Проблемы формирования российской модели менеджмента

Естественно, что и на «российский менеджмент» серьезный отпечаток накладывает специфика нашего характера, наших национально-культурных традиций.

Например, российские и западные бизнесмены по-разному относятся уже к самому первому, подготовительному этапу будущего совместного проекта. Нашим часто не хватает терпения дождаться момента принятия решения. «Сколько можно ездить? Вроде все ясно! Наверное, нам просто морочат голову» — думают наши. Между тем для западного предпринимателя подготовка и проработка проекта — серьезнейшее, трудоемкое и «финансоемкое» дело. Не месяцами, а иногда годами они будут просчитывать плюсы и минусы. Особенно минусы, ведь они неплохо живут и без нас, поэтому риск должен быть многократно проверен.

Российские же предприниматели часто надеются на наше знаменитое «авось»: начнем и прорвемся. У западных бизнесменов установка иная: не будем начинать, пока не убедимся, что прорываться не придется.

«Мы» и «они» по-разному относимся к письменному и устному договору, к достигнутому предварительному согласию. Пока не подписан контракт, согласие первого лица для западного бизнесмена равнозначно договору. Он уже начинает работу по реализации контракта. Через месяц вы звоните ему и объясняете, что, увы, министерство финансов сказало одно, а таможня сказала другое, — и, в общем, ничего не будет. Для вас объяснения исчерпывающие. Для западного человека — абсурдны! Ведь, если вы согласились, то значит знали свои возможности и трудности и, согласившись, взяли на себя определенные обязательства. Если бы был контракт, российский предприниматель, может, и посчитал бы себя обязанным, а так: бумаги нет, ну, договорились, ну, не вышло — извините. Именно в таких случаях наших предпринимателей воспринимают как ненадежных и прекращают с ними отношения. Свиридов А. К. Антикризисное управление: принятие решений на краю пропасти // Проблемы теории и практики управления. — 2006. — № 2. — с. 26.

Западный человек очень серьезно относится к «слову бизнесмена». Но, что поразительно, только до момента подписания письменного контракта! Как только письменный договор заключен, с точки зрения западного человека, все устные пункты, которые не вошли в контракт, автоматически теряют силу. Российский же человек пишет контракт исключительно для проверяющих. Настоящим же договором он продолжает считать то, что было произнесено. Западный человек этого не понимает. Он искренне забывает устные беседы после подписания контракта. Понятно, что рано или поздно возникнут разногласия. И теперь уже российский предприниматель обвиняет своего коллегу в невыполнении обязательств.

На Западе на любое деловое письмо принято отвечать немедленно хотя бы просто благодарностью и словами о том, что предложение корреспондента рассматривается.

К положительным качествам американцев российские предприниматели относят: энергичность, практичность, деловитость, организованность, обязательность, легкость в общении, умение находить компромиссы. К отрицательным — скупость, плохое знание России и ее культуры, особенно языка, ограниченность кругозора, покровительственное отношение к российскому партнеру, подозрительность и недоверие к нему.

К положительным качествам русских американцы относят: высокий интеллектуальный потенциал и образованность, изобретательность и воображение, желание учиться новому, надежность в дружеских отношениях, эмоциональную теплоту, общительность. К отрицательным: неорганизованность, расхлябанность, низкий уровень деловой культуры, обидчивость, смешение личных и деловых отношений, мечтательность («витание в облаках»), непродуманность обещаний, склонность к иждивенчеству и слабую инициативность.

Как видите, с точки зрения наших партнеров недостатков у нас гораздо больше, чем достоинств и они несравненно более серьезны, чем наши «плюсы».

В последнее время восточноевропейские и в т. ч. российские руководители получают массу советов от западных «экспертов», которые почти ничего не знают об особенностях истории и развития России и бывшего Советского Союза. С другой стороны, нас повели по пути тотальной вестернизации — «вбивание» нашей национальной культуры в западные эталоны. Последствия этого очень печальны.

Между тем ряд серьезных западных экспертов России русского происхождения считают, что коммунизм имел успех в России в значительной мере, благодаря национальному характеру русского народа, благодаря его слабой способности к самоорганизации и самодисциплине (с чем очень трудно спорить), благодаря склонности к коллективизму. Томпсон А. А., Стрикленд А. Дж. Стратегический менеджмент. Искусство разработки и реализации стратегии: — М.: Банки и биржи, ЮНИТИ, 1998. — с. 138.

Они считают, что бывшие советские люди еще не осознали до конца того, что с попыткой пойти по пути Запада они потеряли больше, чем приобрели, а благодаря именно коммунизму, России удалось избежать бед более страшных, чем уже пережитые ее народом.

Чтобы превратить все еще коммунистические коллективы в западные, нужен человеческий материал, которого в России нет и не предвидится. Реально сегодняшняя Россия, по их мнению (по моему тоже), может стать лишь сферой колонизации для Запада, как это и происходит на самом деле в результате разрушения прежней системы сверху (усилиями власти) и извне (усилиями Запада).

Весьма уместно при этом сослаться на мнение бывшего посла США в России Р. Страусса: «Не менее половины американских бизнесменов, которых я встречаю в Москве — это жулики и пройдохи». Айвазян З. А., Кириченко В. В. Антикризисное управление: сущность стабилизационной программы // Эксперт. — 2005 — № 8 — с. 41.

И видимо не случайно некоторые западные эксперты русского происхождения считают, что для перерождения российского общества по типу западного нужны тысячи и тысячи условий, каждое из которых по отдельности кажется выполнимым, а «все вместе не будут в России выполнены никогда и ни при каких обстоятельствах».

Конечно, передовой западный опыт нам не повредит. Но «в лоб» в России он, очевидно, не приживется. Скорее всего у нас не привьются формализованные отношения, присущие европейскому или американскому менеджменту. Нам ближе менталитет Востока и Юго-востока. В этих странах сильнейшее западное влияние наложилось на глубокую национальную культуру, построенную на патриархальных отношениях, что порождает некую аналогию нашего понимания коллектива, как компании-семьи, обеспечивающей полную социальную и физическую защиту человека. Именно это позволит получить преданного, патриотично настроенного работника.

Преимущество нашего бизнес-образования именно в том, что оно российское. Выпускники самых престижных учебных заведений мира смогли бы, наверное, детально проанализировать то, что у нас происходит, но зарабатывать деньги в России им крайне трудно. Даже иностранные фирмы и банки, которые давно у нас работают, предпочитают расставаться с выпускниками престижных зарубежных школ бизнеса и брать на работу людей с российским высшим образованием — практиков, прошедших переподготовку в области менеджмента.

Западное образование весьма догматично. Для него характерно стремление подогнать любую проблему под стандартную ситуацию. Там, где американский менеджер попал в знакомую обстановку, он чрезвычайно эффективен. Но в нестандартной ситуации, — а из таких ситуаций преимущественно и складывается наша экономическая действительность, — он зачастую теряется. Наше образование не так строго, академично и методически совершенно, как на Западе. Но оно более адекватно непростым условиям российской действительности.

Переход к рынку выдвинул задачу формирования российского национального менеджмента. Обычно выделяют три возможных варианта.

Вариант копирования западной теории менеджмента. России «надо брать модель менеджмента в готовом виде и использовать ее в управлении своей экономикой…». Для овладения теорией надо лишь перевести западные учебники и монографии на русский язык. Затем, ничего не меняя, использовать данные положения на практике. Вероятность реализации этого варианта весьма высока в силу своей простоты и привычки бездумного копирования западного опыта. Но он несет и большую опасность. Достаточно вспомнить использование неадаптированной к условиям России теории «монетаризма», концепций «шоковой терапии», ваучеризации и т. д. Можно спрогнозировать новые потрясения, которые ждут Россию при реализации данного варианта, поскольку он не учитывает особенности российского менталитета. Айвазян З. А., Кириченко В. В. Антикризисное управление: сущность стабилизационной программы // Эксперт. — 2005 — № 8 — с. 42.

Вариант адаптации западной теории менеджмента. Он предполагает частичный учет особенностей русской ментальности, т. е. не слепое копирование, а приспособление западной теории к современным российским условиям. При этом возникает важная проблема, какую из западных теорий менеджмента мы будем адаптировать? Системы управления Японии, США, Западной Европы, как уже отмечалось, сильно отличаются между собой. Какой из данных вариантов принять за аналог? Но при любом выборе мы рискуем использовать теорию, учитывающую специфические особенности, условия функционирования экономики, уровень социально-экономического развития данных стран, а не своей, ментальность их жителей, а не нас самих. Здесь целесообразно вспомнить слова М. Вебера: «Капитализм западного типа мог возникнуть только в западной цивилизации». Коротков Э. М. Концепция российского менеджмента. — М.: ООО Издательско-Консалтинговое Предприятие «ДеКА», 2004. — с. 59.

В России опоздание или уход с работы ранее установленного срока, мелкое (а подчас уже и крупное, и даже очень крупное) воровство, низкое качество продукции — стали нормальным явлением вплоть до сегодняшнего дня. Исходя из этого в систему национального менеджмента придется вносить поправки на борьбу с опозданиями, «несунами», вводить новые методы повышения качества.

В результате, по мнению специалистов, адаптированные теории, слабо учитывающие специфику российской действительности, не смогут дать российской экономике то, что от них ожидают.

Вариант создания российской теории менеджмента. Он исходит из полного учета особенностей российской ментальности с использованием аспектов мирового опыта управления. При этом невозможно ни слепое копирование западного и восточного опыта ни полное отрицание достижений западной и восточной школы менеджмента. И первое, и второе одинаково неприменимо. Необходимо отметить, что еще А. Маршалл утверждал, что: «Экономическая наука это не совокупность конкретной истины, а лишь орудие для открытия конкретной истины». На наш взгляд это высказывание полностью можно перенести и на науку менеджмент. Поэтому, российский менеджмент должен иметь свое специфическое содержание, формы и методы управления, соответствующие специфике российского менталитета.

Видимо имеет смысл прокомментировать широко употребляемое, но не всегда точно понимаемое понятие «менталитет». Менталитет — это подсознательная «программа» действий и поведения отдельных людей, нации в целом, проявляемая в их сознании и в практической деятельности. Его корни — в психологических, социально-экономических и природно-климатических явлений, действующих на протяжении длительной эволюции страны. Это своеобразная память народа. Это нечто фатальное.

Например, особенности ментальности японцев — группизм (артельность), бережливость, аккуратность, практицизм, высокая приспособляемость к новизне, патернализм, трудолюбие, синтоизм (обостренное чувство экологической безопасности).

Особенности ментальности американцев — индивидуализм, повышенное чувство обособленности, прагматизм, практицизм, рационализм, алчность (стремление к богатству), трудолюбие, христианство — протестантское направление.

Русский государственный деятель, председатель Кабинета министров, граф Сергей Юльевич Витте (1849−1915) писал: «Покуда русская жизнь не выработает своей национальной экономики, основанной на индивидуальных особенностях русского грунта, до тех пор, пока мы будем находиться в процессе шатания между различными модными течениями, увлекаясь поочередно то одним, то другим, до тех пор мы будем слышать из одних и тех же уст и читать … логически несовместимые суждения и проекты … до тех пор мы не будем жить правильной экономической жизнью, а будем идти на буксире заграничных влияний и всяких спекуляций насчет народного благосостояния». Айвазян З. А., Кириченко В. В. Антикризисное управление: сущность стабилизационной программы // Эксперт. — 2005 — № 8 — с. 44.

Специалисты считают, что если в области науки и техники, культуры, образования, а также по среднедушевым показателям потребления отставание России от США, Западной Европы или Японии не превышает 10−15 лет, то в сфере управления мы отстаем на 40−60 лет. Коротков Э. М. Концепция российского менеджмента. — М.: ООО Издательско-Консалтинговое Предприятие «ДеКА», 2004. — с. 131−132 Изъяны, вызванные этим отставанием не могут быть компенсированы ни обильными естественными ресурсами, ни качеством и образовательным уровнем рабочей силы, ни инвестициями. Достижение стандартов постиндустриального общества означает, по сути, построение таких систем управления, которые обеспечивали бы предприятию высокую конкурентоспособность, которая сегодня определяется способностью компании одновременно повышать качество и производительность, лидировать по ассортименту и новизне продукции, уровню обслуживания и обеспечивать приемлемый уровень цен за счет постоянного роста эффективности. Проблема в том, что достижение такого результата зависит от внутрифирменного управления, от того, стало ли оно действительным фактором повышения конкурентоспособности или все еще рассматривается как своего рода неизбежное зло в бизнесе. И с производительностью и с качеством сегодня в России положение обстоит ничуть не лучше, чем в бывшем СССР.

Менеджмент здравого смысла, характерный для компаний, выросших из чисто коммерческих структур (кооперативов, оптово-розничных фирм), в сущности является типичным менеджментом малого и среднего бизнеса с его примитивными хозяйственными и финансовыми операциями, небольшими активами, слабо специализированными функциями управления, большой долей неформального документооборота, быстрым принятием решений, высокой гибкостью хозяйственной политики и т. п.

С точки зрения перспективы данная модель есть не что иное, как нулевой уровень конкурентоспособности. Считается вполне нормальным, что от 70 до 75 процентов таких фирм скорее всего обанкротятся в течении 3−5 лет.

Иностранные модели менеджмента, представленные оперирующими в России инофирмами, отличаются не столько дизайнерскими и технологическими изысками (интерьеры офисов, типы компьютеров, средств связи и прочие внешние атрибуты менеджмента), сколько фрагментарностью при внедрении западных технологий управления. Причины этого кроются отчасти в откровенно «колониальном» стиле управления, характерном для многих западных фирм, считающих, что в России сойдут управленческие технологии «не первой свежести», а отчасти — в нестабильности ситуации, когда бизнес в России рассматривается как нечто временное, ненадежное и уж во всяком случае не заслуживающее того, чтобы тратиться на перспективу.

Советская модель представляет собой на самом деле изрядно выродившийся американо-немецкий гибрид пятидесятилетней давности. Отсюда неоправданно высокие накладные расходы, низкая производительность, сомнительное качество продукции, неспособность конкурировать с ведущими фирмами, иначе как «сидя на игле» бюджетных вливаний и драконовских мер государственного протекционизма.

Некоторые считают, что из этих трех ингредиентов и предстоит сделать некий прагматический деидеологизированный сплав под названием «российский менеджмент ХХI века». Однако, по мнению ряда экспертов, такой сплав может дать в лучшем случае мертворожденное дитя, в худшем — взрывоопасную смесь, для которой характерно:

навязывание потребителю интенсивной рекламы для сбыта товаров явно не первых свежести и качества, переложение неоправданно высоких затрат на плечи и без того нищего потребителя, всемерная монополизация рынков, тесная коррупционная спайка с госчиновниками.