Использование ошибок оппонента

Учащиеся, а порой даже и специалисты нередко испытывают затруднения в разграничении понятий «фигура» и «ошибка». Определим их соотношение.

Как известно, многие фигуры основаны на различных отступлениях от нормы, что делает актуальным вопрос о разграничении приемов и ошибок. Целесообразные отклонения от некоторой языковой, поведенческой, логической или иной нормы считаются фигурами, нецелесообразные — ошибками. Так, нарочитое повторение слова является одной из фигур повтора, случайное — тавтологией; нарочитая замена одного созвучного слова другим — фигура речи (шутл. собрание сочинений вм. собрание), смешение же созвучных слов принадлежит к разряду паронимических ошибок (одеть пальто вм. надеть); коммуникативно оправданное нарушение логических связей лежит в основе такой фигуры речи, как оксюморон (живой труп, убогая роскошь), неоправданное же представляет собой речевую ошибку.

Ошибки снижают авторитет говорящего и, соответственно, наше доверие к тому, о чем он говорит и пишет, приводят к коммуникативным неудачам и даже провалам. Внимательно прочитаем следующий текст:

Усилия древнеримских ораторов были сконцентрированы главным образом вокруг проблем политической борьбы в сенате, на народных форумах, а также судебных разбирательств [на разбирательствах или вокруг разбирательств? — В. М] гражданских и уголовных дел. Поэтому их мало занимали теоретические вопросы аргументации и риторики вообще. Единственным исключением из этого [или из них? —В. М.] был, пожалуй, выдающийся ["пожалуй, был" или «пожалуй, выдающийся»? —.

В. М.] оратор античного Рима Марк Юлий Цицерон [или Туллий? Юлием был Цезарь. —В. М.], неизменно подчеркивавший в своих сочинениях необходимость сочетания красноречия с убедительностью, риторики с философией.

Г. И. Рузавин. Методологические проблемы аргументации Отбор наиболее значимых и действенных аргументов определяется составом и особенностями конкретной аудитории, которой адресована речь. Вот как выражает эту нехитрую мысль один довольно известный специалист:

«Общие места [точнее, выбор общих мест. — В. М.] зависят от аудитории, ее широты и узости [имеются в виду не размеры помещения, а взгляды лиц, в нем находящихся. — В. М.], от интересов аудитории и от того, какой пафос свойственен речи, которая охватывает аудиторию [речь или чувства охватывают аудиторию? —В. М.]»^[1].

Проповедник обращается к аудитории с вопросом: «Можно ли быть равнодушным ко злу?» Козлу, конечно же, позволительно многое, а вот проповеднику — вряд ли. Оговорки становятся предметом насмешек и пародий:

Говорили, что дон Квамос пообещал жителям столицы, что «каждый будет иметь своего осла». Некоторая двусмысленность формулировки не смущала жителей Рио-Квамоса, и они постоянно голосовали за дона Квамоса на очередных выборах.

Пьетро. Визит дамы Пример номинативной неточности:

Мой тесть [вм. свекор] — алкоголик. Его пристрастие к выпивке — огромная проблема для всех нас. Часто он ведет себя агрессивно, а порой полон жалости к самому себе. Однажды, примерно год тому назад, он пришел к нам домой. Он был пьян, груб, начал спорить в присутствии детей, и я задумалась: почему мы вообще пускаем его в дом?

X. Корнелиус, Ш. Фэйр. Выиграть может каждый Волнение, рассеянность приводит к возникновению так называемых спунеризмов [по имени англ, священника Вильяма Арчибальда Спунера (1844—1930), прославившегося своей рассеянностью] — случайных звуковых метатез в контактирующих словах: It is kisstomary to cuss the bride; You hissed my mystery lecture and can leave Oxford by the town drain (о. Спунер); a blushing crow bm. a crushing blow; Глубокоуважаемый Вагоноуважатый! Вагоноуважаемый Глубокоуважатый! Во что бы то ни стало Мне надо выходить. Нельзя ли у трамвала Вокзай остановить? (С. Маршак); Так поступатели не пи… Так писатели не поступают, дорогой гражданин Жюль Верн (М. Булгаков). Спунеризм приводит к абсурду, невольным каламбурам и прочим коммуникативным неудачам. Хейнц Леммерман пишет: «Громким смехом отреагировал Боннский парламент на обмолвку: „Я заседаю завершение“»¹.

Причиной логических ошибок [лат. erori logice] являются несовместимость смыслов или утверждений, а также композиционная неупорядоченность изложения, возникающие в результате нарушения законов формальной логики: Отродясь такого не видали, и вот опять! (В. С. Черномырдин).

Фактической ошибкой [лат. error facti] называется нарушение требования правдоподобия речи, обусловленное незнанием предмета или положения дел либо невниманием к их особенностям^[2][3]. В качестве примера приведем отрывок одного из ранних произведений И. С. Тургенева:

Там вдалеке сребрится Тибр; над ним Таинственно склонились кипарисы, Колебля серебристыми листами.

Однако кипарис представляет собой род вечнозеленых хвойных деревьев, и крона его строго пирамидальна. В одном из своих стихотворных переводов Н. М. Минский, русский поэт начала XX в., пишет:

Вот приближается он к спящей Дездемоне:

Ужасен взор его, в лице кровинки нет…

«Полно, так ли? — иронизирует по этому поводу А. Блок. — Лицо венецианского мавра — черно-коричневое, где же различить, что в нем нет „кровинки“…»^[4] В басне графа Д. И. Хвостова (1757—1835) «Два голубя» голубь кой-как разгрыз зубами оселки. Многочисленные стилистические промахи сделали графа постоянным объектом насмешек, эпиграмм и пародий. «Хвостова он напоминает, Отца зубастых голубей» — пишет А. С. Пушкин в стихотворной пародии «К Вяземскому». Философ-атеист, анализируя текст Библии, отмечает:

Дальше идут многочисленные предписания, относящиеся к пище людей: что можно есть и чего нельзя, в каких именно случаях можно и в каких нельзя. Разрешается употреблять в пищу только мясо жвачных и парнокопытных животных. Кстати сказать, при разборе отдельных примеров заяц причисляется к жвачным животным, но есть его запрещается на том основании, что у него копыта (!) не раздвоены. Как известно, заяц не относится к жвачным, а копыт у него вообще нет.

И. А. Крывелев. Книга о Библии В описаниях прошлого нередко возникают анахронизмы [греч. dvaxpovicpog < ava ‘против', xpovog ‘время'] — фактические ошибки, состоящие в «смешении событий, предметов, явлений разных эпох»^[5]. В пьесе Шекспира «Юлий Цезарь» есть такой диалог: «Брут. Тихо! Считаем удары часов. Кассий. Часы пробили трижды». Однако башенные часы были изобретены гораздо позже. А. С. Пушкин, прочитав думу К. Ф. Рылеева «Вещий Олег», пишет автору: «Ты напрасно не поправил в Олеге герба России. Древний герб, святой Георгий, не мог находиться на щите язычника Олега; новейший, двуглавый орел есть герб византийский и принят у нас во времена Иоанна III. Не прежде». В цикле «Из басен Эзопа» Д. Бедного читаем:

Геракла боги обступили, С ним вместе чокались и пили, Вели душевный разговор, И, хоть, подвыпивши, несли порою вздор, Геракл их слушал терпеливо, Всем крепко руки жал и кланялся учтиво.

Чоканье бокалами и рукопожатие как этикетные знаки появились, как известно, только в средневековой Европе и в античном мире не употреблялись.

Выше было сказано, что отклонение от нормы иногда может быть нарочитым. К примеру, тактика нарочитой лексической анахронизации нередко используется как эристический прием:

Выйдя из египетского плена, евреи по каждому удобному поводу, при малейшей трудности начинают роптать на бога, критиковать действия божьего уполномоченного — Моисея, поклоняться другим богам, нарушать божьи запреты в отношении браков с женщинами других народов и т. д. Особенно много таких историй рассказывается в книге Числ. Довольно картинно описывается в Библии, как движется по североаравийской пустыне огромная орда переселенцев из Египта — только мужчин свыше шестисот тысяч человек! Идут они с женщинами, с детьми, со скотом, со всем своим имуществом, с разобранными шатрами, с вещами, наворованными у египтян… Их ведет личный доверенный самого бога — Моисей, которому даны инструкции, как достигнуть земли обетованной, земли Ханаанской, отданной богом в вечное владение еврейскому народу. Земля же эта сказочно богата: молоко и мед текут там, как вода. Впереди колонны следует священный ковчег, в котором обитает сам бог. Днем над ковчегом непрестанно возвышается облачный столб, указывающий всем правильное направление, ночью эту функцию выполняет огненный столб. О питании заботиться не приходится, ибо каждое утро к услугам переселенцев вполне достаточные количества манны небесной, по вкусу напоминающей лепешку с медом, как гласит Библия в одном месте, или лепешку с елеем, как говорится в другом. По любому поводу Моисей обращается за советом к богу, и бог консультирует его самым конкретным образом, а все евреи каждодневно видят убедительнейшие доказательства того, что ведет их в Ханаан могущественнейший бог, во всем им покровительствующий.

И. А. Крывелев. Книга о Библии Фактическая ошибка, состоящая в приписывании какой-либо местности или стране такого объекта, который им принадлежать не может, называется анахоризмом [греч. ava ‘против', /сора ‘область, край, страна']: апельсиновый сок от фирмы «Сады Придонья».

Умение избежать логических, фактических, речевых и иных ошибок в своей речи, умение видеть такие ошибки в речи других — это искусство, которому стоит учиться. Люди, обладающие секретами этого искусства, обычно успешны, они, как правило, не находятся на нижних ступеньках социальной иерархии. Лица же, таким искусством не обладающие, то и дело дают в руки своих противников козырные карты, постоянно подставляя себя под удар.

В чем состоит «сила слушания» (Power of Listening), о которой нередко упоминают специалисты по эристике? Зачем наш противник так внимательно вслушивается в наши слова, прислушивается к нашему произношению? Ведь то, что мы говорим, бесспорно, а наши аргументы так убедительны. И вдруг нас поправляют: один раз, второй, третий… Присутствующие начинают переглядываться, улыбаться. Мы понимаем, что потерпели поражение. Аргументы оказались бесполезны: нас поймали, придравшись к нашей речи. Важнее оказалось не то, что мы говорим, а как мы говорим.

Фигура поправки состоит в придирке к содержанию или форме речи, к особенностям поведения или внешнего вида говорящего. Данный прием используется, в частности, с целью сменить тему беседы, с целью подмены тезиса, а также как способ снижения авторитета либо.

подавления противника или возможного оппонента и, следовательно, косвенного усиления собственной коммуникативной позиции. Пример из бытовой речи: «Иван Кузьмич! Что это ты развоевался сегодня? Во-первых, успокойся, во-вторых, штаны застегни». Вопрос старшины, входящего в казарму (этот же прием установления дисциплинарной диктатуры применяют и многие офицеры):

— Так… Что здесь происходит?

Дневальный. Все в порядке, товарищ старшина. Старшина. Я спрашиваю: что здесь происходит?

Далее следует придирка к неправильно застеленной кровати, пыли на подоконнике, незастегнутому воротничку дневального, а затем — разнос со следующим выводом, предваряемым фигурой псевдодилеммы:

Старшина. Это что, казарма или бардак?

Дневальный. Казарма, товарищ старшина.

Старшина. А я говорю, что это бардак!

Дневальный. Виноват, товарищ старшина. Сейчас все исправим. Старшина. Я вас всех научу, как родину любить. Я вас всех тут построю!

Дневальный. Виноват, товарищ старшина. Сейчас все сделаем.

Старшина добился того, чего хотел: признания вины со стороны подчиненного и, соответственно, усиления своей власти. Прием поправки активно эксплуатируется и в политическом дискурсе:

В своей речи «О правом уклоне в ВКП (б)» Сталин критикует Бухарина как теоретика партии: «Говорят, что Бухарин является одним из теоретиков нашей партии. Это, конечно, верно. Но дело в том, что с теорией у него не все обстоит благополучно. Это видно хотя бы из того, что он нагромоздил целую кучу ошибок по вопросам партийной теории и политики, только что охарактеризованным мною». Далее он подкрепляет свои слова ссылкой на Ленина, который писал, что Бухарин «никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики». Следовательно, делает вывод Сталин, «такому теоретику надо еще доучиваться». Но он вместо этого «берется даже учить нашего учителя Ленина по целому ряду вопросов».

А. Цуладзе. Политические манипуляции, или Покорение толпы Один из наиболее типовых объектов поправки — фактическая ошибка. Пример из профессиональной речи:

В одном из российских вузов специалист по словообразованию читает лекцию для слушателей факультета повышения квалификации:

• — И вот этот суффикс -ство…
• — Извините, это не суффикс.
• — Не понял. А что же это?
• — Это так называемая финаль, т. е. концовка слова. Категория морфонологии, а не словообразования. Суффикс здесь -ств-, -о — это флексия.

К подобным случаям относится старинная поговорка «Non licet in hello bis рессаге» ‘На войне ошибаются только раз'. Профессионал (не только сапер, но и лектор) на ошибки, подрывающие его авторитет, права не имеет. Сомнение в профессиональной компетенции специалиста иногда помогает сбить назначенную им цену за услуги. Бывалый таксист рассказывает:

Останавливают меня двое ребят, просят подбросить из центра до Алтуфьево. Время позднее, расстояние дальнее. Спокойно назначаю им восемьдесят тысяч. Они садятся в машину, спрашивают:

• —А ты дорогу-то знаешь?
• — Знаю.
• — А короткую дорогу знаешь?

Я начинаю описывать короткий маршрут, но они тут же перебивают самодовольно:

— Нет, короткой дороги ты не знаешь!

Я буркнул, что работаю в такси пятнадцать лет и не им меня учить.

А они смеются:

• — Вот и удивительно, что до сих пор не знаешь короткой дороги. Ну, да ладно. Слушай, а бензина у тебя хватит? А то по дороге заправляться будет некогда.
• — Хватит, — отвечаю.

Да, у нас купюра крупная. У тебя сдача-то найдется? А то мы знаем, вы довозите до места, а потом у вас сдачи не находится.

— Найдется.

И тут они заявляют:

— Нормально. Значит едем за сорок.

Ия — поехал. Черт знает что со мной случилось!

А ничего особенного не случилось. Пассажиры заставили водителя оправдываться, проехались по нему, как каток — и он неожиданно для себя согласился на их условия.

И. Вагин. Заяц, стань тигром!

Поставить под сомнение путем придирок и поправок можно не только профессиональную, но и языковую компетенцию оппонента:

Неточность, двусмысленность, неправильность, неясность, неблагозвучие и другие речевые ошибки, допускаемые говорящим, ставят его в слабую речевую позицию, делая объектом иронии, насмешек, заочных обсуждений и оценок, поправок и проч. Приведем фрагмент спора двух филологов:

• — Это правило студентам не нужно.
• — Нужно, дорогая коллега, нужно.

На заседании спецсовета по защите диссертаций:

Диссертант. Апробация диссертации… Репрезентации коннотации… Член совета. А вы всю диссертацию зарифмуйте.

Голос из зала. А лучше перепишите гекзаметром! [смех].

Отличной зацепкой для иронии, довода к смеху и поправки является катахреза [греч. катахрцац ‘употребление' > ‘злоупотребление'] — абсурд, возникающий «вследствие ошибки или неудачного использования фигуры»¹, а также «несоответствия (incoherence) фигур друг другу»^[6][7]. Хайнц Леммерман приводит такую фразу из речи оратора: «Данте был человеком, который одной ногой еще стоял в средневековье, а другой — приветствовал утреннюю зарю нового времени» и далее иронизирует: «Представляется нечто пластическое. Данте не мог зарю приветствовать ногой»^[8]. Приведем пример неудачного использования гиперболы:

• — В Англии и Соединенных Штатах эти приемы уже тыщу лет как изучают, а мы все приглядываемся.
• — Соединенным Штатам всего триста лет!

Ответ В. В. Маяковского также основан на обыгрывании катахрезы:

• — Маяковский, почему вы носите на пальце кольцо, оно вам не к лицу.
• — Вот потому, что не к лицу, я и ношу его на пальце, а не в носу.

В устной речи очень заметен и для говорящего опасен какэмфатон [греч. како<; ‘плохой' + ерсрапко^ ‘выразительный'] — восприятие двух и более номинативных единиц как одной и наоборот: За мужество в бою (первоначальный вариант названия медали «За отвагу»); крест «За мужество» (название современного ордена; звучит как «крест замужества»).

Поводом для смешения слов является их близкозвучие — паронимия. Находясь в сентябре 2007 года с визитом в Австралии, президент США Джодж Буш, об оговорках которого («бушизмах») его соотечественники слагают легенды, несколько раз спутал слова Австрия и Австралия.

Как фигура уточняющей поправки применяется хорисма [греч. уюрКд) ‘разграничивать, различать'] — фигура контрастного противопоставления паронимов с целью разъяснения их смысла: Знающий язык своего народа писатель не спутает пустошь и пустырь: пустошь распахивают, а пустыри застраивают (А. Югов). Однажды Диоген Синопский «просил милостыню у скряги, тот колебался. „Почтенный, — сказал Диоген, — я же у тебя прошу на хлеб, а не на склеп!“»^[9]. Хорисма — прекрасный прием для выражения сарказма, а также для констатации интеллектуальной некомпетентности оппонента либо третьего лица: Не отличит Гегеля от Шлегеля, Бабеля от Бебеля. Пример использования хорисмы в диалоге:

• — Атеист — это человек, который не признает существование Бога.
• — Ошибаетесь. Атеист — это человек, который не осознает существование Бога.

Как прием пояснения хорисма нередко используется в комбинации с логической дефиницией: Не следует путать хиазм с хиатусом. Хиазм — это фигура повтора, хиатус — вид неблагозвучия.

Каждый автор знает, как неприятны не замеченные им самим (при чтении корректуры) или пропущенные корректором опечатки. Приведем фрагмент диалога двух известных специалистов.

Н. Ф. [радостно] А у меня новая книга. Вот авторский экземпляр.

В. И. Позвольте взглянуть? О, издательство солидное. «Наука — Флинта». И обложка хорошая. Бумага замечательная! И тираж приличный. Поздравляю вас. [Смотрит библиографический список.] А вот это при переиздании нужно будет исправить. И это. И это тоже… Ой! Ужас!

Н. Ф. [обеспокоенно] Что такое?

В. И. Читайте.

В библиографическом списке вместо Н. Хомский значилось: Н. Хамский.

Речевая ошибка может решить даже судьбу человека — в частности, при поступлении в вуз, при поступлении на работу:

• — Нам сказали, вам нужны бухгалтера.
• — Бухгалтеры, девочки, нам нужны. И с очень большим стажем.

В. Семин. Строится жизнь Приведем знаменитый заголовок, за появление которого редактор одной советской газеты был снят с должности и исключен из партии: Привет освободителям города от немецко-фашистских захватчиков! Фраза, в зависимости от синтагматического членения, может иметь два истолкования: 1) Привет освободителям города от немецко-фашистских захватчиков! (прочтение, соответствующее авторскому замыслу) 2) Привет освободителям города от немецко-фашистских захватчиков! («паразитарное» прочтение). То, что ваш противник делает ошибку в каком-нибудь слове, чего-то не знает, не понимает или даже неспособен понять, можно подметить заранее, а в нужный момент заманить в западню:

• — Ну, а ты, Потоцкий, проспрягай мне слово «богородица».
• — Я богородица, ты богородица, он богородица, мы богородицы, вы богородицы, оне богородицы.
• — Довольно. Проспрягай «дубина».
• — Я дубина…
• — Именно. Довольно.

Н. Г. Помяловский. Очерки бурсы Известно, что «указание на ошибку собеседника или его неправоту отрицательно влияет на имидж критикуемого. И потому воспринимается, как правило, болезненно»¹. Именно поэтому фигура поправки — прекрасный способ довести своего противника до неуправляемого состояния, заставить его потерять лицо и таким образом разбить его в пух и прах. А. Шопенгауэр рекомендует «стараться раздражать противника, ибо под влиянием гнева он не в состоянии следить за собою и высказывать правильные мнения, ни даже заметить свою правоту. Гнев же можно вызвать постоянными придирками»^[10][11]. Здесь, однако, следует прислушаться к еще одному благоразумному совету, который задает сферу действия как данного приема, так и эристики в целом:

Избегать побед над вышестоящим. Победить — значит вызвать неприязнь, победить же своего господина — неразумно, а то и опасно. Превосходство ненавистно, тем паче особам превосходительным. Свои преимущества при старании можно скрыть, как красоту — небрежностью наряда. Многие, особенно же сильные мира сего, охотно согласятся, что уступают другим в удаче, в любых дарованиях, кроме ума: ум царит над всеми дарами, малейшая обида уму — оскорбление его величества. Кто стоит высоко, желает царить и в самом высоком.

Грасиан Бальтасар. Карманный оракул, или Наука Благоразумия Что делать, если вас поймали на ошибке, обмолвке? Хайнц Леммерман рекомендует: «Если Вы допустили ошибку, и зрители смеются, то лучший рецепт: смейтесь вместе с ними»¹.

• [1] Рождественский Ю. В. Теория риторики. М., 1999. С. 331.
• [2] Леммерман X. Учебник риторики. Тренировка речи с упражнениями. М., 1997.С. 220.
• [3] В поэтике такие ошибки именуются авторской глухотой.
• [4] БлокА. Письма о поэзии // Собр. соч.: в 8 т. Т. 5. М., 1962. С. 280.
• [5] Цейтлин С. Н. Речевые ошибки и их предупреждение. СПб, 1997. С. 160.
• [6] Shipley J. Т. Dictionary of world literature. New York, 1943. P. 86.
• [7] Morier H. Dictionnaire de poetique et de rhetorique. Paris, 1981. P. 175.
• [8] Леммерман X. Учебник риторики. Тренировка речи с упражнениями. М., 1997.
• [9] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 278.
• [10] Шейнов В. П. Риторика. Минск, 2000. С. 49.
• [11] Шопенгауэр А. Эристика. Искусство побеждать в спорах. СПб., 1900. С. 31.