Кейсы. 
Африканская система защиты прав человека и народов

• 1. Дело Амаду Садио Диалло (Республика Гвинея против Демократической Республики Конго)
• 28 декабря 1998 г. в Секретариат Международного суда ООН было подано заявление от Республики Гвинея на предмет возбуждения дела против Демократической Республики Конго (ДРК). Истец, в данном случае — Гвинея, утверждал о нарушении властями ДРК прав гвинейского гражданина Амаду Садио Диалло, вследствие предполагаемого грубого нарушения ДРК норм международного права и своих обязательств по международным договорам. Обе стороны рассматриваемого спора представили в установленные процессуальные сроки свои позиции по заявленным нарушениям.
• 24 мая 2007 г. Суд принял решение, объявив приемлемым поданное Гвинеей заявление в части защиты прав г-на Диалло в качестве физического лица и компаньона (associe) в компаниях «Африком-Заир» и «Африконтейнерз-Заир», однако признал неприемлемым в части защиты права г-на Диалло в связи с возможными нарушениями прав двух компаний. Открытые слушания по делу состоялись с 19 по 29 апреля 2010 г., после которых стороны представили Суду свои письменные заявления.

Суть дела сводится к предполагаемым нарушениям прав гражданина Гвинеи, проживавшего и работавшего около 32 лет на территории ДРК, как физического лица, так и компаньона в компаниях «Африком-Заир» и «Африконтейнерз-Заир». Суд рассмотрел два эти компонента отдельно, определяя во втором случае правосубъектность г-на Диалло и двух указанных предприятий. Гвинея утверждала в своем заявлении о двух фактах ареста и продолжительного содержания под стражей г-на Диалло в ДРК, а во втором эпизоде и произвольной высылке из страны постоянного проживания.

Далее предлагаем изучить детально обстоятельства дела, позиции сторон, предполагаемые нарушения ряда статьей международных договоров и норм международного нрава, в части обеспечения и защиты прав человека, и что представляется немаловажным, второе разбирательство, последовавшее через шесть месяцев после вынесения решения по существу дела и касавшееся исключительно вопроса возмещения ущерба, если таковой будет доказан, пострадавшей стороне.

В части предполагаемых нарушений прав г-на Диалло как частного лица, Гвинея указывала на два случая ареста и содержания в ДРК своего гражданина. Первый эпизод ареста произошел в 1988—1989 гг. На это заявление ДРК ответила утверждением о слишком позднем включении Гвинеи данного вопроса в свое заявлении, в первоначальном варианте которого, отправленным на рассмотрение Суда в декабре 1998 г., оно указано не было.

Суд согласился с позицией государства — ответчика по этому вопросу, отметив, что на стадии письменного представления позиций истца и контрмеморандумов ответчика данный эпизод заявлен не был, а был заявлен в ходе разбирательства дела на стадии представления ответов, что лишило государство-ответчика возможности подать предварительные возражения, так как данная процедура четко прописана в ст. 79 Регламента Суда, предоставляющей срок не позднее трех месяцев после подачи меморандума.

Кроме того, Суд, признавая неприемлемым требование Гвинеи о рассмотрении эпизода с арестом г-на Диалло в 1988—1989 гг., разъяснил, что включить вопрос, не заявленный в первоначальном требовании, возможно, но если при этом не будет изменен предмет спора, первоначально вынесенный на рассмотрение Суда. Само по себе включение нового требования в ходе разбирательства спора не является процессуальным нарушением, а потому приемлемо, если отвечает существу рассматриваемого дела. Однако в вопросе признания приемлемости того или иного заявления Суд особенно подчеркнул наличие связи между предметом нового требования и тем, которое было указано в заявлении о возбуждении дела. Таким образом, новое требование должно либо прямо быть связано с предметом первоначального заявления, либо подразумеваться в нем. В рассматриваемом деле Суд не нашел соответствия вышеуказанным условиям. Так, Суд посчитал невозможным применить термин «подразумевалось» в данном случае, посчитав новое требование истца не соответствующим существу дела.

Более того, два рассматриваемых эпизода — арест и содержание под стражей г-на Диалло в 1988—1989 гг., а также в 1995—1996 гг. с последующим выдворением с территории ДРК — не имеют существенной прямой связи между собой. В первом случае арест г-на Диалло имел место в ходе уголовного разбирательства, во втором — носил чисто административный характер. Кроме того, по факту событий 1995—1996 гг. Гвинея заявляет о невозможности осуществления в отношении своего гражданина (г-на Диалло) мер дипломатической защиты. Суд установил, что новое требование Гвинеи затрагивает факты, касательно которых имеющиеся в национальной правовой системе средства защиты отличны от тех, которые возможно применить к фактам, заявленным в первоначальном требовании. Всесторонне рассмотрев новое заявленное требование Гвинеи Суд постановил его неприемлемым по всем указанным элементам.

Разбирая требование истца по предполагаемым нарушениям прав г-на Диалло государством ответчиком, вызванным мерами по его аресту, заключению под стражу и высылке, осуществленных в 1995—1996 гг., Суд изучил имеющиеся факты, а также международные договоры и нормы международного права, применимые в связи с предполагаемыми нарушениями.

По вопросу оспариваемых фактов по данному случаю стороны в некоторых аспектах пришли к согласию, в иных же — представили свои позиции по существу. Гвинея настаивала на содержании под стражей г-на Диалло властями ДРК в течение 66 суток подряд, эго утверждение было оспорено ДРК, настаивавшей на задержании на двое суток, и при повторном аресте — не более восьми суток. Дальнейшее задержание, пришедшееся на период с 10 но 31 января 1996 г., по мнению Гвинеи, было инициировано распоряжением премьер-министра ДРК от 14 января 1996 г. и имело цель — выдворение г-на Диалло с территории данного государств, которое в итоге и было осуществлено из аэропорта Киншасы, 31 января 1996 г. ДРК с такой позицией не согласна, заявляя о том, что с 10 по 25 января 1996 г. г-н Диалло оставался на свободе.

Приступая к изучению представленных сторонами фактов, Суд также разъяснил вопрос бремени доказывания, которое в ряде случаев может лежать на каждой из сторон, представляющих определенные доказательства своих позиций (что и было применено в данном деле).

Стороны также по-разному оценивали и условия содержания г-на Диалло под стражей: Гвинея настаивала на применении к своему гражданину руководством конголезской тюрьмы и ее персонала бесчеловечного, унижающего достоинство обращения. ДРК с этим заявлением согласна не была. Суд, рассмотрев все имеющиеся факты по данному вопросу, не согласился с позицией Гвинеи, так как в распоряжении Суда не были представлены доказательства о якобы бесчеловечном обращении с г-ном Диалло в тюрьме. Более того, Суд нашел доводы, опровергающее подобное заявление, узнав о возможности г-на Диалло общения с родными, защитниками и адвокатами, а также получения от них необходимых вещей и пищи. Суд отметил, что доказывая предполагаемые факты жестокого к себе обращения, заявитель не обязан доказывать несовершение государственными органами определенных действий по предоставлению правовых гарантий, так как обычно государственный орган способен предъявить документальные свидетельства выполнения им своих обязанностей в отношении задержанного лица. Но и признавать государство виновным в данном случае не представляется разумным, ввиду того что не каждое действие фиксируется письменно. Иными словами, нецелесообразно применять общее правило, тогда как логично применить меры, конкретные для того или иного случая, а бремя доказывания нельзя возлагать на одну из сторон.

Гвинея настаивала на нарушении ДРК при аресте и содержании под стражей, а также высылке г-на Диалло следующих норм международного права:

• 1) ст. 13 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года (далее — Пакт)^[1] и п. 4 ст. 12 Африканской хартии прав человека и народов (далее — Хартия)^[2];
• 2) п. 1 и 2 ст. 9 Пакта и ст. 6 Хартии;
• 3) подп. «Ь» п. 1 Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г.^[3]

Суд рассмотрел каждое из представленных заявлений Гвинеи о нарушении государством-ответчиком своих обязательств по международному праву.

Предполагаемое нарушение государством-ответчиком ст. 13 Пакта, которая гласит: «Иностранец, законно находящийся на территории какоголибо из участвующих в настоящем Пакте государств, может быть выслан только во исполнение решения, вынесенного в соответствии с законом, и, если императивные соображения государственной безопасности не требуют иного, имеет право на представление доводов против своей высылки, на пересмотр своего дела компетентной властью или лицом, или лицами, специально назначенными компетентной властью, и на то, чтобы быть представленным для этой цели перед этой властью лицом или лицами». Пункт 4 статьи 12 ЛХПЧН предусматривает: «Лицо, не являющееся гражданином государства — участника настоящей Хартии, законно допущенное на территорию этого государства, может быть выслано из нее только на основании решения, принятого в соответствии с законом».

Суд признал, что высылка лица, не являющегося гражданином государства пребывания, возможна, но в рамках специально закрепленных условий и процедур, отраженных не только в нормах международного права, но и национального права государств, которое должно находиться в соответствии с правом международным. Кроме того, высылка по своему характеру должна не только соответствовать закону, но и не быть произвольной.

Рассматривая данный вопрос, Суд счел полезным обратить внимание на толкование, данное в практике Комитета ООН, но правам человека^[4], а также Африканской комиссии по правам человека и народов, давшее объяснение норме о высылке, содержащейся в Хартии^[5].

По заявлению Гвинеи г-н Диалло подвергся произвольной высылке, так как постановление о проведение такой меры было подписано не президентом ДРК, как того требовало законодательство, а премьер-министром; не были проведены предварительные консультации с Национальной иммиграционной службой, а также нс были даны основания использования такой меры, как высылка.

В отношении первого довода истца Суд, оговаривая, что не имеет права толковать внутреннее законодательство того или иного государства, отмечает, что хотя ст. 15 Законодательного акта ДРК об иммиграционном контроле 1983 г. возлагает полномочия по высылке иностранных лиц на президента Республики, вступивший в силу Конституционный акт 1994 г. переносит полномочия, формально возложенные на президента, не требуя при этом официального закрепления. Пункт 2 ст. 80 Конституции закрепляет положение: «премьер-министр осуществляет регулирующие полномочия посредством распоряжений, согласованных с Советом министров». Таким образом, представляется нецелесообразным говорить о нарушении ДРК в данном аспекте обязательства «соответствия закону», однако Суд признал несоблюдение государством-ответчиком обязанности проводить соответствующие консультации с Национальной иммиграционной службой перед осуществлением высылки иностранца, о котором говорится и в Законодательном акте ДРК об иммиграционном контроле.

Суд признал правомерность заявления Гвинеи об отсутствии со стороны ДРК указания причин высылки г-на Диалло. В распоряжении о высылке указано лишь то, что «присутствие [г-на Диалло] и его поведение нарушали и нарушают публичный порядок Заира, особенно в экономической, финансовой и денежно-кредитной областях». Данную формулировку Суд не счел возможным рассматривать в качестве достаточного объяснения причин высылки, так как она представляет собой неопределенное и абстрактное утверждение. Кроме того, Суд признал доказанным факт невозможности г-на Диалло обратиться в компетентные органы для рассмотрения доводов в свою защиту. Объяснение ДРК, ссылающейся на «императивные соображения государственной безопасности», ограничивающие право иностранца на собственную защиту, в данном случае не может считаться обоснованным, так как г-н Диалло не был соответственным образом проинформирован о наличии такого ограничения.

В заключение Суд приходит к выводу, что ДРК по указанным выше двум основаниям все же нарушила процессуально гарантированное право, предоставляемое национальным законодательством, любого лица, включая иностранца, на защиту от произвольного осуществления высылки, следовательно, можно говорить о нарушении государством-ответчиком ст. 13 Пакта и п. 4 ст. 12 Хартии.

Предполагаемое нарушение государством-ответчиком п. 1 и 2 ст. 9 Пакта и ст. 6 Хартии. Статья 9 Пакта в и. 1 и 2 закрепляет, что:

«1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей. Никто не должен быть лишен свободы иначе как на таких основаниях и в соответствии с такой процедурой, которые установлены законом.

2. Каждому арестованному сообщаются при аресте причины его ареста и в срочном порядке сообщается любое предъявляемое ему обвинение".

Статья 6 Хартии гласит следующее: «Каждый человек имеет право на свободу и на личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе, как по причинам и на условиях, заранее определенных законом. В частности, никто не может быть подвергнут произвольному аресту или задержанию».

На заявление Гвинеи о том, что в 1995—1996 гг. г-на Диалло арестовали и заключили под стражу не в соответствии с установленной законом процедурой, закрепленной в законодательстве и Пакте (п. 1 ст. 9) и не «на условиях, заранее определенных законом» (ст. 6 Хартии), Суд отметил, что нормы данных статей распространяются на все формы арестов и содержания под стражей, проводимые компетентными государственными органами вне зависимости от оснований и целей осуществления таких мер. Суд не считает правильным проводить в данном случае разделение между понятиями «выдворение» и «высылка». Изучив законодательные нормы национального права ДРК, Суд выявил нарушение государством-ответчиком правил процедуры высылки иностранца как в задержании его именно для целей дальнейшего выдворения с конголезской территории, так и в части несоответствия действий уполномоченных государственных органов срокам процедуры высылки, а также необходимом информировании иностранца о проводимых в его отношении мер.

Суд разъяснил, что сами по себе арест и содержание под стражей с целью дальнейшей высылки лица нс могут считаться произвольными по смыслу ст. 9 Пакта и ст. 6 Хартии, но длительность задержания г-на Диалло, не представление аргументов в пользу обоснованности высылки данного лица со стороны государственных органов ДРК и некоторые иные условия могут трактоваться как нарушение государством-ответчиком заявленных статей. Однако заявление Гвинеи о том, что г-ну Диалло не сообщили, в чем его обвиняют, не подпадает под смысл п. 2 ст. 9 Пакта, так как такая процедура предусмотрена только в отношении уголовного разбирательства, не имевшего места в случае с г-ном Диалло, но при этом ДРК нарушила положение указанной статьи в том, что не сообщила задержанному при аресте причины такой меры (тем самым нарушив право, гарантированное в любом случае, независимо от оснований ареста). Кроме того, при выдворении г-ну Диалло сообщили недостоверную информацию о причинах его высылки в силу «незаконного пребывания» на территории ДРК. Таким образом, государство-ответчик нарушило п. 2 ст. 9 Пакта.

Что касается заявленного Гвинеей факта жестокого обращения, которому якобы подвергся г-н Диалло при аресте и содержании под стражей в тюрьме, охранники которой угрожали убить г-на Диалло, а также не давали возможности общаться с родными, адвокатами и гвинейским посольством, ДРК, ссылаясь на и. 1 ст. 10 Пакта: «Все лица, лишенные свободы, имеют право на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой личности», отрицает данное обвинение.

Суд приводит также положения ст. 7 Пакта, которая закрепляет, что «никто не должен подвергаться пыткам или жестоким бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию», а в ст. 5 Хартии говорится, что «каждый человек имеет право на уважение его достоинства, присущего человеческой личности».

Будучи убежденным в том, что запрет на бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение является нормой общего международного права, обязательное к соблюдению всеми государствами, вне зависимости от договорных обязательств, тем не менее Суд, изучив все имеющиеся материалы дела, представленные сторонами, не счел возможным признать государство-ответчик нарушившим заявленные положения международного права, так как Гвинея не предоставила исчерпывающих доказательств, подтверждающих выдвинутое обвинение.

Далее Гвинея заявляла о нарушении ДРК поди. «Ь» п. 1 ст. 39 Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г., которая гласит следующее: «Компетентные органы государства пребывания должны безотлагательно уведомлять консульское учреждение представляемого государства о том, что в пределах его консульского округа какой-либо гражданин этого государства арестован, заключен в тюрьму или взят под стражу в ожидании судебного разбирательства или же задержан в каком-либо ином порядке, если этот гражданин этого потребует. Все сообщения, адресуемые этому консульскому учреждению лицом, находящимся иод арестом, в тюрьме, нод стражей или задержанным, также безотлагательно передаются этими органами консульскому учреждению. Указанные органы должны безотлагательно сообщать этому лицу о правах, которые оно имеет согласно настоящему подпункту». По мнению Гвинеи при аресте в 1995—1996 гг. г-на Диалло он не был «безотлагательно» проинформирован об имевшемся у него праве обратиться к консульским учреждениям государства своей гражданской принадлежности с просьбой о содействии. Возражение ДРК о том, что г-н Диалло сам не выступил с подобной инициативой, не выдерживает критики, так как именно государственные органы, производящие арест и задержание, обязаны сообщить лицу об имеющемся у него праве. Таким образом, ДРК нарушила подп. «Ь» п. 1 ст. 39 Конвенции.

В отношении предполагаемого нарушения прав г-на Диалло как компаньона (associe) в компаниях «Африком-Заир» и «Африконтейнерз-Заир» (закрытые компании с ограниченной ответственностью, здесь и далее — ЗКОО) Суд, определив роль г-на Диалло и как компаньона, и как управляющего (gerant.), подчеркнул отдельную правосубъектность этих компаний от правосубъектности г-на Диалло.

Гвинея заявляла о нарушениях прав своего гражданина государствомответчиком в отношении осуществления им права на участие в общих собраниях ЗКОО, включая право голоса на них, а также право назначать директоров и управляющих, осуществлять общий контроль над деятельностью компаний. Кроме того Гвинея указала на нарушение ДРК права собственности г-на Диалло в отношении долей в уставном капитале ЗКОО. Суд рассмотрел эти два требования отдельно.

На утверждение Гвинеи о том, что власти ДРК якобы препятствовали г-ну Диалло созывать и участвовать в общих собраниях ЗКОО, Суд отметил, что гвинейский гражданин имел возможность проводить такие действия, а препятствия, выдвигаемые ДРК, доказаны нс были. Кроме того, г-н Диалло мог передать свое право голоса в соответствии со ст. 22 Устава «Африконтейнерз-Заир», предусматривающей возможность назначения в качестве доверенного лица компаньона только какого-либо другого компаньона.

На возражение Гвинеи, заявлявшей о том, что г-н Диалло был единственным компаньоном, соответственно, не имел никакой возможности назначить доверенное лицо, Суд возразил, что в компании «Африконтейнерз-Заир» два компаньона: г-н Диалло и «Африком-Заир», которое он мог назначить своим представителем. Таким образом, Суд не находит возможным поддержать заявление Гвинеи о том, что ДРК якобы нарушила право г-на Диалло участвовать в общих собраниях ЗКОО, включая возможность голосовать на них. Выслав г-на Диалло, ДРК не лишила его права участвовать в собраниях ЗКОО, не лично, но через представителя.

В отношении заявленного нарушения прав г-на Диалло в качестве управляющего ЗКОО Суд отклонил утверждение ДРК о якобы назначенном г-ном Диалло вместо себя управляющем, как не имеющее доказательств. В соответствии с конголезским правом вопросы назначения и деятельности управляющих регулируются декретом 1887 г. о торговых товариществах и уставами соответствующих компаний. Претензия Гвинеи, утверждавшей о нарушении ДРК права г-на Диалло назначать управляющего ЗКОО, Суд ответил, что согласно конголезскому праву данные вопрос принадлежит не отдельному компаньону, но всей компании.

Также Суд отметил, что г-н Диалло, даже подвергнувшись высылке, не утратил своего с правовой точки зрения поста управляющего и не был полностью лишен возможности осуществлять надзор над деятельностью ЗКОО из-за границы.

Суд постановил отделять понятия прав и активов компании от прав и активов компаньона. К тому же, у акционеров и юридического лица разная гражданская ответственность. Долевая собственность позволяет обладателям долей иметь возможность не только управлять компанией, но и получать дивиденды или какие-либо денежные суммы, подлежащие выплате в случае ликвидации компании. Однако Суд не нашел доказательств того, что компании шли к ликвидации, или объявлялись выплаты дивидендов. Более того, Суд не счел необходимым устанавливать размеры хозяйственной деятельности компаний «Африком-Заир» и «Африконтейнерз-Заир» в момент высылки г-на Диалло, так же как и рассматривать вопросы о возможном состоянии банкротства этих предприятий. Таким образом, Суд отклонил заявления Гвинеи в нарушении имущественных прав г-на Диалло на свои доли в капитале ЗКОО.

Последним, но немаловажным вопросом, требующим внимания Суда, являлось возмещение ущерба, причиненного пострадавшей стороне в рассматриваемом деле. Определив, что ДРК нарушила положения ст. 9 и 13 Пакта, ст. 6 и 12 Хартии, а также подп. «Ь» п. 1 ст. 36 Венской конвенции о консульских сношениях, Суд приступил к оценке понесенного потерпевшей стороной ущерба. Как указал Суд, «возмещение должно, по возможности, устранить все последствия противоправного деяния и воссоздать положение, которое, по всей вероятности, существовало бы, если бы соответствующее деяние совершено не было». В случаях когда эго невозможно, возмещение следует рассматриваться в форме компенсации или сатисфакции либо и того, и другого.

По итогам рассмотренного дела и в связи с соответствующим требованием Гвинеи суд принял решение о возмещении ущерба пострадавшей стороне в форме компенсации. Гвинея также просила Суд в рамках своих заключительных представлений отложить принятие решения о конкретной оценке суммы компенсации, чтобы дать возможность сторонам разрешить данный вопрос по взаимному согласию. Однако оговаривалось, что если «в течение шести месяцев после вынесения Судом [настоящего] решения» стороны не придут к соглашению, Гвинея может предоставить Суду свою оценку суммы компенсации, тогда как Суд может вынести решение по данному вопросу в рамках следующей стадии разбирательства.

• 30 ноября 2010 г. Суд вынес решение по существу дела, в котором постановил следующее:
• 1) восьмью голосами против шести, что требование Гвинеи в отношении ареста и содержания под стражей г-на Диалло в 1988—1989 гг. является неприемлемым;
• 2) единогласно, что в отношении обстоятельств, в которых г-н Диалло был выдворен с конголезской территории 31 января 1996 г., ДРК нарушила ст. 13 Пакта и п. 4 ст. 12 Хартии;
• 3) единогласно, что в отношении обстоятельств, при которых был арестован и содержался иод стражей в 1995—1996 гг. г-н Диалло с целью его последующей высылки, ДРК нарушила п. 1 и 2 ст. 9 Пакта, а также ст. 6 Хартии;
• 4) 13 голосами против одного, что, не информировав г-на Диалло безотлагательно при его содержании под стражей в 1995—1996 гг. о его правах согласно поди. «Ь» п. 1 ст. 36 Венской конвенции о консульских сношениях, ДРК нарушила обязательства, которые она несет в соответствии с этим подпунктом;
• 5) отклонил 12 голосами против двух все другие представления Гвинеи относительно обстоятельств, при которых был арестован и содержался под стражей в 1995—1996 гг. в целях его высылки г-н Диалло;
• 6) девятью голосами против пяти, что ДРК не нарушала прямых прав г-на Диалло как компаньона в фирмах «Лфриком-Заир» и «Африконтейнерз-Заир»;
• 7) единогласно, что ДРК несет обязательство по выплате соответствующего возмещения в форме компенсации Гвинее за последствия нарушений международных обязательств, упомянутых в подп. 1 и 3;
• 8) единогласно, что, в случае если стороны не достигнут договоренности по этому вопросу в течение шести месяцев с даты 30 ноября 2010 г., вопрос о компенсации, причитающейся Гвинее, будет урегулирован Судом, и Суд оставил за собой право провести с этой целью последующую процедуру в этом деле.
• 20 сентября 2011 г. Суд вынес постановление, в котором указал, что предельный срок, установленный для постановляющей части решения, принятого в 2010 г., истек 30 мая 2011 г., а стороны так и не пришли к согласию в отношении суммы компенсации пострадавшей стороне. По данному вопросу стороны в качестве состязательных бумаг 6 декабря 2011 г. и 21 февраля 2012 г. представили меморандум Гвинеи и соответственно контрмеморандум ДРК. Правительство Гвинеи просило Суд обязать ДРК выплатить в качестве компенсации за ущерб, причиненный г-ну Амаду Садио Диалло вследствие его ареста, содержания под стражей и последующей высылки с территории ДРК, следующую сумму компенсации:
• 1) 250 тыс. долл. США за психический и моральный ущерб, включая ущерб, причиненный репутации г-на Диалло;
• 2) 6 430 148 долл. США за утраченный доход во время содержания под стражей и после высылки г-на Диалло;
• 3) 550 тыс. долл. США за иной материальный ущерб; а также
• 4) 4 360 000 долл. США за утрату потенциальной прибыли.

Тем самым Гвинея оценила понесенный г-ном Диалло ущерб в общем размере — 11 590 148 долл. США, без включения штрафных процентов. Вдобавок в результате вынужденной необходимости возбуждения данного разбирательства государство Гвинея понесло существенные издержки, которые были оценены в сумме 500 тыс. долл. США.

ДРК, в свою очередь, отметила в своем контрмеморандуме следующее:

• 1) ДРК согласна возместить Гвинее компенсацию в размере 30 тыс. долл. США в качестве возмещения нематериального ущерба, причиненного г-ну Диалло в результате его противоправного задержания и высылки в 1995;1996 гг.;
• 2) ДРК не согласна выплачивать какие-либо штрафные проценты;
• 3) ДРК имеет шестимесячный срок с даты вынесения решения Суда для выплаты Гвинее вышеуказанной суммы компенсации;
• 4) никакая компенсация не причитается в отношении другого материального ущерба, который был заявлен Гвинеей;
• 5) каждая сторона оплачивает свои собственные издержки на разбирательство, включая затраты и гонорар своих представителей, адвокатов, консультантов и прочих лиц.
• 19 июня 2012 г. Суд вынес решение по вопросу о компенсации, которая причитается с ДРК в пользу Гвинеи:
• 1) 15 голосами против одного устанавливает сумму компенсации, причитающейся с ДРК в пользу Гвинеи за нематериальный ущерб, причиненный г-ну Диалло, в размере 85 тыс. долл. США (при вынесении такого решения Суд оценил различные аспекты, такие как: произвольный характер ареста и содержания под стражей г-на Диалло, неоправданно длительный срок его заключения в конголезской тюрьме, неправомерная высылка из страны, в которой он постоянно проживал в течение 32 лет и где осуществлял хозяйственную деятельность, однако Суд подчеркивает, что жестокое обращение в отношении к г-ну Диалло в ходе разбирательства дела доказано не было);
• 2) 15 голосами против одного устанавливает сумму компенсации, причитающейся с ДРК в пользу Гвинеи за материальный ущерб, причиненный г-ну Диалло в отношении его личного имущества, в размере 10 тыс. долл. США;
• 3) 14 голосами против двух постановляет, что никакая компенсация не причитается с ДРК в пользу Гвинеи в отношении требования, касающегося материального ущерба, предположительно причиненного г-ну Диалло в результате утраты профессионального вознаграждения во время его противоправного задержания и после его противоправной высылки;
• 4) единогласно постановляет, что никакая компенсация не причитается с ДРК в пользу Гвинеи в отношении требования, касающегося материального ущерба, предположительно причиненного г-ну Диалло в результате утраты потенциальной прибыли;
• 5) единогласно постановляет, что общая сумма компенсации, причитающейся согласно и. 1 и 2, выше, должна быть выплачена к 31 декабря 2012 г. и что в случае ее неуплаты к этой дате процент с основной суммы, причитающейся с ДРК в пользу Гвинеи, будет начисляться с 1 сентября 2012 г. по годовой ставке 6%;
• 6) 15 голосами против одного отклоняет требование Гвинеи относительно издержек, связанных с разбирательством (Суд согласен с мнением ДРК, что каждая сторона должна сама оплачивать свои издержки, понесенные в ходе разбирательства дела).

Таким образом, Суд оценил общую сумму компенсации, которая должна выплатить Гвинее ДРК, в 95 тыс. долл. США.

Стоит особенно отметить факт того, что решение Суда от 19 июня 2012 г. является первым случаем за более чем 60-летнюю практику Суда, когда данный международный орган правосудия не просто постановил необходимость возмещения ущерба пострадавшей стороне в результате нарушения международных норм в области прав человека государством-нарушителем, но и оценил конкретную сумму — размер такой компенсации.

Вопросы

• 1. На какие две части Суд разделил заявление Гвинеи?
• 2. Какие условия должны соблюдаться заявителем по делу при внесении нового требования в процессе разбирательства?
• 3. Как был решен Судом вопрос о бремени доказывания?
• 4. Разграничил ли Суд понятие терминов «высылка» и «выдворение»?
• 5. Какие условия необходимо соблюсти для правомерного задержания того или иного лица в соответствии с нормами международного права?
• 6. Необходима ли точная ссылка на определенную статью в международном договоре, чтобы заявлять о жестоком обращении?
• 7. Как Суд разрешил вопрос о возможности применения консульской защиты в данном деле?
• 8. Каким образом Суд разрешил вопросы нарушения прав г-на Диалло как компаньона и управляющего ЗКОО?
• 9. По какой причине Суд не вынес решение о возмещении причиненного потерпевшей стороне ущерба, а выделил в отдельное разбирательство?
• 10. Чем примечательно решение Суда в вопросе возмещения ущерба?
• 2. Народ эндороис против Кении

В феврале 2010 г. Африканская комиссия по правам человека и народов (далее — Африканская комиссия) приняла решение, но делу Народ эндороис против Кении, тем самым дав юридическое завершение почти 40-летней борьбы коренного народа эндороис, выселенного с исторической земли проживания, против правительства Кении, а также восстановив нарушенные права народа (ст. 8, 14, 17 (и. 2 и и. 3), 21 и 22 Африканской хартии прав человека и народов 1981 г. (далее — Хартия)). Кроме того, решение Африканской комиссии создаст первый в истории прецедент защиты права на развитие.

В мае 2003 г. Центр по нравам меньшинств и развитию (СЕМ I RIDE) при содействии Международной группы по нравам меньшинств (MRG) и Центр по жилищным правам и вопросам выселения (CORE) от имени народа эндороис направили жалобу на действия правительства Республики Кения в Африканскую комиссию.

Прежде чем рассмотреть разрешение данного спора Африканской комиссией необходимо рассмотреть обстоятельства, приведшие к подаче жалобы, и существо коренного народа эндороис.

Эндороис представляют собой полукочевой народ, традиционно проживающий в центральной Кении, а именно в районе озера Богория и леса Мончонгои. В 1970;х гг. правительство Кении издало указ о строительстве в районе озера Богория национального заповедника. Во исполнение данного решения народ эндороис дважды был подвергнут принудительному выселению, без права выбора нового места жительства, а также лишился доступа к исконным землям проживания. Кроме того, район, в который был переселен народ, оказался засушливым и в целом непригодным ни для скотоводства, ни для земледелия.

В 1986 г. 170 из 400 семей народа эндороис получили денежную компенсацию в размере 3150 кенийских шиллингов на семью. Данная сумма, однако, не может рассматриваться в качестве разумной и достаточной компенсации. Исчерпав все внутренние средства правовой защиты, включая Верховный суд Кении, представители народа эндороис от их имени в 2003 г. обратились за восстановлением нарушенных прав в Африканскую комиссию.

Прежде чем приступить к рассмотрению заявленных нарушенных статей Хартии, Африканская комиссия дала определение понятию «коренной народ». Эндороис идентифицировали себя в качестве самостоятельного народа. Данное утверждение отрицало государство-ответчик, настаивавшее на принадлежности эндороис как части крупных племен Туген или Календжин, что, тем не менее, лишает народ права на особую защиту, предоставленного коренным народам.

Прежде всего, Африканская комиссия дала ответ на следующие вопросы:

• — действительно ли эндороис — отдельный народ?
• — нуждаются ли эндороис в особой защите как коренной народ?

в чем отличие народа эндороис от прочих подплемен Туген и Календжин?

Существенно отличаясь от других региональных и универсальных договоров, но правам человека, Хартия — своего рода передовой механизм, уникальной особенностью которого является не только содержание «поколений» прав, гражданских и политических, экономических, социальных и культурных прав, но определение особого внимания к правам народов^[6] (коллективным правам).

Африканская комиссия подчеркнула, что понятие «коренные» не создает некую особую группу населения. В таком значении данный термин был применен Рабочей группой Африканской комиссии по коренным народам/общинам (далее — Рабочая группа). Исходя из положений Хартии, Рабочая группа^[7] отметила тесную связь понятия «народы» с коллективным правами. Тем не менее понятия «народы» и «коренные народы/ общины» до сих пор неоднозначны. Не существует единого понятия «коренных народов», так как ни одно принятое определение не отражает разнообразие культур коренных народов, исторических условий в конкретных странах. Эти обстоятельства побудили составителей Хартии воздерживаться от любых однозначных определений понятия «коренной народ».

Выше названное положение отражено в докладе Рабочей группы: несмотря на свой мандат, позволяющий толковать положения Хартии согласно ст. 45(3), Африканская комиссия изначально уклонялась от разъяснения понятия «народ». Хартия сама по себе не дает определения. С самого начала Африканской комиссии было тяжело в развитии прав, где мало конкретной международной юриспруденции. Международные пакты также не дают определения «народ». Очевидно, составители Хартии были призваны дать различие между традиционными правами личности, на которые указывают статьи до 17, относящиеся к «человеку», статьей 18, обращающейся к семье, статьями 19 и 24, делающими особенную ссылку на «все народы».

Рабочая группа также определила некоторые общие характеристики коренного населения Африки: в первую очередь (но необязательно) различные группы нынешних или бывших охотников и собирателей, и некоторые группы скотоводов. Главной характеристикой для большинства из них является то, что сохранение их особого образа жизни зависит от доступа и прав на их традиционные земли и природные ресурсы.

Тем не менее Африканская комиссия, опираясь на доклад Рабочей группы, сформулировала четыре условных критерия для определения коренных народов:

проживание и длительное использование определенной территории;

• — сохранение культурной самобытности; самоидентификация как отдельной группы и признание таковой другими группами;
• — нокоренность, маргинализация, лишения, выселения и дискриминация.

Африканская комиссия, таким образом, указала ряд объективных признаков, позволяющих тем или иным группам лиц претендовать на получение статуса «коренного народа»: общие исторические традиции, расовая или этническая идентичность, культурная однородность, языковое единство, религиозные и идеологические сходства, территориальная связь, общность экономической жизни и прочее. Важно подчеркнуть, что соответствие данным критериям дает право коллективно пользоваться особыми правами, содержащимися в ст. 19—24 Хартии.

В соответствии с положениями ст. 60 Хартии Африканская комиссия обращает внимание на другие вспомогательные источники международного права, а также общие принципы при определении прав «коренных народов» в рамках Хартии. Данный постулат подкрепляется определением, предложенным Рабочей группой ООН по коренным народам: «коренные народы… те, которые, имея историческую преемственность в периоды до и во время колониальной зависимости на их территориях, считают себя отличными от остального общества, преобладающего в настоящее время на этих территориях, или от части из них. Они не являются сейчас доминирующим слоем общества и полны решимости сохранить, развивать и передать будущим поколениям свои исконные территории, этническую идентичность в качестве основы дальнейшего существования как народа, в соответствии с их культурными традициями, социальными институтами и правовыми системами»^[8].

Целесообразно рассматривать данное определение в связи с докладом Рабочей группы экспертов Африканской комиссии от 2003 г., заложившего основы данного ею определения коренных народов^[9].

Приведем пример определения коренных народов, предложенное МОТ в рамках Конвенции № 169 «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах» 1989 г.: «…народы в независимых странах, которые рассматриваются как коренные ввиду того, что они являются потомками тех, кто населял страну или географическую область, частью которой является данная страна, в период ее завоевания или колонизации или в период установления существующих государственных границ, и которые, независимо от их правового положения, сохраняют некоторые или все свои социальные, экономические, культурные и политические институты».

В контексте рассматриваемого дела, тщательно изучив представленные заявителями и государством-ответчиком доказательства своих позиций, Африканская комиссия утвердилась в том, что культура, религия и традиционный образ жизни народа эндороис тесно связаны с их историческими землями их проживания, т. е. упомянутыми озером Богория и его окрестностями. Так как озеро и лес занимают центральное место в образе жизни народа, отсутствие возможности доступа к ним не позволяет эндороис в полной мере осуществлять свое право на религию и культуру.

Кроме сакрального отношения к собственной земле, не менее важным представляется самоидентификация народа. Более того, Специальный докладчик ООН по вопросу прав и основных свобод коренных народов также предлагает самоидентификацию в качестве основного критерия для признания коренного народа. Бытие коренных народов напрямую связано с возможностью самим строить собственное существование и жить в соответствии со своими культурными особенностями, социальными институтами и религиозными верованиями.

Рабочая группа Африканской комиссии в своем докладе также особо подчеркнула самоидентификацию народа как ключевой компонент концепции прав народов, предусмотренных, но смыслу Хартии. В данном аспекте следует указать, что именно на нарушение права на сохранение идентичности и ссылались заявители, отмечая невозможность самоидентификации без соблюдения связи с историческими землями проживания.

Африканская комиссия в итоге согласилась с важностью самоидентификации эндороис как коренного народа и признание его таковым другими группами.

Изучив все предоставленные сторонами материалы, Африканская комиссия установила соответствие эндороис критериям «самобытности», тем самым признав его коренным народом, обладающим своей историей, культурой и религиозными убеждениями. Данное решение позволило эндороис пользоваться Африканской хартией по защите коллективных прав.

Далее рассмотрим решение Африканской комиссии по каждому из заявленных нарушенных прав.

Статья 8 Хартии — право исповедовать религию (свобода вероисповедания): «Гарантируется свобода совести, выбора профессии и свободного отправления религиозных обрядов. При условии соблюдения правопорядка никто не может подвергаться мерам, ограничивающим осуществление этих свобод». Заявители утверждали о нарушении государством-ответчиком права народа эндороис свободно исповедовать свою религию, выселив народ с территории их традиционного проживания, более того, отказав эндороис в доступе к священным для них озеру и лесу. Тем самым государство Кения вмешалось в реализацию народом права исповедовать религию и совершать обряды в соответствии с вероисповеданием.

Таким образом, лишившись доступа к традиционным местам проживания, эндороис не могли совершать религиозные обряды^[10]. Африканская комиссия убеждена, что верования народа эндороис подпадают под понимание религии в соответствии с международным правом. Термин «религия» в международных документах по правам человека включает различные религиозные и духовные верования, т. е. получает широкое толкование.

Совет ООН по правам человека следующим образом трактует некоторые аспекты права на свободу религии в Международном пакте о гражданских и политических правах: «защищает теистические, нетеистические и атеистические убеждения, а также право не исповедовать никакую религию или убеждения». Термины «вера» и «религия» широко толкуются. Статья 18 не ограничивается в своем применении традиционными религиями или религиями и убеждениями, своими структурными формами или обычаями аналогичными традиционным религиям^[11].

Свобода совести и вероисповедания включает в себя и право поклоняться, проводить и принимать участие в ритуалах, соблюдать дни отдыха и иметь возможность носить определенную одежду или символы принадлежности к той или иной религии^[12]. Африканская комиссия ссылается на свое решение дела Группа бесплатной правовой помощи и другие против Заира, в котором было определено, что право на свободу совести позволяет отдельным лицам или группам отправлять культы или собираться по религиозным убеждениям или иным верованиям, создавать и содержать места для этих целей, а также совершать обряды в соответствии с предписаниями религии или верованием^[13].

Иными словами, религия зачастую неотделима от земли, а свобода вероисповедания и возможность принимать участие в священных церемониях — основные моменты в понятии права на религию. Таким образом, Африканская комиссия согласилась с тем, что верования и обряды народа эндороис соответствуют понятию религии по смыслу положений Хартии.

В ряде случаев законом установлены необходимые ограничения прав, защищенных Африканской хартией, но при этом они не должны полностью ущемлять права. Совет ООН по правам человека рекомендовал применять ограничения только в тех целях, для которых они были изначально предназначены. Ограничения должны быть пропорциональны конкретной потребности, на которой они основаны. В деле народа эндороис применение жестких ограничений на право исповедовать религию должно основываться исключительно на веских причинах. Государство-ответчик обязано доказать необходимость и разумность подобного вмешательства.

Лишение народа эндороис возможности доступа к территории исконного проживания является ограничением их свободы исповедовать свою религию, тем более что это ограничение не вызвано ни угрозой общественной безопасности, ни иной серьезной причиной.

Государство Кения тем самым сделало практически невозможным для народа совершать религиозные обряды, занимающие центральное место в его культуре и религии.

Статья 14 Хартии — право собственности: «Гарантируется право на собственность, которое может быть отменено только в случае общественной необходимости или в интересах всего общества и согласно положениям соответствующих законов». Прежде чем решить, имело ли место нарушение государством-ответчиком права собственности народа эндороис по смыслу ст. 14 Хартии, Африканская комиссия должна была разрешить два ключевых вопроса:

• — дать определение права собственности (в контексте коренных народов) в соответствии с нормами африканского и международного права;
• — оценить необходимость применения особых мер защиты этих прав в случае посягательства на землю эндороис со стороны государства.

Как международное, так и национальное право признают наличие несколько специфической формы землевладения у коренных народов. Основные проблемы, с которыми сталкиваются коренные народы при реализации своего права собственности, включают в себя отсутствие официального признания права собственности за собой своих исторических территорий, отказ национальных правовых систем признать общую собственность и утверждение формального права собственности на земли коренных народов колониальными властями. Такая неопределенность в статусе земельной собственности привела к неоднократным случаям выселения народа со своих исторических территорий проживания.

В связи с этим вопросом Рабочая группа, но коренным народам/общинам отметила, что некоторые африканские коренные народы действительно лишены собственности, следовательно, необходимы специальные меры для обеспечения их выживания в соответствии с их традициями и обычаями.

Разумным представляется, в первую очередь, признание того, что права, интересы и выгоды таких коренных народов в отношении их традиционных земель составляют «собственность» в соответствии со смыслом Африканской хартии, таким образом, возможно принять специальные меры для обеспечения такого права собственности.

В случае с народом эндороис, который не регистрировал право собственности на земли своего исконного проживания, члены народа либо имеют свои собственные дома, построенные на этой территории, либо жили в домах, принадлежащих их отцам, и возделывали землю, принадлежащую последним.

Как отметила Африканская комиссия, государство обязано по ст. 14 Хартии не только уважать право собственности, но и защищать его.

В деле Народа огони 2001 г.^[14] Африканская комиссия рассмотрела фактическую ситуацию, связанную с выселением людей из их домов, что представляет собой нарушение ст. 14 Хартии, а также права на достаточное жилье, которое, хотя и не явно выражено в Хартии, но также гарантировано смыслом ст. 14.

Африканская комиссия также обратила внимание на позицию Комитета ООН по экономическим, социальным и культурным правам, давшего юридический критерий принудительного выселения с земли, на которую традиционно претендует группа людей в качестве своей собственности. Так, в своем Замечании общего порядка № 4 Комитет отметил следующее: «случаи принудительного выселения являются, на первый взгляд, несовместимыми с требованиями Пакта и могут быть оправданы только в самых исключительных обстоятельствах и в соответствии с принципами международного права»^[15].

Данное мнение было подтверждено Комиссией ООН по правам человека, подтвердившей^[16], что принудительное выселение является грубым нарушением прав человека, и, в частности, права на достаточное жилище^[17]. Африканская комиссия также ссылается на Замечание общего порядка № 7, требующее от государств-сторон изучить все возможные альтернативы, прежде чем проводить выселения, провести консультации с заинтересованными лицами, с тем чтобы избежать или, по крайней мере, свести к минимуму необходимость использования силы.

Кроме того, Африканская комиссия указала, что в ст. 26 и 27 Декларации ООН «О коренных народах» используется термин «занимаемые или используемые иным образом», что позволяет коренным народам претендовать на исконные земли проживания в соответствии с положениями международного права, даже при отсутствии официального статуса собственности на них.

Африканская комиссия пришла к следующим выводам:

• 1) традиционное владение землей коренными народами равнозначно государственно предоставленному статусу собственности;
• 2) традиционное владение позволяет коренным народам требовать официального признания и регистрации права собственности;
• 3) коренные народы, против воли покинувшие свои традиционные земли проживания или лишенные права владения, сохраняют права собственности на нее даже без официального признания, за исключением передачи земли на законных основаниях добросовестным третьим лицам;
• 4) коренные народы, лишенные права владения землей, в случае если она была передана на законных основаниях третьим лицам, имеют право на возмещение потери или получение другой равноценной по размеру и качеству земле.

Таким образом, владение не является необходимым условием для реализации права коренных народов на возврат земли или ее возмещение, что и имело место в случае с народом эндороис.

Однако посягательство государства на право собственности как таковое еще не является нарушением сг. 14 Хартии, если осуществляется в соответствии с положениями закона. Статья 14 Хартии содержит критерий, определяющий правомерность такого посягательства: только «в интересах общественной необходимости, или в интересах всего общества» и «в соответствии с действующими законами». Посягательство на собственность не будет расценено как нарушение ст. 14, если доказано, что оно отвечает интересам общественной необходимости/общим интереса и было проведено в рамках действующего законодательства.

Само по себе принудительное выселение не может считаться соответствующим критериям ст. 14 Хартии «в соответствии с законом». Это положение должно означать как минимум, что как кенийское законодательство, так и соответствующие нормы международного права, должны быть соблюдены. Характер же вынужденного выселения представляет собой грубое нарушение прав человека.

Комиссия ООН по правам человека в резолюциях 1993/77 и 2004/28 признала, что принудительное выселение является грубым нарушением прав человека, и в частности права на достаточное жилище. Принудительное выселение предполагает несоответствие критерию «пропорциональности». Два других элемента критерия «соответствия закону» подразумевают проведение необходимых консультаций с представителями коренного народа и выплату им компенсации за принесенный им ущерб.

Стоит подчеркнуть особое значение проведения предварительных консультаций с представителями коренного народа, также как и то, что требуется достижение согласия. Невыполнение обязательства проводить консультации и стремиться к достижению согласия или выплате компенсации в результате приводит к нарушению права собственности.

В деле эндороис правительство государства-ответчика не осуществило выплату полной компенсации народу, как того требует Конституция Кении и иные нормы кенийского законодательства. Хотя некоторые члены народа эндороис и приняли ограниченную денежную компенсацию, это не может быть расценено как получение ими достаточной компенсации и признание окончательной потери своей земли.

Статья 17 — право на участие в культурной жизни общества: «…2. Каждый человек может свободно принимать участие в культурной жизни своего общества. 3. Развитие и охрана моральных и традиционных ценностей, признанных обществом, являются обязанностью государства».

Культурные права эндороис были нарушены по двум основаниям: во-первых, народ столкнулся с систематическим ограничением на доступ к объектам культуры, и во-вторых, культурные права эндороис были нарушены в результате серьезного ущерба, причиненного кенийскими властями его скотоводческому образу жизни.

Защита прав человека закрепляет уважение и сохранение религиозного и культурного наследия коренных народов, необходимого для их идентичности, включая здания и объекты, таких как библиотеки, церкви, мечети, храмы и синагоги.

Статья 17 Хартии имеет двойной аспект, т. е. как индивидуальный, так и коллективный характер защиты, с одной стороны, участие человека в культурной жизни своей общины, а с другой — обязанность государства поощрять и защищать традиционные ценности, признанные тем или иным народом. По смыслу положений Хартии культура рассматривается как комплекс, включающий духовную и физическую связь с землей своих предков, знания, веру, искусство, право, мораль, обычаи и любые другие способности и навыки, приобретенные человеком в качестве члена общества — совокупность материальных и духовных мероприятий и продуктов данной социальной группы, которые отличают ее от других подобных групп. Культурная самобытность охватывает религию сообщества, язык и другие определяющие характеристики^[18].

Преамбула Хартии признает следующее: «гражданские и политические права не могут быть отделены от экономических, социальных и культурных прав, ни в концептуальном, ни в универсальном смысле» и что «достижение экономических, социальных и культурных прав является гарантией использования гражданских и политических прав».

Африканская комиссия также обратила внимание на позицию Комитета ООН по правам человека в отношении культурных прав, закрепленных в ст. 27 Декларации ООН «О правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам». Комитет указал, что «культура проявляется во многих формах, включая особый образ жизни, связанный с использованием земельных ресурсов, особенно в случае коренных народов. Это право может включать такие традиционные виды деятельности, как рыболовство или охота, и право жить в резервациях, охраняемых законом. Пользование этими правами может потребовать правовые меры защиты и меры по обеспечению эффективного участия членов общин меньшинств в принятии решений, затрагивающих их интересы».

Африканская комиссия, толкуя положения Хартии, определяет обязанность государства допускать разнообразие культур и гарантировать защиту идентичности народов, отличающихся от болыиинства/доминирующей группы. Таким образом, ст. 17 (п. 2) требует от государств принимать меры, «направленные на сохранение, развитие и распространение культуры», такие как содействие «культурной идентичности как фактора взаимного признания среди лиц, групп, стран и регионов; …содействие осведомленности и осуществлению культурного наследия национальных этнических групп и меньшинств, а также коренных групп населения».

В отличие от ст. 8 и 14, ст. 17 не содержит компенсационного положения, подтверждая то, что составители Хартии предусмотрели не все обстоятельства, при которых было бы целесообразно ограничить право народов на культуру. Ограничение права должно быть соразмерно с законной целью и не влиять на осуществление культурных прав народа.

Выселив народ эндороис на полузасушливые земли, отказав в доступе к лекарственной соли и другим жизненно важным ресурсам для здоровья скота, правительство Кении создало серьезную угрозу для скотоводческого образа жизни эндороис. Тем самым народу эндороис было отказано в самой сути нрава на культуру. Следовательно, государство нарушило п. 2 и 3 ст. 17 Хартии.

Статья 21 — право на свободное распоряжение природными ресурсами: «1. Все народы свободно распоряжаются своим национальным богатством и природными ресурсами. Это право используется исключительно в интересах народа. Ни в коем случае народ не может быть лишен этого права.

• 2. В случае грабежа своего достояния обездоленные народы имеют право на законное возвращение его, а также на соответствующую компенсацию.
• 3. Свободное распоряжение национальным богатством и природными ресурсами осуществляется без ущерба для обязательства развития международного экономического сотрудничества, основанного на взаимном уважении, справедливом обмене и принципах международного права…"

Природные ресурсы, находящиеся на территории коренных народов и в недрах их земель исторического проживания, которые охватываются защитой положений ст. 21 Хартии, традиционно использовались в целях существования, развития и продолжения образа жизни этих народов.

В деле народа эндороис государство обязано было оценить, насколько ограничение права частной собственности является необходимым для сохранения нормального существования народа. Интересно отметить решение Африканской комиссии в деле народа огони, по которому право на природные ресурсы, содержащиеся в традиционных землях, принадлежит коренным народам. Иными словами, народы, населяющие определенные районы в государстве, могут претендовать на защиту ст. 21 Хартии.

Эндороис имеют право свободно распоряжаться своими богатствами и природными ресурсами, разумеется, с учетом консультации с властями Кении. Пункт 2 ст. 21 также включает обязательства государства — участника Хартии в случае таких нарушений, как недостаточное возмещение убытков и выплаты компенсации. Отметим, что народ эндороис так и не получил ни разумную компенсацию, ни возвращения своей земли исконного проживания. Следовательно, имело место нарушение ст. 21 Хартии государством-ответчиком.

Обратимся к анализу решения дела Народ эндороис против Кении в контексте нарушения права на развитие.

Как уже было упомянуто, Хартия — это первый международный документ, закрепивший право на развитие в рамках своей ст. 22. Хартия также является единственным международным договором, который не только содержит в себе право на развитие, но и придает ему обязательную юридическую силу. Таким образом, государства — участники Хартии несут ответственность по созданию условий, благоприятных для развития людей в соответствии с положениями ст. 22.

Изучим содержание ст. 22 Хартии, которая гласит следующее: «1. Все народы имеют право на собственное экономическое, социальное и культурное развитие с должным учетом своей свободы и самобытности и при равноправном доступе к общему наследию человечества. 2. Государства обязаны индивидуально или коллективно обеспечивать право на развитие».

Вынесение рассмотрения случая нарушения права на развитие на столь высокий уровень создает некий стандарт для решения аналогичных дел и, следовательно, привлекает внимание к праву на развитие в целом пока лишь в рамках Африканского континента.

В первую очередь, право народа эндороис на развитие было нарушено вследствие неспособности государства вовлечь народ в процесс развития, обеспечив тем самым дальнейшее его благосостояние, которое резко ухудшилось после выселения с территории заповедника. Эндороис не могли платить налоги, и, как следствие, государство конфисковало крупный рогатый скот, как было сказано выше, скотоводство — основа образа жизни данного народа.

У народа эндороис не оставалось иного выбора, кроме как покинуть свои исконные земли проживания, тем самым лишившись возможности реализовать свое право на развитие.

В решении дела народ огони Африканская комиссия подчеркнула важность наличия выбора для благосостояния. Африканская комиссия признает свободу равнозначной выбору, который является составной частью права на развитие. Иначе говоря, признавая свободу, Африканская комиссия понимает право на развитие как наличие выбора.

Выбор и самоопределение охватывают также возможность распоряжаться природными ресурсами по собственному усмотрению. Народ эндороис был лишен такой возможности. В связи с вышесказанным очевидно, что развитие должно пониматься как увеличение благосостояния народа, измеряемое его возможностями выбора. Реализация права на развитие требует улучшения и увеличения возможностей благоустройства и выбора.

Народ эндороис был лишен благосостояния в связи с ограничениями в выборе и возможностях, включая эффективное и конструктивное участие в деятельности, затрагивающей его интересы.

Недостаточность и ненадлежащее проведение консультаций, проведенных правительством Кении после создания заповедника и их неэффективность заставили народ эндороис надеяться на возвращение на родную землю. Не осознавая факта постоянного характера своего выселения, многие семьи эндороис не покидали родные места до 1986 г.

Выселение привело к ситуации бесправности народа эндороис в вопросе, имеющем первостепенное значение для их существования. Возмущение несправедливостью заставило некоторых членов народа попытаться вернуть лес Мочонгои в 1974 и в 1984 гг., а также дважды встретиться с президентом Кении для обсуждения проблемы в 1994 и в 1995 гг., кроме того, провести мирные акции протеста против действий правительства.

Если бы консультации проводились с эффективным вовлечением народа эндороис, не последовала бы неясность с правами и возмущение членов народа тем, что их согласие было получено незаконно. Для получения согласия необходимо четко и полностью проинформировать всех членов коренного народа о характере и последствиях дачи такого согласия, при этом предоставить возможность принимать участие в переговорах лично, или группами, или посредством специально выбранных представителей.

Советы округов Баринго и Коибатек, которые представляли интересы не только народа эндороис, но и других племен Ту ген, не смогли эффективно выступать от имени эндороис и действовать им на благо.

Некоторым положительным моментом является то, что правительство Кении отметило создание программы, но всеобщему бесплатному начальному образованию и программы восстановления сельского хозяйства, которая направлена на повышение доходов бедного сельского населения, в том числе эндороис. Более того, государство начало осуществлять программы по справедливому распределению бюджетных средств посредством Фонда развития на местах, Стипендиальных фондов округов, Комитетов по содействию округов, Дорожных советов.

Рассматривая заявленное нарушение ст. 22 Хартии, Африканская комиссия обратилась к докладу независимого эксперта ООН, в котором говорится, что развитие — это не просто положение, государство обеспечивает, например, жильем отдельные лица и народы, а развитие представляет собой выбор людей, где им жить. Далее в докладе говорится: «…государство или любая другая власть не может решать произвольно, где человек должен жить, только потому, что ему проще таким жильем обеспечить». Свобода выбора — важнейший элемент права на развитие.

Препятствуя реализации выбора народом, правительство не осуществило своего обязательства гарантировать защиту права на развитие. Африканская комиссия обратилась к докладу Рабочей группы по коренным народам, в котором говорится следующее: «коренные народы не должны подвергаться принуждению, давлению или запугиванию в своем выборе развития». Если бы государство предоставило условия для осуществления права на развитие в соответствии с Хартией, развитие заповедника увеличило бы возможности эндороис, например, от получения выгод от деятельности заповедника, в то время как принудительное выселение лишило эндороис самой возможности выбора места жительства.

Несмотря на заявление государства о том, что народ участвовал в принятии решений, касающихся его собственной судьбы и имущества, посредством представительства в совете округов Баринго и Коибатек, в действительности эндороис не имели права голоса в управлении землей своего проживания. Более того, Комитету по благосостоянию народа эндороис, представительному органу общины, было отказано в регистрации, что привело к проведению незаконных консультаций с властями, выбиравших по своему усмотрению отдельных лиц, давших свое согласие от имени всего народа.

Правительство, без сомнения, обязано консультироваться с коренными народами, в частности, по таким важным вопросам, как определение статуса земель. Африканская комиссия, рассмотрев все имеющиеся сведения, признала недостаточными и неэффективными проведенные государством с народом эндороис консультации. Условия консультаций не отвечают стандартам Африканской комиссии в данных обстоятельствах. Кроме того, народ были проинформирован о предстоящем проекте как свершившемся факте, следовательно, не имел возможности сформировать политику или свое участие в работе заповедника.

На самих переговорах представители народа эндороис находились в неравном положении ввиду своей неграмотности, непонимания значения использования имущества и собственности, как это предусмотрено в кенийском законодательстве. Правительство должно было провести процесс консультаций таким образом, чтобы представители народа не только были полностью проинформированы о соглашении, но и могли участвовать в разработке решений, имеющих значение для жизни эндороис.

Африканская комиссия также обратилась к положениям п. 3 стат. 2 Декларации ООН «О праве на развитие» 1986 г., в которой утверждается, что право на развитие включает в себя «активное, свободное и конструктивное участие в развитии». Вследствие развития должны быть расширены права и возможности народа эндороис. Однако не достаточно простого предоставления кенийскими властями продовольственной помощи эндороис. Для реализации права на развитие эндороис должны быть предоставлены возможности самореализации и выбора своего дальнейшего существования с учетом самобытности народа.

В деле эндороис следует отметить и слабое урегулирование властями вопроса дальнейшего существования народа после выселения. Кроме того, народу не была предоставлена земля равной ценности (и таким образом, не выполнен критерий «в соответствии с законом», так как закон требует выплаты надлежащей компенсации).

С правом на развитие тесно связано участие. Для обеспечения эффективного участия народа в процессе развития и инвестиционных планов в отношении к своей территории государство обязано активно консультироваться с народом и действовать, учитывая обычаи и традиции народа.

Государство должно также довести до сведения народа всю необходимую информацию, тем самым наладить постоянную связь между сторонами. Консультации должны быть добросовестными, проводится через соответствующие процедуры, с учетом культуры народа и своей конечной целью иметь достижение соглашения.

В данном деле проведенные правительством консультации с представителями народа эндороис не могут считаться достаточными. Государство не получало предварительного осознанного согласия всех членов общины до перевода их земли в статус заповедника, но начало их выселение. Власти при этом не дали понять эндороис, что они будут лишены всех прав на возвращение в свои земли, в том числе на беспрепятственный доступ к пастбищам и лекарственным солям для скота. Таким образом, народ имел законное право ожидать того, что даже после первоначального выселения он будет иметь доступ к своей земле для проведения религиозных церемоний и в лечебных целях.

В данном контексте стоит обратить внимание на мнение Специального докладчика ООН по вопросу о положении прав человека и основных свобод коренных народов: «везде, где крупномасштабные проекты происходят в районах проживания коренных народов, вполне возможна вероятность глубоких социальных и экономических изменений, которые часто не очень хорошо понятны, а тем более предвидены, со стороны властей, отвечающих за их происхождение… Основные последствия этих действий на права человека коренных народов связаны с потерей традиционных территорий и земель, выселение, миграция, в конечном итоге — переселения, истощение ресурсов, необходимых для физического и культурного выживания, разрушение и загрязнение окружающей среды, социальная дезорганизация народов, долгосрочные нарушения здоровья и питания, а также, в некоторых случаях, преследования и насилие»¹. Иными словами, Специальный докладчик ООН признал, что «свободное, предварительное и осознанное согласие» имеет особое значение для защиты прав человека коренных народов по отношению к основным процессам развития.

Совместное использование выгод является жизненно важным как по отношению к праву на развитие, так и предоставлению права собственности. Право на развитие нарушается, когда развитие снижает благосостояние общества. Африканская комиссия подчеркнула, что концепция совместного использования выгод служит важным компонентом соблюдения права собственности, а отсутствие должной компенсации (даже если другие критерии законной цели и пропорциональности удовлетворены) представляет собой нарушение права собственности.

В рамках Африканской хартии об участии общественности в процессе развития и преобразований 1990 г. распределение выгод является основным фактором в процессе развития. В данном ключе право народа эндороис на получение «справедливой компенсации» означает право народа разумно пользоваться выгодами в результате ограничения или лишения их.

ираиа на использование и осуществление деятельности на традиционных землях и природных ресурсов, необходимых для их выживания^[19].

Отметим и позицию Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации, который рекомендовал не только получить предварительное обоснованное согласие народа, когда основные мероприятия по эксплуатации территорий коренных народов только планируются, но и обеспечить справедливое распределение выгод от такой деятельности.

Государство должно обеспечить взаимоприемлемое распределение выгод. В связи с этим положения о распределении выгод по Хартии понимаются как форма разумной и справедливой компенсации в результате использования исторической земли проживания и природных ресурсов, необходимых для существования народа эндороис.

Государство несет ответственность по созданию условий, благоприятных для развития людей. Следовательно, народ эндороис не должен был самостоятельно искать места для выпаса скота или для проведения религиозных церемоний. Государство же, напротив, обязано убедиться в том, что народ не исключен из процесса развития и получения выгод.

Непредоставлепие надлежащей компенсации и льгот, а также соразмерной земли для выпаса скота указывает на то, что власти Кении не в полной мере обеспечили участие эндороис в процессе развития. Африканская комиссия, таким образом, пришла к выводу, что народ эндороис пострадал от нарушения государством ст. 22 Хартии.

Африканская комиссия определила два критерия права на развитие: конструктивный и инструментальный (право при этом используется и как средство, и как цель). Нарушение процедурного или основного элементов представляет собой нарушение права на развитие, как и выполнение только одного из двух критериев. Признание права на развитие требует выполнения пяти основных критериев: справедливость, недискриминационный характер, участие, подотчетность и прозрачность, не менее важны равенство и возможность выбора. Решение также содержит указания на то, как обеспечить в судебном порядке защиту права на развитие.

Рассмотренное решение Африканской комиссии само себе вновь подтверждает наличие четкой обязанности государств создавать благоприятные условия для реализации права на развитие. По итогам разрешения дела эндороис было дано понятие «народ» и «коренной народ» (община), который обладает правом быть активным участником процесса развития, получать выгоды и улучшать свое благополучие. Следовательно, право на развитие может принадлежать не только всему обществу в целом, но и отдельным группам лиц.

В своем окончательном решении Африканская комиссия предписала ряд рекомендаций государству-ответчику для исполнения:

• 1) признать право собственности эндороис и возвратить им исконные земли;
• 2) убедиться, что народ эндороис имеет неограниченный доступ к озеру Богория и окружающим объектам для проведения религиозных и культурных обрядов и для выпаса скота;
• 3) выплатить достаточную компенсацию народу за все понесенные убытки;
• 4) гарантировать регистрацию Комитета благосостояния народа эндороис;
• 5) наладить диалог со всем народом и его законными представителями для эффективного осуществления этих рекомендаций;
• 6) представить отчет о выполнении этих рекомендаций в течение трех месяцев со дня уведомления.

В настоящий момент правительство Кении пока не осуществило всех предписанных рекомендаций.

Вопросы

• 1. Что нового привнесло в международную практику решение Африканской комиссии по делу Народ эндороис против Кении?
• 2. Какое определение понятию «коренной народ» дала Африканская комиссия?
• 3. Чем, по мнению Африканской комиссии, отличается защита прав коренных народов от прав остального населения?
• 4. Какую правовую оценку дала Африканская комиссия факту выселения народа эндороис со своих исконных земель проживания?
• 5. В чем состоит специфичность права собственности коренных народов?
• 6. Как рассматривается выплата компенсаций по смыслу Хартии?
• 7. Подпадают ли традиционные верования народа эндороис под смысл понятия религии?
• 8. Какой прецедент создала Африканская комиссия, рассмотрев и вынеся решение по делу Народ эндороис против Кении?
• 9. Какие основные компоненты права на развитие в контексте положений ст. 22 Хартии указала в своем решении Африканская комиссия?
• 10. Что подразумевается под выбором в контексте права на развитие?
• 3. Решение Африканской комиссии нрав человека и народов по делу О нарушении прав народа огони

В 2001 г. Африканская комиссия по правам человека и народов (далее — Африканская комиссия), в соответствии со ст. 55 Африканской хартии прав человека и народов (далее — Хартия) завершила рассмотрение сообщения о предполагаемых нарушениях прав проживающего в Нигерии народа огони^[20]. Это дело является особо значимым, поскольку при его рассмотрении Комиссия впервые столкнулась со значительными нарушениями экономических, социальных и культурных прав, которые легли в основу жалобы. Кроме того, при рассмотрении данного сообщения Комиссия следовала устойчивому и динамичному подходу, который способствует лучшей и более эффективной защите экономических, социальных и культурных прав в Африке.

В марте 1996 г. неправительственные организации — Центр содействия защите социальных и экономических прав в Нигерии (Social and Economic Rights Action Centre — SERAC) и Центр социальных и экономических прав в Ныо-Йорке (CESR) обратились с жалобой в Африканскую комиссию. В жалобе утверждалось, что военное правительство Нигерии имело прямое отношение к деятельности по добыче нефти, осуществляемой государственной нефтедобывающей компанией, Нигерийской национальной нефтяной компанией (Nigetian National Petroleum Company — NNPC), которая является главным акционером консорциума вместе с компанией Shell Petroleum Development Corporation (SPDC). Ее деятельность привела к загрязнению окружающей среды, что ухудшило ее состояние и стало причиной возникновения проблем со здоровьем среди народа огони.

В жалобе указывалось на широкомасштабное загрязнение почвы, воды и воздуха, разрушение домов, уничтожение сельскохозяйственных культур и скота, а также ужасную атмосферу, в которой пришлось жить и страдать общинам огони, что явилось нарушением их прав на здоровье, благоприятную окружающую среду, жилье и питание.

В контексте Африканской хартии прав человека и народов эти заявления включали нарушение ст. 2 (недискриминационное осуществление прав), 4 (право на жизнь), 14 (право на собственность), 16 (право на здоровье), 18 (право на семью), 21 (право народов свободно распоряжаться своим национальным богатством и природными ресурсами) и 24 (право на общий удовлетворительный уровень окружающей среды). В сообщении далее указывалось, что правительство Нигерии проявило попустительство и способствовало нарушению прав, передав в распоряжение нефтяных компаний вооруженные отряды. Также в жалобе констатировалось, что правительство Нигерии нс осуществляло мониторинг за деятельностью компаний, так же как не вводило меры по обеспечению безопасности. В довершении ко всему правительство скрывало от народа огони информацию об опасностях, создаваемых в результате нефтедобывающей деятельности.

Более того, в сообщении указывалось на действия отрядов службы безопасности Нигерии, которые осуществляли нападения, поджоги и уничтожили несколько деревень огони и их домов под предлогом преследования с целью смещения должностных лиц и сторонников Движения выживания народа огони (Movement of the Survival of Ogoni People — MOSOP) c 1993 no 1996 гг. Наконец, правительство не стало расследовать эти нападения, не говоря уже о наказании виновных, другими словами, не проявило должную осмотрительность в этом вопросе.

В октябре 2001 г. Африканская комиссия приняла решение по существу дела. Такой долгий период принятия решения был обусловлен стремлением достичь мирного разрешения, задержками в получении ответов от правительства Нигерии, сменой правительства в стране, ограниченной продолжительностью заседаний Комиссии и желанием прийти к разумному решению. При этом в вербальной ноте нового правительства Нигерии, представленной Африканской комиссии в октябре 2000 г., правительство признавало, что нефтяными компаниями на территории проживания народа огони, а именно в районе дельты реки Нигер, совершались и продолжают совершаться множество злодеяний.

Если обратиться к Хартии, то необходимо отметить, каким образом в преамбуле этого документа указывается на взаимосвязь между политическими, гражданскими, экономическими, социальными и культурными правами: «С одной стороны, основные права человека проистекают из самой человеческой природы и поэтому нуждаются в защите на национальном и международном уровнях, с другой стороны, реальность и уважение прав народов обязательно должны гарантировать права человека». Коллективные права, содержащиеся в ст. 20—24 Хартии, приобретают важное социальное, экономическое и культурное значение. Эти права присущи всем общинам, но также и тем отдельным фермерам, ведущим натуральное хозяйство, и рыбакам, которым необходимы гарантии физической и экономической безопасности не только для них самих, но и для их семей.

Хартия носит комплексный характер, что означает, что все основные стандарты взаимосвязаны и «взаимопроникают» друг в друга. Уважение человеческого достоинства, закрепленное в ст. 5 Хартии, является центральным понятием и ценностью и служит критерием оценки деятельности государства.

Следует отметить, что в Хартии не закрепляется право на жилье и достаточный жизненный уровень, как установлено в ст. 11 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. Однако Африканская комиссия в решениях предыдущих дел указывала, что голодание заключенных и лишение их одеял и одежды нарушает положения ст. 16 Хартии (право на максимально возможный уровень физического и психического здоровья). Более того, насильственное выселение людей из их домов было признано нарушением права на свободу передвижения и права на собственность, согласно ст. 12(1) и ст. 14 Хартии. В конечном счете, лишение основных благ и услуг, необходимых для поддержания здоровья, включая чистую питьевую воду, электричество и медицинское обслуживание, было также квалифицировано как нарушение ст. 16 Хартии. Следовательно, можно заключить, что Комиссия стремится включить некоторые экономические и социальные права, не упомянутые в Хартии, в содержание положений ее статей об экономических и социальных правах путем широкого толкования. Несмотря на такую аргументацию, Комиссия придает решающее значение закрепленному в ст. 5 понятию человеческого достоинства как всеобъемлющей концепции Хартии.

Статья 56(5) Хартии устанавливает, что сообщения рассматриваются Комиссией в случае, если исчерпаны все местные средства правовой защиты, если таковые имеются, за исключением случаев, когда вполне очевидно, что процедура их использования неоправданно затягивается. На момент рассмотрения сообщения тогдашнее военное правительство Нигерии приняло различные декреты, запретившие обращаться в суды. Эти меры лишили народ Нигерии достаточных местных средств правовой защиты, гем самым сделав невозможным осуществление их прав на национальном уровне. Соответственно, Комиссия пришла к мнению, что в данном случае не имелось достаточных местных средств правовой защиты.

При этом Комиссия подчеркнула, что много раз доводила этот вопрос до сведения властей Нигерии, но не получила ответа. Это подразумевает, что Комиссии пришлось иметь дело с фактами в том виде, как они были представлены заявителями, и рассматривать их как данное. В октябре 1996 г. жалоба была признана приемлемой.

Что касается вопроса существа дела, то необходимо обратиться к современным тенденциям и подходам в сфере международной защиты экономических, социальных и культурных прав, чтобы определить обязательства государств по соблюдению прав человека.

Идея о проведении различий между видами обязательств, нежели между правами, была предложена Генри Шу^[21]. Каждому основному праву соответствовало три типа обязательств: «избегать лишения», «защищать от лишения» и «помогать обездоленным». Данная идея получила развитие в ходе исследования Специального докладчика ООН по вопросу о праве на питание^[22]. В рассматриваемом деле Африканская комиссия проводит различие между обязательствами уважать, защищать, поощрять и выполнять.

Обязательство уважать означает, что государство должно воздерживаться от вмешательства в осуществление основных прав, т. е. данное обязательство является негативным. Оно должно уважать носителей прав, отдельных лиц и их групп, их свободы, независимость и свободу действовать.

Второй вид обязательств — это обязанность защищать обладателей прав от действий других субъектов (третьих сторон) путем принятия законодательства и создания эффективных мер правовой защиты. Данное обязательство, соответственно, является позитивным.

Третий уровень обязательств — обязательство поощрять, которое носит долгосрочный характер. Государство должно обеспечивать способность лиц осуществлять их права и свободы, например, путем поощрения терпимости, повышения осведомленности и создания инфраструктуры.

Обязательство по выполнению предполагает принятие государством мер в целях реализации непосредственного осуществления права. К примеру, для реализации права на образование государство строит школы, платит учителям и разрабатывает учебные программы.

Хартия, как документ в области прав человека, не так далека от данной концепции в отношении обязательств. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам также применял данный подход в его замечаниях общего порядка по вопросу о праве на питание, образование и здоровье. Нигерия является участником Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах с 1993 г.

Применение данного подхода предполагает, что реализация каждого отдельного права Хартии включает обязательство уважать, защищать, поощрять и выполнять. Другими словами, государство-участник не может ограничиваться соблюдением только одного конкретного обязательства. Все виды обязательств взаимосвязаны и взаимозависимы и необходимы для осуществления всех прав, т. е. политические и гражданские права и экономические, социальные и культурные права находятся в равных условиях. Данная типология способствует лучшему пониманию обязательств, вытекающих из договора, и определению того, соответствуют ли действия государства, его политика и практика обязательствам, содержащимся в Хартии.

По итогам рассмотрения сообщения Африканская комиссия установила нарушение ст. 2, 4, 14, 16, 18(1), 21 и 24 Хартии. Она обратилась к новому гражданскому правительству Нигерии с рекомендацией в полной мере защитить окружающую среду, здоровье и жизнедеятельность людей, проживающих на земле огони. Правительство должно было остановить нападения на общины огони, провести расследование по вопросу нарушения прав человека и привлечь к ответственности руководителей отрядов службы безопасности и Нигерийской национальной нефтяной компании. Правительство также должно было предоставить соответствующую компенсацию жертвам, включая экстренную помощь и помощь в переселении, а также предпринять очистительные меры в отношении земли и рек, подвергшихся загрязнению в результате нефтедобывающей деятельности. Наряду с этим правительству предписывалось предпринять меры по обеспечению проведения оценки воздействия на окружающую и социальную среду в случае будущего осуществления деятельности по добыче нефти. В довершение ко всему население должно было быть надлежащим образом проинформировано о возможных рисках для здоровья и окружающей среды. Обратившись к правительству Нигерии с данными рекомендациями, Комиссия удовлетворила большинство требований заявителей, касающихся мер правовой защиты.

Подводя итоги исследования, можно заключить, что Африканская комиссия при рассмотрении настоящего дела выбрала креативный и динамичный способ толкования Хартии. Она не только признает права, прямо не предусмотренные Хартией путем расширительного толкования закрепленных в ней прав, но и стремится осудить государство-участника за серьезные нарушения экономических, социальных и культурных прав человека, а также коллективных прав. Таким образом, основания для рассмотрения дела в Африканской комиссии в соответствии с положениями Хартии не ограничиваются нарушением гражданских и политических прав.

В настоящем деле на правительство Нигерии было возложено обязательство воздерживаться от вмешательства в осуществление экономических, социальных, культурных и коллективных прав самими людьми и защищать их от нарушений этих прав со стороны нефтедобывающих компаний. Указанная типология обязательств способствует определению данных обязательств и впоследствии выявлению нарушений. Более того, коллективные права в этом конкретном деле содействуют осуществлению индивидуальных прав и могут быть предметом обращения группы лиц (огони).

Другой интересной особенностью данного дела является то, что Комиссия применила так называемый подход нарушений при оценке действий властей Нигерии. Данный подход был разработан для выявления случаев и ситуаций, которые могут быть квалифицированы как нарушения экономических, социальных и культурных прав. Этот подход способствовал мониторингу последовательной реализации экономических, социальных и культурных прав Комитетом по экономическим, социальным и культурным правам. Подход нарушений дает возможность защиты и поощрения указанных прав и создает больший стимул для государств предоставлять средства правовой защиты и формы возмещения ущерба для жертв этих нарушений. Концепция природы нарушений экономических, социальных и культурных прав получила развитие в ходе разработки и принятия Маастрихтских руководящих принципов, касающихся нарушений экономических, социальных и культурных прав^[23]. Согласно п. 11 документа «нарушение экономических, социальных и культурных прав имеет место, когда государство осуществляет, путем действия или бездействия, политику или практику, которые намеренно противоречат обязательствам Пакта или игнорируют их, либо не достигает требуемых стандартов поведения или результата». Более того, в п. 18 закреплено важное положение: «Государства несут ответственность за нарушения экономических, социальных и культурных прав, происходящие в результате того, что государство не уделяет должного внимания контролю над действиями негосударственных субъектов и лиц».

Представляется очевидным, что Африканская комиссия в данном деле руководствовалась данным подходом при рассмотрении вопроса о действиях правительства Нигерии, которые явились примером нарушения обязательства защищать людей, поживающих на данной территории, от вредных видов деятельности третьих сторон — транснациональных корпораций. При этом Комиссия не обладает компетенцией в вопросе оценки действий именно частных нефтедобывающих компаний в контексте нарушения прав человека.

Данное дело продемонстрировало возможность подготовки и подачи коллективных жалоб неправительственными организациями, обладающими квалификацией и опытом в области защиты экономических, социальных и культурных прав. Необходимо подчеркнуть ценность стратегии, при которой взаимодействуют международные и национальные неправительственные организации, вносящие свой собственный вклад, исходя из конкретной области знаний и опыта, в процесс составления и подачи жалобы.

Можно выразить надежду, что Африканская комиссия продолжит выбранный ею путь при рассмотрении последующих сообщений. В особенности, это касается того, выразит ли Комиссия стремление выявлять нарушения экономических, социальных и культурных прав в случаях, связанных с обязательствами государств по выполнению данных прав, к примеру, в ситуациях, когда государство не принимает позитивные меры в целях обеспечения права на образование (ст. 17(1) Хартии) путем строительства школ и снабжения их квалифицированным персоналом.

Примечательно, что Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП) провела оценку воздействия загрязнений нефтью на окружающую среду и здоровье и их последствий и представила отчет о проведенных исследованиях, а также вынесла рекомендации, адресованные правительству Нигерии, касательно очистки загрязненной территории проживания народа огони. ЮНЕП приветствовала решение правительства Нигерии предпринять решительные действия относительно данного вопроса. Так, правительство намерено определить масштабы работ. Предполагается, что в первые пять лет потребуется миллиард долларов, а полное восстановление загрязненной территории может быть осуществлено в течение 25—30 лет. Таким образом, решение Африканской комиссии, поддержанное международными организациями, стало толчком к принятию реальных мер со стороны государства — нарушителя экономических, социальных и культурных прав народа огони.

Между тем, жители 35 деревень, расположенных в дельте реки Нигер, подали в Высокий Суд Лондона иск против англо-голландской нефтяной компании Royal Dutch Shell, которая наряду с Нигерийской национальной нефтяной компанией входит в консорциум SPDCK Истцы утверждают, что два разлива нефти в 2008 г. уничтожили окружающую среду региона и лишили их средств к существованию. Предприятие SPDC признало свою ответственность за два эпизода разлива нефти в дельте Нигера, однако компания Royal Dutch Shell и местные жители расходятся в оценке количества разлитой нефти и размера компенсации. Адвокат нигерийцев в Лондоне заявил, что Shell предложила выплатить жителям компенсацию, но общины посчитали ее размер «возмутительно низким». Известно, что сумма искового заявления превышает несколько десятков миллионов долларов.

Вопросы

• 1. В чем заключались требования авторов жалобы о нарушении прав народа огони в Африканскую комиссию по нравам человека и народов?
• 2. Расскажите, какие социальные, экономические и культурные права были нарушены в данном деле.
• 3. В чем заключается концепция разделения обязательств по правам человека на обязательства уважать, защищать, поощрять и выполнять?
• 4. Раскройте суть подхода нарушений.
• 5. Есть ли международные или национальные механизмы, позволяющие привлечь к ответственности ТПК за нарушение экологических прав человека?^[24]

• [1] Гвинея присоединилась к Пакту 24 апреля 1978 г., ДРК — 1 февраля 1977 г.
• [2] Хартия вступила в силу для Гвинеи 21 октября 1986 г., а для ДРК — 28 октября 1987 г.
• [3] Конвенция вступила в силу для Гвинеи 30 июля 1988 г., а для ДРК 14 августа 1976 г.
• [4] См.: Маруфиду против Швеции, сообщение № 58/1979, п. 9.3.
• [5] См.: Kenneth Good v. Republic of Botswana, сообщение № 313/05, para 204.
• [6] История появления Африканской хартии не случайна. Создание ее ОАЕ пришлосьна момент повышения контроля государств за соблюдением прав человека и господствавопроса прав человека в международной дискуссии. Для африканских государств это имелоособое значение по некоторым причинам, к примеру, постколониалыюе состояние африканских государств, боровшихся за права человека, за политическое и экономическое самоопределение, а также ввиду необходимости установления приоритета международного праваи восстановления имиджа.
• [7] Региональные системы защиты прав человека: учеб, пособие / отв. ред. А. X. Абашидзе. М.: Изд-во РУДН, 2012. С. 207−209.
• [8] URL: http://www.unhchr.ch/Huridocda/Huridoca.nsf/0/c6646bc7fe89406f802566c0005cd3fO?Opendocument.
• [9] Рабочая группа ООН расширяет исследование за пределы исторического опытаАфрики и поднимает спорный вопрос, который касается не только Африки, о «первых илиоригинальных жителях» территории.
• [10] Озеро Богория воспринимается эндороис местом пребывания душ умерших членовнарода, а их великий предок Дориос спустился с небес и поселился в лесу Мончонгои, гдевпоследствии жили первые представители племени.
• [11] Замечание общего порядка № 22 Комитета по правам человека к статье 18 Международного пакта о гражданских и политических правах, 48 сессия, 1993 г. Compilation of GeneralComments and General Recommendations Adopted by Human Rights Treaty Bodies, U. N. Doc. HRI GEN1 Rcv. l (1994).
• [12] Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений 1981 г.
• [13] Free Legal Assistance Group v. Zaire, African Commission on Human and Peoples Rights, Comm. № 25/89, 47/90, 56/91, 100/93 (1995), n. 45.
• [14] Решение 155/96 Африканской комиссии по правам человека и народов от 27 октября2001 г.
• [15] Замечание общего порядка № 4 Комитета по экономическим, социальным и культурным правам «Право на достаточное жилище» 1991 г.
• [16] Резолюция Комиссии ООН по правам человека 2004/28.
• [17] Резолюция Комиссии ООН по правам человека 1993/77.
• [18] Murray R., Wheatley S. Groups and the African Charter on Human and Peoples' Rights //Human Rights Quarterly, 2003. P. 224.
• [19] Кебурия К. О. Решение Африканской комиссии по правам человека и народов по делуНарод эндороис против Кении // Актуальные вопросы международного права в Африке: материалы круглого стола X ежегодной Всероссийской научно-практической конференции"Актуальные проблемы современного международного права", посвященной памяти профессора И. П. Блищенко. Москва, 12 октября 2012 г. / отв. ред. А. X. Абашидзе, Е. В. Киселева, А. М. Солнцев. М.: Изд-во РУДН, 2012. С. 240−246.
• [20] URL: http://www.escr-net.org/usr_doc/serac.pdf.
• [21] Shue Н. Basic Rights; Subsistence, Affluence and U.S. Foreign Policy. New Jersey: PrincetonUniversity Press, first edition 1980.
• [22] Cm.: Eide A. Final report on the right to adequate food as a human right, UN. Doc. E/CN.4/Sub.2/1987/23.
• [23] В Маастрихте с 22 по 26 января 1997 г. по приглашению Международной комиссииюристов (Женева, Швейцария), Моргановского муниципального института прав человека (г. Цинциннати, штат Огайо, США) и Центра по правам человека при факультете права Маастрихтского университета (Нидерланды) состоялось совещание более 30 экспертов. Цельюэтой встречи было дальнейшее развитие Лимбургских принципов осуществления Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах в отношении характераи масштабов нарушений экономических, социальных и культурных прав, а также соответствующих мер по борьбе с такими нарушениями и надлежащих средств правовой защиты.
• [24] Около 11 тыс. нигерийцев подали в суд на Royal Dutch Shell