Коммуникативная концепция конфликта Никласа Лумана

Коммуникативный ответ на отклонение и тематизация этого отклонения в рамках социальных систем называются конфликтом.

Н. Луман

Тенденция синтеза в социологической теории, истоки которой восходят к концу 60-х годов XX столетия, продолжает успешно развиваться и, пожалуй, становится господствующей в наше время. Попытки преодоления разногласий, возникающих из-за рассмотрения действительности в рамках несоизмеримых концептуальных систем, порождают необходимость переосмысления ключевых понятий: действия, структуры, системы и т. д. Констатация возрастающей рациональности и рефлексивности сознания и познания становится исходным тезисом для многих авторов. Однако это приводит к необходимости переопределения рациональности и рефлексивности, что делает единство еще более проблематичным.

Огромная теоретическая работа Ю. Хабермаса по созданию «Теории коммуникативного действия», ярко свидетельствует об этом. Его «эволюционный синтез» с имплицитной направленностью на достижение «универсального знания» разделяется и принимается далеко не всеми теоретиками. Никлас Луман, как один из крупнейших современных западных социологов, относится к сторонникам преодоления вышеуказанных противоречий на основе сложно и строго разработанной концепции социальной системы. Остановимся на ключевых моментах данной теоретической конструкции.

Социологическая теория не должна, по мнению теоретика, заниматься «метафизическими» вопросами прогресса и эволюции, она должна разрабатывать теоретические инструменты, пригодные для познания социального мира. Именно поэтому основной своей целью он видит разработку понятия и теории общества. Понятие общества, по мнению Н. Лумана, — центральное для социологического знания, в то же время является самым нечетким, размытым и неопределенным. Он выделяет три наиболее важных, на его взгляд, препятствия в определении этого понятия, с которыми сталкивается социологическая теория: гуманистическое предубеждение, касающееся того, что общество состоит из людей и отношений между ними; допущение территориального многообразия обществ; разделение субъекта и объекта познания.

Все эти три препятствия могут быть преодолены только в рамках новой парадигмы социологического знания. Такой парадигмой ему видится прежде всего системный подход: «Мое предложение: положить в основу понятие коммуникации и тем самым переформулировать социологическую теорию на базе понятия системы вместо понятия действия»^[1] [выделено нами].

Никлас Луман (1927—1998).

Понятие «система» появилось в социологии в связи с необходимостью описания развития социального мира как относительно самостоятельного процесса, в котором общество представляется некоторой целостностью, состоящей из взаимосвязанных и взаимозависимых частей. Подобная необходимость возникла из первоначальной интенции представить социологию естественной наукой, занимающейся проблемами, сходными с проблемами биологии, и даже являющейся продолжением биологии, поскольку она занимается изучением развития и функционирования отдельного биологического вида — человека. Отсюда широкое привлечение биологических аналогий, особенно на ранней стадии развития социологической мысли.

Развитие общей теории систем оказало на социологию огромное воздействие. Все четче обозначалась мысль о том, что если общество и является системой, то оно вовсе не аналогично и уж тем более не подобно организму. Акцент стал делаться на различиях между обществом как социальной системой и организмом как системой биологической.

Системный подход, постулировавший вначале, что система должна быть закрытой, а потому энтропийной, т. е. стремящейся к гомеостазу в пределе своего развития, эволюционировал в сторону понимания необходимости того, что системы могут быть не только закрытыми, но и открытыми (с нечеткими границами).

Введение

таких систем привело к появлению новой науки — кибернетики, призванной изучать развитие открытых систем с обратной связью, предопределяющей их негэнтропийный характер.

На втором этапе развития системного подхода в социологии понятие «система» стало применяться уже лишь как удобная абстракция, отражающая поведение сложных образований, состоящих из взаимосвязанных частей. Акцент в теоретической социологии теперь сместился с рассмотрения взаимозависимости этих частей к рассмотрению взаимодействия и взаимозависимости различных систем и подсистем, что нашло наибольшее выражение в теоретических построениях Т. Парсонса.

Развитие системного подхода в социологии на втором этапе привело к появлению ряда проблем, из которых наиболее значимыми оказались проблемы системных границ и эмерджентных свойств. В системном подходе (общая теория систем) термин «эмерджентность» характеризует способность системы упорядочивать внутренние отношения, создавая характеристики, отсутствующие на уровне элементов и связей (структуры).

Если система является открытой и, следовательно, обладает подвижными границами, то каким же образом система утверждает эти границы и как она поддерживает их? Кроме того, система — это не просто совокупность элементов и связей между ними (структуры системы), система есть новая целостность, отличная от элементов и связей (структуры) и имеющая свои собственные особые системные (эмерджентные) свойства, несводимые и необъяснимые с точки зрения элементов и структуры.

Общество постоянно производит различение себя и внешней среды — различение, дающее ему право именоваться системой. Эта система является самовоспроизводящейся (автопойетической) в том смысле, что акт воспроизводства не предполагает воссоздаваемости и воспроизводимости причин и условий производства. Система имеет как внешние, так и внутренние причины воспроизводить себя, она также способна задать эти причины таким образом, чтобы различение было воссоздано.

Общество выступает не только автопойетической, но и самореферентной системой, что означает не только его способность воспроизводить себя, но и способность описывать себя, воспроизводя в этом описании самого себя. Системная теория, понимаемая таким образом, является теорией оперативно закрытых социальных систем, построенных на коммуникациях, причем общество является всеобъемлющей системой¹.

Элементами социальной системы при таком понимании оказываются коммуникации, а не люди или их действия. Общество, таким образом, состоит из коммуникаций. Коммуникации разлагаются на действия; действия возникают для упрощения системой самой себя, для преодоления собственной сложности. Термин «коммуникация» также приобретает иной смысл. Он означает различение информации, сообщения и понимания. Без единства этих трех элементов невозможна коммуникация — возможно лишь восприятие.

Коммуникация, в частности, рассматривается как «эволюционный потенциал для построения систем, способных сохранять закрытость в условиях открытости»^[2][3]. Эти системы сталкиваются с сохраняющейся необходимостью отбирать смыслы, удовлетворяющие этим принуждающим обстоятельствам. В результате мы имеем то общество, которое нам хорошо известно.

Коммуникация есть не просто передача информации — это смысловой, самореферентный процесс. Таким образом, система состоит из различений (коммуникаций), приводящих к другим различениям. Коммуникативная система сама воспроизводит себя при помощи слов, языка, постоянной активности, постоянной коммуникации. Коммуникации производят и воспроизводят себя посредством самих себя, т. е. элементы системы и системные операции — это одно и то же. Отсюда вытекает оперативная закрытость социальной системы. Она воспроизводит саму себя посредством собственных операций, не имеющих никакого отношения к внешнему миру, что и является основой фундаментальной характеристики системы саморазличения.

Луман формулирует теорию дифференциации генерализированных средств коммуникации. Власть, истина, деньги (собственность), право, религия, искусство, любовь — суть коммуникативные коды. Они призваны упорядочивать социальный мир. Этот мир регулируется смыслом, не имеющим под собой никакого основания, субъекта. Он — носитель самого себя, процесс самореференциалъного воспроизводства — автопойесиса.

С помощью смысла социальным системам и сознанию личности удается сделать для себя осязаемой дифференциацию между ними и их внешним миром и тем самым воспринять свою собственную селективность. Смысл смысла состоит в указании на другие возможности: одно действие указывает на иные возможные действия, и потому смысл — достижение социальных систем действия.

Генерализация коммуникативных средств состоит в том, что индивиды начинают выбирать (селекционировать) свои действия. В любой ситуации актор ориентируется (выбирает свои действия и переживания) на генерализированный код — власть.

Луман исходит из парсоновской модели социальной системы, в рамках которой акторы («Эго» и «Альтер») согласуют принципиально необозримые и непредвиденные (контингентные) ожидания. В такой социальной системе запускается «автокаталитический» процесс, в результате которого из «двойной контингентности» (случайного характера ожиданий «Альтера» и «Эго») возникает более не контингентное отношение — новый эмерджентный порядок.

На этом уровне система по-новому реагирует на свой внешний мир, по-другому редуцирует ее комплексность: в себе самой обнаруживает отличие от этого внешнего мира (самореференциалъностъ системы), выделяет себя из него. Из системы интеракции возникают новые эмерджентные уровни: подсистемы политики и науки системы общества.

Основные понятия теории Лумана — понятия внешнего мира и открыто-закрытой социальной системы: «Социальная система возникает там, где имеет место автопойетическая связь коммуникаций, которая отграничивается в своих, свойственных только ей, коммуникациях от окружающего мира»¹.

Различение «система — внешний мир» являет собой предпосылку всякого наблюдения внешнего мира, осуществляемого подсистемами системы общества, которые и друг для друга являются внешними мирами. Возникает парадокс: чтобы адекватно реагировать на негативные изменения во внешнем мире, требуется дифференциация частных систем, а дифференциация частных систем ведет к несогласованности их операций и их следствий по отношению к внешнему миру, что и порождает негативные изменения, которые должны быть переработаны на уровне нового эмерджентного порядка.

Власть следует отличать от принуждения к какому-либо конкретному действию. Луман полагает, что у того, кто подвергается принуждению, возможности выбора сводятся к нулю. В своем крайнем варианте принуждение сводится к применению физического насилия и тем самым подмене собственными действиями действий других людей, которые власть не в состоянии вызвать. По мере усвоения функций принуждения власть утрачивает свою функцию наведения мостов между полюсами двойной контингентности.

Принуждение означает «отказ от преимуществ символической генерализации, отказ от того, чтобы управлять селективностью партнера. По мере осуществления принуждения практикующий его возлагает на себя бремя селекции и принятия решений. В большинстве случаев можно говорить о том, что к насилию прибегают ввиду недостатка власти»^[4][5].

Луман утверждает, что лишь в более развитых обществах формируется потребность в функциональной дифференциации как языкового кода в целом, так и в особенности таких символически генерализованных коммуникативных средств, как власть или истина, которые специально обусловливают и регулируют мотивацию принятия селективных предложений. Благодаря этой «дифференциации в обществе могут взаимно усиливаться и потенциалы конфликта, и потенциалы консенсуса»^[6].

Основная гипотеза Н. Лумана состоит в том, что «социальные системы образуются исключительно благодаря коммуникации. Социальные системы возникают из необходимости селективного согласования. Коммуникация реализуется только в том случае, если в ней осознается селективность сообщения. Отсюда следует контингентность обеих сторон коммуникации, т. е. возможность отклонения коммуникативно передаваемого предложения выбора»^[7].

«Коммуникативный ответ на отклонение и тематизация этого отклонения в рамках социальных систем называются конфликтом. Все социальные системы потенциально конфликтны. Варьируется лишь степень актуализации этого конфликтного потенциала, которая, в свою очередь, зависит от степени дифференциации систем и общественной эволюции»¹.

Говоря об общественной релевантности власти, Луман замечает, что «…там, где люди вступают в коммуникацию или где хотя бы существует такая возможность, в той или иной ее форме возникает вероятность трансляции селекций (противоположное утверждение было бы хорошим социологическим определением энтропии). Там, где люди коммуницируют друг с другом, всегда существует возможность того, что они будут ориентироваться на возможность причинения взаимного вреда и тем самым оказывать друг на друга влияние. Власть, таким образом, представляет собой жизненно-мировую универсалию существования общества»^[8][9].

Луман приходит к выводу о том, что все средства коммуникации, если они подверглись дифференциации, представляют собой общественные учреждения. И истина, и деньги, и любовь в этом смысле — вездесущи, и причастность к ним (в негативном либо позитивном смысле) является жизненной необходимостью. Эволюционные изменения подобных кодов всегда затрагивают и счастливых, и несчастных, и тех, кто может любить, и тех, кто в символах нового узнает, что он любить не в состоянии, и тех, кто обладает деньгами и собственностью, и тех, кто их не имеет.

Изменения кодов могут в известном объеме приводить к новому распределению шансов, однако «внутренняя логика» кодов и неслучайность их символической конфигурации существенно препятствуют тому, чтобынововведения приводили к радикальному перераспределению. Совокупность несобственников никогда не станет собственниками, поскольку это означало бы, что каждый будет иметь все и, следовательно, ничего. Особо акцентируется мысль о том, что структура всех медийных кодов делает «революции» невозможными. Коды — это катализаторы исторических, самосубститутивных порядков. В этом смысле они являются формообразующими элементами общественной системы"^[10].

Поскольку элементами системы являются коммуникации, разлагающиеся на действия (события), то структура не может быть отношением элементов. События не обладают временной протяженностью, они мгновенны. Поэтому структура, представленная как отношения событий, неустойчива.

Структура самовоспроизводящейся системы «состоит в ограничении допустимых в системе отношений, это означает, что только благодаря ограничивающему структурированию система получает такое количество „внутреннего руководства“, которое может сделать возможным воспроизводство»¹.

Структура перестает быть фактором устойчивости системы, она становится фактором ее обновления. Среда выдвигает по отношению к системе все новые и новые требования, система посредством собственных операций воспроизводится, учитывая эти требования. Однако такое самообновление системы невозможно без предшествующего разложения. Поскольку элементами системы являются события, которые определены лишь тем, что произошло до них и что может произойти после них, то разложение системы — процесс постоянный, противостоять которому система может только структурированием.

Упорядочить процесс разложения в системе, по мнению Н. Лумана, могут только ожидания: «Структуры социальных систем состоят в ожиданиях — они суть структуры ожиданий для социальных систем; поскольку те придают временной характер своим элементам как действиям-событиям, нет иной возможности для образования структур»^[11][12].

Н. Луман считает, что такое определение социальной системы способно устранить все препятствия для развития системного подхода в социологии и тем самым создать адекватный инструмент для описания социального мира.

Границы системы, оставаясь подвижными (нечеткими), могут быть в то же время весьма определенными в силу оперативной закрытости системы и стремления системы воспроизводить свою границу. Оперативная закрытость решает и проблему эмерджентных свойств, поскольку системные операции остаются всегда внутри системы. Люди не являются частью общества (системы), они лишь часть его окружающей среды, следовательно, и общество перестает быть каким бы то ни было организованным действием, взаимодействием и т. д. Проблемы интенции, цели, рациональности перестают быть проблемами социальной системы.

Понятие территориальных границ обществ становится излишним. Социальная система — это совокупность коммуникаций, а потому пространственные границы отражают лишь внутреннее структурирование системы, ее внутреннюю дифференциацию, направленную на преодоление сложности ее самой и окружающей ее среды. Проблема субъекта и объекта легко разрешима, так как система создает описания самой себя, и каждая коммуникация предполагает самоописание.

Самореферентными называются такие системы, которые «производят и воспроизводят элементы, из которых сами и состоят»^[13]. Каждое индивидуальное решение имеет отношение к другим решениям, в противном случае это не может считаться решением. Таким образом, система делает возможным существование элементов, из которых сама состоит.

С социологической точки зрения самореференция является результатом эволюционной системы дифференциации и политической самореферентности, результатом социальной дифференциации специфических политических систем. Самореферентность дает возможность системе быть открытой изменениям с относительным постоянством структур и управляющими операциями (партийные организации, министерства, закон и т. д.).

В работе «Политическая теория государства всеобщего благосостояния» Луман очень тонко подмечает, что идея благосостояния как политическая цель является точным семантическим коррелятом политической самореференции: «Прогресс в деле благосостояния всегда может являться целью благосостояния, одновременно укрепляя основы благосостояния»¹.

В системе возможны случаи, когда кто-либо примет решение, которое таковым не является (non-decision). В таком случае сложные самореферентные системы тяготеют к тому, чтобы использовать свои внутренние связи негативным образом. Это означает, например, что не следует предпринимать ничего до тех пор, пока такая реакция не поставит данного индивида в положение «порицания».

Переход от стратификационной дифференциации к дифференциации функциональной существенным образом изменил положение вещей на уровне социетальной системы. Данный процесс сопровождался переходомот двойной к тройной дифференциации на уровне политической системы: административная, публичная и политическая деятельность. В результате политическая власть вместо линейноасимметричного («сверху вниз») приобрела динамичный циклический характер: благодаря выборам общественность получила возможность влиять на политическую деятельность.

В связи с интересующим нас предметом исследования было бы также весьма интересно обратить внимание на трактовку Н. Луманом понятия телеологии, употребляемого им в своих теоретических построениях. Под телеологией он подразумевает прежде всего «старую телеологию, в которой будущее, т. е. конец процесса, уже имеется в настоящем и функционирует в качестве возбудителя, причем как в обычном смысле, так и в качестве нормы».

Трактовка телеологического принципа основывается на замене единства различением. В коммуникации «концом является не консенсус, а возможность сказать „да“ или „нет“ в ответ на новые предложения, новое высказывание»^[14][15].

Приведенная трактовка телеологического аспекта функционирования общества как системы находится в том же русле формирующегося представления в ходе проводимого исследования о комплиментарном характере понятия «конфликт» и «консенсус», если их рассматривать в данном случае и с позиций представленной концепции коммуникации. Существенный телеологический аспект феномена социального конфликта заключается в трактовке его понимания как сопряженного с «возможностью сказать „да“ или „нет“», а не с однозначной ориентацией на консенсус как наиболее «желанную» альтернативу конфликту.

Современное информационное общество невозможно представить без массмедиа¹. Массмедиа опосредуют процесс передачи информации, это означает невозможность непосредственной интеракции между отправителем и адресатом. Средства массовой информации формируют коллективный менталитет, определяющий условия, важные для всех социальных систем. Данное обстоятельство не следует понимать в том смысле, что телевидение, например, формирует у населения в массовом порядке однотипные установки. Скорее, считает Луман, распространению подлежат определенные «предпосылки» работы печати и телевидения — предпосылки, которые делают возможным чтобы нечто вообще становилось информацией.

К наиболее важным таким предпосылкам он относит то, что нечто должно быть новым и отклоняющимся, чтобы стать предметом передачи.

Это не исключает, а, наоборот, включает монотонные повторения (футбол, информация о несчастных случаях, правительственные коммюнике, тема преступности). Подобным принципом отбора является конфликт. Предпосылки, акцентирующие прерывность на фоне беспрерывности, вызывают беспокойство. Они одновременно стимулируют и гарантии неизменности, и потребность в них, т. е. страх и стремление. Поэтому, делает вывод Луман, политической и экономической системам будет все сложнее приспосабливаться к ожиданиям населения^[16][17].

Согласно концепции автопойесиса, система стоит перед выбором двоякого рода: или продолжать автопойесис (т. е. создавать новые смыслы, продолжать коммуникацию), или не продолжать (т. е. закончить свое существование). Третьего не дано. Негативная оценка — это оценка не всего мира, а конкретной системы. Это позволяет сводить все многообразие существующих условий к одному решающему вопросу: как обеспечить достижение следующего состояния системы, следующего элемента, следующей коммуникации в ситуации, вынуждающей к этому.

Коммуникативная система может продолжать проявлять свою способность к коммуникации только на основе непрекращающейся коммуникации.

Поэтому применительно к социальным системам автопойесис означает постоянное подтверждение способности к коммуникации.

Общество, являясь системой всех коммуникаций, не может элементарно капитулировать перед лицом всех этих проблем. Автопойесис общества выработал мощный механизм, гарантирующий продолжение его существования перед лицом проблемы и недостатка понимания, и возможного отвержения. Общество продолжает свое существование или «посредством изменения контекста интеракции, или посредством рефлексивной коммуникации»¹.

То есть речь идет о том, что процесс коммуникации обращается к самому себе и вступает в коммуникацию по поводу своих собственных трудностей. Этот вид самоконтроля позволяет преодолеть ситуации непонимания и отвержения за счет собственной перестройки в связи с полученным отказом (отрицательной обратной реакцией).

Другими словами, подчеркивает Луман, данный процесс не обязателънодолжен следовать законам логики — он может противоречить сам себе. Система, использующая такой способ, не завершает свой автопойесис, не приходит в тупик, а реорганизует себя посредством конфликта в целях сохранения автопойесиса.

Перед лицом серьезных проблем, связанных с пониманием или непониманием, социальные системы очень часто демонстрируют тенденцию к уклонению от поиска аргументации и доказательной системы рассуждений в целях достижения консенсуса. Взамен они демонстрируют склонность к вытеснению обсуждаемого вопроса в сторону отвержения и предпочитают более простой путь конфликта.

С функциональной точки зрения коммуникацию по поводу противоречия, спора, конфликта предлагается рассматривать в качестве своего рода иммунной защиты всей социальной системы. Она помогает сохранить автопойесис за счет нахождения новых способов коммуникации, выходящих за рамки обычного принуждения.

Юридически закрепляемые нормы поведения в нестандартных ситуациях влияют на формирование норм повседневного поведения, помогая предупреждать конфликты и подготавливать участников к их возможным исходам. В то же время закон способствует возрастанию возможности возникновения конфликтов, делает более сложной иммунную систему и накладывает ограничения на их последствия. Закон не может исключить возможность проявления конфликта за рамками своего действия, что не может не повлиять на повышение цены сохранения автопойесиса коммуникации^[18][19].

Вопросы и задания для самоконтроля

• 1. Чем обусловливаются различия в определении конфликта в представленных концепциях?
• 2. Раскройте содержательную сторону противопоставления «структурнофункциональной» и «конфликтной» парадигмы в понимании роли конфликта. Сформулируйте имеющиеся ограничения такого рода дихотомизации.
• 3. После ознакомления с представленными концепциями укажите ту, которая показалась вам наиболее интересной. Обоснуйте свой выбор.
• 4. Используя метод сравнительного анализа, проведите исследование концепций конфликта, содержащихся в главе. В своей работе можете использовать опыт Дж. Тернера^[20].
• 5. Что такое узкая и широкая трактовка теории конфликта?
• 6. В чем заключается сущность «структурного» и «деятельностного» подходов к социологическому теоретизированию? Какое выражение данная дихотомия находит в теории конфликта?
• 7. Какие из авторов приведенных концепций работают в рамках деятельностной, а какие — структурной парадигмы в теории конфликта?

• [1] См.: Луман Н. Понятие общества // Проблемы теоретической социологии. СПб. :Петрополис, 1994. С. 31.
• [2] Социологические размышления: Интервью с проф. Н. Луманом // Проблемы теоретической социологии. СПб.: Петрополис, 1994. С. 237.
• [3] Luhmann N. Essays on self-reference. N. Y.: Columbia Univ. Press, cop., 1990. P. 13.
• [4] Луман Н. Власть. М.: Праксис, 2001. С. 233.
• [5] Там же. С. 19.
• [6] Там же. С. 14.
• [7] Там же. С. 139.
• [8] Луман Н. Власть. С. 14.
• [9] Там же. С. 13.
• [10] Там же. С. 140.
• [11] Luhmann N. Soziale Systeme: Grundriss einer allg. Theorie. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1984. P. 384. Цит. по: Луман Я. Социальные системы: Очерк общей теории // Западнаятеоретическая социология 80-х годов. М.: ИНИОН, 1989.
• [12] Op. cit. Р. 398—399.
• [13] Luhmann N. Political Theory in the Welfare State. Berlin, New York, Walter de Gruyter, 1990. P. 40.
• [14] Op. cit. Р. 42.
• [15] Социологические размышления. Интервью с проф. Н. Луманом // Проблемы теоретической социологии. СПб.: Петрополис, 1994. С. 238—239.
• [16] Вопросам функционирования этого социального института посвящена отдельнаякнига Н. Лумана — Реальность массмедиа. М.: Праксис, 2005.
• [17] Луман Н. Невероятность коммуникации // Проблемы теоретической социологии.Вып. 3. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. С. 52.
• [18] Op. cit. Р. 14.
• [19] Луман Н. Невероятность коммуникации. С. 14—15.
• [20] См.: Тернер Дж. Структура социологической теории. М.: Прогресс, 1985. ТаблицыДж. Тернера содержатся также в приложениях в книге: Семенов В. А. Феномен конфликта. СПб.: Недра, 2005.