Жанровые структуры и каноны

Литературные жанры (помимо содержательных, сущностных качеств) обладают структурными, формальными свойствами, имеющими разную меру определенности. На более ранних этапах (до эпохи классицизма включительно) на первый план выдвигались и осознавались как доминирующие именно формальные аспекты жанров.

Жанрообразующими началами становились и стиховые размеры (метры), и строфическая организация («твердые формы», как их нередко именуют), и ориентация на те или иные речевые конструкции, и принципы построения. За каждым жанром были строго закреплены комплексы художественных средств. Жесткие предписания относительно предмета изображения, построения произведения и его речевой ткани оттесняли на периферию и даже нивелировали индивидуально-авторскую инициативу. Законы жанра властно подчиняли себе творческую волю писателей.

Традиционные жанры, будучи строго формализованы, существуют отдельно друг от друга, порознь. Границы между ними явственны и четки, каждый «работает» на своем собственном «плацдарме». Подобного рода жанровые образования являются канонами.

Они следуют определенным нормам и правилам, которые вырабатываются традицией и обязательны для авторов. Канон жанра — это «определенная система устойчивых и твердых жанровых признаков».

Слово «канон» (от др. — гр. kanon — правило, предписание) составило название трактата древнегреческого скульптора Поликлета (V в. до н. э.). Здесь канон был осознан как совершенный образец, сполна реализующий некую норму. Каноничность искусства (в том числе — словесного) мыслится в этой терминологической традиции как неукоснительное следование художников правилам, позволяющее им приблизиться к совершенным образцам. Регламентирующие указания поэтам, императивные установки едва ли не доминировали в учениях о поэзии Аристотеля и Горация, Ю. Ц. Скалигера и Н. Буало.

В эпохи нормативных поэтик (от античности до XVII—XVIII вв.) наряду с жанрами, которые рекомендовались и регламентировались теоретиками («жанрами de jure», по выражению С.С. Аверинцева), существовали и «жанры de facto», в течение ряда столетий не получавшие теоретического обоснования, но тоже обладавшие устойчивыми структурными свойствами и имевшие определенные содержательные «пристрастия». Таковы сказки, басни, новеллы и подобные последним смеховые сценические произведения, а также многие традиционные лирические жанры (включая фольклорные).

Жанровые структуры видоизменились (и весьма резко) в литературе последних двух-трех столетий, особенно — в пост романтические эпохи.

Они стали податливыми и гибкими, утратили каноническую строгость, а потому открыли широкие просторы для проявления индивидуально-авторской инициативы.

Литература

последних двух столетий (в особенности XX в.) побуждает говорить также о наличии в ее составе произведений, лишенных жанровой определенности, каковы многие драматические произведения с нейтральным подзаголовком «пьеса», художественная проза эссеистского характера, а также многочисленные лирические стихотворения, не укладывающиеся в рамки каких-либо жанровых классификаций.

Суммируя сказанное, отметим, что литература знает два рода жанровых структур.

Это, во-первых, готовые, завершенные, твердые формы (канонические жанры), неизменно равные самим себе и, во-вторых, жанровые формы неканонические: гибкие, открытые всяческим трансформациям, перестройкам, обновлениям, каковы, к примеру, элегии или новеллы в литературе Нового времени. Эти свободные жанровые формы в близкие нам эпохи соприкасаются и сосуществуют с нежанровыми образованиями, но без какого-то минимума устойчивых структурных свойств жанров не бывает. Интерес к родовым и жанровым свойствам произведений словесного искусства у наших критиков и литературоведов очень велик.

Последовательным интересом к типологии жанров отличается жанровая концепция Г. Н. Поспелова. Наметившаяся еще в 40-е годы, она впоследствии неоднократно излагалась ученым, развивавшим и уточнявшим отдельные положения.

Поспелов считает, что в осознании сущности литературных родов очень часто происходит отождествление внешних свойств художественных текстов с основными, более содержательными и глубокими его особенностями. Повествовательность текста произведения принимается за показатель его эпичности, медитативность текста — за показатель его лиричности, диалогичность произведения — за принадлежность его к драматическому роду.

Однако повествовательность, медитативность, диалогичность текстов могут возникать в произведениях всех трех родов, и эти свойства формы произведения не определяют их содержательных родовых особенностей. Термины роды и жанры не имеют собственно литературной специфики, поэтому их можно понимать в отвлеченном смысле.

К примеру Поспелов предлагает под романом понимать «большое произведение романического жанрового содержания, прозаическое или стихотворное», под повестью — ''эпическое произведение среднего объема'', безотносительно к воплощаемому в нем жанровому содержанию и т. д.

С другой стороны, исследователь вводит условные термины: национально-исторические, этологические (нравоописательные), романические группы жанров.

В литературоведении нередко вводится понятие литературного вида, это более широкое понятие, чем жанр. В этом случае роман будет считаться видом художественной литературы, а жанрами — различные разновидности романа, например, приключенческий, детективный, психологический, роман-притча, роман-антиутопия и т. д.

В каждый период истории литературы происходило перераспределение внутри литературных жанров: одни выдвигались на авансцену литературного процесса, другие уходили на задний план. У каждого литературного направления (течения) складывалась собственная жанровая система.

Например, эстетика классицизма установила строгую иерархию жанров. Жанры делились на «высокие» (трагедия, эпопея, ода), их сфера — государственная жизнь, исторические события, мифология, их герои — монархи, полководцы, мифологические персонажи, религиозные подвижники и «низкие» (комедия, сатира, басня), изображающие частную повседневную жизнь людей средних сословий.

Каждый жанр имел четкую границу, не допускалось никакого смешения возвышенного и низменного, трагического и комического, героического и обыденного. Ведущим жанром классицизма была трагедия, обращенная к важнейшим общественным и нравственным проблемам века.

Жанры составляют важнейшее связующее звено между писателями разных эпох, без которого развитие литературы непредставимо. По словам С. С. Аверинцева, «фон, на котором можно рассматривать силуэт писателя, всегда двусоставен: любой писатель — современник своих современников, товарищей по эпохе, но также продолжатель своих предшественников, товарищей по жанру. канон поэтика литературоведение Жанры, таким образом, осуществляют начало преемственности и стабильности в литературном развитии. При этом в процессе эволюции литературы уже существующие жанровые образования неминуемо обновляются, а также возникают и упрочиваются новые, меняются соотношения между жанрами и характер взаимодействия между ними.

Формы речи, воздействующие на литературные жанры, как это показал М. М. Бахтин, весьма разнообразны: «Все наши высказывания обладают определенными и относительно устойчивыми типическими формами построения целого. Мы обладаем богатым репертуаром устных (и письменных) речевых жанров». Ученый разграничил речевые жанры первичные, сложившиеся «в условиях непосредственного речевого общения» (устная беседа, диалог), и вторичные, идеологические (ораторство, публицистика, научные и философские тексты).

Художественно-речевые жанры, по мысли ученого, относятся к числу вторичных, в своем большинстве они состоят «из различных трансформированных первичных жанров (реплик диалога, бытовых рассказов, писем, протоколов и т. п.)».

Понятие «литературный жанр» в XX в. неоднократно отвергалось. «Бесполезно интересоваться литературными жанрами, — утверждал вслед за итальянским философом Б. Кроче французский литературовед П. ван Тигем, — которым следовали великие писатели прошлого, они взяли самые древние формы — эпопею, трагедию, сонет, роман — не все ли равно? Главное — то, что они преуспели. Стоит ли заниматься исследованием сапог, в которые был обут Наполеон в утро Аустерлица?».

На другом полюсе осмысления жанров — суждение о них М. М. Бахтина как о «ведущих героях» литературного процесса.

Сказанное выше побуждает присоединиться ко второму взгляду, сделав, однако, корректирующее уточнение: если в «до романтические» эпохи лицо литературы действительно определялось прежде всего законами жанра, его нормами, правилами, канонами, то в XIX—XX вв. поистине центральной фигурой литературного процесса стал автор с его широко и свободно осуществляемой творческой инициативой. Жанр отныне оказался «лицом вторым», но отнюдь не утратил своего значения.