Границы прав человека

Как уже отмечалось, сторонами прав человека являются граждане и государства. Каждая из этих сторон обладает как определенными правами, так и обязанностями. Из такого понимания прав и обязанностей человека, видимо, исходил и Г. Гроций, определяя государство как совершенный орган свободных людей, объединенных вместе, чтобы наслаждаться общими правами и преимуществами^[1]. По этим же соображениям Д. Локк называл государство содружеством людей для обеспечения, сохранения, и продвижения их собственных гражданских интересов. Известный юрист XX века, один из авторов проекта возрожденной после Второй мировой войны Австрийской республики Г. Кельзен видел в государстве не что иное, как правовой порядок^[2].

Французская революция XVIII века одновременно с Декларацией прав человека хотела принять и декларацию обязанностей, но затем отказалась от этой идеи, поскольку права предполагают и обязанности. Провозглашая права человека и гражданина, она установила, что границей свободы человека поступать суверенно являются права и свободы других людей. Каждый обязан считаться с ними, не совершать действий, оскорбляющих чувства или ограничивающих свободу других людей, живущих в этом районе, в этом городе, в данной стране. На протяжении тысячелетий люди призывают друг друга жить в мире и в согласии, «не делать другим того, чего себе не желаешь». Во все времена обязанности человека неразрывно связывались с нормами морали, о чем свидетельствуют «священные книги» народов мира, а также философия прав человека: человек всегда должен действовать в строгом соответствии с моральными законами общества. Абсолютное социальное право каждого индивидуума состоит в том, считал английский экономист Д. С. Милль, чтобы каждый другой индивидуум действовал во всех отношениях точно, как он должен действовать^[3].

Следует всегда помнить, что абсолютизация ложно понимаемых прав одного человека или даже целой группы людей может стать насилием над правами и свободами других людей. «Ваше право размахивать руками кончается там, где начинается мой нос», — говорят американцы.

Государственное право стремится разграничивать права и обязанности граждан, указывая в каждом случае, что разрешается, а что нет, хотя предусмотреть абсолютно все, что дозволено делать в обществе, а что не дозволено невозможно. Некоторые находят выход из случаев, когда нет закона, разрешающего делать что-то, в формуле «разрешено все, что не запрещено законом». Но это не совсем верно, ибо то, что дозволено человеку, определяется не только правовыми, но и моральными нормами, являющимися, как точно заметил мыслитель, «законами, высеченными на сердцах людей». За деяние, не запрещенное правовым законом, человек не может быть подвергнуть судебному или административному наказанию, но может быть подвергнуть моральному осуждению, что нередко хуже судебного наказания.

Любителям ограничивать себя только лишь правовыми запретами, в назидание могут сказать и так: запрещено все, что не разрешено законом. Но в таком случае вакханалия вседозволенности сменится связыванием рук людей. Думается, что обе эти формулы ведут к крайностям. Уместно отметить, что сама формула приводится превратно. Монтескье писал о свободе как о праве делать все, что законы позволяют нам делать. Причем, даже эта формула встречала возражения. Так, Б. Констан, соглашаясь с тем, что «несомненно, нет свободы, когда люди не могут делать всего того, что законы позволяют им делать», добавлял: «но законы могли бы запретить так много вещей, что означало бы упразднение свободы вообще»^[4].

Веками люди придерживались и продолжают придерживаться и другой формулы: «Не все, что разрешают законы, справедливо и морально» (Jus est ars boni and aequi. Cujus merito quis nos Sacerdotes adpollet). Еще Цицерон говорил: «Определяя правду юстиции, позвольте нам начинать с высшего закона, который был рожден за столетия до того, как любой закон был написан или любое государство было учреждено»^[5].

• [1] Grotius Н. On the Law of War and Peace. Book I. Ch. 1. XIV.
• [2] Kelsen Н. General Theory of Law and the State. London, 1947.
• [3] Mill D. S. On Liberty. Ch. 4. За две с половиной тысячелетия до Милля эту мысльвысказал древнекитайский мудрец Конфуций, облекая ее в формулу «поступай по ритуалу».
• [4] Constant В., Cours de politique constitutzonnelle. Brussells, 1851, Book I. P.178.
• [5] Цитируется no: Barbeyrac J. Discourse on What Is Permitted by the Laws // PufendorfS. The Whole Duty of Man According to the Law of Nature. Indianapolis, 2002. P. 308, 309.