Общие выводы о функционировании бессоюзных предложений в пословицах

Проведенный обзор функционально-семантических типов бессоюзных сложных предложений дает достаточно полное представление о степени их активности, выразительных возможностях и поэтической роли в синтаксисе пословиц. Вопрос о приблизительной периодизации истории функционирования бессоюзных структур в русском языке в целом решается таким образом, что принципы и закономерности бессоюзного сцепления предикативных единств все более широкое распространение получают ближе к новому времени: «Обращаясь к древнейшим памятникам русской письменности… мы находим, что все они сохранили такой строй письменной речи, в котором о широком употреблении бессоюзных конструкций говорить не приходится»^[1]. Что же касается современного русского языка, в котором бессоюзное соединение частей сложного предложения становится важнейшим признаком его синтаксического строя, то в нем «бессоюзные предложения прежде всего характерны для разговорной речи»^[2]. Широкое распространение бессоюзных сложных предложений в пословицах объясняется не только принадлежностью тех и других сфере разговорной речи, но и тем, что «манера», специфика выражения оттенков мысли бессоюзными предложениями наилучшим образом согласуется с принципиальными жанровыми установками пословицы, содержание, конкретная жанрово-коммуникативная предназначенность которой не выходит за пределы иносказания, намека. В этом плане очень важно то, что «бессоюзные предложения по сравнению с союзными менее ясно и отчетливо выражают соотношение понятий, с меньшей определенностью передают различные оттенки мысли»^[3].

Характерным с точки зрения оценки выразительных возможностей бессоюзного сложного целого является также следующее утверждение Л. А. Булаховского: «Отсутствие или бедность союзов и союзных слов может быть в языке или признаком примитивности структуры, или же, на фоне развитой системы союзов, когда употребление их сокращается сознательно и заменяется другими средствами языка, в особенности специально культивируемыми приемами тонирования, — черты стиля утонченного, обработанного в сторону разговорной легкости и изящества. Тонирование в разговорной речи играет гораздо большую роль, нежели в речи письменной, рассчитанной на восприятие текста в чтении, и сообщение письменной фразе такого характера, когда роль логических скреп берут на себя не моменты специфически интеллектуальные (союзы), а эмоционально-интеллектуальные (ритмомелодические признаки), дает ей и большую психологическую окрашенность, некоторый налет своеобразной интимности, и специальную сжатость, предполагающую со стороны читателя способность схватывать мысли быстрее, связывать звенья их по даваемым интонацией намекам, а не по прямо указанным союзами логическим отношениям»^[4].

Из всех признаков бессоюзного предложения, отмеченных Л. А. Булаховским, наиболее важным в аспекте оценки рассматриваемого материала является его потенциальная многозначность, семантический синкретизм, открывающий путь к обобщению смысла целого, развертыванию второго плана — образного. Таким образом, одна из важнейших особенностей бессоюзного целого как отдельной коммуникативной единицы состоит в том, что исходно синкретичное потенциальное его значение реализуется по-разному применительно к условиям речевой коммуникации, но всегда неполно, следовательно, и не вполне конкретизированно, а потому и общо. В этом и состоит причина активности и синтаксического разнообразия бессоюзных сложных предложений в пословицах.

В синтаксисе пословиц бессоюзное целое характеризуется относительно широким диапазоном логико-синтаксических отношений: оно представляет отношения сопоставительные, противопоставительные, изъяснительные, присоединительные, условные, причинно-следственные и некоторые другие, т. е. все те основные значения, которые выражаются сложносочиненными и сложноподчиненными предложениями. Тем самым в плане содержания бессоюзные сложные предложения обнаруживают несомненную синонимичность с соответствующими типами сложносочиненных и сложноподчиненных предложений, образуя с ними единую парадигму. Функциональная близость разных в формальном отношении конструкций — явление, обычное для синтаксиса. Однако такое совпадение или сближение в функциях не может служить аргументом при решении вопроса о синтаксическом статусе соответствующих явлений, в том числе и типов сложных предложений.

Вместе с тем бессоюзное сложное предложение с той же функциональной точки зрения противоположно сложносочиненному и сложноподчиненному предложениям по ряду признаков, а именно: а) по характеру выражения одних и тех же типов значений: если в союзных предложениях эти значения обычно представляются конкретно, детализованно, то в бессоюзных предложениях они обычно выступают как слабо разграниченные компоненты некоего семантического целого, реализующегося в речи неполно, но всегда — синкретично и объемно; чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить, например, условные отношения, выражаемые сложноподчиненными предложениями, с одной стороны, и бессоюзными сложными — с другой; б) семантическая недифференцированность, синкретичность — другой существенный признак бессоюзного сложного предложения; правда, то же самое можно сказать о сложносочиненном предложении, например в древнерусском языке или в некоторых функциональных типах разговорного языка в национальный период, где ряд сочинительных союзов практически ограничивается одним — двумя активными; но подобные случаи обычно не выходят за пределы определенных периодов в истории языка, а также жанров и стилей речи; это скорее признак неразвитого синтаксиса, синтаксиса на стадии формирования; в) предикативные единства в составе бессоюзного сложного целого, в отличие от других сложных конструкций, обладают более широкими сочетательными возможностями; так, только в бессоюзном предложении отмечены соединения с конструкциями представления.

Богатством и разнообразием отличаются комбинации форм, с помощью которых бессоюзными предложениями представляется широкая палитра значений. Как бы синтаксически ни строились предикативные единства, образующие сложное целое, они неизменно характеризуются одним свойством: предикаты в них оформляются в строгом соответствии с жанровым требованием пословицы, согласно которому композиционные ее части должны быть связаны между собой динамично. Поэтому они преимущественно представляются формами разных времен изъявительного наклонения (хотя в целом преобладают формы буд. простого), а также формами разных наклонений, среди которых наиболее частотна комбинация из форм императива и буд. простого индикатива.

Все это в конечном счете интенсифицирует движение мысли, на что указывал А. А. Потебня: «Большая самостоятельность предшествующих предложений с прошедшим совершенным соответствует большей медленности движения мысли, большему спокойствию изложения; живее сказать: пнет ногой — изломал, чем пнул ногой — изломал, потому что (при обозначении предшествующего действия будущим совершенным) последующее действие, которое вместе с тем есть всегда в рассматриваемых оборотах главное и которое всегда, так сказать, ярче освещено, чем предшествующее, может быть обозначено прошедшим глаголом совершенного»^[5].

Предикативным единствам, составляющим сложное целое, чужда громоздкость. Обычно каждое из них состоит из двух или трех знаменательных форм, соответствующих такому же количеству форм в составе другого предикативного единства. Параллелизм, а нередко и симметричность в организации компонентов — важнейший признак бессоюзного сложного предложения в пословицах. Это связано не только с чисто синтаксическими законами, призванными поддерживать грамматическое единство бессоюзного целого. Его двучленность (двухкомпонентность), опирающаяся на параллелизм, не может не иметь отношения к реализации такого поэтического закона, как антитеза, который Л. В. Щерба обозначал выразительным термином «грамматика поэзии»^[6].

В актуализации соответствующих значений и их оттенков важную роль играет типизированный порядок расположения компонентов бессоюзного сложного целого, соотнесенный со способами оформления этих компонентов. Поскольку непосредственно составляющие синтаксической конструкции — это композиционные части художественного произведения, перестановка их местами практически исключается. В этом состоит одно из принципиальных отличий бессоюзного предложения в пословицах от тех же конструкций в языке в целом. А это дает основание считать синтаксис пословиц более строгим, ограничивающим внутрифразовое маневрирование. Здесь безусловно главенствует стратегия художественного произведения, задачи которой решаются почти исключительно с опорой на синтаксис.

• [1] Коротаева Э. И. К вопросу о развитии бессоюзного предложения в русском языке.С. 40. См. также: Борковский В. И. Синтаксис древнерусских грамот: Сложное предложение. С. 47.
• [2] Гвоздев А. Н. Очерки по стилистике русского языка. С. 313.
• [3] Коротаева Э. И. К вопросу о развитии бессоюзного предложения в русском языке.С. 40.
• [4] Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX в. М., 1954.С. 271.
• [5] Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Т. 4. С. 112.
• [6] Щерба Л. В. Литературный язык и пути его развития (Применительно к русскомуязыку). С. 132.