Путь к очищению Ивана Карамазова

«В Иване Федоровиче очень полно выражено скептическое состояние духа, своего рода перепутье. Одна тропа ведет отсюда к нигилизму, полнейшему отчаянию, разочарованию в людях и добре. Идти по ней — так совсем недалеко до черной мизантропии, выжженного нутра, когда какая-то бесовская досада толкает человека на садистки злые по отношению к миру поступки и превращает его в „подпольного человека“, Свидригайлова. Человеку будто хочется воскликнуть: мир зол, пакостен и безнадежен, так — нате вам! — я и над ним и над собой посмеюсь, посмеюсь над самой идеей добра, которой, быть может, поклонялся прежде; мир тонет в грязи, так я не стану спасать его, я буду тонуть вместе с ним, мир зол ко мне, так и я буду зол к миру, и себя в нем не пожалею!». Но Иван Федорович останавливается, он «еще не здесь, не на этой черте. Этой дорогой идет Смердяков, смеясь над миром, ненавидя и презирая людей и Россию, а в итоге, не пожалев и себя тоже, кончает жизнь самоубийством.

После судебного процесса Достоевский оставляет нашего Ивана Федоровича на самостоятельное домысливание. С ним лично мы уже, к сожалению, не встречаемся и не встретимся никогда.

Алеша искренне надеется на выздоровление Ивана, Дмитрий надеется тоже. Катерина Ивановна, так самоотверженно взявшаяся за лечение Ивана, по словам Мити Карамазова, уверена в его неизбежной смерти. Она всего лишь желает спасти Ивана, из чувства собственной гордости и от обиды, что не ей удалось «спасти» Митю, которого она и губит.

«…Ходит Иван по страницам романа немногословным, угрюмым, вглядывается в вас близорукими глазами своими сквозь очки, и по губам его то и дело змеится скептическая усмешка. Только с Алешей, любимым братом, вдруг разговорится, откроет душу, и снова глухо запахнется, и снова станет угрюмым наблюдателем.

Но взглянем на него пристальнее и повторим за Александром Блоком:

Простим угрюмство. Разве это Сокрытый двигатель его…

И в самом деле, «злой», разрушительный дух Ивана Федоровича — ведь это лишь искаженное выражение его бесконечной тяги к добру, а скептический рассказ о Великом Инквизиторе и о судьбах свободы в мире — не есть ли то величайшая «осанна» братству и свободе людей на земле?". Иван всей своей философией преследовал лишь самые благородные цели, его «бунт» и легенда о Великом инквизиторе являются следствием сопереживанию страдающему народу.

В эпилоге Иван совсем лишен голоса и, казалось бы, надежды на спасение нет. Но неужели Достоевский просто так оставит своего противоречивого, но, тем не менее, дорогого героя? Сомневаюсь.

Чтобы узнать о дальнейшей судьбе Ивана, Достоевский оставляет нам записки старца Зосимы: ведь именно в них описывается путь к очищению грешников и богоборцев.

К чему были описаны эти удивительные случаи из жизни старца Зосимы? Не это ли ключ к разгадке о дальнейшей судьбе Ивана Карамазова?

Старец Зосима, подобно Алеше, имел старшего брата — Маркела, так напоминающего нам нашего Ивана, особенно своими словами: «Все это бредни, и никакого Бога нет» (с. 350). Спустя некоторое время Маркел заболевает. Богоборчество в нем все еще проявляется, но с усилением болезни и приближением Пасхи он смиряется, а позже кардинально изменяется. Его обращение к окружающим всех удивляло: «Так и запомню его: сидит тихий, кроткий, улыбается, сам больной, а лик веселый, радостный. Изменился он весь душевно — такая дивная началась в нем вдруг перемена! Войдет к нему в комнату старая нянька: „Позволь, голубчик, я и у тебя лампаду зажгу пред образом“. А он прежде не допускал, задувал даже. „Зажигай, милая, зажигай, изверг я был, что претил вам прежде. Ты Богу, лампадку зажигая, молишься, а я, на тебя радуясь, молюсь. Значит, одному Богу и молимся“» (с. 351). Умирает он в полном очищении.

Как и Маркел, Иван после своего богоборчества тяжело заболевает. Кажется, что Достоевский действительно проводит параллель между судьбой Маркела и Ивана?

Далее в записках старца Зосимы повествуется о таинственном госте, позднее который поведал Зосиме свою страшную тайну (так же, как Иван открывается Алеше): «Я… знаете ли вы… я… человека убил» (с. 371).

Таинственный гость возненавидел Зосиму за то, что открылся ему и теперь смотрит на него словно «на совесть свою». Нерешительность и боязнь доводят его до мысли об очередном убийстве: «- А помнишь ли, как я к тебе тогда в другой раз пришел, в полночь? Еще запомнить тебе велел? Знаешь ли, для чего я входил? Я ведь убить тебя приходил! Возненавидел я тебя, будто ты всему причиной и всему виноват. Воротился я к тебе тогда, помню, что у тебя на столе лежит кинжал. Я сел и тебя сесть попросил, и целую минуту думал. Если б я убил тебя, то все равно бы погиб за это убийство, хотя бы и не объявил о прежнем преступлении. Но о сем я не думал вовсе и думать не хотел в ту минуту. Я только тебя ненавидел и отомстить тебе желал изо всех сил за все. Но Господь мой поборол диавола в моем сердце. Знай, однако, что никогда ты не был ближе от смерти» (с. 380). Так произошло признание человека о своем грехе всему народу, после которого он заболевает и умирает с чистой совестью.

Что значат эти случаи из жизни старца Зосимы? Как они могут быть связаны с Иваном?

Автор показывает, что Иван Карамазов близок к покаянию. Достоевский не бросил своего героя на произвол судьбы. Его дальнейшая судьба более чем понятна и открыта: это путь к полному очищению.

Но чтобы окончательно убедиться в дальнейшей судьбе Ивана, о которой в эпилоге ничего не сказано, необходимо вернуться к началу романа. Старец Зосима благословляет Алешу на жизнь в миру. Кланяется в ноги Дмитрию Федоровичу, узрев его тяжкий крест. Но на что благословляет Зосима Ивана Федоровича? На какой путь он его готовил?

" - Если не может решиться в положительную, то никогда не решится и в отрицательную, сами знаете это свойство вашего сердца; и в этом вся мука его. Но благодарите Творца, что дал вам сердце высшее, способное такою мукой мучиться, «горняя мудрствовати и горних искати, наше бо жительство на небесех есть». Дай вам Бог, чтобы решение сердца вашего постигло вас еще на земле, и да благословит Бог пути ваши!

Старец поднял руку и хотел было с места перекрестить Ивана Федоровича. Но тот вдруг встал со стула, подошел к нему, принял его благословение и, поцеловав его руку, вернулся молча на свое место. Вид его был тверд и серьезен. Поступок этот, да и весь предыдущий, неожиданный от Ивана Федоровича, разговор со старцем как-то всех поразили своею загадочностью и даже какою-то торжественностью, так что все на минуту было примолкли…" (с. 90−91).

Не иначе как благословение на борьбу его сердца, которое мучается, но которое обязательно решится в положительную сторону.

Старец Зосима благословляет его именно на путь очищения, которое должно постигнуть его еще на земле. Он предвидел великую борьбу в нем и благословил на «решение в положительную сторону».

Старец Зосима, словно сам Достоевский, приводит братьев Карамазовых на верную тропу, указанную им самим через искушения и борьбу. Иван Карамазов обязательно пройдет свой путь очищения, которое позволит ему избавиться от всех тяжб душевных, так мучивших его высшее сердце. Сие и буди, буди.