Вторая ПРАВОВЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЭПОХИ ЕВРОПЕЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Наследие Античности

RESPUBLICA CHRISTIANA

После изучения данной главы бакалавр должен:

знать:

• историю становления организации церкви и развития источников канонического права;

уметь:

• • выделить основные этапы церковной истории;
• • сформулировать предпосылки возникновения христианства и основные факторы влияния церкви на институты государства и права;

владеть:

• навыками оценки знаковых событий церковной истории, повлиявших на развитие государства и права в различных странах.

Краткий очерк церковной истории

Возникновение Церкви прочно связано с земной жизнью Иисуса Христа, создателя могущественнейшей мировой религии на Земле. Безусловно, не ставя перед собой задачи раскрыть богословскую, религиозную сторону учения о Церкви, мы все же вынуждены будем коснуться ряда тем, определивших движение мировой истории за последние 2 тыс. лет.

Историческая роль христианства как религии

Учение Христа есть учение о Новом человеке, радикально порывающим связь с прежним миром язычества. Понятие человеческой индивидуальности, принесшее такие богатые и вместе с тем такие неоднозначные плоды, — это целиком заслуга христианства как религии. Впервые в человеческой истории была рождена концепция Богочеловека. Сын Божий — Иисус Христос — рожден земной женщиной!

Языческий мир не знал такого торжества Духа. Человек, его индивидуальность не являлись ценностью сами по себе. Язычник приобретал положение и, следовательно, отношение к себе, только будучи членом определенной социальной группы. Статус его определялся статусом этой группы. Внутренний мир язычника, его духовная жизнь были подчинены не законам самосознания, что является, если вспомнить Гегеля, непременным условием свободы, а той даймонии, как говорил Сократ, которая подсказывает, как ему поступать в той или иной ситуации.

Мир язычества, таким образом, был преисполнен суеверий. Человек, раб этих суеверий, был игрушкой в руках богов, которые либо ему постоянно завидовали, либо жаждали крови. Последний тезис можно даже истолковать в некотором марксистском духе. Автор этого истолкования, небезызвестный Карл Каутский, в свое время выступил с теорией, объяснявшей происхождение христианства с экономических позиций. Он в частности, утверждал, что христианство явилось своего рода радикальной мерой по удешевлению отправления культа. Язычество как религия требовало принесения регулярных и обильных жертв. Эти жертвоприношения становились все грандиознее (тут достаточно вспомнить описание жертв римских принцепсов, когда в буквальном смысле уничтожению подвергались огромные материальные ценности), рано или поздно превратились в исключительно затратный механизм, порождавший массу социальных паразитов — сословие жрецов. Кстати, слово «паразит» (от греч. parasitos) происходит от названия сотрапезников жрецов в Древней Греции! Христианство же с его символом жертвы: хлеб и вино при таинстве евхаристии (причащении) — явилось, безусловно, радикальным средством, снижавшим затраты на культ в сотни, а то и в тысячи раз.

Христианство принесло в мир еще нечто совершенно немыслимое — общественную благотворительность, рожденную состраданием к ближнему. Эта идея благотворительности, милостыни, подаваемой социально неблагополучным, не принадлежащим к твоей общине или группе, была совершенно чужда Древнему миру. Конечно, государство брало на себя задачу по созданию государственных резервов на случай бедствий. Пример тому Древний Египет. Можно вспомнить выплату жалования гражданам в демократических Афинах, пресловутые panem et circenses Древнего Рима. Однако эти раздачи не вменялись государству в обязанность. Они носили спорадический характер и имели цель, далекую от нравственного совершенствования человека.

Наконец, стоит отметить, что само язычество как система религиозных верований было весьма примитивной системой объяснения мира, подвергшейся осмеянию уже в древности. Чего стоит, например, объяснение происхождения грома и молний в известной комедии Аристофана «Облака» (напомним, согласно Аристофану, гром — это испускание газов Зевсом!). Даже римляне, несмотря на всю свою суеверность, к I в. но Р. X. считали, что искренняя вера в языческих богов есть признак умственной недоразвитости!

Все это, вместе взятое, и явилось питательной почвой для кризиса языческого миросозерцания.

Последний вопрос, возникающий с неизбежностью при попытке определить историческую роль христианства как религии, — это вопрос о достоверности предания о самом Иисусе Христе. В век разнузданного атеизма, пик вакханалии которого пришелся на советский период истории России, было исключительно модной темой доказывать мифичность самой личности Спасителя. Отзвуки такой аргументации проникали даже в художественную литературу, вспомним знаменитый разговор Берлиоза с Иваном Бездомным на Патриарших прудах.

Действительно, здесь существует своего рода трудность, связанная с тем, что исторические свидетельства о жизни Христа в основном можно встретить только в богословской литературе. Самые ранние упоминания о христианах в литературе язычников восходят к Тациту (Анналы. XV. 44), а это 67 г. по Р. X. Известное место из Иосифа Флавия (Иудейские древности. XVIII. 3.3) признано наукой, судя по всему, правильно, позднейшей интерполяцией. Но в 1971 г. был обнаружен текст, восходящий к протографу, свидетельствующий о том, что Флавий все же упоминает Христа наряду с Понтием Пилатом и первосвященником Каиафой (Там же. XVIII3.1−2; 4.3), хорошо нам известными по евангелиям.

В последнее время историчность личности Христа доказана некоторыми материальными свидетельствами, среди которых одно из главных — плащаница. Плащаница — та ткань, которая служила скатертью при Тайной вечере, а потом саваном телу Спасителя после крестной муки. Исследования самой ткани, изображения на ней, проводившиеся наукой с конца XIX в., говорят однозначно о ее подлинности. Известный скандал, связанный с относительно недавним радиоуглеродным анализом плащаницы, доказал только ненадежность самого метода исследования, но не оспорил возраст реликвии.

Иисус как историческое лицо хорошо известен Талмуду, где он назван «сыном беглого римского солдата». Но особенно важны свидетельства апокрифов — произведений, не признанных Церковью по тем или иным причинам. Именно в некоторых апокрифах: Евангелиях от Петра, Иуды или Евангелии детства мы находим настолько живое описание Христа, что сомнению не остается места. Наконец, вполне закономерен простой логический вопрос: в чем же неисторичность существования лица, если деяния его изменили мир, а последствия земной жизни живее некоторых прочих живых?