Игра: механизм развития или самоценное проявление

Отечественные психологи рассматривают игру в первую очередь как средство присвоения выработанных культурой ценностей, генетический механизм возникновения новообразований, которые станут значимыми в следующий период жизни ребенка, когда ведущим станет учение.

Понимание игры как средства так же воплощается в специальных развивающих игрушках, играя с которыми, попутно овладевает какими-то знаниями.

Во многих детских садах сейчас встречаются куклы, у которых можно отстегнуть руки и ноги отлепить глаза и уши, а потом собрать ее снова. Предполагается, собрав куклу, ребенок будет лучше знать строение человеческого тела. Создатели таких игрушек не учитывают, что с помощью куклы ребенок познает не просто абстрактное человеческое тело, а свое собственное. К. Нойшютц считает, что маленьким детям такие «разборные» куклы могут доставить едва ли не физическую боль. (8) И если вспомнить мнение Д. Б. Эльконина, который считает, что взрослый закладывает в игрушке определенный способ действия с ней, то даже страшно становится представить, во что можно играть с куклой, у которой отстегивается голова.

На наш взгляд, дети воспринимают свои игрушки как живые существа, наделенные душой, способные испытывать боль, а не как объекты для тренировки сенсорных систем или моторных навыков.

По мнению Е. О. Смирновой, игра является вспомогательным средством так же для того, чтобы постепенно мотивом ребенка стала серьезная деятельность, учеба. Она пишет: «Дошкольник начинает учиться играя. К учению он относится как к своеобразной игре с определенными ролями и правилами». (18).

Вальдорфские педагоги видят игре деятельность, ценность которой в процессе самой игры, в получении сильных эмоциональных переживаний. Именно в возрасте, когда детская игра приобретает ведущее значение для развития ребенка, формируется такая черта его характера, как инициативность. Игра, в которой реализуются импульсы, идущие изнутри ребенка, представляет собой первые проявления воли.

Р. Штейнер особо подчеркивает ту серьезность, с которой ребенок относится к игре: «Ребенок должен учиться играя» — это одно из самых плохих словосочетаний, потому что при таком воспитании получился бы человек, годный только для того, чтобы стать игроком. То, что позднее потребует серьезная жизнь, что позднее будет связано с серьезной работой, у ребенка осуществляется в виде игры" … «но такой игры, которая с самого начала представляет абсолютно серьезное дело. Тем самым разница между игрой ребенка и работой состоит лишь в том, что при работе принимается во внимание прежде всего включение во внешнюю целесообразность мира — то, что мы должны быть включены в эту внешнюю целесообразность мира. А ребенок все то, что он превращает в свою деятельность, хочет извлечь именно из собственной природы, из собственной человеческой жизни. Игра действует изнутри наружу; работа действует снаружи вовнутрь. Необычайно важная по значению задача народной школы состоит в том, чтобы игра постепенно переводилась в работу». (16).

Так чем же является игра: самоценным проявлением, которое преобразуясь, трансформируется в серьезную работу или механизмом появления новообразований?

Наблюдения показывают, что новообразования, о которых говорит Эльконин, появляются и у неиграющих детей, следовательно развиваться они могут и без игровой деятельности. Так Н. Н. Поддъяков считает ведущим видом деятельности не игру, а детское экспериментирование Ему удалось обнаружить, что существует много детей, которые играют мало и неохотно, но у которых умственное развитие достаточно высоко, и, наоборот, много детей, играющих охотно и интенсивно, но с весьма средним умственным развитием. Он отмечает вклад игры в детское развитие, но придает игре статус второй ведущей деятельности. Н. Н. Поддъяков пишет: «Фундаментальный факт заключается в том, что деятельность экспериментирования пронизывает все сферы детской жизни, все детские деятельности, в том числе и игровую. Последняя возникает гораздо позже деятельности экспериментирования, но затем приобретает статус второй ведущей деятельности.» (11).

А. Н. Поддъяков так же считает, что игра сама по себе не может играть ведущую роль в процессе социализации. Он полагает, что именно исследовательское поведение является «средством усвоения социального опыта, причем не менее мощным чем игра, поскольку оно не связано рамками условных ситуаций, в которых игра только и может существовать. Особое значение, — отмечает он, — здесь имеют не имеющие отношение к игре реальные напряженные конфликтные ситуации, экстремальные или близкие к экстремальным социальные события или взаимодействия, свидетелем или участником которых становится ребенок. Некоторые из них запоминаются на всю жизнь. Эти реальные ситуации высокого напряжения социальных отношений отрицательного и положительного знака во многом задают базовые представления ребенка и служат точками отсчета при восприятии других жизненно важных ситуаций. Нет нужды говорить, что в этом напряженном единстве познавательной и мотивационно-эмоциональной сторон психики, порождающем качественно новые психические образования всех уровней, начиная с личностных смыслов и ценностей, игра не представлена в качестве ведущего компонента или не представлена вообще». (10).

Таким образом, если игра не является ведущей деятельностью, то средством появления новообразований она тоже служить не может Исследования проводились методом размытого наблюдения (полевое включенное скрытое наблюдение по М. Я. Басову) в два этапа от общего впечатления к частным наблюдениям.

Сравнивалась две разновозрастные вальдорфские группы с двумя старшими и двумя подготовительными традиционными, чтобы уровнять исследуемые выборки по возрасту.

На первом этапе, который проходил в течение двух недель, были выявлены новые феномены. На втором этапе, который проходил в течение четырех недель в других вальдорфской и традиционных группах, существование этих феноменов было подтверждено. Анализ полученных данных производился по следующим основным линиям:

Общая атмосфера.

Отражение в игре общепринятых правил.

Характер замещения.

Игровое преодоление конфликтов.

Общая атмосфера. Сравнительный анализ игры детей вальдорфской и традиционной групп был начат с общего впечатления.

Бросается в глаза, что в вальдорфской группе игре уделяется гораздо больше внимания, чем в традиционной, ей выделяется особое место в режиме дня, и воспитатели придают особое значение созданию благоприятных условий для разворачивания интенсивной, свободной игры: создано соответствующее игровое пространство, воспитатели стараются поддержать атмосферу, способствующую игре. Соответственно дети в вальдорфских группах много и с удовольствием играют, чего нельзя сказать о группах традиционных.

Все говорит о том, что вальдорфской группе игра имеет особую ценность. Она не противопоставляется занятиям как развлечение полезному делу. Детей специально не отрывают от их игр, чтобы они позанимались. Ребенок может позаниматься, потом пойти поиграть и снова вернуться к своей поделке и доделать ее. Воспитатель, как правило, вмешивается в игру только в крайних случаях, когда в игре появляются агрессивные моменты.

Напротив, в традиционной группе общее впечатление такое, что игра в воспитательном процессе является чем-то незначительным: в сетке часов ей не уделяется должного места. Напротив, основное место уделяется различного рода «развивающим» занятиям под руководством воспитателя. Как в пространственном, так и во временном отношении здесь не создаются благоприятные условия для развития игры соответственно и увлеченную, творческую, самозабвенную игру здесь можно наблюдать значительно реже. Создается впечатление, что игра вытесняется вовсе из жизни детей традиционной группы. Тем не менее дети все же играют, однако бросается в глаза, что многие игры носят агрессивный характер. Постоянно слышны звуки взрывов и выстрелов, даже если по сюжету игры ни чего не взрывается. Ниже, в специальном разделе мы приведем отдельные примеры таких игр детей.

Игра в режиме дня.

Каждый день в вальдорфской группе начинается с утреннего приветствия, после чего дети приступают к так называемой «свободной игре». Как правило, игра начинается с обустройства игрового места. Например, в одной из групп дети строили, используя при этом столы и стулья. Большой обеденный стол они разбирали на маленькие и растаскивали их по всей группе.

Помещение в группе изобилует специальными предметами, дающими многообразные возможности замещения: плетеные шнуры, деревянные чурбачки, ткани, палочки, коряги и т. д.

Дети очень активно используют эти материалы, дающие богатые позволяющие их многофункциональное применение: При этом создаются ситуации, когда необходимо делиться понравившимися игрушками. Здесь мы можем наблюдать социальное взаимодействие между детьми в естественных условиях. Приведем пример:

Перед тем как приступить к игре дети долго подготавливают игровое место. Ира (5;11) к розовому одеялу ищет розовую подушку. Она обращается к Марусе (6;4) и Полине (6;3): «Мне нужна розовая подушка.» Маруся и Полина: «У нас нет подушки. Но есть коврик.» Ира замечает розовую подушку у Марьи (5;3) и Ильи (6;2) предлагает им коврик взамен на подушку. Они соглашаются. Ира берет коврик у девочек, а им отдает свою красную подушку. Потом меняет коврик на розовую у Марьи и Ильи.

Почти каждый день кто-нибудь из детей показывает свой спектакль. Он сам выбирает сюжет и игрушки, которые будет использовать, репетирует столько времени, сколько ему понадобиться, для того чтобы чувствовать себя уверенно перед аудиторией. Свой спектакль может показать каждый, если он хочет, но не для кого это не является обязательным. Спектаклю каждого малыша все относятся как к особому событию. В одной из групп, которую я посетила, ребенок заранее сообщает воспитательнице, что он сегодня покажет сказку. Воспитательница объявляет, кто из ребят сегодня рассказывает свою историю, все располагаются вокруг того места, которое ребенок выбрал для развертывания событий, и вместе с воспитательницей внимательно слушают.

В другой группе дети сами объявляют о событии и сами созывают всех желающих. Приведу несколько примеров таких спектаклей.

Спектакль 0ли.(6;0).

На столе стоит коряга, опущенная ветвями вниз. На ней развешаны, плетеные из шерстяных нитей шнуры — змеи. Перед корягой живет семья: мама папа, двое детей и кошечка с собачкой. Сначала кошечка и собачка идут в гости к знакомым змейкам. Потом они возвращаются домой, где все спят и тоже засыпают. Просыпаются мальчик и девочка и идут гулять. Змейки их замечают и затягивают на дерево. Оля оборачивает змеек вокруг фигурок детей так, что, обматываясь одним концом, шнурок поднимает фигурку на дерево. Потом просыпаются мама и папа и замечают пропажу детей. Они садятся в тележку, запряженную лошадкой, идут их искать. Их тоже похищают змеи. Потом просыпаются кошечка и собачка и идут всех искать. Они находят семью на дереве и забирают их у змей. Все садятся в тележку и едут домой.

Спектакль Арсения (6;0).

Арсений организует пространство. Он сдвигает два стола и на них ставит корягу ветвями вниз, которую закрывает нежно-розовым шелковым платком. Платок закрывает корягу не полностью и получается что-то вроде домика с входом. В домике лежит сундучок, маленькая миска каштанов, вязаный коврик. Рядом с домиком находится озеро (голубая ткань, разложенная складками) в которой «плавает» деревянный дельфин. Рядом находится море, которое представляет собой кусок бирюзовой ткани, один конец которого зацеплен на столе, другой — перекинут через спинку стула, который стоит рядом со столом.

Арсений начинает свой рассказ. Главный герой — плюшевый заяц, «У зайчика был снежный холмик. Весной он зацветал. „Это дед мороз расколдовал“, — думал зайчик. Он пошел гулять и встретил дельфинчика. „А ты знаешь, какая Африка? Ты здесь живешь?“ — спросил он его. Но дельфин не знал. И тогда зайчик решил лететь в Африку на самолете.» Арсений достает из сундучка деньги (бумажные кружочки, раскрашенные карандашами) и бежит с зайцем за билетами. Приносит кусок коры (самолет) и сажает в него зайца. «Самолет поднимается в воздух и летит через море. Но тут самолет падает в море…» Арсений берет сундучок и кладет в него коврик зайца и деньги. «Зайчик проснулся в своей постельке — все это был страшный сон.».

Спектакль Саши (4;0).

Саша показывает свой спектакль. На поверхности деревянной скамейки, где разворачивается вся игра, лежат два шелковых платка: зеленый и красный. Зеленый — это дом бабушки, где она живет с двумя внучками, а красный — место обитания слона.

В доме у бабашки стоит печка, которую Саша построила из нескольких спилов ветки, поставленных друг на друга. На печке спят внуки. На скамейке, которая представляет собой деревянный спил, размером побольше, спит бабушка.

Слон живет в клетке, которая построена из вертикально поставленных брусочков. Перед началом спектакля девочка накрывает слона платком, и зрителям не понятно, что под ним скрывается. Рядом с ним разложены ракушки, которыми по сюжету игры слон питается.

Одна из внучек просыпается и идет гулять. Она находит ракушки, и все кроме одной приносит домой. Бабушка очень рада. Но тут просыпается слон. Чтобы показать, что слон проснулся, девочка снимает с него платок. Таким образом, появление слона в сюжете игры для зрителей является полной неожиданностью. «Где же мои ракушки? И что я буду теперь есть?» — грустно вопрошает он.

Наступает ночь, и чтобы показать это, Саша накрывает платком оба домика. Ночью последняя ракушка залетает в дом к бабушке.

Снова наступает утро. Слон просыпается (девочка снимает с него платок). «Наверно я ночью умер, «— думает слон и отправляется в дом к бабушке. Его оттуда прогоняют, и слон, обиженный, идет домой спать. Наступает ночь (Саша снова накрывает оба домика платками).

Просыпаются обитатели дома бабушки (Саша снимает с этого домика платок) и дети говорят: «Нам нужно дуба». Воспитательница поясняет, что речь идет, скорее всего, о дровах. Девочка соглашается с ней.

Внуки идут на территорию слона, и, не снимая с него платка, разбирают его клетку на дрова. Они возвращаются домой и, натопив печку, снова ложатся спать.

Слон просыпается и, обнаружив отсутствие клетки, говорит: «Ну, теперь я вообще не в зоопарке!» — и уходит гулять. В это время бабушка с внуками уходит в лес, который находится вне пространства скамейки. Слон забредает в дом бабушки, который оказывается не запертым. Неожиданно возвращаются бабушка и внуки. Слон от неожиданности падает на них. В этот момент воспитательница прерывает спектакль.

В своем спектакле, который, по сути, является режиссерской игрой, девочка делит игровое пространство на два семантических поля, при этом очень хорошо используя символические возможности цвета. На зеленом платке находится дом бабушки, а на красном обитает слон. Такая структура организации пространства в игре соответствует структуре любой сказки, где существуют царство добра и царство зла — два мира, которые противостоят друг другу. Но в отличие от персонажей любой сказки герои этого спектакля не вступают в конфликт: дети наносят слону вред случайно, а слон, которого лишили и крова и пропитания, не демонстрирует агрессии. Зрители спектакля наблюдают за действием очень заинтересованно. Никто из детей не пытается переключить внимание окружающих на себя или критиковать спектакль Саши. Напротив — все ребята поддерживают девочку: каждый раз, когда слон засыпает, все дети хором озвучивают его храп.

Спектакль Ани. (6; 1).

Аня показывает свой спектакль. Она делит игровое пространство на две зоны при помощи двух платков. На одном из них находится семья девочки: мама, папа, и бабушка. Фигурки матери и отца одеты в королевские одежды. На другом — семья мальчика, родители которого одеты как крестьяне. Дом каждой из семей представляет собой кусок древесины, накрытый тканью. Когда фигура прислонена к нему, то это означает, что герой находится дома.

Мы видим, что физические свойства куска древесины не позволяют использовать его в качестве домика для кукол: они не могут находиться «в домике» общепринятым способом, то есть залезть внутрь его. Этот способ использования данного предмета здесь невозможен. Ребенок меняет способ: теперь, когда кукла прислонена к этому куску — она находится в домике. Рядом с домом мальчика «растет» дерево (сучек, накрытый зеленой тканью), на котором в гнезде живет огромная птица. На границе двух владений протекает речка (кусок синей ткани), через нее перекинут мостик (кусок коры с прибитыми к нему чурочками).

Свой спектакль Аня назвала «Золотая девочка», зрители усаживаются, и Аня начинает рассказывать о том, как девочка очень долго мечтала вырасти, и перепрыгнуть через речку. И, наконец, ей это удалось. Она долго гуляла по берегу и случайно наткнулась на дерево, на котором в гнезде жила огромная птица. Девочке стало очень интересно, и она залезла на дерево и заглянула в гнездо. Увидев птицу, девочка испугалась и быстро спрыгнула на землю. Потом она увидела дом мальчика. Она подошла к нему и попыталась открыть дверь. Но в доме все спали, и только мальчик, услышав шорох, проснулся и закричал: «Мама! Папа! Там скребется кошка!» Тогда девочка убегает и через мостик возвращается домой.

На следующий день мама и папа попросили ее сходить за водой. Она села в лодку (деревянный чурбачок с выдолбленным в нем отверстием) и заплыв на середину речки, набрала воду в деревянный кувшинчик. Потом девочка причалила к противоположному берегу, и, отставив там лодку, вернулась домой через мост.

Потом мама девочки ушла прогуляться. Она перешла на другую сторону реки и увидела там дерево. Мама подошла к дереву и заглянула в гнездо. Но тут птица заметила маму и так на нее посмотрела, что мама умерла.

Вся семья девочки отправилась на поиски мамы. Они нашли ее и принесли домой, где ее и вылечили.

Вскоре любопытная девочка снова отправилась на противоположный берег. Она гуляла около дома мальчика, и он опять ее заметил: «Посмотрите! Там какая-то девочка!» — сказал он родителям. Тогда героиня залезла на дерево, и ее заметила птица. Птица столкнула девочку в гнездо, и села на нее сверху. «Ты навсегда останешься со мной! Ха-ха-ха!» — страшным голосом закричала птица. Но семья девочки пришла ей на помощь. Все вместе они залезли на дерево и заглянули в гнездо к птице, а та умерла от страха. Вся семья вернулась домой, и с этих пор они жили долго и счастливо.

Зрители постоянно перебивают Аню, но не для того чтобы корректировать действие спектакля в соответствии с правилами объективной реальности, а чтобы принять участие в игре, предложить свою версию разворачивания событий или по-своему проинтерпретировать действия героев. вальдорфский педагогика игра Для своих спектаклей дети используют в основном только вальдорфские игрушки: тряпичных и вязаных кукол, разноцветные платки, деревянные чурбачки, В беседе с воспитательницей я выяснила, что детей никто не ограничивает в выборе игрушек, они могут использовать и традиционные игрушки, если захотят, но почему-то они предпочитают их не включать в спектакль.

Мы полагаем, этому есть объяснения. Во-первых: традиционных игрушек в группе не достаточно, чтобы поставить спектакль только с их участием, а использовать их вперемешку с вальдорфскими не очень удобно, так как эти два типа игрушек сильно отличаются по степени детализации. Во-вторых, традиционная игрушка не может быть использована многофункционально: она уже заранее предполагает какой-то определенный сюжет и задает фантазии определенные границы.

В вальдорфской группе не принято противопоставлять игру и работу, но я стала свидетельницей случая, когда воспитательница, не сдержавшись, сделала это:

Ребята заигрываются, начинают мешать воспитательнице, которая что-то вырезает из дерева. Она заявляет: «Здесь работают, а не играют!» Это противопоставление игры и работы, где игра выступает в роли чего-то несерьезного, производит на детей очень сильное впечатление. Они очень хотят заниматься серьезным делом. Дети тут же разбредаются по группе в поисках работы. Настя (6;0) и Юра (6;2) садятся помогать мне, чесать шерсть. Юра: «Я сегодня очень много работал! Не то, что вы — играли-поигрывали!». Потом ту же тему продолжают две расчески в руках Юры: «Мы сегодня так много работали!» Он прицепляет кусочек шерсти на расческу и обращается к Насте: «Посмотрите, какая у нас борода!» Потом: «Пойду в другом месте поработаю!» Во время завтрака дети с гордостью обсуждают, что они сегодня работали, а не играли, как маленькие.

Уборка игрушек обыгрывается воспитателями как естественное завершение любой игры. Каждый раз на уборку затрачивается не менее двадцати минут и это при том, что в уборке принимают участие трое взрослых и все дети группы. На место приходится ставить все — почти нет игрового материала, который бы не был задействован. Во время уборки детям постоянно приходится классифицировать предметы, что, на мой взгляд способствует развитию мышления.

Все эти наблюдения подтверждают наш вывод о том, что в вальдорфских группах игра имеет особую ценность, и уважительное отношение воспитателей к ней перенимают и дети.

Агрессивный характер игры.

Мы уже кратко упоминали о том, что игра в традиционной группе часто носит агрессивный характер. Приведем конкретные примеры таких игр:

Симон (6;9), одеваясь с огромным восторгом пинает свой комбинезон: «Это плохой парень, а я его избиваю!" — поясняет мальчик.

Кеша (6;1) и Вася (7;2) держат лежащего на полу Лёню (6;5) за руки и за ноги и Кеша пилит ему живот пластмассовой пилой. Вася: «Мы его распилили, доставай внутренности!».

Вова (6;6) подходит к Кате (6;10) и, шипя и извиваясь скалит зубы и вытаращивает глаза: «Я монстр. Я страшный и беспощадный.» Катя стреляет в него из пластмассового дельтаплана. Вова: «Я неуязвим! Меня невозможно убить или даже ранить. Я сильнее всех на свете.».

Когда я спрашиваю у детей, во что они играют, то они смущенно улыбаясь говорят, что ни во что, как будто я их застала за чем-то неприличным. Примеры:

Дима (5;8) и Андрей (6;2) стреляют из деревянных параллелепипедов. Когда я спрашиваю мальчиков, во что они играют, они переглядываются, хитро улыбаясь и говорят, что ни во что. Создается впечатление, что взрослые ругают детей за такие игры.

Игорь (5;9) Дима и Андрей бегают по группе. У каждого в руках пластмассовый автомобильный руль: «Скорее, за нами гонится полиция!» Я ловлю Андрея: «От кого вы убегаете?» Андрей смущенно улыбаясь: «Ни от кого.».

Одна из воспитателей так охарактеризовала игру своих детей: «Паши дети не умеют играть. Они только бесятся». Под бешением она подразумевала игру, сюжет которой максимально свернут и обыгрывается при помощи минимального числа однообразных игровых действий. Пример: Никита 3.(6,5) И Эдик (5,8) играют в черепашек-ниндзя.

Дети долго подбирают оружие, используя для этого элементы железной дороги и доски. Вооружились и, махая друг на друга палками, мальчики поют: «Супер ниндзячерепашки!».

Эдик периодически выкрикивает: «оружие на пол!» на это никто не реагирует, и Эдика это не смущает. Видимо, эта реплика никому не адресована и сам Эдик не рассматривает ее как повод для развертывания сюжета, УХ предполагаю, что такое незатейливое содержание для игры было выбрано не потому, что дети считают драку главной в отношениях черепашек. Просто драка — деятельность бессюжетная, и дети могут завершить ее в любой момент. Это качество игры совершенно необходимо в тех условиях, когда она может быть в любой момент прервана.

Противопоставление игры и «важных» занятий. Причиной появления таких игр, на наш взгляд, служат условия, в которых игра протекает. Никто, думаю, не станет спорить с тем, что игра — это деятельность, которая доставляет огромное удовольствие ребенку-дошкольнику, которой он согласен заниматься постоянно, даже когда приходит время сна или обеда. Я предполагаю, что когда эта деятельность разрушается взрослыми, то ребенок испытывает постоянный стресс. За те пятнадцать минут, которые отведены ребенку на игру, он только и успевает организовать игровое пространство. И когда он уже готов приступить непосредственно к самой игре, то его зовут заниматься. В итоге ребенок остается с ощущением незавершенного действия. Притом, что субъективная ценность игры для ребенка очень высока, я полагаю, что это будет довольно болезненное переживание. В ответ на этот стресс начинает меняться игра. Она приспосабливается к той реальности, в которой вынуждена существовать. Таким образом, я предполагаю, что так называемое «бешение» детей является формой игры, которая протекает при неблагоприятных условиях.

Если дети во время игры начинают слишком сильно шуметь, то воспитатель воздействует на них в основном окриком.

Воспитатель не стремиться сделать уборку естественным завершением игры, радостным для любого ребенка. Дети начинают убирать после крика воспитателя, или это делает один ребенок, который вел себя хуже всех.

Когда уборка, которая неизменно должна следовать за игрой используется в качестве наказания, то у детей вырабатывается негативное отношение к ней. Возможно, следующий раз ребенок предпочтет вообще не доставать игрушки, чтобы убирая их не чувствовать себя наказанным. Ведь если малыш наказан, значит, он плохой, а он хочет чувствовать, что он хороший. Пример:

Дык (6;7) стоит из кубиков. За ним приходит папа. Мальчик видит папу, но ему не хочется прекращать строительство. Папа несколько минут ждет, пока мальчик закончит. Дык встает и идет к папе. Воспитательница (категорично): «Убирай все на место».

Отношение к игре как к чему-то второстепенному передается и детям. Пример:

Мальчики строят дом из деревянных блоков. Когда строительство уже завершено подбегает Саша и разрушает постройку ногой. Воспитательница: «Зачем ты это сделал?» Саша: «Они еще построят».

Наблюдения показали, что в традиционной группе нет условий для полноценной детской игры. Воспитатели относятся к ней как к развлечению, не придавая ей ведущего значения в детском развитии.

Это общее утверждение подтверждается и многими деталями. Например, в своих высказываниях, обращенных к детям, воспитатели часто противопоставляют игру и занятия как важное и неважное. Далее, среди игрушек много предметов, которые раньше служили взрослым, а испортившись превратились в игрушки: телефон, счетная машинка, тюбики из-под косметики, старые женские сумочки. Это свидетельствует об определенной культуре отношения к игре.

Все эти наблюдения позволяют сделать вывод о том. что составители программы дошкольного образования, так и сами воспитатели реально не придают игре ведущего значения в детском развитии, отдавая предпочтение специальным развивающим занятиям, которые почти вытеснили игру из жизни ребенка, хотя по теории игра является ведущей деятельностью ребенка-дошкольника. Таким образом, молено предположить, что, либо практика традиционных детских садов противоречит теории, либо сама теория содержит в себе элементы, позволяющие дать ей такую трактовку.

Отражение в игре общепринятых правил.

Наблюдения показали, что дети, воспитываемые в этих двух системах, по-разному относятся к правилам, которые предполагает взятая на себя роль. Дети традиционных групп, в своих играх в основном воспроизводят реальность, и правила которые ее регулируют. Дети вальдорфских групп часто отступают от общепринятых правил, выдумывая свои.

Наблюдения в вальдорфских группах Марина (6; 11), Женя (6; 10) и Ира (5; 11) играют на прогулке. Ира — принцесса Аврора Марина и Женя ее собаки. Марина предлагает условия игры: «Давай мы с Женей очень любили быть вожаками собачьих стай, и когда какая-нибудь стая без вожака пробегала мимо нашего замка, мы бежали к ней, чтобы ее возглавить, а ты, Ира, не разрешала нам это делать. Ты боялась, что собаки только прикидываются, что хотят нам подчиняться, а когда мы подойдем поближе — разорвут нас». Уже само условие игры не соответствует правилам обьективной реальности.

Принцесса Аврора, обнаружив, что в доме нечего есть, уходит в магазин, а ее собаки бегут обнюхивать собачьи стаи. Они бегают вокруг воображаемых собак, облаивая их. Заметив, что хозяйка возвращается, бегут домой. Когда Ира возвращается, то Марина просит, чтобы та спросила своих собак, не делали ли они ничего запретного: ни смотрели ли они плохие мультики, ни бегали ли гулять. Ира спрашивает Марину и Женю об этом, и они отвечают, что вели себя хорошо. Как можно заметить — сама игра заключает в себе нарушение установленного детьми правила.

На прогулке дети катаются с горки. Горка — это дорога. Дети — автомобили. Марина (6; 11) и Оля (6;0) становятся светофором: они встают по двум сторонам горки и показывают красный и зеленый свет. Красный — Оля, которая одета в красный комбинезон, вытягивает руку на горку, зеленый — Марина, которая вытягивает синюю ледянку. Для вновь прибывших она объясняет: «Синий у нас — это зеленый». Несмотря на установленные правила не светофор регулирует поведение детей, а дети сами регулируют светофор. Каждый сам выбирает, будет он ехать со светофором или без него. Почти все предпочитают ехать без светофора. Дети сами устанавливают это правило и получают удовольствие оттого, что у них есть свобода в его исполнении.

Ира (5; 11) принцесса Юра (6;2) ее котенок и Марья (5;3) ее собачка. Сначала дети долго строят свое жилище: сдвигают два стола, на них ставят еще один. Сверху над ним подвешивают гамак. Па столе и под ним из подушек и кусков материала делаются пастели для кошечки и собачки. Принцесса ложится в гамак. Возникает вопрос: должна ли собака носить намордник? Дети долго его обсуждают, приводя в пример добрых и злых собак, которые кусались все время или не кусались никогда. Возникает вопрос: Должна ли кошка носить намордник? Ира заявляет, что кошки никогда не носят намордники и с этим все соглашаются. Возникает вопрос: закрывают ли собаки глаза, когда спят? Никто по этому поводу не может ничего сказать точно. Юра предлагает Ире решить: будет ли собака закрывать глаза. Ира объявляет, что собака будет спать с открытыми глазами. Мы видим, что дети ориентируются на правила реальной жизни, но эти правила не являются настолько жесткими, чтобы определять игру. Если они их не знают или не помнят точно, то они устанавливают свои. В группе одновременно находятся три взрослых, которых можно расспросить о том, как бывает на самом деле, но дети предпочитают разбираться самостоятельно.

Марья (5;3) одевает фату и корону и заявляет, что она королева. Илья (6;2) строит корабль. Илья: «Сначала мы поплывем в Африку. Негры с луками будут нас обстреливать, так что будь осторожнее». Она начинает подпрыгивать и, Ира (5; 11) с другого корабля кричит: «А принцессы не прыгают!» Марья: «Подумаешь, не прыгают! Прыгают … когда на полу» — отвечает девочка. Она сама устанавливает для себя правило, и условие при котором оно исполнится.

Марья (5;3) принимает участие в совместной игре. Согласно роли, она одна из пассажиров корабля, плывущего в путешествие. Девочка предлагает: «Давайте, ночью, когда все спали, я превращалась в оленя, и никто не знал об этом». Дети соглашаются. Как можно заметить, в реальности такое волшебное превращение едва ли возможно.

Эдик (5;4), Андреас (5;6) и Арсений (6;0) воздвигают постройку на столе. Очень долго договариваются о том, какие предметы, что будут обозначать. Эдик достает деревянный паровозик и заявляет: «Это будет джип-вездеход». Андреас: «Таких не бывает.» Эдик: «Бывает, — подумав, добавляет, — «Он у меня волшебный». Дети пытаются заставить мальчика считаться с правилами объективной реальности, но заявления о том, что он волшебный достаточно для того, чтобы все отстали.

Мальчики устраивают гонки деревянных машинок. Для этого они устраивают ландшафт: стелят на пол куски голубой ткани — водоемы, вдоль берегов которых, проходит трасса. Машинки нужно катить руками, так чтобы колеса не отрывались от пола. Илья (6;2) не выдерживает, поднимает свою машинку и бежит к финишу. Остальные кричат: «Не честно!» Здесь мы видим, что дети пытаются воздействовать на Илью с тем, чтобы он подчинился правилу. Основной их аргумент состоит в том, что он нарушил равенство прав в соревнованиях (так не честно!), а не в том, что его действия не соответствуют правилам реальности (так не бывает!).

Между Машей (6; 10) и Олегом (5;1) происходит спор в процессе игры. Маша принесла в группу свою игрушку — черепаху, а Олег — игрушку изображающую шоколадную конфетку с глазками, ручками и ножками. Маша подходит к Олегу, и от лица своей черепашки начинает разговор, обращаясь к конфетке:

Маша: Я умею быстро ползать и пить соленую воду! Олег: И я тоже! Маша: А я умею плавать! Олег: И я тоже! Маша: Давай ты не умел! Олег: Нет! Я умел!

Удивительно то, что реальные конфеты не умеют плавать, и девочка это наверняка знает, но она не пользуется этим знанием, чтобы доказать Олегу превосходство своего героя.

Маша признает за ним свободу выбора особенностей его героя и ей остается только уговаривать мальчика изменить эти особенности.

Лера (6;5) Маша (6; 10) и Марина (6;0) играют в принцессу. Когда девочки начинают развертывать игру, то становится очевидным, что их действия не соответствуют взятой на себя роли: королева (Лера) и принцесса (Марина) готовят обед, а служанка, которая по логике роли должна этим заниматься, разгуливает вокруг замка.

Здесь может быть несколько объяснений: либо дети плохо знают, какие действия обычно выполняет королева, либо Марина решила выполнять действия Маши, чтобы та осталась без дела и не продолжала участие в игре (Марина и Лера с самого начала отказывались включить Машу в игру) либо знание атрибутов роли не влияют па распределение действий между участниками игры. Следующий пример, на мой взгляд, немного проясняет ситуацию.

Лера предлагает мне принять участие в игре вместе с Машей Аней Мариной и Ксюшей.

Я: «Кем я буду?» Лера: «Королевой». Я: «А чем должна заниматься королева?» Лера: «Она будет жить вместе со злой волшебницей (Машей) и ловить принцессу, то есть меня.» Я: «А разве королева не должна жить с дочерью и защищать ее от злой волшебницы?» Лера: «Королева будет наказывать принцессу, если она будет далеко убегать. А злая волшебница ей в этом поможет.».

Я предлагаю игру, в которой королева и принцесса будут жить вместе и вместе спасаться от злой волшебницы. Девочка соглашается, но не охотно.

Как выяснилось позже, на роль королевы была назначена Марина, но, поскольку ее заняла я, она стала второй королевой, правда, злой. Причем, все то время, пока я принимала участие в игре, злой королевы не было нигде видно. Вероятно, дети не хотели обижать Марину, и когда я стала играть ее роль, они придумали для нее еще одну, но эта роль не была предусмотрена, когда распределялись действия, и в итоге Марина осталась без дела.

Мы начинаем игру. Мы с Лерой находимся в своем дворце, которым служит одно из неиспользуемых крылец здания садика. Наша служанка (Ксюша) готовит нам обед. Лера сообщает мне, что королева должна отлучиться по делам и я, наказав, дочери вести себя хорошо и не убегать из замка, отхожу на несколько шагов от крыльца. В это самое время с противоположного крыльца, места обитания злой колдуньи, прибегает Маша и похищает принцессу. Она отводит девочку в свой дворец, где Аня (волшебный говорящий гусь) будет ее охранять.

Я, обнаружив пропажу, бегу к злой волшебнице и пытаюсь забрать дочь, но колдунья и гусь не отдают мне ее. Когда мне все же удается отбить принцессу, я возвращаю ее во дворец. Затем колдунья сама приходит к нам и пытается похитить принцессу. Когда она добивается своего, я снова отправляюсь к ней в замок и снова вызволяю дочь. Причем во время игры дети ведут себя довольно скованно: принцесса не выражает испуга и не демонстрирует протеста, когда ее передвигают из замка в замок; в облике колдуньи не видно особого коварства.

Все меняется, когда я выхожу из игры. Гусь бросается на защиту принцессы, а королева (роль которой теперь играет Марина) объединяется с волшебницей. Похоже, что игра вернулась к тому виду, в котором она была задумана до того, как я изменила ее сюжет. Игра становится более живой и динамичной: в жестах, позах, интонациях голоса, мимике детей теперь явно угадываются взятые на себя роли.

Сложно сказать, что сдерживало детей в начале игры: сам факт моего присутствия, или то, что я попыталась навязать им новый сюжет, или дети просто не сразу втянулись в игру.

Из разговора с Лерой в начале игры, я поняла, что девочка знает, в каких отношениях должны находиться принцесса и королева, но она сознательно уходит от общепринятых правил поведения. И хотя, под моим давлением девочка соглашается изменить игру, новая игра не доставляет детям такого удовольствия, как первоначально задуманная.

Наблюдения в традиционных группах.

Дети традиционной группы предпочитают отражать реальность такой, какую они видят вокруг себя. Герои их игр лечат, ищут пищу, кормят малышей, сроят дом, чаще сражаются. Некоторые их игры отражают сюжет популярных мультфильмов, многие по стилю напоминают динамичный боевик.

Ира (6;4) и Аня (5;5) играют во врача. Ира смотрит Ане зубы, слушает ее фенидоскопом, проверяет рефлексы, смотрит уши, язык. Аня какое-то время сидит, позволяя себя обследовать, потом со словами «Мне все надоело» она встает и уходит.

Кеша (6;1) и Миша (6;5) играют с пластмассовыми фигурками. У Миши Бетмэн, у Кеши какой-то синий парень. По-видимому, мальчики воюют с какими-то неизвестными врагами, но враги в контексте игры никак не называются и обозначаются либо через глаголы третьего лица множественного числа (нас догоняют) либо врагов нет вообще, и весь динамизм сюжета и активность героев не имеют видимой цели. Миша:

«Давай Бэтмэна перевернули, и он встал на рожки, а была зима и он не смог перевернуться обратно.» Бетмэн размахивает ногами и кричит: «А-а-а-а! А-а-а-а!» Кеша врезает в него пластмассовый мотоцикл: «Бды-ыжН!» «Он взорвался» — поясняет мальчик. Миша: «Он не мог взорваться! Это же бетмэн!» Кеша: «Тогда давай все, что у него было в костюме золотого, от жара стало красным». Мальчики шипят, изображая плавящийся металл. Мы видим, в этой игре дети воспроизводят ту «реальность», которую каждый день видят с экранов телевизоров.

Вася (7;2) и Егор (6;4) бегают по группе: у Васи — резиновый тарантул, у Егора — белая ящерица и скорпион. По предложению Васи паук, скорпион и ящерица наполняют овощами жестяные банки, едят из них овощи, роняют банки, едят овощи с пола, носят по группе корзины с ручками, разбрасывают сложенные деревянные кирпичики, строят из них лесенку, пытаются заселиться в цельный пластмассовый замок, но для героев он очень мал по размеру. Тогда они договариваются, хранить в нем овощи, но еда не держится в стенах и вываливается наружу. Вася заявляет, что еду могут украсть и мальчики складывают ее обратно в корзинки. Герои переносят замок на новое место.

Нина (6;1) берет маленького плюшевого ослика, надевает на него слюнявчик, сажает за столик, на котором стоят бокальчик и кувшинчик. Нина берет бокальчик лапками ослика и подносит его к мордочке: «Он покушал!» Снимает слюнявчик. Мы видим процесс кормления таким, каким он Катя (5;7) Нина (6;1) и Соня (6;1) играют в динозавров. Нина ложится на пол. Какое-то время лежит неподвижно, потом двигает руками и ногами, встает на ноги и идет к Соне, сообщает ей, что она родилась. Здесь мы видим случай, когда с ролью ребенок связывает не те действия, которые связаны с ней в реальности, т. е. не действует согласно правилу, а отступает от него. Скорее всего, потому, что девочка не знает, как происходит процесс рождения. Соня, которая по сюжету является мамой-динозавром, учит свою дочку прыгать, показывая на своем примере, как надо делать. К ним подходит Катя «Кто у нас родился?» — спрашивает она. «Я девочка!» — отвечает Нина. Катя обнимает ее. Миша подходит к девочкам и заявляет, что он тирекс, оскаливается, скрючивает пальцы и с рычанием идет на них. Девочки упрыгивают от него. Соня останавливается, и с писком пытается оцарапать Мишу, потом разворачивается и прыгает за дочкой.

Нина и Соня возвращаются домой. Нина предлагает: «Давай, ты меня кормила, а у меня все вываливалось из тарелки». Соня приносит две тарелки и предлагает Нине на выбор. Пипа начинает есть, потом Соня берет ложку и кормит ее. Потом Соня сажает Нину за стол и рисует карту местности: «Посмотри — это скалистые горы. За горами наш дом. А здесь находимся мы сейчас». Ставит крестик. Мы видим, что мама-динозавр выполняет все положенные по роли действия: кормит, учит, защищает от опасности.

Андрей (6;2) и Дима (5;8) строят дом из деревянных кубиков. Никита (6;1) распределяет каждому участнику игры по машине. Дима около дома ставит качели. Он показывает, как на них нужно качаться. Все смеются. Полина (5,0) и Сережа (5,5) строят домик для собачки и тигренка. Расставляют деревянные блоки, делают несколько комнат и кухню. В двух комнатах стоят телевизоры. У детей возникает спор по поводу того, где должна находиться антенна: на крыше или в помещении. Они обращаются ко мне за разъяснениями, и я говорю, что антенну обычно ставят на крышу. Полина заявляет, что не станет продолжать игру, если Сережа не поставит антенну туда, где она должна быть. Когда я говорю, что антенна может стоять и непосредственно на телевизоре, Полина успокаивается. Когда все приготовления окончены, и дети готовы развернуть игру, воспитательница зовет их на урок лепки и велит убрать игрушки на место.

После занятия дети снова возводят свою постройку и начинают играть. Собачка, за которую играет Полина, идет смотреть телевизор и зовет тигренка: «Тигренок, тигренок! Иди скорее сюда! Здесь очень смешно! Том загнал Джерри в трубу!» Тигренок, за которого играет Сережа, прибегает, и они с собачкой долго смеются, глядя в телевизор. Полина еще несколько раз повторяет, что Том загнал Джерри в трубу и смех детей возобновляется с новой силой. Никита (6;5), который несколько минут наблюдал за игрой со стороны, приносит резиновую лягушку и пытается включиться в игру. «Лягушка полезла в трубу, к Тому и Джерри!» говорит он и вертит лягушкой перед экраном, показывая, как она проникает внутрь телевизора. Потом он находит деревянный цилиндр, который в домике служит дверью и говорит: «Давайте, это будет у нас труба». «Не трогай нашу дверь! — кричит Полина. — лягушка не может залезть в телевизор! Так не бывает!» «Тогда я вам все разломаю!» — говорит Никита и разбрасывает ногами стены домика. Полина бросается на него с кулаками. Происходит драка. Я разнимаю детей, и Полина заливается слезами. «Почему ты плачешь? У тебя что-нибудь болит?» — спрашиваю я. «Нет!» — отвечает девочка и, не обращая на меня внимания, снова кидается на Никиту. Позже, в разговоре с воспитательницей, я узнала, что Полина плачет очень редко, и для того чтобы довести эту девочку до слез нужно сделать что-то очень обидное. Сложно сказать, что фрустрировало девочку больше: то, что Никита своими действиями разрушил игру или то, что он отказался в своей игре подчиняться правилам объективной реальности и допустил то, чего на самом деле не бывает.

В традиционной группе тоже были «игры», сюжет которых допускал то, чего не существует в реальности, но их нельзя назвать играми в полном смысле этого слова. Ребенок сам относился как к шутке к тому, что он делает, и в первую очередь ориентировался на реакцию сверстника, стремясь насмешить его.

Никита (6;1) берет пластмассового монстра и призывает мальчиков: «Посмотрите, как я прыгаю!» Прыгает с пола на постройку, с постройки на шкаф, со шкафа на пластмассовую корону, лежащую на шкафу: «Я королева!» Все смеются.

Вася (7;2) взял пластмассовый самолет «летает» по группе: «Прием, я пяточек!» Подлетает к разным предметам и спрашивает: «Винни-пух это ты?» Подлетает к огромному медведю и начинает врезаться в него с криками: «Винни-пух, худей!».

На прогулке Сережа (5;5) наливает в песочницу воды, перемешивает ее с песком и, получившуюся массу выкладывает на две тарелочки. Он несет их к остальным ребятам и показывает со словами: «Посмотрите, какие я сделал „фуняки“!» Вдохновившись идеей изготовления «фуняк» дети разрыхляют почву около песочницы и, перемешав ее с водой, получают похожую массу. Потом они помещают туда нескольких червяков, «чтобы они задохнулись».

Для детей, воспитываемых в традиционной, системе роль является предметом усвоения, а вальдорфские дети используют ее как форму для развертывания фантазии. То есть дети традиционных групп стремятся воспроизвести роль такой, какой она существует в реальности, со всеми правилами, а в вальдорфской группе дети часто отступают от этих правил, хотя с ними они знакомы.

Свобода замещения Следующей линией анализа игры детей стали особенности замещения, используемые детьми в играх.

Свобода замещения в играх детей, воспитываемых в традиционной системе, ограничена физическими характеристиками объектов, использованных в качестве заместителей. У вальдорфских же детей, физические характеристики предметов задают способ их использования.

Наблюдения в вальдорфских группах Предметы, используемые детьми в качестве заместителей, часто по своим физическим параметрам не могут замещать недостающий предмет, тогда ребенок применяет другой способ использования этого предмета при сохранении смысла действия с ним. Примеры:

На прогулке дети катаются с горки. Горка — это дорога. Дети — автомобили. Марина (6;11) и 0ля (6;0) становятся светофором: они встают по двум сторонам горки и показывают красный и зеленый свет. Красный — Оля, которая одета в красный комбинезон, вытягивает руку на горку, зеленый — Марина, которая вытягивает синюю ледянку. Для вновь прибывших она объясняет: «Синий у нас — это зеленый.» По своим физическим параметрам настоящий светофор совсем не похож на тот светофор который «построили» девочки: он должен находиться на одной стороне дороги, а не на двух; он должен иметь три цвета, а не два; движение обычно разрешает зеленый, а не синий. От настоящего светофора здесь осталось только одно — регулирование движения по средствам цвета.

Илья (6;2) капитан корабля. В качестве штурвала он использует перевернутый стул. Стулом нельзя со стулом нельзя действовать как со штурвалом и мальчик изменяет способ его использования. Управляя кораблем, он дергает за четыре ножки и ударяет в белое пятно по середке стула.

Маруся (6;4) учит Маняшу (3;7), как напугать паука, которого та боится: «Ты встаешь за дверью и вороньим голосом говоришь: Мы воры мы пришли грабить квартиру и паука, который в этой квартире. Он испугается, побежит, а я буду его щекотать. А ты оденешь простыню с дырками, прикинешься приведением и тоже его напугаешь. Вставай за дверь». Маняша забирается под куст, ветви которого который находится почти параллельно земле. Рядом с девочками нет ничего такого, за что можно было бы встать и вместо того, чтобы встать за дверь. Маняша садится под куст. При этом смысл действия сохранен: девочка спряталась от паука.

Саша (4;0) показывает свой спектакль. Участники действия слои и бабушка с внуками. Слон и семья бабушки живут в разных домиках. Очень интересны замещения которые Саша использовала в своей игре. Она накрывает платками домики каждый раз, когда их покидают хозяева, когда они ложатся поспать, или когда наступает ночь — т. е. всякий раз, когда там затихает активность.

Аня (6;0) показывает спектакль, который представляет собой историю отношений двух семей. Дом каждой из семей представляет собой кусок древесины, накрытый тканью. Когда фигура прислонена к нему, то это означает, что герой находится дома. Физические свойства куска древесины не позволяют использовать его в качестве домика для кукол: они не могут находиться «в домике» общепринятым способом, то есть залезть внутрь его, Этот способ использования данного предмета здесь невозможен. Ребенок меняет способ: теперь, когда кукла прислонена к этому куску — она находится в домике.

Игры, в которых использовались традиционные детализированные сюжетные игрушки, были очень бедны по сюжету и обычны по замещению. Приведу пример.

Аня принесла из дома свои игрушки — удивительные яркие существа непонятного вида с непропорционально длинными гнущимися в любую сторону конечностями и огромными выпученными глазами. Она зовет подруг, и девочки, поделив игрушки, усаживаются играть. Сначала они долго обустраивают домики для своих зверушек. Во время этой игры дети почти не взаимодействуют между собой: каждый увлечен своей игрушкой. Через несколько минут подобной игры появляется сюжет: Анина зверушка заболела и просит свою маму ее полечить. Мама дает ей лекарство.

Если сравнить сюжеты игр с традиционными и вальдорфскими игрушками у одних и тех же детей, то будет очевидно, что во втором случае он гораздо богаче и оригинальнее. Из чего можно сделать вывод, что детализированность игрушки ограничивает рамки ее использования в качестве заместителя.

Наблюдения показали, что деятельность замещения детей, воспитываемых в вальдорфской группе, не ограничивается физическими характеристиками предметов, используемых в качестве заместителя. Физические характеристики задают новый способ действия с предметом, если общепринятый невозможен.

Наблюдения в традиционных группах В традиционной группе довольно мало возможностей для символического замещения, поскольку там, как правило, имеются сюжетные игрушки па все случаи жизни, и фантазии ребенка совершенно не над чем трудиться. Здесь есть магазин с кассой, прилавком, витрина с продуктами, Здесь есть все, что может понадобиться доктору, все, что может понадобиться при ремонте. Маленькая «мама» найдет все, по уходу за малышом, и по уходу за собственной внешностью. Все игрушки представляют собой либо детализированные уменьшенные копии предметов, используемых взрослыми, либо это предметы, которые раньше служили взрослым, а придя в негодность, стали игрушками. Они настолько похожи на настоящие, что использовать их в каком-то другом качестве, замещая недостающий предмет, довольно сложно. Единственная деятельность, где фантазия ребенка может развернуться — это изготовление оружия. Примеры:

Дык (6;7) и Артём (6;11) мастерят пистолеты из элементов конструктора. К продолговатой плоской детали с дырочками привинчивается винт, который служит курком пистолета.

Мальчики устраивают перестрелку, к которой присоединяются почти все дети группы. Стрельба идет из отвертки, дрели, деревянного параллелепипеда, пилы, шприца, и прочих предметов, которые можно держать в суке, как пистолет и близкими по размеру.

При замещении одного предмета другим, лети, воспитываемые в традиционной группе, чаще подбирают такой предмет-заместитель, который по своим физическим характеристикам соответствует отсутствующему, то есть, допускает такой же способ действия с ним. Примеры: Катя (5;7) дает Нине (6;1) несколько сложенных деталей конструктора «Лего»: «Я принесла тебе жвачку». Катина жвачка по своему внешнему виду очень напоминает настоящую.

Андрей (6;2) и Дима (5;8) стоят дом из деревянных блоков. Соизмеряют высоту дома с ростом человечка, который там будет жить. Из действий ребят видно, что человечек должен жить в доме общепринятым способом, то есть внутри него. Дом оказывается слишком маленьким для приготовленного жильца. Ребята увеличивают стены.

Кеша (7;1) и Миша (6;5) играют с пластмассовыми фигурками. У Миши Бэтмэн, у Кеши неизвестный герой синего цвета. Бэтмэн и Синий человек садятся в лодку. Кеша: «Когда лодка разгонится, то отсюда (показывает место) пойдет пар. Миша: «Давай Бэтмэн вывалился за борт, и он не умел плавать». Бэтмэн выпадает за борт. Синий человек кидается его спасать и заявляет: «А еще у меня есть наручники, если надо что-нибудь зацепить.» Миша: «На нас нападают! Скорее! Оружие!» Синий человек протягивает ему автомат. Миша: Давай ты так мне его дал, что чуть не проткнул меня.

Как мы видим эту и все последующие травмы герой получает из-за собственной халатности или неосторожности напарника. При неосторожном обращении с тесаком он отрезает себе руку. Поскольку рука у игрушки уже была оторвана, молено сделать вывод, что именно характер игрового материала ведет за собой сюжет игры. Одновременно он роняет автомат в воду и ныряет следом за ним. «Ты же не умеешь плавать!» — кричит Синий и Бэтмэн, спохватившись, возвращается в лодку. Синий недовольно ворча на однорукого друга, прыгает в воду за автоматом: «Так уж и быть достану тебе оружие!».

Могу предположить, что такое ведомое положение супер-герой заслужил тем, что у него не было одной руки. Вероятно однорукий Бэтмэн не мог быть сильнее физически полноценного Синего. Таким образом, физические характеристики игрового материала ведет игру в определенном русле и предполагает не только события, происходящие с героем, но и его характер.

Саша на своем корабле, который он построил из элементов Лего летает по группе, плавает по озеру, нарисованному на паласе, переносит грузы, прикрепляя их к дну корабля. Такой способ замещения, редко встречается в традиционной группе. Если ориентироваться на физические параметры корабля, то общепринятым способом на нем нельзя перевозить грузы. Мальчик придумывает свой способ переноса грузов. *.

Мальчики высыпают на пол кучу пластмассовых игрушек из киндерсюрпризов и выясняют кто здесь кто. Эти игрушки настолько детализированы, что детям остается только угадывать, кто это, а не решать, кто кем будет.

Таким образом, из наблюдений видно, что свобода замещения в играх традиционных детей ограничена физическими характеристиками объектов, используемых в качестве заместителей.

Разрешение конфликтов.

Другой линией анализа игры стало наблюдение за поведением детей, в ситуации конфликтов, возникающих в процессе игры, а так же использование детьми игры, как средства разрешения проблем, возникающих в отношениях. В напряженной ситуации дети либо пытаются разрешить конфликт при помощи принятия новой роли или уточнением ее характеристик, либо происходит открытое выяснение отношений, которое, как правило, влечет за собой взаимное недовольство.

Наблюдения в вальдорфской группе.

Ира (5;11), Марина (6;11) и Женя (6;11) играют вместе. Ира принцесса, Марина и Женя ее собаки. Приходит Маняша (3;7) и заявляет, что она тоже собака. Марина предлагает Марине и Жене: «Давай вы облаивали всех, кто ко мне приходил» Марина и Женя облаивают Маняшу. Марина: «Уходи нам достаточно двух собак». Ира: «Уходи, мне достаточно двух собак! Уходи, иначе я тебя заколдую! Я тебя заморожу! Я ведь настоящая снежная королева!» Начинает делать движения руками. Ира не хочет принимать Маняшу в игру, но не говорит ей об этом, вместо этого она придумывает себе новую роль и связанные с ней качества. Строгий нрав и магические способности королевы обязывают Маняшу уйти.

Я стою рядом и наблюдаю. Ира пытается заколдовать меня. Я делаю вид, что замерзаю на какое-то время, а потом и говорю, что тоже умею колдовать и могу себя разморозить и взмахиваю рукой. Марина: «Это добрая цветочная фея! Ее нельзя заморозить.» Ира заявляет, что зимой цветочная Фея улетает на юг, намекая, на то, что мое присутствие здесь не обязательно. Девочка не может прогнать меня, но может заколдовать. Марина присваивает мне новую роль, которая делает меня неуязвимой, а Ира уточняет характеристики этой роли, которые снова вынуждают меня удалиться.

Ира (5;11), которая целый день играла в принцессу, во время уборки заявляет, что принцессам не пристало стулья таскать, и Марипа (5;11), произносит заклинание и превращает Иру в обычную девочку. Та начинает со всеми носить стулья.

Илья (6;2) и Юра (6;2) рядом строят свои корабли. Илья провоцирует Юру на конфликт: «Наши корабли столкнулись!» Юра с другого корабля: «Я опытный капитан. Мы с тобой разойдемся!» Юра уточняет характеристики своей роли и благодаря этому уходит от агрессии Ильи.

Марья (5;3) и Маша (5;6) играют в куклы. Сначала Марья играла с Ольгой, но Ольга ушла на занятия и Маша заявляет: «Я буду играть с тобой, если я буду главной в этой игре. Девочки начинают играть. Они убираются в домике. Маша: «Ольга связала своего ребенка крепко по рукам и ногам накрыла одеялом и положила спать. Ольга — плохая женщина!» Марья: «Давай, я погуляю с ребенком». Маша: «Я погуляю!» Марья: «Я никогда не гуляла!» Маша: «Ия никогда!» Марья: «Давай посчитаемся». Маша: «Я буду считать» Марья: «Можно я. Я никогда не считала». Маша: «Нет, я, я тоже никогда!» Марья: «Ну, пожалуйста!» Маша отворачивается. Марья: «Ну, ладно, давай ты.» Маша считает. На себя показывает два раза. Марья: «Не честно!» Маша предлагает: «Давай у нас обоих были дочки и мы вместе с ними гулями.» Потом девочки начинают делить одну-единственную коляску. Марья: «Давай у тебя дочка была старше и ей не нужна была коляска. .Но коляску поделить не удается и дети меняют сюжет игры. Одна из дочек заболевает ветрянкой. Марья объявляет, что она мама-врач. Маша посылает ее в аптеку за лекарствами. Она приносит несколько баночек, и девочки приступают к лечению.

Как мы видим, в процессе игры возникает много споров, девочки не могут решить, кто из них будет мамой, чьей будет коляска. Единственным действенным способом ухода из напряженной ситуации оказывается трансформация исходного сюжета игры.

Эдик (5;4) приносит камни и заявляет, что это драгоценные. Остальные мальчики тоже бегут за камнями, но корзинка из-под камней пуста и Андреас (5;6) предлагает: «Давай, это были наши общие камни.» Эдик не соглашается и тогда Андреас ставит ему ультиматум: «Либо пусть камни будут общими, либо ты с нами не играешь!» Здесь противоречие возникшее в отношениях детей выносится из игры.

Наблюдения в традиционной группе.

Вася (7;2) и Егор (6;4) бегают по группе: у Васи — резиновый тарантул, у Егора — белая ящерица и скорпион. Животные при движении издают звуки взрывов, они ползают по всем стеллажам с игрушками, пристают к играющим ребятам. Паук нашел в магазине пластмассовую рыбу и съел ее с громким чавканьем. Обо всех действиях героев Вася сообщает Егору и тот делает то., что предложит партнер. Они пристают к Кеше и Мише, пытаясь втянуть их в свою игру, но Кеша решительно заявляет, что играть с ними они не хотят, и мальчики уходят разворачивать игру в другое место. Иша взаимодействия с ребятами. Вася выступает от лица паука. В ответ на это. Кеша выходит из роли и в открытую заявляет Васе, о своем нежелании с ним общаться. Такая реакция, мой взгляд ведет к нарастанию напряженности в отношениях.

Дык (6;7) и Артем (6;11) играют в черепашек-ниндзя. Дык: «Рафаэль, давай, превратим Шредера в крысу». Кивком головы показывает на Васю: «Он будет Шредером» Подходит Вася и накидывает Артему на шею прыгательную резинку: «Будешь моей лошадкой». Артем: «У черепашек крепкие зубы. Я перегрызу резинку». Артем рассказывает о качествах своего героя и. благодаря этому отражает напалку Васи, при этом не вступая в конфликт.

Катя (6;10) и Влад (6;8) убегают от Егора. Он ловит их и невидимыми веревками привязывает к креслам. Катя говорит, что она пантера и может перегрызть веревки. Влад заявляет, что он кенгуру, у которого острые зубы и тоже убегает. Егор снова ловит ребят и на этот раз заявляет, что связал их проволокой, через которую пропущен ток. Пантера и кенгуру снова убегают, освободившись от веревок. Егор кричит, что у них на лапах остался ток и сейчас начнется аллергия. Катя и Влад трясут руками, стряхивая ток. Егор ловит Катю и говорит, что ток, который он пропустил через проволоку смертельный, и если она попробует сбежать, то тут же погибнет. Катя крутит локтями и запястьями, освобождаясь от проволоки и вскакивает на ноги. Егор заявляет, что это не честно, что она уже умерла. Здесь дети, уточняя какие-то моменты своих действий, внося новые правила, пытаются изменить ход игры, для того чтобы победить, показать превосходство своего героя.

Нина (6;1) и Соня (6;1), динозаврик и его мама, идут гулять и не берут с собой Катю, которая по сюжету игры является папой. Катя очень обижается. Девочки игнорируют ее претензии. Они просто уходят и не как не реагируют на ее обиженные речи о несправедливости. Здесь Нина и Соня позволяют выйти конфликту за пределы игровой ситуации.

Как видно из наблюдений, дети используют две стратегии в случаях противоречий возникающих в процессе игры: они разрешают проблему не выходя из игровой ситуации (принятие новой роли, уточнение характеристик старой, изменение сюжета игры — все это все ведет к изменению правил, регулирующих отношения детей) и вне игровой ситуации, в открытом конфликте. Первый способ более действенен. Он, как правило, не влечет за собой обид и взаимного недовольства. Второй часто ведет к ссорам. Дети как вальдорфских. так и традиционных групп чаше используют первую стратегию. Но в традиционной группе было замечено больше случаев выноса конфликтов за пределы игровой ситуации, чем в вальдорфской.