Миф как идеологическая опора древних цивилизаций

Более десяти тысяч лет человеческая цивилизация обходилась без философии, так как для ее возникновения и поддержания «в рабочем состоянии» вполне хватало мифа. И только около 2,5 тысяч лет назад почти одновременно (на рубеже VI—V вв. до н.э.) в трех весьма отдаленных друг от друга регионах: Греции, Индии и Китае — возникает философия как совершенно новый способ организации знания о мире. Причина во всех трех случаях, по-видимому, была одна: мифология в этих древних государствах достигла предела своих возможностей.

В чем же выразился кризис мифологии? Для ответа на этот вопрос следует рассмотреть основные характерные особенности мифологического мышления.

? Первой особенностью можно считать уже упоминавшуюся сплошную одушевленность мира и как следствие — убежденность в том, что в основе любого события лежит воля его участников.

? Второй особенностью мифологического сознания является нераздельность естественного и сверхъестественного. Человек архаической культуры убежден, что физическими средствами можно воздействовать на дух, а моральными — на природный объект. Например, он может посечь своего идола за неудачную охоту или попытаться «уговорить» огонь, чтобы тот быстрее кипятил воду, потому что «очень кушать хочется». Для древнего человека манипуляция с объектом равнозначна манипуляции с его образом или именем-знаком. Он абсолютно уверен: если вставить имя врага в словесную формулу-заклинание, тому не поздоровится не меньше, чем от прямого удара дубиной.

? Третья особенность связана с языком мифа, который, в отличие от современных языков, в значительно большей степени использует индивидуальные, а не родовые имена. Поскольку мифологический ум склонен рассматривать каждый предмет как одушевленный, неудивительно, что древний человек давал личные имена не только людям или животным, но также и предметам — мечу, рогу, кубку, тем самым как бы приближая вещи к себе. С одной стороны, такой язык позволяет видеть в вещах друзей и помощников, а не нечто сугубо утилитарное, наподобие современной одноразовой посуды, но, с другой стороны, сужает поле взаимопонимания, ограничивая его кругом самых близких людей. Так, человек, услышавший имена вещей, например Бальмунг и Дюрендаль, вряд ли сумеет ответить на вопрос, можно ли один из них использовать вместо другого, если он не знаком с «Песнью о Нибелунгах» и «Песнью о Роланде». Использование же понятия (родового имени) этих предметов — меч — легко снимает данную проблему.

? Четвертой (и, пожалуй, самой важной) особенностью мифа является способ упорядочения содержащейся в нем информации о мире. Эту особенность можно проиллюстрировать, сравнив две книги, например сборник кулинарных рецептов и учебник физики. В обеих содержатся нужные и полезные для жизни сведения, но, открыв кулинарную книгу на произвольной странице, мы сможем понять и выполнить найденный рецепт, не заглядывая в предыдущие и последующие разделы. Попытавшись проделать то же с учебником физики, мы вряд ли поймем содержание произвольно выбранного параграфа, не ознакомившись с содержанием предыдущих разделов.

В целом можно сказать, что образ мирового порядка, создаваемый мифом, характеризуется следующими чертами:

> в основе мифологического единства мира лежит идея его сплошной одушевленности;

> все существующее, поскольку оно одушевлено, рассматривается как дружественное, нейтральное или враждебное по отношению к человеку;

> жизненный мир человека включает в себя прежде всего дружественные существа, которые, как члены общины, наделяются собственными именами и рассматриваются как известные, благодаря родственным или товарищеским отношениям;

> ко всему, что находится за пределами ближайшего окружения, архаический человек относится подозрительно, как к чуждому или враждебному, считая контакты с ним опасными и нежелательными;

> знания о мире, аккумулированные в мифе, «оформлены» в виде коллекции рецептов, не связанных в единую систему и используемых всякий раз «применительно к ситуации» .

За десять тысячелетий мир мифа стал для человека привычным, уютным домом, в котором он чувствовал себя защищенным, окруженным доброжелательными к нему вещами, животными, людьми и духами. Но к середине I тысячелетия до н.э. этот дом становится тесным. Первыми его тесноту ощутили древние греки, индусы и китайцы. Почему это произошло?

Специфика бытия человека связана с обретением возможности аккумулировать приобретенный опыт и передавать его другим людям и поколениям. Миф был способом «упаковки» накапливаемого опыта, приспособленным для его сохранения и передачи в виде своеобразной «коллекции» рецептурных предписаний. Такой способ оставался эффективным, пока количество рецептов было сравнительно невелико, а вещи и люди, участвующие в действиях, были непосредственно знакомы. Однако по мере усложнения форм деятельности и расширения контактов количество рецептов лавинообразно нарастает, а в действие во все более широких масштабах втягиваются новые, впервые видимые вещи и люди. Человеческая память оказывается просто не в состоянии вместить все возрастающее количество рецептурных предписаний, а именной язык становится препятствием для расширения сферы взаимопонимания за пределы ближайшего окружения.

Вначале люди пытались преодолеть ограниченность памяти, не меняя саму систему организации опыта. Весь массив норм и правил разделяли на фрагменты, с выделением «специалистов», для запоминания каждого раздела, как, например, поступали с гимнами Вед индийские брахманы. Или записывали в виде объемистых сборников, наподобие еврейского Талмуда, в котором содержалась масса рецептурных предписаний: от правил строительства крепостей до формы и размера кисточки для подкрашивания глаз. Однако вскоре исчерпываются и эти резервы, и мифологическая система аккумуляции и трансляции опыта оказывается заполненной, что называется, «под завязку» .

Лишь три культуры — греческая, индийская и китайская — смогли совершить прорыв из этого тупика, разработав совершенно новую форму «упаковки» опыта, обеспечивающую и значительно больший объем его накопления, и гораздо более эффективные способы распространения. Именно эти культуры определили магистральные направления мировой истории. Все остальные либо пошли по открытому ими пути, либо надолго остановились в своем развитии, либо вообще исчезли с исторической арены. Этим новым способом накопления и передачи опыта становится теоретическое знание и его исторически первая, наиболее древняя форма — философия.