Творческая деятельность. 
Михаил Михайлович Бахтин и его литературоведческая деятельность

Творческий путь Бахтина может быть расценен, по его словам, как становление и развитие единой философской идеи. На рубеже 1910;1920;х гг. Бахтиным овладел замысел создания «первой философии», беспредпосылочного учения о бытии. На основании нового бытийственного созерцания это учение в проекте должно было вывести из кризиса европейскую мысль — преодолеть роковой разрыв между «миром культуры» и «миром жизни», в чем, по Бахтину, состоял основной порок современного «теоретизма». Свое учение Бахтин представлял в качестве системы, имеющей, однако, характер не отвлеченной метафизики, но нравственной философии; вольно или невольно он следовал установке Канта на приоритетность «практического разума» в деле построения самообоснованного мировоззрения. Главной категорией нравственной онтологии Бахтина стало понятие «бытия-события», к которому был приравнен «ответственный поступок» человека; гносеологическая проблема при этом решалась на основе интуиции «участного», т. е. приобщенного к бытию мышления («К философии поступка»). Свое учение Бахтин изначально мыслил синкретическим; включая в себя этику и эстетику, оно определялось в качестве философской антропологии. Хотя «первая философия» Бахтина не осуществилась в качестве задуманной системы, ее ключевые представления выразились в конкретных разработках. Культурология, «металингвистика», теория литературы, «историческая поэтика» и т. д. суть модусы единой гуманитарной дисциплины Бахтина, различные развороты фундаментальной проблемы человеческого бытия.

С 1918 по 1924 Бахтин разрабатывал в своих сочинениях проблемы этики и эстетики. Это было время расцвета русского формализма, адепты которого доказывали, что литературный текст есть прежде всего сумма технических приемов. Бахтин же выдвигал на первый план семантические аспекты произведения — не то, как оно «сделано», а то, что оно «значит». «Ничто не замкнуто в себе» — ключевое положение и его ранних трактатов, и позднейших трудов.

В 1924 Бахтин переехал в Ленинград, где продолжал писать на самые разные темы. В книге «Фрейдизм: критический очерк» (1927) он критикует Фрейда за примитивизацию сложных проблем сведением их к сверхупрощенным формулам; Формальный метод в литературоведении: критическое введение в социологическую поэтику (1928) продолжает полемику Бахтина с формалистским безразличием к истории.

Книга «Проблемы творчества Достоевского» (1929) содержит анализ романов классика русской литературы как «полифонических», представляющих собой сочетание нескольких равноправных голосов, в отличие от единой точки зрения, навязываемой «всезнающим» автором. Книга о Достоевском, по существу, является работой по философской антропологии. «Двуголосое слово», «слово с лазейкой» — эти понятия из книги о Достоевском описывают духовную реальность бессмертия: изнутри себя человек незавершен и незавершим, т. е. не может пережить свою смерть, представить ее себе — оттого и речь его «нескончаема».

Бахтин написал несколько работ по теории и истории романа, которые были опубликованы лишь вслед за вторым, существенно переработанным изданием книги о Достоевском, принесшей ему всемирную известность. Две основополагающие монографии — «Слово в романе» (1934;1935) и «Формы времени и хронотопа в романе» (1937;1938) демонстрируют принципиальную установку Бахтина: роман не «просто жанр среди прочих», а основная литературная форма, отражающая и определяющая уровень самосознания культуры.

Работы 1930;х годов о романе развивают идеи ранних собственно философских работ Бахтина и исследования о Достоевском. Но интересы его существенно меняются: если в работах 1920;х годов преобладал интерес к философско-эстетическим аспектам речи, то теперь в центре внимания исследователя оказывается вопрос о соотношении времени и пространства и о теле человека. Как и в работе о Достоевском, Бахтина интересует незавершенное и незавершимое бытие, но теперь уже не отдельного человека, а человечества, т. е. речь идет об особого рода рефлексии на литературном материале от античности до современности. Ключевой книгой становится монография «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса» (1965). Именно здесь находит свое наиболее полное воплощение концепция «гротескного коллективного тела», которое мыслится то как пространственная незавершенность (различные формы праздника, которые дают личности ощущение совместности, причастности всемирной жизни), то как временная незавершенность (продолжение человеческого рода). С точки зрения Бахтина, непрерывность духовной жизни человечества раскрывает себя в романе — жанре, вбирающем в себя все другие жанры и делающем всякую жанровую (и идеологическую) односторонность невозможными. Хронотоп (от греч. hronos «время» и topos «место») оказывается антропологическим горизонтом, духовной перспективой, которые не позволяют человеку отчаяться в самых безвыходных и катастрофических ситуациях.

В последние годы жизни Бахтин вернулся к философским увлечениям своей молодости.

Идеи Бахтина повлияли на мировое и отечественное человекознание, на культурологию, литературоведение, искусствознание особенно в части концептуализации смеховой культуры, развитие идей диалога культур.