Заболевания кожного покрова

Кожа служит важнейшим органом выражения эмоций: хорошо известно, как легко она может краснеть, покрываться мурашками, создавать субъективное ощущение холода («мороз по коже») или, наоборот, жара. Кожа поэтому весьма подвержена, в частности, конверсионным влияниям в виде анестезий, парестезий, гиперестезий. В данном аспекте можно говорить о кожном покрове как о «зеркале человеческой души». С другой стороны, кожа выполняет и еще одну важнейшую функцию — функцию границ. Представляя собой совокупность границ индивида, то есть телесного Я, она отделяет Внутреннее от Внешнего и открыта для воздействий со стороны как того, так и другого. В этой роли она служит индивиду органом коммуникации с окружающим миром. Тактильная связь — связь через соприкосновение — есть наиболее ранняя форма взаимодействия младенца и матери. Эта архаичная фаза психосексуального развития, возможно, предшествующая оральной, была описана Дидье Анзье в работе «Кожное Я» как «тактильная стадия»: задачей ее является поддержание контакта тела ребенка с материнским телом и примитивная оценка внешней реальности по параметрам «мягкое — твердое» и «теплое — холодное». «Мягкое» и «теплое» переживается как знаки благополучия, «твердое» и «холодное» — соответственно как угроза смерти.

Заболевания кожного покрова, в первую очередь нейродермит (экзема), могут, таким образом, рассматриваться с психоаналитических позиций как нарушения границ человеческого Я, то есть как симптомы трудностей коммуникации между Внутренним и Внешним. Данный тезис подтверждается, в частности, тем фактом, что у многих людей, страдающих этими расстройствами, отмечена необыкновенно высокая склонность к идентификациям с другими людьми — очевидно, связанная со сниженной способностью к отграничению себя от объекта (то, что Фэн описывал как «аллергическое отношение»). Потеря отношений, характеризующихся подобными степенями идентификаций, может вызвать у субъекта реакцию деперсонализации или спровоцировать телесный (кожный) симптом (Любан-Плоцца, Пельдингер, Крегер, Ледерак-Хофман, 2000).

Соответственно кожные заболевания развиваются, как правило, вследствие конфликтов не столько интрапсихических, сколько коммуникативных, то есть внешних. Так, замечено, что нейродермит обыкновенно сопутствует ситуации разлада партнерских отношений, разлуки с близкими или появления эмоционально притягательных объектов; часто его симптомы возникают при переживании ожидания, желания близости и его фрустрации вследствие отказа или собственной амбивалентности (Бройтигам, Кристиан, Рад, 1999). В предшествующей главе приводился пример пациента с нейродермитом, бессознательно использовавшего собственную кожу как заменитель отсутствующего реального объекта (Томэ, Кехеле, 1996). Есть данные, согласно которым симптоматика нейродермита и экземы бывает связана с садомазохистическими и эксгибиционистскими наклонностями. Эксгибиционистские тенденции используются субъектом как оружие в соперничестве и возбуждают невыносимое чувство вины. При этом кожа как инструмент эксгибиционизма подвергается «наказанию» в виде симптома (Александер, 2000).

Склонность к усиленным кожным реакциям, или «повышенная либидинозная загрузка» телесных границ, рассматривается как следствие раннего дефицита в сфере тела и ощущений. Обычно она развивается у детей в семьях, где тактильный контакт был либо недостаточен, либо, наоборот, избыточен — без учета реальной потребности младенца в материнских прикосновениях. Для них довольно характерна ситуация отсутствующего отца (человека, который постоянно был занят делами более важными, чем ребенок) и холодной, отвергающей матери, которая либо манифестировала отчуждение от младенца, либо гиперкомпенсировала его (Пезешкиан, 1996). Динора Пайнз отмечала также, что ее пациентки с дерматологическими расстройствами нередко рассказывали о болезненных утратах объекта и его нескончаемых оплакиваниях, которые в итоге находили выражение в раздраженной или увлажняющейся («плачущей») коже (Пайнз, 1997).