Эволюционная эпистемология как инновационное направление в методологии науки

Эволюционная эпистемология (в германоязычных странах — эволюционная теория познания и знания) — новое, быстро прогрессирующее направление в современной эпистемологии и методологии, обязанное возникновением дарвинизму и последующим успехам эволюционной биологии, генетики человека, когнитивной психологии, теории информации, компьютерным наукам. Ее главный тезис: «Люди, как и другие живые существа, являются результатом эволюционных процессов, и в силу этого их познавательные способности направляются в конечном итоге механизмами органической эволюции» .

Следующий тезис: «Биологическая эволюция человека не завершилась формированием Homo sapiens, она не только создала познавательную основу для возникновения человеческой культуры, но и оказалась непременным условием ее удивительно быстрого прогресса за последние 10 тыс. лет» .

Одно из определений эволюционной эпистемологии гласит: «Эволюционная эпистемология есть теория познания, которая исходит из трактовки человека как продукта биологической эволюции». Таким образом, в качестве основного теоретического ресурса эволюционной эпистемологии выступает концепция органической эволюции.

В 1941 г. была опубликована статья немецкого этолога К. Лоренца (1903−1989) «Кантовская концепция априори в свете современной биологии», где приводился ряд аргументов в пользу существования у животных и человека врожденного знания. Материальным базисом такого знания является организация центральной нервной системы, а само это знание представляет собой фенотипический признак, подверженный действию механизмов естественного отбора.

Считается, что впервые термин «эволюционная эпистемология» появился в 1974 г. в статье психолога Д. Кэмпбелла, посвященной философии К. Поппера. Д. Кэмпбелл (1916−1996) предложил рассматривать знание не в качестве фенотипического признака (как у К. Лоренца), а как процесс, формирующий этот признак. Познание, по Д. Кэмпбеллу, ведет к более адекватному поведению человека и увеличивает его приспособленность к социокультурной среде.

Позднее эволюционный взгляд на познание был интегрирован с теоретико-информационными моделями биологической эволюции.

В 1980;х гг. сформировались две различные исследовательские программы эволюционной эпистемологии.

Первая программа ориентирует на исследование характеристик когнитивных механизмов (органов и средств познания) у животных и людей путем распространения теории эволюции на те особенности живых организмов, которые являются биологическими субстратами познавательной активности (когнитивно-биологический аспект). Вывод: в течение миллионов лет нервная система и органы восприятия живых организмов трансформировались так, чтобы обеспечить максимально адекватное отражение реальности. Только те организмы, чьи средства познания позволяют действовать адекватно в условиях их окружения, выживают и дают потомство.

Вторая программа направлена на изучение эволюции идей, научных теорий и культуры с помощью эволюционных моделей, т. е. на эволюционное объяснение самого содержания знания (информационно-содержательный аспект). Здесь речь идет о динамике научного знания. Это направление называют также эволюционной теорией науки.

Различают эволюционную теорию познания и эволюционную теорию науки. Первая исследует становление и формирование познавательного аппарата, вторая занимается продуктами познания: гипотезами, теориями, концепциями. За эволюционной теорией познания — миллионы лет, за эволюционной теорией науки — десятилетия. Первая опирается на естественно-научное понятие эволюции; вторая — на его метафорическое значение.

Представители обеих программ разделяют убеждение, что эволюционный подход может быть распространен на теоретикопознавательную проблематику, в том числе на проблемы научного познания. В результате главный вопрос эпистемологии — «Что такое знание и как оно возникает?» — становится предметом эволюционной теории.

Так, современная социобиология считает:

• 1) культура (и культурная эволюция) формируется специфическими, присущими только людям когнитивными механизмами;
• 2) такие механизмы имеют генетическую природу, укоренены в программах развития нервной системы, могут действовать в широком диапазоне вариаций окружающей среды.

Речь идет о некотором фундаментальном механизме геннокультурной коэволюции, предполагающем, что формирование культуры направляется генетически. С позиций современных теорий геннокультурной коэволюции (Э. Уилсон, р. 1929, Ч. Ламсден) даже такие стороны познания, как, например, исследовательские стратегии и методологические системы или рост научно-теоретического знания, могут успешно изучаться в качестве аспекта универсального процесса информационного развития.

Наибольший интерес представляют те концепции эволюционной эпистемологии, которые реконструируют развитие научных теорий, рассматривают рост научно-теоретического знания и привлекают для решения этих задач эволюционные модели. В числе авторов этих концепций — К. Поппер, С. Тулмин, И. Лакатос и др.

Многие философы науки допускают правомерность аналогии между органической эволюцией и ростом научного знания. Они считают, что механизмы научного роста подобны естественному отбору. Такой точки зрения, в частности, придерживался С. Тулмин, разработавший эволюционную модель естественной науки. Другие исследователи также пытались использовать эволюционную парадигму в качестве модели объяснения роста научных идей (Д. Кэмпбелл, К. Поппер и др.). С их точки зрения, идеи, гипотезы и научные теории, как и живые организмы, должны доказывать свое превосходство, но превосходство в интеллектуальной «борьбе за существование» .

Правомерность аналогии между органической эволюцией и ростом научного знания с точки зрения эволюционной эпистемологии вполне естественна, она непосредственно вытекает из универсальности эволюции, ведь в обоих случаях имеет место информационное развитие, т. е. развитие способов извлечения, структурирования и переработки информации. В иерархии этих способов наука оказывается наиболее утонченной системой накопления фактов, концентрации информации с помощью абстракций и идеализаций, системой, которая постепенно развила свои собственные надындивидуальные механизмы само-коррекции и элиминации ошибок. С точки зрения эволюционной эпистемологии прогресс в науке означает изобретение все более информативных и все более исчерпывающих теорий и объяснительных моделей, позволяющих получить более точные предсказания. Более информативная теория — это теория, обладающая большим, «избыточным» по сравнению с конкурирующей соперницей теоретическим содержанием, получившим к тому же эмпирическое (экспериментальное) подтверждение. По-видимому, нет и не может быть никаких принципов, ограничивающих рост научного знания, так как эволюция познания, т. е. нашего мозга, когнитивной системы, способов обработки когнитивной информации, а также научных методов и техники, — это открытый процесс, а наука крайне необходима для увеличения приспособленности отдельного индивида и человеческого рода в целом, только она в состоянии помочь решить многие волнующие человечество проблемы.

В начале 1960;х гг. С. Тулмин (1922−2009) сформулировал эволюционную программу исследования науки на основе идеи функционирования «стандартов рациональности и понимания» .

С. Тулмин пришел к выводу о зависимости понятий и понимания от конкретной исторической ситуации и среды обитания. Эволюция научных теорий — это непрерывный отбор концептуальных новшеств. Теории, в свою очередь, предстают как «популяции понятий». Они подвержены выживаемости, т. е. процессам сохранения и мутации (инновациям). Мутации сдерживаются факторами критики и самокритики, что по аналогии играет роль естественного и искусственного отбора.

Изменения наступают тогда, когда интеллектуальная среда позволяет выжить тем популяциям, которые в наибольшей степени адаптируются к ней. Наиболее важные изменения связаны с заменой самих матриц понимания или наиболее фундаментальных теоретических стандартов.

Таким образом, эволюционная модель развития науки, по С. Тулмину, представляет собой взаимодействие «инноваций и отбора». Важнейшие идеи С. Тулмина таковы.

Во-первых, интеллектуальное содержание научной дисциплины подвержено как изменениям, так и сохранению явной преемственности.

Во-вторых, в интеллектуальной дисциплине постоянно появляются пробные идеи, но лишь немногие из них завоевывают прочное место в системе дисциплинарного знания в процессе критического отбора.

В-третьих, для изменений необходимы дополнительные условия: а) достаточное количество людей, способных поддерживать поток интеллектуальных нововведений; б) наличие «форумов конкуренции», в которых пробные интеллектуальные нововведения могут существовать в течение длительного времени, чтобы обнаружить свои достоинства и недостатки.

В-четвертых, интеллектуальная экология любой исторической и культурной ситуации состоит в том, что дисциплинарный отбор признает те из конкурирующих нововведений, которые лучше всего отвечают требованиям местной «интеллектуальной среды». Эти требования охватывают как те проблемы, которые непосредственно нужно решать, так и другие упрочившиеся понятия, с которыми должно сосуществовать.

Следовательно, в процессе развития науки надо четко различать две группы вопросов:

• — первые указывают на факторы, обусловливающие появление теоретических инноваций;
• — вторые — на факторы, определяющие закрепление того или иного концептуального варианта таких инноваций; решающим условием для выживания инновации становится ее вклад в установление соответствия между объяснением данного феномена и «объяснительным идеалом» .

Таким образом, эволюционный процесс научного познания предполагает наличие двух сторон: внутренней (рационально реконструируемой) и внешней (зависящей от вненаучных факторов). Социальные факторы ограничивают возможности и побудительные мотивы интеллектуального новаторства.

Интеллектуальные соображения фокусируют ту теоретическую деятельность, которую социальные стимулы делают возможной. Если институциональные, социальные, идеологические условия неблагоприятны, то спорные проблемы долго не получают своего решения.

Современная методология и методологические инновации

Постнеклассическая научная парадигма характеризуется дальнейшим развитием методологии научного исследования. Некоторые исследователи обозначают такое развитие как «методологическую новаторику» .

Можно выделить несколько сущностных черт, характеризующих «методологические новации» :

• 1) усиление роли междисциплинарного комплекса программ в изучении объектов;
• 2) укрепление парадигмы целостности и интегративности, осознание необходимости глобального всестороннего взгляда на мир;
• 3) широкое внедрение идей и методов синергетики, стихийно-спонтанного структурогенеза;
• 4) выдвижение на передовые позиции нового понятийного и категориального аппарата, отображающего постнеклассическую стадию эволюции научной картины мира, его нестабильность, неопределенность и хаосомность;
• 5) внедрение в научное исследование темпорального фактора и многоальтернативной, ветвящейся графики прогностики;
• 6) изменение содержания категорий объективности и субъективности, сближение методов естественных и социальных наук;
• 7) усиление значения нетрадиционных средств и методов исследования, граничащих со сферой внерационального постижения действительности;
• 8) становление новых по содержанию типов рациональности: в расширенный объем этого понятия включается интуиция, неопределенность, эвристика и другие, нетрадиционные для классического рационализма прагматические характеристики, например, польза, удобство, эффективность; объектная сфера новой рациональности расширяется за счет включений в нее таких систем, как «искусственный интеллект», «виртуальная реальность», «киборг отношений», которые сами выступают в качестве порождений научно-технического прогресса.

Усложнение современной методологии остро ставит вопрос о методологической культуре исследователя. В первую очередь это касается становящихся, развивающихся наук. Именно поэтому так важен вопрос о методологической культуре исследователя в сфере теории социальной работы в условиях, когда собственная методология этой теории еще не завершила свое становление.