Типология журналистики. 
Основы теории журналистики

Типология как метод исследования

Сразу оговоримся, что если при возникновении хотя бы одного периодического издания (например, петровские «Ведомости») основные черты системы уже заложены (издатель — журналист — информация — аудитория), то тип издания проявляет свои системные свойства только при достаточно большом количественном и разнохарактерном массиве периодики. Ведь под типологией обычно понимается «метод научного познания, в основе которого лежит обладающее определенными свойствами разбиение изучаемой совокупности объектов на группы»¹. В социологической методической литературе часто выделяются понятия теоретической и эмпирической типологизации. «Теоретическая типологизация — обобщение признаков социальных явлений на основе идеальной теоретической модели по теоретически обоснованным критериям»². Эмпирическую типологизацию можно характеризовать как «поиск устойчивых сочетаний свойств социальных объектов (или явлений), рассматриваемых в нескольких измерениях одновременно»³.

Для построения типологии, в том числе и в журналистике, применяются формальные методы классификации. Это.

• 1 Типология и классификация в социологических исследованиях. — М., 1982. С. 8.
• 2 Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, метод. — М., 1972. С. 190−191.
• 3 Там же. С. 186−187.

представляется вполне естественным, если учесть, что большой массив периодических изданий, телеи радиопрограмм, подлежащих типологизации, требуют от исследователя выработки сравнительно простых (чаще всего связанных с оценкой положения того или иного объекта в признаковом пространстве) критериев того, к какому типу следует отнести объект. Как верно отметил М.В. Шкондин, «ТИП это… образ группы изданий, располагающих общими для этой группы признаками»¹. Связи между типологией и классификацией настолько тесны, что некоторые исследователи определяют эти понятия одно через другое. Так. Б.Г. Миркин вводит следующие определения: «Разбиение, классы которого описаны через признаки, использованные при его построении, называют типологией, или типологической группировкой. Если типологическая группировка описана еще и в терминах какой-либо другой системы признаков, относящихся к данному явлению, т. е. устанавливает в явной форме теоретические связи между различными сторонами изучаемой системы, то ее называют классификацией»^[1][2].

В журналистской методологии вопросы типологии и классификации разрабатываются давно и довольно плодотворно. «Мы полагаем, — отмечает Е.А. Корнилов, — что одним из методов, имеющих научный характер и большой опыт использования в точных и гуманитарных науках, является типологический анализ, типологический подход. Он столь интенсивно осваивается журналистской наукой, что в наши дни осознается уже как имманентный… Важно отметить, что именно типологический подход, являющийся во многом подходом деидеологизированным, пережил реформы, переход российского общества из одной формации в другую, происшедший в 80-х годах. Это произошло вследствие того, что в основу типологического подхода положены не идеологические принципы и критерии, а критерии, связанные с существом, с имманентным состоянием, имманентными категориями журналистики»¹.

В. В. Тулупов пишет, что «исследователи типологии печати, активно занимаясь этой проблемой на протяжении последних тридцати лет, сходились в одном: тип издания — это некий обобщенный образ („отпечаток“ — в переводе с греческого), повторяющийся в той или иной степени в группе реально существующих органов массовой информации; типология — это метод (а также результат) научного познания, научной систематизации, классификации газет (журналов, телерадиопрограмм) на основе общих для них признаков и свойств»^[3][4].

Большой вклад в разработку этих проблем внесли ученые ростовской школы исследований журналистики. Этот факт отмечается учеными других университетов. Так, М. М. Ковалева пишет, что «в 1980;х гг. благодаря ученым Ростовского университета (Е.А. Корнилов, А. И. Станько, А.И. Акопов), стало складываться еще одно направление исследований в области истории журналистики, посвященное развитию теоретических представлений о самой журналистике, о методологии и методах ее изучения, типологии изданий»^[5].

Конечно, эти проблемы волновали не только ростовских ученых. И речь вначале шла о необходимости разработки методологии и методики типологии и классификации применительно к системе журналистики. Б.И. Есин, говоря о проблемах типологии, отмечал в 1981 г., что «вообще в истории русской журналистики почти нет исследований отдельных типов периодических изданий… Типологическая характеристика помогает лучше оценить и понять особенности не только исследуемых типов, их роль в общественно-политической жизни, но и особенности других отрядов печати, их обусловленность друг другом. Она много дает для понимания общих процессов в развитии национальной печати как таковой, вскрывает внутренние закономерности ее развития на разных уровнях: тип издания, характер отделов, специфика жанров…». Однако он же отмечает, что в связи с проблемами типологии «бросается в глаза несовершенство, неразработанность классификации газет… Все существующие в дореволюционной и советской литературе классификации газет эмпиричны, противоречивы. А ведь четкая классификация — залог успешной типологической характеристики»¹.

Многочисленные классификации русской периодической печати носят искусственный или вспомогательный характер. Например, один из первых систематиков «повременной печати» конца XIX — начала XX в. Н. М. Лисовский за основу деления прессы брал содержание и тип информации. Всю русскую печать он делил на три группы: 1) издания политические, общественные и литературные; 2) издания официальные, правительственные, городские, земские, частные листки объявлений; 3) издания научные и специальные. При этом ученый указывал, что его схема «может быть отнесена к категории научно-практической, наиболее всего применимой при классификации журналов и газет, ввиду крайнего разнообразия их содержания»^[6][7].

Советские ученые сделали значительный шаг по пути определения главных типоформирующих признаков печати. Например, А.Г. Бочаров для построения системы журналов предлагает следующие критерии классификации, или, как их называет исследователь, «субординированные элементы»: «целевое назначение журнала — предмет или отражаемая сфера действительности — родовая принадлежность издания — характер аудитории — характер изложения»^[8].

Здесь речь идет о функциональном воздействии издания на однородную по своим политическим убеждениям аудиторию, делящуюся лишь по социальным, производственноотраслевым, профессиональным, национальным, возрастным и другим признакам типизации. На той же функциональной основе предлагают решать проблему типологии изданий А. В. Западов и Е.П. Соколова¹.

Нельзя не согласиться с Б. И. Есиным, утверждающим, что «типологический облик периодических изданий… определяется многими компонентами, прежде всего направлением, содержанием и целью издания, читательской аудиторией, ее запросами»^[9][10].

Все исследователи подчеркивают большую роль в формировании системы печати читательской аудитории. А. Г. Бочаров совершенно верно отмечает, что «связь между категорией читателей и типом издания — главная, она признает основным фактором типологии состав и характер аудитории, а не только цели издателя»^[11]. Исследователи Е. А. Корнилов и А. И. Акопов идут еще дальше: они, не без оснований, утверждают, что единственной устойчивой основой для естественной классификации периодических изданий являются «отношения с читателями». «Печатные издания, — пишут они, — создаются для читателей, поэтому как бы ни рассматривали мы газеты или журналы, в основе стоит читатель», «его взаимоотношения с изданиями»^[12]. В то же время авторы статьи подчеркивают, что «в период борьбы за политическую власть и основа деления изданий могла быть только политическая». Это очень важная мысль, ибо она свидетельствует о возможности разных подходов к классификации средств массовой коммуникации, функционирующих в разных социально-политических системах.

На данном этапе проблема классификации, относительно периодических изданий, формально решена. По крайней мере, все исследователи признают, что работа А. И. Акопова «Методика типологического исследования периодических изданий» [1985) ставит некую точку над «i». Определяющими признаками в этой классификации выступают «тематическое направление и целевое назначение». Внешне эти два основания деления периодических изданий как бы противоречат ранее высказанным теоретическим постулатам А. И. Акопова и других исследователей этой проблемы о приоритете читательской аудитории. Сам автор позже объяснил это следующим образом: «Всеобщим основанием для деления периодических изданий является читатель. Однако непосредственное классифицирование по данному основанию произвести нельзя вследствие его неконкретности, неопределенности. Суть в том, что читатель — это понятие широкое, включающее все остальные признаки, объединяющее их. «Читатель» — коренной, главный, всеобъемлющий признак для периодических изданий… все признаки деления периодических изданий входят в более широкое родовое понятие «читатель»¹.

Таким образом, в классификационных основаниях для деления периодики по «тематической направленности и целевому назначению» понятие «читатель» органически «растворено», но при этом учитывается в первую очередь.

По «тематической направленности» А. И. Акопов, опираясь на существующие в практике стандарты и классификаторы, разделил специальные журналы следующим образом: 1) политические и социально-экономические, 2) технические, 3) естественнонаучные, 4) сельскохозяйственные, 5) медицинские, 6) культурно-просветительские, 7) филологические, 8) искусствоведческие, 9) военные, 10) спортивные, 11) торговые^[13][14]. Здесь соединены два бросающихся в глаза объекта отражения: сфера деятельности (сельское хозяйство, медицина, спорт, торговля и т. п.) и сфера науки (естествознание, филология, искусствоведение и т. п.) — При таком построении классификации, ее можно расширять на том же уровне, добавляя, например, в научной сфере философские, теософские и др. журналы, а в сфере деятельности — транспортные, экологические, образовательные и др. И если сферы деятельности в какой-то мере можно определять «тематическим направлением», то уж область знания гораздо шире этой категории. Очевидно, речь должна идти о более широком определении — «объект отражения действительности».

Второй классификационный признак — «целевое назначение», слишком широк и абстрактен, чтобы быть таковым. Этот признак так или иначе называют все авторы, занимавшиеся и занимающиеся проблемами типологии и классификации. Однако, если для специальных журналов этот признак можно условно принять как достаточно формализованный (цели и задачи коммуникатора реализуются в таких видах журналов, как научные, профессиональные и информативные), то, скажем, для общественно-политической периодики этот признак явно абстрактен, ибо цель, по «Краткому энциклопедическому словарю», — «идеальное, мысленное предвосхищение результата деятельности», а не сам результат, который на самом деле может быть очень далеким (и даже обратным) от поставленной коммуникатором цели. Поэтому категория «целевое назначение» не может быть формализована непосредственно, а только через обратную связь (социологические исследования аудитории по проблеме «целеполагание — достижение»), но тогда перейдем к другой категории — «эффективность».

Речь идет не о том, чтобы изъять признак «целевого назначения» вообще. Наоборот, являясь формализованным для специальных журналов и абстрактным для остальной периодики, этот признак как нельзя лучше отражает деление прессы, например, по партийным признакам. В прессе политических партий цели, задачи, программы, стратегические и тактические установки, ориентация на определенные социальные слои и группы населения, даже только декларируемые и пропагандируемые, становятся определяющими для классификации этого отряда политических изданий.

В процессе типологизации периодических изданий Л.И. Акопов выводит десять «основных типоформирующих признаков»: издающий орган, читательская группа, задачи и программа, авторский состав, внутренняя структура, жанры, оформление, периодичность, объем (одного номера), тираж (разовый, одного экземпляра).

«…Не являясь исчерпывающим, — отмечает автор, — перечень из десяти представленных типологических признаков является достаточным. Ни один из перечисленных признаков, взятый изолированно от других, не может претендовать на роль достаточного признака, то есть полностью описывающего тип периодического издания. Но совокупность десяти признаков дает полное представление о типе журнала, структуре этого типа, всех компонентах, характеризующих тип издания»¹. При этом каждый из названных признаков, в свою очередь, разбивается на несколько составляющих (до десяти), конкретизирующих его.

Все эти признаки классически укладываются в конкретику историко-типологических исследований специальных журналов.

Следует еще раз подчеркнуть, что типологический отряд специальных журналов является в определенном смысле «идеальной» лабораторией для подобного рода исследований. Этот тип изданий не идеологизирован, менее всего подвержен политической цензуре (за редким исключением: например, проблемы генетики и кибернетики в 50-е гг. прошлого века), стабильно «чувствует» себя в разных политических социумах, консервативен по форме, прозрачен по целям и задачам, проблематике, содержанию и адресности. Поэтому универсальная модель типологии А. И. Акопова суть идеальная модель, требующая от каждого исследователя, занимающегося историко-типологическим изучением других групп изданий, типологических систем печати регионов или России в целом^[15]

в разные периоды, внесения поправок, добавлений, изъятий или других рабочих (полевых) операций, сообразно историческому типу системы данного периода и своеобразию, особенностей изучаемого предмета.

Эту мысль подчеркивают и другие исследователи. «…Вряд ли следует в типологическом анализе СМИ применять концепцию „архетипа“ как некоего вечного идеального образца. Типологический анализ, с одной стороны, предполагает анализ каждого издания и программы на фоне уже существующих, что требует рассмотрения изучаемого СМИ с точки зрения того, имеет ли оно свою информационную нишу и насколько точно в нее вписывается именно сейчас, в данной массовоинформационной ситуации, а это, во-вторых, значит, что типы изданий и программ весьма чувствительны к диалектике жизни СМИ в связи с изменениями в составе и характере совокупной аудитории, и в зависимости от сложившейся структуры изданий и программ»¹.

Это относится, в первую очередь, к изданиям общественно-политического назначения в целом и к партийной периодике — в частности. «При типологическом взгляде на печать прошлого современные исследователи иногда отодвигают на второй план вопросы идейной борьбы в ней, — пишет А. И. Станько. — Происходит как бы не свойственное естественному историческому процессу сближение разных по направлению изданий, конструируется их искусственное существование в абстрактной общности формальных признаков. Типологическая общность печатных органов обусловливается социально-экономическими, идеологическими, литературными, эстетическими и другими факторами, и при ее рассмотрении нельзя игнорировать идейно-политического размежевания изданий в условиях антагонистической общественной формации»^[16][17].

О социально-политических факторах в типологии говорят многие исследователи журналистики. Например, Г. В. Жирков

подчеркивает, что «типология печати — это система типов периодических изданий, которая отражает социально-классовую структуру общества и охватывает социальной информацией и практикой все группы населения»¹.

Е.П. Прохоров так же отмечает, что «при формировании конкретных изданий и программ „внутри“ каждого из типов журналистики действуют конкретизирующие типообразующие факторы, определяющие специфику изданий и программ. К ним относятся прежде всего социально-политическая направленность, совокупность проблемно-тематических линий, аудиторная ориентированность, периодичность, регион распространения, творческий облик и др.»^[18][19]

Обобщая методологию и методику типологических исследований, Е.А. Корнилов приходит к неутешительным выводам о том, что объем даже самых общепринятых понятий в этой области различными авторами трактуется по-разному, «границы семантических полей этих понятий перекрещиваются в силу неопределенности и противоречий». «Совершенно очевидно, — пишет он, — что фундаментальным понятием типологии (учения о типах), первичной категорией, определившей существование этой области знаний, является понятие „тип“. Однако представление исследователей об объеме этого понятия слишком разномасштабны, удовлетворительной дефиниции „тип издания“ мы не имеем. Типом называют и всю прессу определенной общественно-экономической формации („печать нового типа“), и большие группы изданий (научно-технические журналы, молодежные газеты), и частные разновидности какого-либо единства». «Для достижения терминологической ясности» Е. А. Корнилов вводит понятие «исторический тип» — видовое по отношению к понятию «тип издания». Типоформирующие факторы, рассматриваемые в пределах одной общественно-экономической формации, по его мнению, определяются тремя главными родовыми элементами массовых коммуникаций: «субъект управления — журналистика — объект управления» или «издатель — издание — аудитория»¹.

По существу здесь даны два разных по семантике и объему понятий «трио», стоящих на разных уровнях. На уровне «субъект управления — журналистика (если речь идет о системе в целом. — Прим, автора.) — объект управления», «субъект» воспринимается как фактор социально-политического порядка, он не тождествен «издателю», а «журналистика» — «изданию». Второе «трио» стоит «этажом» ниже, и «издатель» с помощью «издания» не может управлять «аудиторией», если речь идет об общих принципах и подходах.

Другое дело, когда речь идет о конкретном периоде (скажем, о начале XX в.) и о конкретных типах изданий (правительственная и партийная пресса), эти два «трио», каждый на своем уровне и своими методами, пытаются управлять «аудиторией». Самодержавное правительство (субъект управления) пытается путем репрессий, подкупа и т. п. сделать журналистику более лояльной режиму и снизить накал социальных страстей среди населения (объект управления), в свою очередь партии (издатель) через сеть своих изданий добиваются целей по поводу власти путем пропагандистского, агитационного и организационного воздействия на свои читательские аудитории.

В целом Е. А. Корнилов в своем определении типа отдает дань традиционному набору типоформирующих элементов: «тип — это исторически сложившаяся совокупность изданий, объединенная единым по характеру издателем, целевым назначением (в данном случае Е. А. Корнилов уточняет это понятие „функцией“, а не целью, задачами и программой, как у А. И. Акопова. — Прим, автора.) и аудиторной группой»^[20][21].

Гораздо продуктивнее его понятие «исторический тип». Как раз оно ломает сложившийся в советский период (по поводу и в рамках той системы журналистики) стереотип, когда, скажем, за «издателем», назначенным ЦК КПСС, достаточно четко просматривались «тип», «цель» и даже аудитория (единый советский народ, делившийся по половым, демографическим, профессиональным, «партийно-возрастным» (октябрята, пионеры, комсомольцы, коммунисты), профсоюзным признакам и по ряду интересов).

В «историческом типе», подтвержденном всей практикой истории мировой прессы (когда медио-магнаты издавали самые различные типы изданий, в том числе и противоположные по своим политическим и качественным характеристикам), российской дореволюционной печатью и подтверждаемом тенденциями современных российских СМИ, издатель (или учредитель, кстати, по закону о СМИ не имеющий права вмешиваться в редакционную «кухню»), если это не «социальный институт», не всегда может выступать определяющим признаком типологии и типологизации.

Приведем примеры из партийной журналистики начала XX в. Самыми крупными пресс-магнатами того времени были очень умеренные по своим взглядам беспартийные предприниматели С. М. Проппер, И. Д. Сытин и более консервативный А. С. Суворин. Их самые крупные газеты того времени «Биржевые ведомости», «Русское слово», «Новое время» никак нельзя назвать партийными (разве что «Новое время» за национал-патриотизм по ошибке называют черносотенным изданием). Но когда Проппер финансирует кадетские газеты «Народную свободу» и «Свободный народ», Сытин — прокадетскую «Думу», а Суворин — октябристскую «Русь», эти газеты не становятся менее партийными. В данном случае издатели никак не влияют на тип издания, поскольку в основе их интереса к названным газетам были разные причины, только не политические: Проппер и Сытин хотели заработать на популярности кадетов, а Суворин финансировал «оппозиционного» к нему и режиму сына. Издателями партийной прессы выступали самые разные люди, с самыми разными мотивами. Официальным издателем и редактором первой легальной большевистской газеты «Новая жизнь» был поэт-декадент Минский (Н.М. Виленкин), человек далекий от политики и еще более далекий отбольшевистских идей, но от этого «Новая жизнь» также не стала менее большевистской.

Конечно, когда в качестве издателя выступает конкретный социальный институт (партия, государственная организация, товарищество и т. д.), «прозрачность» типа издания становится выраженной.

Понятие «исторический тип» предостерегает об известных трудностях для историко-типологического исследования такого важного типоформирующего признака, как «аудитория». При типологизации (практическом проектировании) любого издания, будь то в начале XX в., сейчас или в будущем, этот фактор учитывался, учитывается и будет учитываться в первую очередь. Но ретроспективное изучение аудитории, при невозможности провести социологическое исследование, по отрывочным архивным, мемуарным, газетно-журнальным источникам вряд ли может претендовать на ту полноту и точность, которой мы ждем от главных типоформирующих факторов. Хотя, что касается партийной печати начала XX в., ее общую аудиторную направленность определить гораздо легче, поскольку сами программные цели партий идейно ориентированы на заинтересованные социальные слои: аудитория большевистской печати — рабочий класс, эссеровской — крестьянство, кадетской — интеллигенция, мелкая буржуазия и, частично, высокооплачиваемые рабочие и зажиточные крестьяне; октябристской — крупные буржуа и частично помещики; монархических партий — дворянство, высшее чиновничество и помещики; черносотенной — от дворян, купцов до приказчиков и люмпен-пролетариев.

Итак, главным и определяющим элементом (операционным полем) типологии при историко-типологическом исследовании печати является сама массовая информация. Именно в ее содержании и формах отражены все основные типологические черты любого издания. Единство содержания и формы несет в себе всю информацию: о видовых и родовых признаках издания, о социальном статусе издателя, о целях, задачах и функциях, о качественных параметрах, о тематической и идейной направленности, о потенциальной аудитории и т. п.

• [1] Шкондин М. В. Система средств массовой информации как фактор общественного диалога. — М., 2002. С. 100.
• [2] Миркин Ь. Г. Анализ качественных признаков и структур. — М., 1980.С. 23.
• [3] Корнилов Е. А. Журналистика на рубеже тысячелетий. — Ростов н/Д, 1999. С. 36.
• [4] Тулупов В. В. Газета: маркетинг, дизайн, реклама. — Воронеж, 2001. С. 52.
• [5] Ковалева М. М. Отечественная журналистика: вопросы теории и истории. — Екатеринбург, 2000. С. 12.
• [6] Есин Б. И. Русская газета и газетное дело в России: задачи и теоретикометодологические принципы изучения. — М., 1981. С. 58−59.
• [7] Лисовский Н. М. Русская периодическая печать. 1703−1900 гг. — Пг., 1915. С. XII.
• [8] Бочаров А. Г. Основные принципы типологии современных советскихжурналов // Вестник МГУ. Сер. XI. Журналистика. 1973. № 3. С. 31−32.
• [9] См.: Западов А. В., Соколова Е. П. Тип издания как научная проблема ипрактическое понятие // Вестник МГУ. Сер. XI. Журналистика. 1977. № 3.
• [10] Есин В. И. Русская газета второй половины XIX века: автореф. дисс… докт. филол. наук. — М., 1973. С. 25−26.
• [11] Бочаров А. Г. Указ, статья. С. 31−32.
• [12] Корнилов Е. А., Акопов А. И. Классификация в теории и практике журналистики // Филологические этюды. Сер. Журналистика. — Ростов н/Д, 1975. С. 29.
• [13] Акопов А. И. Периодические издания: учебно-метод. пособие. — Ростов н/Д, 1995. С. 36.
• [14] Акопов А. И. Методика типологического исследования периодическихизданий. — Иркутск 1985. С. 11.
• [15] Акопов AM. Указ. соч. С. 51.
• [16] Типология периодической печати. — М., 1995. С. 52.
• [17] Станько А. И. Становление теоретических знаний в периодическойпечати России (XVIII в. — 60-х гг. XIX в.). — Ростов н/Д, 1986. С. 18.
• [18] Жирков Г. В. Советская крестьянская печать — один из типов социалистической прессы. — Л., 1984. С. 165.
• [19] Прохоров Е. П.

  Введение

  в теорию журналистики. — М., 2000. С. 210.

• [20] Корнилов Е. А. Журналистика на рубеже тысячелетий. — Ростов н/Д, 1999. — С. 38 — 39.
• [21] Корнилов Е. А. Указ. соч. С. 41.