Психологические аспекты риска

В психологии под риском понимается «ситуативная характеристика деятельности, состоящая в неопределенности ее исхода и возможных неблагоприятных последствиях в случае неуспеха»^[1]. Понятию риска соответствуют три связанных между собой значения.

Во-первых, риск рассматривается как мера ожидаемого неблагополучия в случае неуспеха в деятельности, определяемая сочетанием вероятности неуспеха и степени неблагоприятных последствий.

Во-вторых, о риске можно говорить как об опасном действии, грозящем субъекту какой-то потерей, утратой каких-либо благ, преимуществ. В данном случае, если к риску подходить именно как к действию, то вполне правомерно сказать о том, что риск может быть мотивированным и немотивированным, оправданным (обоснованным) и неоправданным (необоснованным). И здесь видится больше всего точек соприкосновения в правовом и психологическом подходах к раскрытию содержания категории риска.

В-третьих, риск в психологии рассматривается в качестве ситуации выбора между двумя и более возможными вариантами поведения (действий): менее привлекательным, но более надежным и более привлекательным, но менее надежным, что дает основание оценивать возникающие ситуации как более или менее успешные либо вовсе проигрышные опять-таки с учетом уровня притязаний, мотивации достижения субъекта, уровня его самооценки.

Это общие положения, касающиеся риска. Однако когда говорят о рискованном поведении человека с точки зрения психолого-правовой оценки обоснованности риска, такое поведение следует рассматривать не в качестве одного из возможных вариантов, а как «единственно возможное и обязательное для рискующего лица в связи с его профессиональными обязанностями»^[2]. По существу, речь идет о презумпции оправданности риска, и оценки в данном случае требует лишь обоснованность выбора способа своих действий, осознанность субъектом этих действий применительно к сложившейся ситуации. «Именно доказанность, что в основе его поведения лежал обоснованный расчет, а не легкомысленный отказ от оценки и прогноза развития ситуации, отличает обоснованный риск от неосторожности«^[2].

На рискованное поведение юриста влияют различные факторы. Прежде всего — ситуационные воздействия и стоящие перед ним задачи, которые приобрели для него значительный личностный, профессиональный смысл, а также особенности личности самого рискующего субъекта: уровень его притязаний, мотивация достижения, склонность к риску, эмоционально-волевые качества, прогностические способности и некоторые другие качества. Поэтому при решении правовых вопросов, относящихся к проблеме применения института риска, должны быть использованы психологические знания.

В частности, как рекомендует О. Д. Ситковская, это необходимо для установления психологических мотивов и цели рискованного поведения; оценки способности субъекта с учетом его интеллектуальных, характерологических особенностей, его возможностей к достаточно полному осознанию, пониманию сложившейся ситуации и ее прогнозу. Психологический анализ поведения субъекта, его индивидуально-психологических особенностей под углом зрения предъявленных к нему требований конкретной обстановкой может оказать помощь суду в принятии решения по делу вплоть до освобождения человека, допустившего грубую ошибку, повлекшую тяжкие последствия, от уголовной (административной) ответственности^[4].

Кроме того, следует иметь в виду, особенно при выработке и принятии групповых решений, такой фактор, как влияние группы, ее лидера, характер межличностных отношений членов группы. В подобных случаях нередко возникает так называемый феномен сдвига риска, выражающийся в том, что решения, принимаемые группой (в результате групповой дискуссии), часто более рискованны (значительно реже наблюдается противоположный эффект: сдвиг риска в сторону более осторожного варианта решения).

По мнению С. Н. Богомоловой, возрастающая величина сдвига риска в более опасную сторону в ситуациях принятия групповых решений, скорее всего, объясняется тем, что ответственность за такие решения распределяется на всех членов группы^[5]. Сверх того в зависимости от роли лидера группы, активно влияющего на остальных ее членов, эта ответственность ими как бы «списывается» на него, благодаря чему члены группы легче идут на компромисс, отступая от своего первоначального мнения. Вот почему групповые решения часто бывают рискованнее индивидуальных.

Подобными закономерностями во многом можно объяснить порочность некоторых «коллективно» (а по существу, конформистски) принятых решений в ситуациях риска, которые приводили к губительным последствиям. К сожалению, трагических примеров такого рода в жизни нашего общества более чем достаточно, поэтому должны быть прочные связи между риском и нравственностью, между риском и совестью юриста, глубоко осознающим свою ответственность за принимаемые решения в ситуациях риска. Вне социальных, нравственных, правовых координат общества такие решения не должны приниматься, особенно если речь идет о должностных лицах, наделенных широкими властными полномочиями, занимающих высокие руководящие должности в системе государственных, правоохранительных органов.

В контексте рассмотрения психологических аспектов риска наряду с упомянутым выше феноменом сдвига риска внимание юристов может привлечь проблема так называемого надситуативного риска, когда некоторые категории людей предпочитают опасные варианты поведения безопасным, не преследуя при этом извлечения каких-либо видимых для себя благ и преимуществ, не руководствуясь какими-либо корыстными побуждениями. Для подобной категории лиц риск представляет ценность сам по себе как источник сильных эмоций, способ самоутверждения, «риск ради риска».

Если такой риск мотивирует деятельность, не посягающую на правопорядок, общественную безопасность граждан, то конфликт с обществом, как правило, не возникает. Если же поведение субъекта под влиянием тяги к неоправданному риску ради собственного самоутверждения приводит к опасным с правовой точки зрения последствиям для окружающих, например, когда риск заведомо сопряжен с угрозой для жизни многих людей, угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия (ч. 3 ст. 41 УК), то подобного рода рискованные действия субъекта могут расцениваться в качестве противоправных, совершенных самонадеянно, «по легкомыслию» (ч. 1, 2 ст. 26 УК). Такие поступки чаще совершаются подростками, людьми в социальном отношении недостаточно зрелыми, а также лицами, тяготеющими к риску, переживаниям острых ощущений, авантюрными по складу характера, что при необходимости может выявляться в ходе тестирования во время судебно-психологической экспертизы.

Действия, связанные с обоснованным риском, могут встречаться и в профессиональной деятельности отдельных категорий работников правоохранительных органов.

Интересно описан в документальной повести Р. Лурье этап принятия решения И. М. Костоевым об избрании меры пресечения до предъявления обвинения в отношении Чикатило. Риск принятия данного решения, как потом оказалось, во многом способствовавшего разоблачению опасного преступника, был обусловлен тем, что на тот момент прямыми доказательствами его виновности следствие еще не располагало. Необходимо было, получив признание Чикатило в совершенных убийствах, добиться от него показа мест сокрытия им трупов. Ситуация усугублялась еще и тем, что Чикатило уже ранее задерживался по подозрению в убийствах, однако дело в отношении него было прекращено. Серьезные основания вновь заняться Чикатило возникли после того, как сотрудники милиции, осуществлявшие оперативное наблюдение недалеко от места обнаружения очередного трупа, обратили внимание на подозрительного вида мужчину, имевшего царапины на руках и правом ухе, которым, как потом оказалось, был Чикатило. Вот небольшой фрагмент из этой книги:

«Костоев понимал, что если и существуют какие-то веские улики, то их, скорее всего, следует искать в квартире Чикатило либо в одном из тех мест, куда он имел доступ. Эти квартиры нельзя было обыскать до ареста Чикатило. Но как же его арестовать, не располагая серьезными доказательствами?

У Костоева были основания арестовать Чикатило в качестве подозреваемого на десять суток, но в этом был большой риск. Если не удастся добиться признания, Чикатило придется отпустить и, опять же в соответствии с законом, его нельзя будет вновь арестовать по подозрению в совершении тех же самых преступлений. В общем, как повезет. Ночью 18 ноября Костоев принял решение…"^[6]

Итак, преступника арестовали до предъявления обвинения в качестве подозреваемого. И хотя решение об этом было принято с определенным риском, оно, как показали дальнейшие события, оказалось правильным. Риск был обоснован, а потому и оправдан.

Другой участник расследования этого уголовного дела Н. П. Водько, в бытность свою в то время начальником Главного управления уголовного розыска МВД России, активно занимавшийся организацией поимки и задержания Чикатило, также отмечал, что в этой работе «для достижения эффективного результата нужны были вера в свои силы, инициатива, настойчивость, профессиональный риск, оперативное чутье, благодаря которым сотрудники милиции и раскрывают тяжкие преступления»^[7].

• [1] Психология: словарь / под ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. С. 344.
• [2] Ситковская О. Д. Указ. соч. С. 59.
• [3] Ситковская О. Д. Указ. соч. С. 59.
• [4] См. также: Ситковская О. Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998.С. 199.
• [5] См.: Образцов В. А., Богомолова С. Н. Криминалистическая психология. С. 116—117.
• [6] Лурье Р. Охота на дьявола. С. 131.
• [7] Водько Н. П. Почему так долго искали Чикатило. М., 1996. С. 10.