Сближение государства и капитала

Сближение государства и капитала проходило по линии установления привилегированных связей с наиболее крупными финансовыми структурами, способными взять на себя функцию агентов государства или высшего политического руководства. Основными вехами этого процесса стали учреждение института уполномоченных банков (для измерения этого процесса О. Крыштановской был предложен специальный показатель — «индекс уполномоченности»), акционирование ОРТ в 1994 году (тогда пресса впервые заговорила о «большой восьмерке» — по числу акционеров) и залоговые аукционы 1995 года. Обычно такого рода связи принимали форму патронажа со стороны конкретных государственных чиновников достаточно высокого ранга.

Бизнес-структуры, ставшие объектами бюрократического патронажа, часто занимали устойчивые рейтинговые позиции или переживали периоды бурного роста (подобные периоды имелись, например, в истории банка МЕНАТЕП, ОНЭКСИМбанка, Альфа-банка, Национального резервного банка, Уникомбанка). В качестве могущественных «бюрократических патронов» в прессе чаще других упоминались фигуры начальника Службы безопасности Президента А. Коржакова, управляющего делами Президента П. Бородина, первого вице-премьера правительства О. Сосковца, заместителя министра финансов А. Вавилова.

Первое время «политические патроны» прочно удерживали свои позиции, а сами отношения сохраняли иерархический характер. Между политической и экономической элитами оставалось и определенное социальное отчуждение. Поначалу попытка отдельных представителей российского большого бизнеса выйти за рамки патронажа и перейти к более равноправным отношениям к успеху не приводили. Стремление главы группы МЕНАТЕП М. Ходорковского и руководителя «Интерпрома» М. Юрьева" в начале 90-х годов занять министерские посты не увенчались успехом, и попытки председателя совета Мост-банка Б. Хаита войти в состав президентских структур в 1994 году также закончилась неудачей (назначению помешала служба Коржакова).

Ситуация стала постепенно меняться с появлением в составе правительства руководителей образованных в ходе экономической реформы акционерных обществ (президента АО «АвтоВАЗ» В. Каданникова, президента РАО «Высокоскоростные магистрали» А. Большакова). Однако окончательный перелом произошел позже, на президентских выборах 1996 года. Активная поддержка представителями новой экономической элиты кандидатуры действующего Президента Б. Ельцина на раннем этапе избирательной кампании способствовала преодолению прежнего политического недоверия.

В ходе избирательной кампании новая экономическая элита установила прямые связи с высшим политическим руководством страны, а после выборов ее представители были включены в высшие этажи исполнительной власти. Банкир Потанин стал одним из первых вице-премьеров правительства, финансист Березовский — заместителем секретаря — Совета безопасности, руководитель крупного рекламного агентства «Видео интернэшнл» В. Лесин — главой нового управления Администрации Президента. Первый «призыв» представителей большого бизнеса во власть продолжался недолго, но ситуация кардинально изменилась. Во взаимоотношениях государства с бизнесом наступил новый этап. Патронаж уступил место «симбиотическим» отношениям («сращивание», личная уния).

Но переход к установлению «симбиотических» отношений с властью подорвал иерархию, на которой прежде базировались взаимоотношения политической и экономической элиты. Достигнув своего пика в «сращивании», внеинституциональные формы взаимоотношения начинают исчерпывать свои возможности. Это было вызвано двумя основными причинами. Во-первых, патронаж и «сращивание» противоречат новым образцам (правовым, демократическим, рыночным), которые были признаны в качестве нормативных, но пока не способны стать основой нового общественного порядка. Статус клиентелы воспринимается многими как вынужденный, что делает его не вполне легитимным. Со своей стороны «личная уния» предполагает разную степень «близости» с властью и различные возможности. «Неравенство в симбиозе» также порождает противоречия и конфликты. При возникновении благоприятных условий участники стремятся к преодолению патронажа или разрушению «симбиотических» взаимоотношений с властью своих более удачливых соперников.

Во-вторых, активную роль в разложении и патронажа, и личной унии играет демократическая политическая среда. Она стимулирует противоречия между участниками этих отношений и освобождает заложенный в них конфликтный потенциал. Демократическая политическая среда предоставляет «клиенту» власти легальную возможность для увеличения своего политического веса и легитимизирует возможный конфликт с «патроном». Сохраняя свою организацию и политические ресурсы, предпринимательская группировка в принципе в любое время может пойти на конфликт с властью. Эти условия сохраняются и после преобразования отношений в личную унию.

Можно выделить три основных направления трансформации внеинституциональных взаимоотношений. В первом случае клиентела власти превращается в группу давления. Исходная патронажная форма взаимоотношений преобразуется в конфликтную — участники автономны, оказывают друг на друга взаимное давление, ведут торг, заключают соглашения по конкретным вопросам. Но иерархия во взаимоотношениях сохраняется.

Во втором случае бывшая клиентела становится частью системы власти. Патронаж уступает место симбиотическим отношениям. Происходит сращивание государства с бизнесом, точнее — высшей бюрократии с экономической элитой, поскольку круг участников привилегированных отношений по определению ограничен. Иерархия практически исчезает, фигуры патрона и клиента теряют свою определенность. «Ведущий» и «ведомый» постоянно меняются местами, и зачастую трудно определить, кто от кого зависит.

Примером трансформации такого типа может служить «семерка» ведущих финансовых структур, каждый из членов которой в ходе своего развития в той или иной степени был объектом патронажа. Однако затем они резко сократили дистанцию, отделяющую их от власти, и оказались практически на одном уровне со своими патронами и равновеликими им фигурами. Они переросли патронаж, а их отношения с бывшими патронами приблизились к горизонтальным. Теперь члены «семерки» могут обмениваться с представителями бюрократической и политической элиты равноценными услугами.

Наконец, в третьем случае «симбиоз» превращается в конфликт, а участники «олигархической координации» со стороны большого бизнеса — в группы давления. Это становится возможным благодаря демократической политической среде, которая предоставляет проигравшей стороне легальные возможности добиться изменения положения в свою пользу. Система «олигархической координации» помогала сохранять равновесие в новом истеблишменте до тех пор, пока во взаимоотношениях между элитами сохранялись неравенство и субординация. Исчезновение или ослабление иерархии при отсутствии новых форм взаимоотношений привели к конфликтам.

Cокращение дистанции, отделявшей ранее от политической элиты, становится дополнительным фактором, побуждающим членов экономической элиты при необходимости пойти на конфликт. По мере эволюции взаимоотношений от патронажа к «симбиозу» сближение власти большого бизнеса становится более тесным. Но и конфликт между ними приобретает острый характер. Подобно «кооперативным» отношениям (патронаж «симбиоз») конфликт также протекает во внеили слабоинституциональных формах.

Повысилась эффективность политических ресурсов большого бизнеса. Об этом свидетельствует сравнительный анализ двух конфликтных фаз — 1992;1994 года и 1997 года. В обоих случаях конфликт сопровождался политизацией групп давления бизнеса. В первый период это приняло форму создания «партий интересов». Однако потерпев крах на парламентских выборах 1993;го и 1995 годов «партии интересов» маргинализировались и были вытеснены на политическую периферию.

В 1997 году в качестве главного политического ресурса использовались «информационные империи», созданные за время, предшествовавшее конфликту. Они оказались гораздо более эффективным политическим инструментом, чем «партии интересов». Этот политический ресурс постоянно сохраняется в распоряжении наиболее крупных групп давления бизнеса (ведущих финансовых структур).

Наконец, изменилось позиционирование конфликта в политическом пространстве. Ранее столкновения государства с группами давления бизнеса в значительной мере приобретали форму конфликта между высшим политическим руководством (или «сверхэлитой») и старыми и новыми элитами, боровшимися за доступ к новой власти. После 1996 года конфликт означал перенесение борьбы внутрь нового правящего слоя.

Исчезновение иерархии из взаимоотношений политической и экономической элит привело к тому, что представители последней начали вступать в альянсы в новом истеблишменте в качестве полноправных участников. Начался взаимный перенос противоречий: из бизнес-элиты — в политическую элиту, из политической элиты — в бизнес-элиту. Уже в конце 1996;го — начале 1997 года заговорили о появлении двух группировок — «старого» и «нового» капитала, ориентированных соответственно на премьера В. Черномырдина и (тогда еще) главу Администрации Президента. Чубайса. Первая группировка включала Газпром, Национальный резервный банк, Банк Империал, ЛУКойл, вторая — ОНЭКСИМбанк, МЕНАТЕП, СБС, Альфа-банк, Уникомбанк, Московский национальный банк, а также Мост-банк и ЛогоВАЗ. Главной нишей дифференциации стала разница «происхождения» и политического патронажа «старый» капитал — Черномырдин, «новый» капитал — Чубайс).

Реорганизация правительства весной 1997 года и последующее появление в его составе трех автономных политических фигур (Черномырдин, Чубайс, Немцов) усложнили конфигурацию политических ориентации в верхушке экономической элиты. вокруг каждого из них в руководстве правительством стала складываться система союзов. Однако возникшая после реформы правительства система коалиций ведущих политиков и финансовых групп не оказалась устойчивой, а ее перестройка — законной.

Неустойчивое равновесие было разрушено в результате активизации альянса ОНЭКСИМ банка с «молодыми реформаторами» в правительстве. Последние провозгласили ориентацию на новые, универсальные правила при проведении приватизационных аукционов. Было заявлено о «разрыве связей с крупным капиталом». ОНЭКСИМ публично поддержал ориентацию власти на «универсальные» правила. Расчет был сделан на то, что он сможет больше других от этого выиграть — за счет более прочных связей с западным капиталом и привилегированных отношений с организаторами аукционов. Курс власти на «разрыв с крупным капиталом» обернулся содействием экспансии наиболее мощной финансовой группы.

Проведение летом 1997 года конкурса по Связьинвесту привело к столкновению ОНЭКСИМ банка с финансовыми группами Березовского и Гусинского. «Банковская война» началась против Потанина, но очень быстро мишенью для ударов становится сначала руководство Госкомимущества в лице А. Коха, а потом предполагаемые политические патроны Потанина по конкурсу Связьинвеста — Чубайс и Немцов. Политическая база первых вице-премьеров в бизнес-элите оказалась разрушенной. Им удалось в разной степени сохранить поддержку лишь двух финансовых групп — ОНЭКСИМбанка и Альфа-групп.