Психосоциальная идентичность. 
Культурология

Понятие «психосоциальная идентичность» было введено американским психологом и психотерапевтом, причисляемым к неофрейдистской традиции, Э. Г. Эриксоном. Под идентификацией личности Эриксон понимал субъективное чувство и в то же время объективно наблюдаемое состояние самотождественности и целостности индивидуального Я, сопряженное с уверенностью человека в тождественности, истинности и целостности того или иного разделяемого с другими людьми образа мира и своего места в этом мире. Идентичность выступает фундаментом всякой личности и показателем ее психосоциального благополучия. По Эриксону, она включает в себя следующие моменты:

• — внутреннее тождество субъекта при восприятии окружающего мира, ощущении времени и пространства;
• — тождество личных и социально принятых мировоззренческих установок;
• — чувство включенности Я-человека в какую-либо общность. Таким образом, идентичность включает несколько аспектов.

У всякого человека существует уверенность, что «Он есть», т. е. существует как автономная уникальная индивидуальность, вопреки всем очевидным изменениям, которые происходят вокруг него и в нем самом. Не меньшее значение имеет нормативность индивидуального психического развития и душевного благополучия (личностная идентичность). Эта норма не обязательно выражается в именовании, своде отчетливо осознаваемых правил, озвученных поведенческих регламентов. Очень часто она ощущается интуитивно, на предсознательном уровне, действует как «непонятно кем спущенный императив». Признак принадлежности индивидуального бытия к некоторой социальной общности, определяемой конкретной исторической данностью (групповая или коллективная идентичность), выступает еще одной стороной идентичности. И наконец, последний ее аспект — свидетельства обретения экстенциальной, т. е. фундаментально-жизненной, устойчивости перед лицом угрозы несуществования смерти.

Общим моментом перечисленных аспектов идентичности, а также главным условием их формирования, согласно Эриксону, выступает соотношение психологических и социокультурных параметров жизни человека. Они принимаются как соответствие (или, напротив, несоответствие) духовного содержания конкретно-исторической эпохи, реализованного в пределах определенной группы людей, и внутренних — осознаваемых и неосознаваемых — запросов личности. Очень часто мы слышим сетования вроде: «Мне надо было родиться в другом времени или в другом месте» либо, напротив, торжествующее: «Я нахожусь именно там, где должен был находиться!». Они как раз и выражают крайние позиции различных вариаций идентификации. Первая фраза передает ощущение человеком своей принадлежности иному социокультурному контексту, отличному от времени и места, в котором ему довелось родиться. Вторая указывает на адекватное восприятие им окружающей действительности, абсолютное отождествление себя с реалиями жизни.

Личностная психосоциальная идентичность, таким образом, — это знание того, «кто я есть в мире», ощущение факта своего конкретного бытия, встреча со своим «подлинным Я». Частое отсутствие уверенности в том, что его Я созвучно миру, побуждает человека к действию либо служит причиной страдания. Индивид оценивает себя, во-первых, на основе мнения о себе окружающих, руководствуясь социальными нормами, культурными установками, высказываниями других людей, во-вторых опираясь на собственные критерии оценки себя и окружающего мира. Благодаря непрерывному сравнению этих оценок возникает (или не возникает) тождество личностной и социокультурной идентичностей, что в свою очередь служит признаком адаптированности человека к среде обитания.

Идентичности принадлежит ведущая роль в обретении индивидуумом психосоциального равновесия. В процессе идентификации огромное значение имеют культурные и этнические характеристики группы, в которую включен человек, ее обычаи и нравы, религиозная практика, нравственные установки, особенности материально-экономической деятельности, способы организации труда и быта и пр. Из этих форм социальной и культурной деятельности — «резервуара коллективной целостности», как называет их Эриксон, — человек черпает собственные социальные роли, лексические и фразиеологические шаблоны, регламенты поведения, а также их оценочно-смысловое наполнение.

Следует акцентировать внимание на том, что идентификация, равно как и социокультурная идентификация, это не «разовое мероприятие» или некоторая стадия в развитии, заканчивающаяся при достижении человеком определенного состояния, но непрерывный процесс приобретения им новых психосоциальных и культурных характеристик, а также утраты старых. На каждом этапе жизни значимыми, доминантными для человека могут быть самые разные социокультурные установки. По мере взросления, расширения жизненного опыта, внесения в орбиту внимания новых граней и полюсов действительности, общения с другими людьми, он пересматривает свое мнение и о себе, и о мире. Формирование идентичности, ее изменения протекают в виде сменяющих друг друга нормативных психосоциальных кризисов. Подростковый кризис, горькое прощание с «иллюзиями молодости», кризис среднего возраста, разочарования в окружающих людях, в своей профессии, в себе самом вполне закономерны, каждый из людей так или иначе проходит эти рубежи.

Среди наиболее болезненных необходимо назвать юношеский кризис самоидентичности. Он знаменует собой время перехода из стадии «воображаемого», еще в значительной мере неадекватного отражения действительности, в стадию «символического», непосредственного вхождения в культуру; пору первых реальных столкновений с ее ограничительными механизмами, когда нормативные требования могут восприниматься исключительно как репрессивные, враждебные и ущемляющие свободу индивида. В этот период человек получает возможность осознанно обрести (или утратить) свое подлинное Я. Он вступает в мир и самым непосредственным образом соприкасается с реальностью времени и места, в которых ему предстоит жить. Поэтому столь «беспокойна» юность, столь много хлопот доставляет она и самому молодому человеку, и всему социальному порядку. Чрезвычайно важно, чтобы по окончании юношеского кризиса создалось гармоничное и адекватное возможностям представление индивида о его личной сопричастности ведущей культурно-исторической тенденции эпохи, что позволит ему в будущем сохранить полноту и целостность ощущения жизни вопреки всем изменениям. Чаще всего именно в этот период создается (или не создается) представление о социально-исторической идентичности группы, с которой отождествляет себя индивид, как о единственно аутентичной, подлинно человеческой возможности реализации собственного Я, приобщения к высшим реальностям, обретения морального бессмертия.

К концу юношеского возраста обычно закрепляются и социально-культурные роли, которые в последующем будут определять жизненный путь человека. Эриксон различает негативные идентичности — «преступник», «проститутка», «сумасшедший», «изгой» и др. — и позитивные. Конкретный «набор» позитивных и негативных ролей определяется культурными нормами, доминирующими в данное время, и может варьироваться.

Почему же идентичность, процесс идентификации, или обретения идентичности, столь важны и в социологическом, и в психологическом, и в культурологическом отношениях? Прежде всего потому, что в них выражается одна из важнейших имманентных человеческих сущностей, реализуются экзистенциальные, т. е. фундаментально-жизненные, потребности человека как такового.