Традиционные зрелища в контексте урбанизационных процессов

Традиционные зрелища: соотношение коллективного и индивидуального

Определяющим контекстом развития и функционирования зрелищ в XX в. оказывается урбанизация. Ее расширение во многом способствовало разрушению ценностей традиционной культуры, свертыванию существующей общественной психологии традиционных зрелищ¹⁸. Этот процесс неоднозначен. По мере свертывания таких зрелищ в традиционной культуре происходило их возрождение в городской среде, правда, в несколько иных формах, что продолжалось в течение ряда десятилетий, пока не возникли и не утвердились мощные технические системы коммуникации.

Интерес к традиционным зрелищам особенно возрастает во второй половине XX в., когда возникли и утвердили себя новые формы массовой коммуникации. Такой интерес — частное проявление общей потребности осмыслить собственно культурные процессы, выявить механизмы преемственности традиций. Естественно, что эта потребность возникла в результате утраты многих традиций прошлого.

Одна из наиболее универсальных и определяющих особенностей традиционных зрелищ возникает в результате социально-психологического контекста их развития и функционирования. Традиционные зрелища — проявление прежде всего традиционной культуры¹⁹. Развитие последней осуществлялось на основе всегда остававшихся коллективными патриархальных форм жизни. Такие формы проявления индивидуального начала сдерживали. Они воспроизводили повторяющиеся традиции, не предполагая стремления к новизне. В социально-психологическом плане насыщенность традиционной культуры зрелищами объясняется ее потребностью в поддержании таких отношений общности и личности, когда первая имеет первенствующее значение. Определяющая общекультурная функция традиционного зрелища — утверждение ценностей общности, а его наиболее универсальный признак как средства коммуникации — способность утверждать жертвующие индивидуальным во имя коллективного ценностные нормы культуры. Это обстоятельство и превращало традиционное зрелище на разных этапах истории традиционной, т. е. не городской культуры в ведущее средство массовой коммуникации.

Именно поэтому традиционное зрелище казалось особенно привлекательным в первые десятилетия развития культуры XX в., что коллективным ориентациям общественной психологии соответствовало. Практика традиционных зрелищ первых десятилетий во многом из этой психологии вытекала и, в свою очередь, ее формировала. В отдельных своих проявлениях такая практика была агрессивной по отношению к индивидуальным проявлениям профессионального искусства. Культурная оппозиция особенно проявилась в контексте сталинского политического курса, например, в форме репрессий, обращенных против художников. Возрождение в этот период традиционных зрелищ стимулировалось социальным контекстом. Правда, оно происходило в период истории культуры, когда во многих, переживавших бурный процесс урбанизации обществах интерес к таким зрелищным формам угасал. Развитие городов все больше стимулировало утверждение индивидуального начала. Это обстоятельство соответствовало развитию традиционных зрелищных видов искусства (цирка, театра, эстрады и т. д.) и новых технических зрелищных видов искусства (кино, телевидение). Поэтому тяготение к традиционным зрелищам наталкивалось на противодействие других тенденций в культуре, в которой городские элементы вытесняли патриархально-традиционные.

Сопоставляя традиционную культуру с городской, можно сделать вывод о том, что становление последней связано с большим утверждением индивидуального начала, а, следовательно, с кризисом коллективных ценностей, которыми дорожила культура традиционная. Определяющим началом в городе стало не коллективное, а именно индивидуальное начало. В истории культуры это рассматривалось как несомненный прогресс. Когда К. Жигульский указывает на угасание потребности сохранять память о прошлых поколениях, о прошлом вообще (что проявилось, например, в равнодушии к празднику²⁰), то это явление связано со становлением раскрепощающей индивидуальную энергию городской культуры. Естественно, эти процессы проявились в развитии науки, искусства, техники и культуры в целом. Высвобождение сдерживаемой регулятивными механизмами традиционной культуры индивидуальной стихии приводило к свертыванию традиционных зрелищ. Поэтому теоретики, фиксирующие и обосновывающие их «закат», в определенном смысле были правы. Однако связанный с урбанизацией процесс радикальных изменений не был однозначным. Происшедшее в связи со сменой культурных традиций изменение ситуации в зрелищах породило побочный социально-психологический эффект.

Естественно, что городская культура во многом оказалась «могильщиком» традиционных зрелищ. Тем не менее, именно в контексте города по принципу парадокса возникла еще большая в них потребность. Там, где эта потребность непосредственными зрелищами не удовлетворялась, она насыщалась их косвенными формами. С одной стороны, город отказывался от традиционных зрелищ с их фольклорностью и этнографичностью, с другой, зрелищность городской жизни он стимулировал. События политической, экономической и идеологической жизни города стали отражаться в зрелищных формах²¹. Необходимость в демократизации художественной жизни стимулировала функционирование зрелищ. Наконец, город стимулировал необычайное развитие спортивных зрелищ.