». Но это были жалкие крохи прежних казачьих полков Юга России. К началу Великой Отечественной войны в рядах Красной Армии оставалась одна казачья кавалерийская дивизия — 6-я Кубанская.

Постоянно росло техническое оснащение сельского хозяйства Ростовской области. За годы третьей пятилетки хозяйства получили 18 тыс. тракторов, 8 тыс. комбайнов, 4 тыс. тракторных сеялок, более 9 тыс. культиваторов. В механизации села произошел качественный поворот. Работы по посеву, уборке были механизированы на 85—99%.

Начались оросительные работы. В 1940 г. в области было уже 1,6 тыс. водоемов. Объем растущих лесонасаждений за годы третьей пятилетки увеличился в 5 раз и достиг 26 тыс. 5 га.

Продолжалось закрепление крестьян в колхозах, им был установлен обязательный минимум — 80 трудодней.

Стали сказываться достижения в области сельхознауки. Стали шире внедряться агрономические приемы: искусственное опыление посевов, применение минеральных удобрений. Средний урожай на Дону составлял 10,2 ц с гектара. В целинском и Сальском районах, где было больше совхозов и выше уровень механизации, урожайность выросла до 18 ц с гектара. В третьей пятилетке вдвое вырос сбор технических культур. В колхозах и совхозах стремились восстановить резко сократившееся в ходе коллективизации поголовье скота. В годы третьей пятилетки его поголовье успело увеличиться почти в два раза (по сравнению с 1937 г.).

В августе 1939 г. на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке от Ростовской области были представлены 159 колхозов, 14 совхозов, 10 МТС, 231 животноводческая ферма. В 1940 г. еще больше хозяйств Дона были признаны лучшими в Союзе — 333 сельхоза, 22 совхоза, 25 МТС, 379 животноводческих ферм, а такие хозяйства, как Азовская МТС, Целинский зерносовхоз и два колхоза — имени 1 Мая Целинского района и «Путь Ильича» Сальского района — были награждены орденами Ленина.

Вопросы и задания

• 1. Что такое «Баксанские события?»
• 2. Где в регионе было особенно распространено антиколхозное повстанческое движение?
• 3. Когда, на ваш взгляд, завершилась коллективизация сельского хозяйства в регионе?
• 4. Назовите основные документы, регулирующие процесс коллективизации.
• 5. Перечислите известные вам колхозы, существовавшие непосредственно на территории района, где вы сейчас проживаете.