Тема образа дома у Ахматовой

У Фазиля Искандера есть мысль о том, что существует «литература дома» («литература достигнутой гармонии») и «литература бездомья» («литература тоски по гармонии»). Так, Анна Ахматова — «поэт дома», а Марина Цветаева — «поэт бездомья» .

Классические исследования, посвященные творчеству Ахматовой, затрагивают проблемы, связанные с «пространственными формами» бытования лирического героя. Назовем здесь такие работы, как: Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой (Л., 1973); Виноградов В. В. О поэзии Анны Ахматовой (стилистические наброски) // Виноградов В. В. Поэтика русской литературы. Избранные труды. (М., 1976); Эйхенбаум Б. Анна Ахматова: Опыт анализа // Эйхенбаум Б. О прозе. О поэзии: Сб. статей (Л., 1986. С.374−440). Гинзбург Л. О лирике (М., 1974).

В частности, В. В. Виноградов обратил внимание на «семантическое двоение» «домашних» образов Ахматовой: «…то кажется, что они непосредственно ведут к самим представлениям вещей, как их ярлыки.

Много важных «домашних» наблюдений содержат мемуарные свидетельства. Особенно ценоны для нас — помимо мемуарных замет самой Ахматовой — воспоминания людей, близко ее знавших, в частности, воспоминания К. И. Чуковского, Л. К. Чуковской, И. Н. Пуниной, В. С. Срезневской, А. Г. Наймана, Э. Г. Герштейн, В. Виленкина, Ардовых, Н. Я. Манделынтам, Э. Бабаева, С. В. Шервинского, И. Бродского и др., запечатлевших образ Ахматовой в интерьере «своего и чужого» дома, равно как и сами эти домашние интерьеры, ставшие бесценным источником ахматовской образности.

Анна Ахматова в этих воспоминаниях предстает вечной скиталицей по чужим домам, и, несмотря на все свои попытки создать свой домашний очаг, у нее его никогда не было. К. Чуковский, в частности, пишет: «Вокруг нее не было никакого комфорта, и я не помню в ее жизни такого периода, когда окружающая ее остановка могла бы называться уютной». Согласно его мнению, такие слова как «обстановка» и «уют» были; органически чужды Ахматовой и в жизни, и в поэзии". В реальной жизни Ахматова была чаще всего бесприютна. Ближайший друг Анны Ахматовой, Лидия Чуковская, писала в своих воспоминаниях о ней: «Ахматова жить одна не в состоянии, хозяйничать она не умела и не хотела никогда».

Уже в «Вечере» (1912) и «Четках» (1914) образ «дома», с одной стороны, репрезентирует «свое» пространство, с другой, — отчужденный топос, связанный с началом любовной несвободы, болезни (смерти). При этом дом в ахматовских контекстах создается двумя способами: эксплицитным и метонимически-имплицитным. В первом случае дом непосредственно обозначается лексическими инвариантами — дом и комната (а также их семантико-стилистическими вариантами — спальня, столовая, светлица, келья и т. п.); а во втором случае его можно воссоздать по разного рода метонимическим образам, имеющим отношение к дому, домашнему быту и интерьеру, например, стены, стол, окно, шторы, дверь, порог, карниз, крыльцо, лестница, ступени, перила, ворота и т. п.

Зачастую у Ахматовой внутреннее состояние лирического субъекта оказывается как бы «сплавленным» с деталями домашнего интерьера, отчего последние обретают суггестивную значимость психологических символов. Так, в стихотворении «Протертый коврик под иконой…» (1912) одни детали домашнего интерьера («протертый коврик под иконой», зажженная перед аналоем лампадка) — явные знаки религиозно-аскетического образа жизни героини. В то же время другие детали (плющ темно-зеленый, сладкий запах роз, пестро расписанные «рукой любовной кустаря» укладки, пяльцы, белеющие у окна) становятся — в соотнесенности с портретными деталями — знаками «земной отрады», чувственных радостей бытия. Впечатление душевного конфликта, внутренней расщепленности образа героини складывается именно из столкновения в «домашнем пространстве» двух диссонирующих вещных рядов.

И все-таки слово «дом» — и как обозначение жилья, и как обозначение родины — было для нее очень важным. Оно упомянуто в поэзии Ахматовой около 100 раз. Почти всегда в прямом значении — как жилье, при этом очень часто речь идет именно о доме — не о квартире, не о комнате в коммуналке. Кроме слова «дом» в ее стихах встречаются слова «жилье», «жилище», «приют», «кров», «избушка», «хутор» и т. д., а также слова «комната», «келья», часто — «горница», «светлица» … Многие события в стихах Ахматовой связаны с домом, атрибуты домашнего быта существенны и там, где слово «дом» не названо.

Пожалуй, самый важный оттенок значения слова «дом» в стихах Ахматовой — родовое жилье. Ср.: «Дом — в народной культуре средоточие основных жизненных ценностей, счастья, достатка, единства семьи и рода (включая не только живых, но и предков). Дом, сооруженный руками хозяина или его родителей, воплощает идею семьи и рода, связи предков и потомков» .

Итак, значительная часть мира Ахматовой — это природный мир и мир народной культуры, близкий природному. В нем все еще царит «деревянный век»: дома, будь это барский дом или дом крестьянский, — деревянные; быт, реальный или стилизованный, — сельский или близкий сельскому. О сельском характере дома в стихах Ахматовой напоминает многое. Крыльцо:

…И на ступеньки встретить Не вышли с фонарем.

В неверном лунном свете Вошла я в тихий дом.

Притихший парк, китайскую беседку И дома круглое крыльцо.

Долетают редко вести К нашему крыльцу…

Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему.

Как будто друг от века милый Всходил со мною на крыльцо.

Кто же бродит опять у крыльца И по имени нас окликает?

Снова мне в прохладной горнице Богородицу молить…

В темной горнице плакали дети, У божницы свеча оплыла.

И, придя в свою светлицу, Застонала хищной птицей Как взглянул в мое лицо, Встал и вышел на крыльцо…

Спьяну ли ввалится в горницу слава, Бьет ли тринадцатый час?

Окно, в которое заглядывает луна или солнце и в которое видны сад, лес, тропинка, дорога, — реалии прежде всего сельской местности:

Каждый вечер подносят к окну Мое кресло. Я вижу дороги.

Гляжу весь день из круглого окошка:

Белеет потеплевшая ограда, И лебедою заросла дорожка, А мне б идти по ней — такая радость.

За узором дымных стекол Хвойный лес под снегом бел.

Отчего мой ясный сокол Не простившись, улетел?

Взглянув на цитаты, связанные с темой дома у Ахматовой, задумаешься, а действительно ли «рядом с ее героями хотелось бы жить» .

Да, Ахматова — «поэт дома». Родовое жилье для нее — бесспорная ценность. Но что происходит с домом в ее стихах и что происходит с хозяевами?

В ранних стихах еще можно найти случаи изображения дома, домашнего уклада как гармонии:

Молюсь оконному лучу ;

Он бледен, тонок, прям.

Сегодня я с утра молчу, А сердце — пополам.

На рукомойнике моем Позеленела медь.

Но так играет луч на нем, Что весело глядеть.

Такой невинный и простой В вечерней тишине, Но в этой храмине пустой Он словно праздник золотой И утешенье мне.

Но даже в этом стихотворении, где много света и дом подобен храму, гармония не безусловна: храмина — пуста, героиня одинока, «сердце — пополам» .

Весенним солнцем это утро пьяно, И на террасе запах роз слышней, И в глубине аллеи арка склепа.

Твой белый дом и тихий сад оставлю.

Да будет жизнь пустынна и светла.

Ведь где-то есть простая жизнь и свет, Прозрачный, теплый и веселый…

Там с девушкой через забор сосед Под вечер говорит, и слышат только пчелы Нежнейшую из всех бесед.

А мы живем торжественно и трудно И чтим обряды наших горьких встреч…

Из памяти твоей я выну этот день, Чтоб спрашивал твой взор беспомощно-туманный:

Где видел я персидскую сирень, И ласточек, и домик деревянный?

О, как ты часто будешь вспоминать Внезапную тоску неназванных желаний И в городах задумчивых искать Ту улицу, которой нет на плане!..

Гармонию «домашнего», уютного существования нарушают не только обстоятельства, но и нечто во внутреннем мире самой героини, в ее способе мировидения.

Одно из ее стихотворений 1914 г. называется «Белый дом», оно описывает дом героини, а заканчивается словами:

И, видно, никто не знает,.

Что белого дома нет.

Чем дальше, тем реже возникает у Ахматовой образ светлого дома. Темный дом появляется с самого начала:

Это песня последней встречи.

Я взглянула на темный дом.

А в конце пути Ахматова скажет:

И по собственному дому Я иду, как по чужому, И меня боятся зеркала.

Что в них. Боже, Боже! ;

На меня похоже…

Разве я такой была?

В том-то и дело, что ахматовский дом ненадежен. Даже когда выглядит крепким, древним, едва ли не вечным, как, например, в уже приводившихся строках о многооконном доме на пригорке. «Варенье варим, урожая ждем» , — писала Ахматова летом 1917 г. в Слепневе. Как отметил Тименчик, стихи эти — шутка, Ахматова «вполне сознательно передала здесь реальность лета 1917 года, но только особым методом — методом поэтической иронии». Это становится очевидным, если сравнить стихи с ее письмами того времени:

" 22 июля 1917 года: «Деревня — сущий рай. Мужики клянутся, что дом (наш) на их костях стоит, выкосили наш луг, а когда для разбора этого дела приехало начальство из города, они слезно просили «матушка барыня, простите, уж это последний раз!» Тоже социалисты.

31 июля 1917: «Приехать в Петербург тоже хочется и в Аполлоне побывать! Но крестьяне обещали уничтожить Слепневскую усадьбу 6 августа, потому что это местный праздник и к ним приедут „гости“. Недурной способ занимать гостей. Я хожу дергать лен и пишу плохие стихи» «.

Стены, окна, двери у Ахматовой, если они не превращаются в знаки «заточенья» («От подушки приподняться нету силы, / А на окнах частые решетки»), тоже не защищают:

А здесь уж белая дома крестами метит И кличет воронов, и вороны летят.

Слух чудовищный бродит по городу, Забирается в домы, как тать…

Мотив беззащитности дома был многократно усилен в поэзии Ахматовой событиями постреволюционной эпохи: гибелью Николая Гумилева, совершившимися на ее глазах арестами Льва Гумилева и Николая Пунина и т. д.:

Поглотила любимых пучина, И разграблен родительский дом.

Как идола, молю я дверь:

" Не пропускай беду!" .

Кто воет за стеной, как зверь, Кто прячется в саду?

" Закрытая дверь обеспечивает замкнутость дома и безопасность находящегося внутри (закрытую изнутри дверь в фольклорном мире нельзя открыть снаружи)" на Украине, вставляя дверную раму, говорили: «Двери, двери! Будьте вы на заперти злому духови и ворови» , — и делали топором знак креста" .

Дом в ахматовских стихах обладает свойством повышенной проницаемости для разного рода инобытия.

Там тень моя осталась и тоскует, В той светло-синей комнате живет, Гостей из города за полночь ждет И образок эмалевый целует.

И в доме не совсем благополучно:

Огонь зажгут, а все-таки темно…

Не оттого ль хозяйке новой скучно, Не оттого ль хозяин пьет вино И слышит, как за тонкою стеною Пришедший гость беседует со мною?

Тень живой, но покинувшей дом героини продолжает вести «за тонкою стеною» прежнюю жизнь — рядом с новой «хозяйкой», которой «скучно» — в том смысле, в каком это слово искони употреблялось в народном языке: речь идет о тоске, в другом стихотворении «выпившей кровь» героини.

Живя в Ташкенте в комнате, где до нее жила Елена Сергеевна Булгакова, Ахматова напишет:

В этой комнате колдунья До меня жила одна:

Тень ее еще видна Накануне новолунья, Тень ее еще стоит У высокого порога, И уклончиво и строго На меня она глядит.

Я сама не из таких, Кто чужим подвластен чарам, Я сама… Но, впрочем, даром Тайн не выдаю своих.

Стихия «колдовства» выпущена на волю, и, хочет или не хочет того героиня Ахматовой, в ее доме почти всегда «не совсем благополучно», даже тогда, когда для этого, кажется, нет внешних оснований. После гибели первого мужа Ахматова написала стихотворение, в котором вспоминала царскосельский дом Гумилевых мирного, счастливого времени:

В том доме было очень страшно жить, И ни камина свет патриархальный, Ни колыбелька нашего ребенка, Ни то, что оба молоды мы были, Насмешливы и дерзки, и удача От нашего порога ни на шаг За все семь лет не смела отойти, Не уменьшало это чувство страха.

И я над ним глумиться научилась:

Поддразнивала тайного жильца И оставляла крошки на тарелке Для тех, кто ночью тяжело ступал По лестнице, царапался у двери И тихо трогал клавиши рояля, В то время как, забившись в дальний угол Встревоженного дома, друг на друга Мы помертвевших глаз не поднимали.

И ты молил меня: «Не вызывай Того, кого прогнать не можешь!» .

Здесь камин играет роль печи — языческого сакрального центра дома. В народных представлениях о доме проявлялось двоеверие: другим, христианским, центром дома был красный угол с иконами. В стихотворении он не упомянут, а камин и колыбелька ребенка, молодость и удачливость хозяев не способны победить живущее в доме «неблагополучие» .