Введение. 
Психологическая супервизия

Супервизия сегодня — модная и в то же время амбивалентная и диффузная тема. Она представлена как в контексте клинико-психологического пространства (в рубрике: «консультирование/терапия»), так и в контексте психосоциального сектора (в рубрике «социальная работа»). Нашла она свое место и в хозяйственной, и в деловой жизни (в рубриках: «менеджмент», «консультация в сфере предпринимательства», «развитие организации» и «коучинг»). Соответственно, многообразны, если не сказать, хаотичны концепции использования понятий, обоснования и подходы в контексте супервизии.

Мнение Холивея и Джонстона (Holloway & Johnston, 1985) о супервизии, что она «широко практикуема, но плохо понимаема» («widele practiced but pooly understood»), описывает ситуацию более чем двадцатилетней давности и сегодняшнюю очень точно. Супервизия сегодня как бы «в деле», многие ею занимаются, каждый приобщен к ней в какой-то форме — однако, несмотря на некоторые попытки, все еще отсутствует скольконибудь удовлетворительная рамочная концепция супервизии.

Наряду с неясными представлениями, что следует понимать под супервизией, существуют также мифы о ней. Шмельцер (Schmeltzer, 1997) говорит, например, о 7 мифах о супервизии: • Существующая литература по супервизии содержит богатый опыт, который может помочь для введения супервизорской практики.

• • Хорошие терапевты являются и хорошими супервизорами.
• • Супервизор может все.
• • Супервизия осуществляется во всех случаях по одному образцу.
• • Индивидуальная супервизия — самая лучшая форма супервизии.
• • Супервизия не нуждается в собственных этических стандартах.
• • Супервизоры не нуждаются в специальном образовании.

Нередко с супервизией связывают слишком большие надежды. На первое место я бы поставил «супервизию-утопию», за которой стоит надежда, что с ее помощью можно разрешить те проблемы, которые не были разрешены посредством психотерапии или социальной работы. И обратное — существуют эмоциональные предубеждения относительно супервизии. Некоторые авторы считают супервизию, по незнанию или из-за возможного изменения личности или личностной системы, рискованным мероприятием и опасаются ее; другие — видят в ней особенно изощренное манипулятивное средство контроля и надзора за сотрудниками в той или иной организации. Причиной этого может выступать негативный прежний опыт «плохой» супервизии, во время которой, возможно, наказывалась открытость или вместо улучшения условий труда практиковались самопознание или психотерапия, что отбивало интерес к любым новым попыткам проведения или участия в супервизии.

Супервизия представляет собой «парадный» пример (Schmeltzer, 1997) имеющейся пропасти между теорией и практикой. Что многие модели супервизии не удовлетворяют претензиям в качестве научных теорий и едва поддерживаются результатами эмпирических научных исследований, не является для некоторых авторов основанием для беспокойства, так как они исходят из позиции «типичных практиков»; при этом интуиция и личный опыт выступает на первый план, а академические теории становятся необязательными — вплоть до открытой враждебности по отношению к науке. Поэтому неудивительно, что супервизия обнаруживается на арене «психобума», на которой, согласно тезису «что-то происходит» — «anything goes» (Feyerabend, 1983), и с заметным отражением ситуации на «психорынке» — того нет, чего не существует. Супервизия начинает рассматриваться как форма жизни, как психокультура, как техника выживания для психосоциально занятых или как игровая лужайка для самопознания. Хуппертц (Huppertz, 1975) систематизировал критику ситуации с супервизией следующим образом: в литературе по супервизии на то время (на начало семидесятых годов. — Г. 3.) имелось: 1) огромное число пустых формул; 2) смелых концепций, которые уходят от любого критического анализа; 3) почти отсутствие описаний того, что при супервизии действительно происходит; 4) практически отсутствуют указания о том, как проводить супервизию; 5) ничем не оправданная «мания консультирования или супервизии»; 6) повторяемые заверения о «помогающих» аспектах супервизии без конкретизации, в чем суть помощи, или 7) понимание супервизии, которое может, скорее, рассматриваться как некоторое подобие самотерапии или самопознания. В целом критическая оценка сегодняшней ситуации создает впечатление, что за последние более чем 30 лет ничего существенно, по меньшей мере в качественном плане, не изменилось.

Гренинг (Groening, 1993) обращает внимание на финансовые соблазны и опасность того, что супервизия будет определяться больше через ее вторичное подкрепление, чем через профессионально фундированные эффекты. Она пишет довольно резко о «юппифизации» супервизии, при которой «лакированные обезьяны» в костюмах пытаются «снять сливки» («schnelle Mark»), например, с помощью «coaching» — «наставничества» в коммерческой сфере хозяйствования, в бизнесе и т. д. Также и в некоммерческой сфере супервизоры не совсем свободны от подозрения в том, что они пытаются, как «косоухие, врывающиеся в двери домов, рекламирующие товары агенты» («schlitzohrige Haustiirverkaufer»), навешать психосоциальным работникам лапшу на уши, в которой последние и не испытывают нужды. Необходимость доказательства эффективности для легитимизации профессиональной (и тем самым оплачиваемой) супервизорской работы все-таки рано или поздно не обойти.

Несмотря на имеющие место несуразности, общественная «рыночная цена» супервизии высокая. Уже давно при определении должности (места работы) в психосоциальной сфере особенно подчеркивается факт необходимости регулярной супервизии или она называется работодателями как важное условие. Беркер (Berker, 1989) описывает результаты опроса к теме «Супервизия» 46 немецких учреждений, где супервизия ю востребована и стимулируется. Американские психотерапевты считают клиническую супервизию одним из важнейших вкладов в их профессиональное развитие (Henry et al., 1973). Уже с 1947 г. супервизия является в США^[1] важной составной частью подготовки психотерапевтов во всех учебных планах (graduate curricula); похожая ситуация и во всех аккредитованных образовательных курсах в Германии. Тем не менее остаются нерешенными вопросы ее права на существование и легитимность, в то время как супервизия является давно признанным фактом в психотерапевтической сфере и сфере социальной работы. Робинер и Шофилд (Robiner & Schofield, 1990) сообщают, опять же ссылаясь на США, что супервизия является формальным образованием. Мало знаний того, как взять на себя роль супервизора, что тоже говорит о том, как велика пропасть между теорией и практикой супервизорской деятельности для эмпирического исследования одной из пяти деятельностей, которыми психологи заняты самое большое количество времени, и что 2/3 занятых в консультировании и терапии психологов занимаются клинической супервизией. При этом не более 10—15% из них получили соответствующее образование.

В нашей стране супервизия, по существу, делает только первые шаги, что относится как к теории, так и к практике (Карвасарский Б. Д., 1996; Эйдемиллер Э. А., 1998; Кулаков С. А., 2002; Залевский Г. В., 1998—2002; Булюбаш И. Д., 2003). Фактически все еще нет теоретических работ и основательных учебников по супервизии, нет системы практики супервизии в сфере «помогающих профессий», как и нет системы подготовки профессиональных супервизоров (в Германии она уже существует — 2-летние курсы подготовки дипломированных супервизоров). Нет пока и отмечаемого за рубежом печатного бума по этой теме. Но и там количество превосходит качество этих публикаций. А что есть? Есть уже немало, если, например, заглянуть в Интернет, самозваных или «назначенных» супервизоров (нередко это «мальчики и девочки», которые, так сказать, без году неделя как стали психологами с некоторой специализацией), которые тем не менее широко и смело приглашают к участию в супервизии.

Отставание супервизии от практики социальной и психотерапевтической работы можно, видимо, объяснить прежде всего тем, что супервизия является, в определенном плане — в отношении обширных областей эмпирической клинической психологии или терапевтических исследований — вторичной тематикой. Под этим понимается, что она основывается на достижениях последних, и в этом смысле они первичны. Отсюда, теория супервизии не может опережать их, так как она должна обладать первичными знаниями. Но это не значит прямого переноса этих знаний в супервизию, по крайней мере, не всегда.

Удивительно лишь то, что в ряде случаев разрыв между психотерапевтической практикой и практикой супервизии был нередко довольно велик. Так, например, поведенческая и когнитивная (когнитивно-поведенческая, поведенчески-когнитивная) терапия была долгое время — по меньшей мере эксплицитно — заметно сдержана, когда шла речь о процессуальном и содержательном описании подготовки по психотерапии и супервизии. Ее сдержанность можно объяснить соответствующим теоретическим подходом, но странным является даже неупоминание термина «супервизия» в поведенческо-психотерапевтических работах, словарях и энциклопедиях. В некоторых работах уже 1990;х гг. (Linden & Hautziger, 1993; Reinecker, 1994) лишь в виде придаточного предложения подчеркивается, что супервизия — в области проблем применения определенных техник или при выборе терапевтических целей — очень даже «важна». С одной стороны, это было в традиции консультирования темы «терапевт-клиент-отношения», с другой стороны, супервизия так или иначе фактически присутствовала в системе подготовки в рамках поведенческой психотерапии. Надо отметить, что практикой супервизии уже занимался один из основателей поведенческой терапии, предложивший метод «системетической десенсибилизации», Вольпе (Wolpe, Rachman, 1960; Wolpe, 1972—1973). Фактически супервизией, хотя, разумеется, так ее не называл, занимался и основатель психоанализа 3. Фрейд. Одним из первых объектов супервизии был «маленький Ганс», а супервизируемым в данном случае был его отец.

Состояние дел с супервизией в практике «помогающих профессий» сегодня убеждает нас в том, что супервизией, конечно, надо заниматься, но и говорить о ней надо, поэтому я не согласен в этом с В. И. Кабриным, мнение которого я вынес в качестве одного из эпиграфов данной книги. Точно так же, как надо заниматься подготовкой психологов-консультантов и психотерапевтов, психологическим консультированием и психологической терапией, о них надо и говорить, т. е. теоретически осмысливать, формулировать гипотезы, осуществлять теоретико-экспериментальные исследования, сближать фундаментальную науку и практику.

Такая работа в нашей стране уже началась. Так, например, на факультете психологии Томского госуниверситета уже почти десять лет читается курс супервизии для клинических психологов, а в разных городах Сибири и Дальнего Востока более десяти лет проводятся циклы семинаров тренингов по супервизии для профессиональных психологов. В этом принимают участие и коллеги из зарубежных стран, например из Германии. Радует, что в новое поколение Госстандарта подготовки психологов будет, наконец, введен курс супервизии, в чем мы видим и нашу заслугу, поскольку вопрос о супервизии в плане ее научных оснований, образования и практики поднимался нами не раз: на 4-м съезде Российского психологического общества (2006, Ростов-на-Дону), на 2-м Сибирском психологическом форуме (Томск, 2007), на «Всероссийской школе молодых психологов» (2008, Москва — Томск — Алтайский край). Проблемам теории и практики супервизии была посвящена фактически первая конференция с международным участием «Супервизия в помогающих профессиях: современное состояние и перспективы развития», организованная по инициативе кафедры генетической и клинической психологии Факультета психологии Томского госуниверситета (19—20 ноября 2008 г.). Этому событию и теме супервизии был посвящен и специальный выпуск Сибирского психологического журнала (2008. № 30).

Контрольные вопросы

• 1. Что сегодня понимают под супервизией?
• 2. Какие существуют мифы и иллюзии относительно супервизии?
• 3. Как оценивается значение супервизии в профессиональной деятельности за рубежом?

• 4. Что можно сказать о положении супервизии в нашей стране?
• 5. Чем можно объяснить отставание супервизии от психологической практики?

Темы рефератов и курсовых работ

• 1. Лингвистический анализ термина «супервизия».
• 2. Мифы о супервизии.
• 3. Супервизия в психологической пратике.
• 4. Супервизия в России.
• 5. Супервизия в практике психологов за рубежом.

• 1. Залевский, Г. В. Супервизия: пракика в поисках теории / Г. В. Залевский // Сибирский психологический журнал. 2008. № 30. С. 7—13.
• 2. Залевский, Г. В. Супервизия/супервизорство: проблемы и дефиниции (по материалам зарубежных исследований). Сообщение 1—5 / Г. В. Залевский // Сибирский психологический журнал. 1998—2002. Вып. 7—9, 13—17.
• 3. Карвасарский, Б. Д. Супервизия. Супервизор / Б. Д. Карвасарский // Психотерапевтическая энциклопедия. — СПб., 1998. — С. 609—611.
• 4. Кулаков, С. А. Практикум по супервизии в консультировании и психотерапии / С. А. Кулаков. — СПб.: Речь, 2002.

• [1] Известный английский психотерапевт Дерек Гэйл вспоминает: «Когдапоявился Британский комитет по психотерапии, регистрирующий психотерапевтов, мне надо было доказать, что я достаточно компетентен. У комитетабыло два возражения. Первое — по поводу супервизии, а второе касалоськоличества клиентов… я увеличил количество клиентов, прошел супервизию, так как они требовали, и через два года опять обратился в комитет с письмом, в котором сообщал, что выполнил необходимые требования. Меня спросили, как я выполнил эти требования, и в какой-то момент печать была поставлена"(Боб Мулан. Психотерапевты о психотерапии. Раздел «Гуманистическая психология». Интервью с Дереком Гэйлом. М.: Класс, 1999. С. 23).