Андрей Битов, Захар Прилепин, Михаил Елизаров: художественные (литературные) параллели

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

(ФГБОУ ВПО «КубГУ»)

Кафедра истории русской литературы, теории литературы и критики

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ (ДИПЛОМНАЯ)

РАБОТА

АНДРЕЙ БИТОВ, ЗАХАР ПРИЛЕПИН, МИХАИЛ ЕЛИЗАРОВ: ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ (ЛИТЕРАТУРНЫЕ) ПАРАЛЛЕЛИ

Работу выполнила

А. И. Помазан Факультет филологический Специальность 31 001.65

Научный руководитель д.ф.н., проф. Л. Н. Рягузова Краснодар 2014

Содержание

1. Стилевое своеобразие малой прозы Андрея Битова

1.1 Литературные процессы в стихопрозе нового времени

1.2 «Жизнь без нас»: стихопроза

1.3 Идейно-художественная организация стихопрозы «Жизнь без нас»

2. Стиль прозы Захара Прилепина

2.1 Своеобразие книги Захара Прилепина «Грех» (жанр, сюжет, стиль композиция, идея, герой и проблематика)

2.2 «Грех»: роман в рассказах

2.3 Экзистенциональные, мортальные мотивы в романе в рассказах «Грех»

3. Проза Михаила Елизарова: особенности конфликта, жанра, стиля

3.1 Специфика художественного метода Михаила Елизарова

3.2 Рассказ «» Киевский" торт"

3.3 Идейно-художественное своеобразие сборника рассказов «Красная плёнка»

Заключение

Библиографический список

Введение

В дипломной работе мы рассматриваем творчество современных русских прозаиков Захара Прилепина, Михаила Елизарова и Андрея Битова, в частности, жанровое своеобразие их прозы.

Цель нашей дипломной работы — выявить стилистические особенности и характерные жанровые черты их произведений.

Поставленные цели определили задачи данного исследования:

выяснить специфику художественного мира авторов;

исследовать смысловую нагрузку стихотворных вставных конструкций по отношению ко всему тексту произведений;

доказать двуединство лирического и эпического начал в прозе Захара Прилепина, Михаила Елизарова и Андрея Битова.

Объект нашей дипломной работы — литературный экстремизм всех трёх авторов, находящий выражение как в индивидуальных авторских стилях, так и во взаимодействии поэтических и прозаических элементов, так и в определённой философской системе, выстраиваемой в ходе повествования.

Материалом исследования стали проблемы стиля и жанра текстов: стихопроза «Жизнь без нас», рассказ «» Киевский" торт" и сборник рассказов «Красная плёнка», роман «Грех». Данные тексты, на наш взгляд, позволяют наиболее полно изучить механизм использования вставных конструкций в прозе всех трёх авторов в изучении творчества Андрея Битова, Михаила Елизарова, Захара Прилепина и истории русской литературы второй половины XX века.

В большинстве научных работ содержится подробный анализ художественных особенностей произведений Захара Прилепина, Михаила Елизарова и Андрея Битова. Систематизированному анализу художественного мира трёх писателей и, в первую очередь, художественной специфике их лирической прозы уделялось недостаточное внимание работ литературоведов.

Методологической и научной базой стали труды учёных занимающихся проблемами исследования лирической прозы: Юферовой А. А. «Особенности поэтики прозы Захара Прилепина (романы „Патологии“ и „Санькя“)» [133], авторов. Толмашова И. А. «А. С. Пушкин в творческом сознании А. Г. Битова» [112], Кормиловой М. С. «Творчество Андрея Битова в оценке российской и русской зарубежной критики» [70], Кормилова М. С. Соотношение автора и героя в «лирической» прозе Андрея Битова 1960;1970х годов: взгляд критики [71], Выговской Н. С. Молодая военная проза второй половины 1990х — начала 2000х годов: имена и тенденции.

Методология. В работе были применены структурный, сравнительный, историко — литературный и текстуальный методы исследования.

Практическая значимость дипломной работы состоит в выявлении особенностей использования вставных конструкций в лирической прозе Захаром Прилепиным, Михаилом Елизаровым и Андреем и возможностью использования материала в обзорных лекциях в старших классах средней школы, в составе элективного курса по вопросам литературного процесса второй половины XX века в высших и средних учебных заведениях.

Актуальность дипломной работы обусловлена устойчивым интересом к авторам «лирической» прозы, а также проблеме взаимодействия поэзии и прозы.

В художественном стиле очень широко используется речевая многозначность слова, что открывает в нем дополнительные смыслы и смысловые оттенки. Новизна дипломной работы заключается в том, чтобы дополнить уже имеющийся материал образных средств анализом конкретных примеров, системно представленных в текстах Захара Прилепина, Михаила Елизарова и Андрея Битова.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка используемой литературы. Основная часть дипломной работы — три главы, в которых последовательно анализируются использование в прозе авторами стихотворных строк или ритмической прозы. Первая глава посвящена анализу текстов Андрея Битова; вторая — анализу текстов Михаила Елизарова; третья — анализу текстов Захара Прилепина.

Данная дипломная работа была апробирована на студенческой конфиренции одиннадцатого апреля 2013 года. Общий объем дипломной выпускной квалификационной работы — 71 страница, библиографический список включает 135 наименований.

1. Стилевое своеобразие малой прозы Андрея Битова

стилистический жанровый проза лирический Андрей Георгиевич Битов родился в ЛенинградеПервые воспоминания детства писателя, оно же первое воспоминание о Ленинграде связаны с блокадной зимой 1941 1942, на Петроградской стороне. Отец — архитектор. Мать — юрист. Брат Олег — известный советский журналист-международник. По собственному признанию Андрея Битова, он по национальности черкес в пятом поколении.

После блокадной зимы 194 142 был вывезен в эвакуацию на Урал и в Ташкент. По возвращении из эвакуации жил в Ленинграде. Окончил геологоразведочный факультет Ленинградского горного института, служил в армии, работал буровым мастером в геологических экспедициях.

Писать начал в 1956 году. В альманахе «Молодой Ленинград» за 1960 год были опубликованы первые рассказы. Интересно, что на замысел о сочинении бесконечного и открытого метаповествования автор, как он сам признается, «замахнулся» очень давно. Еще в раннем рассказе «Автобус», написанном в 1960 году, впервые опубликованном в 1988 м и вошедшем в 1996 году в сборник «Первая книга автора (Аптекарский проспект)», молодой герой произносит фразу, в которой отчетливо звучит пожелание писателя, к которому он будет постоянно возвращаться как в своих художественных, так и в нехудожественных произведениях — эссеистике и интервью [82]: «Хорошо бы начать книгу, которую надо писать всю жизнь <…> То есть не надо, а можно писать всю жизнь: пиши себе и пиши. Ты кончишься, и она кончится. И чтобы все это было — правда. Чтобы все — искренне. Вот пишу и не знаю… Ведь чтобы писать искренне, надо знать, как это делать. Иначе никто тебе и не поверит, что у тебя искренне. Сделать надо. Вот это-то и ужасно: все-то — литература…». [11, 4]

Первый сборник рассказов «Большой шар» (1963) вышел в свет в начале хрущевской кампании по борьбе с абстракционизмом в искусстве. Особенно сурово партийная критика осудила рассказ «Жены нет дома» «за чрезмерную приниженность и растерянность героев» (Известия. 1965. 14 авг.).

В 1965 Битов вступает в СП СССР. В 1967 заканчивает Высшие сценарные курсы при Союзе кинематографистов СССР (Москва). В 1979 Битов становится одним из авторов и составителей бесцензурного литературного альманаха «Метрополь», вышедшего в СССР в самиздате, а затем опубликованного в СШАПосле этого был лишен возможности публиковаться в СССР до 1985. В это время его произведения печатаются в Европе и США, переводятся па иностранные языки. Но только не на территории СССР. Новые публикации на родине стали появляться в конце 1980х годов. С 1985 года вышло более 30 книг Андрея Битова, среди них «Грузинский альбом» (1985), «Книга путешествий» (1986), «Человек в пейзаже» (1988), «Улетающий Монахов» (1990),

Перестройка открыла новые возможности. Заграница, лекции, симпозиумы, общественная, в том числе правозащитная, деятельность. В этот период печатаются «Вычитание зайца» (1993), «Оглашенные» (1995), «Империя в четырех измерениях» (1996), «Кавказский пленник» (2004), «Моление о чаше» (2007), «Преподаватель симметрии» (2008) и другие. Битов также выпустил сборники стихов «Дерево» (1998) и «В четверг после дождя» (1997).Творчество писателя охватывает полвека: с 1960х по 2000е годы. За это время сильно изменилась не только методология критических выступлений, но и ментальные установки российской интеллигенции (к которой относятся и герои, и критики писателя). Так, если в 1960;1970е годы основной проблемой в дискуссиях о творчестве писателя были оценки моральных качеств его героев. В конце 80х годов многие критики упрекали писателя в отсутствии социальных тем. Однодневные темы его мало интересовали, то в 1990;2000е годы эта проблема отошла на второй план как в творчестве Битова, так и в критических дискуссиях о его произведениях. Как представляется, в поздний период творчества (1990;2000е годы) литературная и критическая ситуация снова повлияла на позицию Битова: исходя из неприятия творческих стратегий писателей и критиков постмодернистов, он не отождествил себя с новым для него литературным направлением, хотя многие эстетические принципы постмодернизма были ему близки.

В 1988 году участвовал в создании российского Пенклуба, С 1989 преподаёт в литературном институте им. М. Горького, избран президентом русского ПЕН-центра. Является вице-президентом международной ассоциации «Мир культуры». В 1991 году был одним из создателей неформального объединения «БаГаЖъ В книге с одноимённым названии „Багажъ“ одной из последних произведений Битова, памятник дружбе, в названии которого зашифрованы имена друзей писателя, как и в самом объдинение.» (Битов, Ахмадулина, Алешковский, Жванецкий).

В 1992 становится кавалером Ордена искусства и литературы Франции. Лауреат Государственной премии РФ В 1997 году Битов стал лауреатом Государственной премии РФ и премии «Северная Пальмира» 1995 года за роман — странствие «Оглашенные», последнем романе, завершающий «Империю в четырех измерениях». (1997). Живет в Москве С 1978 года у писателя началась жизнь на два города — Москву и Ленинград, тридцать лет.

Награжден орденами «Знак Почета» (1987), «За заслуги в искусстве и литературе» (Франция, 1993), медалью Мовсеса Хоренаци (Армения, 1999). Премии им. Андрея Белого, за лучшую иностранную книгу (Франция), Пушкинская премия фонда А. Тепфера (1989), Гос. премии РФ (1996), премии журналов «ИЛ» (1994), «Огонек» (дважды, 1995), «НМ» (1996), «Звезда» (1997), премия «Северная Пальмира» (1995), Царскосельская премия (1999).

Почетный гражданин Армении (1997), почетный доктор Ереванского унта (с 1997).

Член СП СССР (1965). Председатель комиссии по лит. наследию А. Платонова (с 1988). Вице-президент (с 1989), президент (с 1991) Русского ПЕН-центра, вице-президент ассоциации «Мир культуры», председатель правления Набоковского фонда (с 1992). Член Совета Общества Ф. М. Достоевского в СССР (с 1990), редколлегий журналов и альманахов «НМ» (с 1996 обществ. совета), «Соло», «ВЛ» (с 1989), «Круг чтения», общественного совета «ЛГ» (199 097), ред.издат. совета альманаха «Петрополь», попечительского совета журнала «Другие берега», жюри премии «Триумф» (с 1992), комиссии по Гос. премиям при Президенте РФ (с 1997).

Цель своих странствий Битов определяет в стихотворении, завершающем «Книгу путешествий»: «Пускайся в путь и в нем себя настигни». Особенностью стиля произведений Андрея Битова является, по словам Веры Пановой Из предисловия к 3й книге рассказов Битова «Дачная местность»., «острая мысль, художническая зоркость».

Книг выпущено в последнее десятилетие XX веке и в начале XXI несравнимо больше, чем в советское время. Книги Андрея Битова переводились почти на все языки мира.

«Битов открыл новую область исследования, при этом обнаружив абсолютный уровень в слове. Но главное, не в обиду будь сказано другим замечательным писателям, Андрей Битов — умный человек, а это редко бывает. В литературе, мне кажется, умных людей гораздо меньше, чем людей талантливых. Даже читая его не вполне удачные произведения, ты чувствуешь, что общаешься с умным человеком. Это, очень лестно для читателя, это просто незаменимо».

Единое отношение к миру и человеку, исключающее детальную концентрацию авторского внимания на «обыденных» типах. Битов совершенно не интересны в этом произведении те, кого можно назвать анти-виталистами или виталистами. Акцент — на молодых, которых никак нельзя назвать одинаковыми или безликими; у каждого из персонажей есть свой намеченный характер. Единым отношением является изображение достаточного ординарного существования, в котором нет никаких идей, которые бы предшествовали ощущениям. Кормиловой М. С.

Итак, в данном разделе дипломной работы мы попытались выявить некоторые из особенностей художественного стиля малой прозы Андрея Битова раннего творчества. Настроение в большинстве произведений соответствует молодежной этике, когда человек без какихто особых нравственных катастроф возможно способен пережить свою юность, остаться человеком и подготовить себя к взрослой жизни.

1.1 Литературные процессы в стихопрозе

Новое веяние современной литературы — стихопроза. Многие авторы склонны считать, что это смесь стихов и прозы, напоминающая «белый стих». Писатели данной разновидности литературного творчества работают в стиле постмодернизма.

Между стихом и прозой как суверенными художественными системами нет жесткой непроницаемой границы. Структурные элементы той и другой, взаимопроникая, образуют зону смешанных форм — так называемую литературную стихопрозу нового времени, которую следует отличать от стихопрозы памятников фольклора и древнерусской довиршевой литературы.

Стихопроза «Жизнь без нас», как и роман в рассказах (новеллах) «Грех», хотя как и автобиографический сборник рассказов «Красная плёнка», но уже в меньшей степени, имеют индивидуальную жанровую специфику.

Прочтение любого произведения немыслимо без её истории создания. Каждый роман имеет своего героя. В данном же стихопроза «Жизнь без нас», как и романе в рассказах (новеллах) «Грех», как и рассказ «» Киевский" торт" из сборника рассказов «Красная плёнка», на наш взгляд, это не просто герой, а ещё и частичка души самого автора. Битовский герой — молодой человек, отдающийся конкретной ситуации, переживающий ее полноту и остающийся при этом человеком, не склонным к подлости. Он человек, который не может отождествлять себя с действительностью, но по причинам не идеологическим, а из-за чувства изолированности и одиночества.

Лирическая проза осуществляет тесную связь всего написанного с субъективным восприятием с элементом автобиографичности. Об особенностях биографического начала в стихопрозе мы будем говорить особо.

О слияние жизни и творчестве Андрея Битова как в подтверждении, что человек слился со своим текстом. Жанрово нарезает и замыслово оформляет, но непрерывность которой безусловно неопровержима. И о том, что все тексты, которые он нам предлагает, тоже выпали из одного файла, и между ними есть неожиданная преемственность, хотя все они написаны в разное время и по разным поводам.

Стихопроза Стихопроза авторский жанр необыкновенное явление в современном словесном искусстве. В настоящую книгу вошли как ранее публиковавшиеся. Андрея Битова, как и каждое из анализируемых нами произведений других авторов — все они имеют свой совершенно особый художественный мир, не заметить который нельзя.

Во всех случаях основой для анализа стихотворений встречаемых в прозе являются раннее увлечение Андрея Битова как и Захара Прилепина и Михаила Елизаровова стихами. У Прилепина более очевидно стремление преодолеть зависимость от сюжетов собственной жизни.

«Час последний, час второй» — это рубеж между жизнью и смертью. Когда человек понимает свою смертность и бессилие — «Звезды, слава, заграница, голоса. А за той границей гладь да тишина: Чей-то холод, голод, смерть, ничья война. А за этой тишью-гладью череда…» [13, 1].

Это как раз и есть та самая очень личная, исповедальная проза. Это и делает ее по-настоящему трогательной и симпатичной. В ней много иронии, но еще больше откровенной сентиментальности (а для людей для кого честь, защита отечества, родина является не пустым звуком ещё и откровенной в полной мере ностальгии): «Денег категорически не взял: мамин случай не стоил его вызова. И именно тут, от его неприветливости, я поверил в его великую репутацию и все-таки спросил напрямую… Умрет не от этого, — прямо взглянув мне в глаза, нехотя буркнул он. Успокоенный, я поехал сопровождать своего двенадцатилетнего Ваню в Абхазию, к морю. Давненько я у него не был, у моря… С маминого восьмидесятилетия, отмеченного так счастливо в той же Абхазии. И вот, выходя с этим трепетом первого в сезоне огурца на пляж, гордясь своим голенастым сынком, нетерпеливо стаскивая на ходу фуфайку через голову… Крест у меня был особый, каменный, подаренный мне моим лучшим другом и крестным, освященный в Иордане… Монолитный, толстый… И вот, падая с метровой всего высоты на пористый и присыпанный песочком бетон ступеньки, он раскалывается на кусочки, как рюмочка. И не успел я дойти до моря, как меня всполошёно позвали обратно в корпус, к телефону… „Пока мама жива, мы молоды“, — говорят на Кавказе» [13, 2].

Мысль пришла и прошла. Была.

Ничего нельзя восстановить, не создавая.

Даже вот такую мысль.

И еще одну: должна же быть хоть одна достоверная история в Истории человечества? Чтобы уж не было сомнения, что была. [13, 7].

Данное определение соответствует линии поведения и творчества писателей, рассматриваемых нами в данной дипломной работе. Сюжет любого произведения немыслим без преодоления препятствий и разрешения конфликтов. Сюжет стихопрозы Андрея Битова на глубинном уровне прочитывается как борьба героя с внешним окружающем миром (средой).

Героя характеризует жадная потребность жить и действовать вопреки логике, а также общественным устоявшимся нормам. Таким образом, можно сказать, что жизнью и (литературной) судьбой, написана стихопроза Битова «Жизнь без нас».

Не вызывает сомнения, что Андрей Битов — один из самых ярких отечественных прозаиков, целый ряд произведений которого стал уже признанной классикой современной русской прозы.

По мнению героя, мир находится в конфликте с ними, мир выталкивает героя из себя. Отсюда мнимость конфликта. Причины же кофликта в том, что лирический герой Битова чаще всего бездеятелен, порой даже заворожен красотой окружающего мира.

А за этой тишьюгладью череда:

Никого и ничего и никогда.

А за этой чередою наш черед:

Слово, дело, крах, молчание и лед.

Твоя мама, моя мама — вот друзья!

Если верить им, то мы с тобой князья. [13, 2].

Или другие строки Битова:

Друг мой первый, друг мой черный, за горой…

Наступает час последний, час второй… [13, 1].

Стихи употреблённые Андреем Битовым, в определённой мере схожи и являются логическим, композиционным, логическим продолжением художественного текста книги автора.

Герои Битова осторожны и бездеятельны, и поэтому часто конфликт не приобретает открытой формы; более того, часто сам герой (причем для самого себя) ощущает сеья лишним в этом мире:

За грядой кавказской новая гряда:

Люди, судьи, годы, моды, города.

А за той грядой чужая полоса… [13, 2].

Или другие строки Битова: «Вот еще цифра, которую надо пережить. Слишком часто в нее упираются, не дожив до первого юбилея. Семью семь — две косы. „Они любить умеют только мертвых…“ Этот пушкинский приговор русскому менталитету скрашивается тем, что любят все равно те же, кто любил живого. Только возможности почемуто появляется больше. Та же гласность. Очередная тризна по Сергею Довлатову <…> - „Звезда“, Арьев… Срочно в номер» [13, 2].

Или другие строки Битова:

Нас шлют вдогонку друг за другом, И мы летим во все концы, Оповещая, круг за кругом, Весну конца. Конца гонцы, Мы чертим грани различенья Добра и зла между собой, Предупрежденья иль прощенья Не возвестив своей трубой.

Но что обещано, то будет…

Но не сегодня, не сейчас.

И грешник все еще подсуден Лишь в смерти. Как один из вас… [13, 6].

Поэтому, прислушавшись к тому, как настойчиво Битов напоминает о связанности всего им написанного, задаешься вопросами: почему, во-первых, так важна и значима эта связь? А во-вторых, какие риторические приемы и стилистические средства способствуют ее созданию? Ответы на эти вопросы кроются в феномене литературного комментария, который, в своих различных ипостасях, составляет основу поэтики Битова. К примеру, Битов в сочинении «Файл на грани фола» удалось очень лаконично выразить, почему для него важно возвращаться к давно написанному, соединяя тексты, которые, казалось бы, могут существовать автономно, в один:

«А мне еще говорят: что такое? Почему ты пишешь в одном файле? Что за глупость? Не можешь новую иконку завести!

Может быть, мне не нравится слово иконка в таком употреблении легкомысленном"Андрей битов в пполуписьменное сочинении — «File на гране фола».

То, что делает особенным стиль Андрея Битова, как и рассматриваемых нами далее стилей Захара Прилепина и Михаила Елизарова — это использование деконструкции классической традиции в виде сознательного повторения эмотивных чувств.

Наиболее яркой иллюстрацией этого феномена является алфавитный указатель к трилогии «Оглашенные» — «Таблица амбиций», на первый взгляд производящая впечатление хоть и странной и необычной, но все же упорядоченной алфавитом иерархии литературных персонажей и реальных людей, фигурирующих в «Оглашенных»: Набокову, о котором Битов так много и прекрасно пишет, здесь уделена всего лишь лаконичная справка — «писатель и энтомолог», о Зощенко сказано «любимый писатель», а о Моцарте, чье имя упоминается в тексте романа трижды, приводится всего одно, но емкое слово — «гений».

Итак, лирическая проза передаёт о связанности всего написанного с точки зрения субъективного фокуса, отсюда большее переплетение общей канвы произведения с автобиографией писателя.

Каждый роман имеет своего героя. В данном же стихопроза «Жизнь без нас», как и роман в рассказах (новеллах) «Грех», как и рассказ «» Киевский" торт" со сборника рассказов «Красная плёнка», на наш взгляд, это не просто герой, а ещё и частичка души самого автора каждого из них. Все они оставили часть своего далеко не самого спокойного характера в главных героях.

В его художественных произведениях, где, как правило, над сюжетами и событиями преобладают рефлексия и анализ мыслительных процессов. Но на самом деле это подтверждает тот факт, что человек слился со своим текстом. Несмотря на жанровое и стилевое многообразие прозы, единство метатекста безусловно присутствует. В данном случае тексты, из которых состоит стихопроза «Жизнь без нас», написаны в разные годы и об этих текстах тоже, можно сказать, что они выпали из одного файла, и между ними есть неожиданная преемственность, хотя все они написаны по разным поводам и соедины по воле случая Андреем Битовым.

Таким образом, можно отметить черты саморефлексии, метаописательности, лиризма, дополнительной вовлечённости читателя в текст в стихопрозе Битова.

Комментарий выступает в роли связующего звена, соединяющего фрагменты, и оказывается той самой нитью, которая скрепляет все написанное в одно целое. К которому можно и необходимо снова и снова возвращаться: можно, благодаря разнообразному арсеналу приемов — всевозможным таблицам, перечням, каталогам и указателям, а необходимо потому, что на поставленные философские вопросы нет однозначных ответов и одно умозаключение вытекает из предыдущего и влечет за собой последующее [82].

1.2 «Жизнь без нас». Стихопроза

В данном разделе второй главы мы попытаемся начать анализировать конкретный текст Андрея Битова — стихопроза «Жизнь без нас».

Стихопроза «Жизнь без нас», написанная в 1996 году, получила разные отзывы в своё время. Например, В. В. Цуркан, критик, в рамках «Динамики литературного процесса в контексте регионального пространства» говорит о писателях, на стороне которых уже не вся основная категория читателей. В своём рассуждении он выделяет «приговорённых к слову» писателей, которые всё больше пишут о теме жизни, смерти и предчувствии неизведанного, где отмечает: «Вот и Андрей Битов написал в этом году: «Жизнь без нас».

На определение жанра стихопрозы, влияет также и сам строй приёмов применимых для описания героя. Житейская реальность вызывает у героя Битова скуку или удивление: «Эти, что здесь, оказались покрепче. Эти — пришли. Я представил себе количество выпитого ими всеми вчера и машинально посмотрел под ноги. Будто в этом выпитом можно было уже промочить ноги. Я представил себе количество выпитого ими всеми за жизнь с одним лишь дорогим покойным, и мне показалось, что я вошел в пруд с намерением выкупаться, но все еще не решаясь окунуться. Как раз до туда дошло, до них. Я представил себе количество выпитого всеми нами за всю нашу жизнь и привстал на цыпочки, чтобы разглядеть черты усопшего» [13, 3].

Герой все очень тонко чувствует: проявления любви он понимает рационально, а спонтанность чувств других, вызывают в нем чувство нестерпимого стыда — ведь он не может вернуть им это. Так устроена жизнь: он может только передать дальше эстафету не спрашивающей ни о чем любвиБлизость главного героя к идеалистический взглядам на роль личности в истории. (но пока он не передает или так и не передаст). «Слишком много я говорил! С безответственностью любимца публики. Я так и думал, что за это. Грех, возможно, был, но кара казалась мне чрезмерной. Петля захватывала и утягивала меня в некую дрожащую перспективу аудитории, с размытостью и постоянством лиц, продолжавших пристально разглядывать мое отсутствие за кафедрой; сам я, или только моя оболочка, в то же время продолжал свою работу говорения, все более опустошаясь изнутри и от нарастающей легкости чуть ли не взлетая над, все более состоя из одной лишь прозрачной, но противной и пугающей внутренней дрожи. Отсутствие какой бы то ни было боли при этом тоже пугало. Объяснить это состояние было трудно даже своему человеку, не то что доктору, да поаглицки, да за сто долларов. Слов тут не было — одно чувство» [13, 3].

Битовский герой — человек, который не может отождествлять себя с действительностью, но по причинам не идеологическим, а из-за чувства изолированности и одиночества. Как из вышесказанного из Битова: «Нет, весь я не умру… — И вышел весь» [13, 4].

«В режиме советского времени, в сталинском загоне, культурное описание Петербурга, Петрограда, Ленинграда было остановлено, стало „дореволюционным“, но и те книги не переиздавались; все, бессознательно и сознательно, склонялось к забытью. Забытье ведь — необходимое условие разрушения. Переиздание книг по Петербургу в последние годы гласности показало парадоксальную бедность ряда: Анциферов, Курбатов… Практически нет по Петербургу книг. Петербуржцу приходится заглядывать в то же мутное, непромытое окошко уже не Петербурга, а интуристского справочника, как и иностранцу. Оказывается, именно простую, а не гениальную работу сделать в России труднее всего» [13, 9].

В центре стихопрозы Битова — переживания главного героя самого различного свойства: метафизические и бытовые. Но эта же самая житейская реальность вызывающая у героя Битова скуку или удивление и неготовностьГерой тактик, остро ощущающий свое аутсайдерство перед более с прогрессивными взглядами. Но не с проблемой социального аутсайдерства, а именно проблемам существования или по другому экзистенциональными проблемами. делает героя Битова объектом чужого воздействия. Из объекта чужого воздействия герой прозы Битова хотел бы управлять своей жизнью, быть авторитарным то есть стать субъектом, воздействующий на свою и чужую жизнь. Но пока это происходит только в его личном уединённомУединённое сознание поглощает дуальность представление лишает его субъектностивности, так как из составляющей извлекается реальное представление о мире., скрытом от окружающих сознании.

Герой Битова доверчив, прекраснодушенЭтот наивный идеалистический взгляд имеет своей основой ложное представление о всемирной истории человечества как хаосе случайностей, ошибок и заблуждений., талантлив (талантливо видит мир — посвоему и действительно видит, а не пользуется готовым представлением о нем, — впрочем, так смотрят все дети и многие молодые люди). Но сказать, например, что он добр, нельзя, потому что «добр» — результат опыта, для того, чтобы быть добрым, нужно делать соответствующие поступки, а герой както не спешит поступать. А пока он ждет чего-то «своего», как чуда, «чужое» завладевает им, и защититься от него он может только подлостью, так герой одновременно отталкивает и желает абстрагироваться от окружающего мира:

Хоть здесь не жизнь, в Париже — тоже смерть.

Я не хочу в глаза ее смотреть.

А не смотреть возможно только здесь:

«Нет, весь я не умру…» — И вышел весь [13, 4].

Так, Н. Иванова пишет в статье о знаменательности «литературного одиночества» Битова («сам себе романист, рассказчик, географ — историк эссеист»), ломающего саму возможность «зачислять писателей в обоймы и вести счет на поколения» [13, 244].

«Ему это было некогда и некстати — куда-то еще ехать. Но уж очень за меня просили. Недовольного и усталого от бессонной ночи не то за хирургическим, не то за праздничным столом привез я его. Осмотр длился минуту. Он посоветовал протирать спиртиком. Денег категорически не взял: мамин случай не стоил его вызова. И именно тут, от его неприветливости, я поверил в его великую репутацию и все-таки спросил напрямую… — Умрет не от этого, — прямо взглянув мне в глаза, нехотя буркнул он» [13, 2].

И подведя итог, можно сказать:

— в стихопрозе «Жизнь без нас» повествование ведется главным героем от первого лица (герой показан сквозь призму взгляда на самого себя).

— Андрей Битов — интеллектуальный писатель. И его герой, соответственно, — это тот, кто может позволить себе много думать (и много говорить). Это саморефлексирующий, самосознающий герой.

Внутренний монолог героя, в стихопрозе, у Андрея Битова рождается как мечта, как отступление от будничного и обязательного (с ним герой не справляется), как гипотетическое дробление события на варианты, более выигрышные для героя-неудачника в своей «реальной» жизни внутри текста. Он легко оторвется от ненавистной рутины, выпадет из колеи, пробитой для него, вовлечется в приключение и внезапно увидит всю прелесть и странность мгновения.

Поэзия в стихопрозе заимствует от повествовательной прозы простоту синтаксиса, вводятся многочисленные синтаксические конструкции, обращённые к читателю. Это лирическая, саморефлектирующая проза.

Стихопроза Андрея Битова, как и каждое из анализируемых нами произведений других авторов — все они имеют свой совершенно особый художественный мир, пройти мимо которого просто нет возможности. Отношения «герой-мир» скорее враждебные; они оба не приемлют друг друга. Характер отношений героя с внешним миром тесно связаны и причина в этом, что он чаще всего бездеятелен, порой даже заворожен красотой окружающего мира.

Представленные факты в стихопрозе в большенстве случаев автобиографичные. Нахождение автобиографических фактов позволяют сделать вывод о возможности отождествления вымышленного и реального (фактического) авторов. Драматизм переживания в стихопрозе «Жизнь без нас» выстроен на предчувствиях.

1.3 Идейно-художественная организация стихопрозы Андрея Битова «Жизнь без нас»

Андрей Битов в своих произведениях стремится к преодолению авторитарности любого рода как в области формы, так и содержания.

Произведение стихопроза «Жизнь без нас» окончательно стирает все границы, сочетая поэзию и прозу, факты и вымысел, философию и критику и умудряясь одновременно быть как искусственно сконструированным артефактом, так и проникновенным признанием в любви. Придуманное же Битовым для этого жанра имя — «стихопроза» — поражает своей новизной.

Стихопроза Андрея Битова писались в эпоху, названную «кризисом романа», когда пересмотру подвергался не только жанр старого романа, но и принципы эпического повествования.

«В последний раз вглядывался я в успокоившиеся черты буяна, и мне казалось, что он, Олег Григорьев, не только польщен, но и впервые в жизни смущен.

Советская власть на своем месте, но и Сережа с Олежкой сделали все, чтобы не дожить до юбилея. И умереть не от этого" [13, 3].

У Битова сливается идейноэстетической оценка и усиление иронического начала в стихопрозе, их нельзя отделять, так как и то и другое является неотделим целым внутри общего метатекста «Жизни без нас». То Битов обращается напрямую к читателю, и в этом тоже отражается авторская нравственная ответственность. В этом позиционировании автора в тексте тоже проявляться определённая стратегия. Можно привести множество цитат для подтверждения этого тезиса. Философичность авторской позиции можно рассматривать через призму жизненного опыта Битова, недаром ведь говорят, что стихопроза «Жизнь без нас» одно из его самых автобиографичных художественных произведений.

«Одного выдающегося геронтолога спросили то, что положено у него спросить, наверно, имея в виду диету и здоровый образ жизни, и он ответил: «Во-первых, следует правильно выбрать себе родителей».

После семидесяти, выйдя наконец на пенсию, мама стала очень решительной старушкой. Всё-таки дитя своей эпохи, мыслила не иначе как в пятилетках. Когда ей стукнуло семьдесят пять, она гордо заявила, что теперь она самая старшая, потому что у нас в роду никто еще этот рубеж не переходил. К восьмидесятилетию она бросила курить, потому что, когда зачем-то полезла на стул, у нее закружилась голова, и это ее насторожило. И только тогда до меня дошло и восхитило: она опять поступила на работу.

Мама всегда гордилась тем, что она профессионал. Теперь ее профессией стала жизнь. Своим стареющим сыновьям она зарабатывала уже не на жизнь, а саму жизнь: способность прожить не меньше.

Как молодой специалист, она не избежала ошибок. Чем немощней она становилась, тем настойчивей отбывала срок. Никогда ничего не попросить и ни у кого не одалживаться — избыточная самостоятельность ее и подвела: каждый день, ставя себе цель и неуклонно к ней стремясь, именно с нее она и начала падать, ломая то руку, то ногу, мужественно выкарабкиваясь и ломая снова.

Так ей исполнилось восемьдесят пять, и она взяла установку на девяносто. Но ее беспокоила нога. Точнее, один на ней палец. Сосуды, возраст… все это пугало. Мама была нетранспортабельна. Если его привезут и отвезут, то он посмотрит, сказал хирург" [13, 1].

Что же может повлиять на жанр стихопрозы? Битовский герой? Битовский герой — человек, который не может отождествлять — себя с действительностью, но по причинам не идеологическим, а из-за чувства изолированности и одиночества. Житейская реальность вызывает у героя Битова скуку или удивление и «неготовность». Это тоже влияет и на жанр произведения: «В коридоре старинной питерской коммуналки зазвонил телефон. Квартира была тиха, как бумага. Я снял трубку — просили мою тетку. Тетка была большой доктор и больной человек, мы ограждали ее от осады бесконечных вызовов» [13, 4].

Ещё одной из особенностей стихопрозы Андрея Битова является то, что он в своих произведениях стремится, как и в стихопрозе «Жизнь без нас» к освобождению от утопий социальных. Использование готовых форм — основополагающий признак такого искусства. Происхождение этих готовых форм не имеет принципиального значения: от утилитарных предметов быта, выброшенных на помойку или купленных в магазине, до шедевров мирового искусства (всё равно, палеолитического ли, позднеавангардистского ли). Ситуация художественного заимствования вплоть до симуляции заимствования, римейк, реинтерпретация, лоскутность и тиражирование, дописывание от себя классических произведений, добавившаяся в конце 8090х годов к этим характеристическим чертам «новая сентиментальность». Это ведет его к «постмодернизации» творчества, когда деконструируется всё, вплоть до христианского представления веры:

Хоть здесь не жизнь, в Париже — тоже смерть.

Я не хочу в глаза ее смотреть.

А не смотреть возможно только здесь:

«Нет, весь я не умру…» — И вышел весь [13, 4].

Именно о «Жизни без нас» писал в статье «Азбука Битова» автор «Истории культуры СанктПетербурга» Соломон Волков, что «эссе Битова тесно смыкаются с его художественной прозой: тот же ритм, та же музыкальность, „влажность“, грустная поэтическая интонация… Как эссеист Битов в России стоит особняком, в этом жанре ему там равных нет». Эта исключительность стиля Андрея Битова соответствует творчеству писателя и рамкам жанра лирической прозы.

Мы полностью разделяем это мнение; более того, критические статьи, эссе и художественные произведения Битова смыкаются настолько тесно, что их вообще не следует рассматривать в отдельности, подчиняясь тем самым воле их создателя, который часто возвращается к мысли, что между текстами существует преемственность и что она очевидна: «Если определить текст как органическую связанность всех слов, от первого до последнего и каждого с каждым, — размышляет Битов, — то это слегка напомнит самое жизнь, в которой, в принципе, нет ничего отдельного, не связанного со всем прочим», а чтобы воплотить это определение в своем письме, он изобретает новый метод комментирования, позволяющий ему не только соединять написанные в разное время тексты в целостное и непрерывное метаповествование, но и создавать при этом эдакий сверхтексткентавр, для которого не существует границ не только между жанрами, но и между текстами.

Писатель как бы вступает в диалог со всей предшествующей культурой, стремясь преодолеть догматические способы мирооценки и обрести собственную позицию во взглядах на мир и человека. Андрея Битов и есть один из таких писателей. Построение текста общего текста как диалога с читателем часто происходит с вписыванием в этот диалог других писателей, чаще всего классиков через заимствования интертекста. У Битова часто совершается заимствование как приём сопоставления эстетических явлений, порождая диалог поколений или литературных эпох.

Металитература, в основу которой, заложена рефлексия о самой себе, не способна существовать в изоляции, и составляющие ее тексты испытывают потребность в перекличке. Эту потребность осознавали, остро чувствовали и удовлетворяли в своих произведениях писатели, с которыми Битова часто сравнивают, — Набоков, Борхес, Пруст и Джойс. Тому, что Битов разделяет с ними интертекстуальное пространство, можно привести множество доказательств — от цитат, аллюзий и анаграмм до пародий и структурных параллелей, — из которых следует, что Битов в этой почетной компании расположился на равных: «Пусть эта книга называется, ну, скажем, культурфильм. Пусть это будет такой, что ли, культурфильм вроде как у нас бывали на экране: „Аборт“, или там „Отчего идет дождь“, или „Каким образом делаются шелковые чулки“, или, наконец, „Чем отличается человек от бобра“. Такие бывают фильмы на крупные современные научные и производственные темы, достойные изучения» [13, 5]. Все вышеназванные писатели, включая Битова, относились к подобным сравнениям по-разному, имея и неоднократно высказывая на этот счет свое мнение. Так, Борхес, например, гордился прочитанными книгами, рассуждая по принципу «скажи мне, какие книги ты прочитал, и я скажу тебе, какой ты писатель», а Набоков, наоборот, не признавался и не желал, чтобы его, как ему казалось, уличали. Начиная с «Пушкинского дома», Битов как в своих романах, так и в эссе, часто размышляет на эту тему, а недавно, в «Полуписьменных сочинениях», сказал вот что: «По существу, все написанное Битовым представляет собой комментарий, обеспечивающий ему возможность построения незамкнутого литературного пространства и помогающий создать иллюзию непосредственного присутствия и участия автора во всем, что в этом пространстве происходит» [82].

Итак, одна из особенностей отечественной литературы двадцатого столетия, хотя, скорее всего, эта тенденция, которая проявится во второй трети двадцатого века, — активное использование непрямой идейно-эстетической оценки, усиление иронического начала, формирующего концептуальность, интеллектуальную и нравственную ответственность, философичность авторской позиции. Это, казалось бы, общее определение литературного процесса всего двадцатого столетия, как нельзя лучше подходит к стихопрозе Андрея Битова.

В стихопрозе «Жизнь без нас» конфликт имеет скорее нравственную и философскую подоплёку. По мнению героя, мир находится в кофликте с ними, мир выталкивает героя из себя. Отсюда мнимость конфликта. Причины же их разные. Причина лирический героя Битова в том, что он чаще всего бездеятелен, порой даже заворожен красотой окружающего мира.

2. Стиль прозы Захара Прилепина

Захар Прилепин (Евгений Николаевич Прилепин) — современный русский писатель реалистического направления, чье имя за последнее время приобрело широкую известность не только в России, но и за ее пределами. Судьба и творчество молодого автора привлекают внимание читателей, критиков, теле и радиоведущих, а также людей, непосредственно не связанных с литературой и журналистикой.

Захар Прилепин родился в 1975 году в Рязанской области, окончил нижегородский филологический факультет. В настоящее время он работает как журналист, ведет постоянные колонки в нескольких журналах («Огонек», «Русская жизнь», «Медведь»). А также является редактором нижегородского представительства «Новая газета».

Является автором романов «Обитель» (2014), «Чёрная обезьяна» (2011), «Патологии» (2005), которые принесли молодому писателю известность и по — настоящему всероссийско-известного романа «Санька» (2006) и романа в рассказах «Грех» (2007). Автор сборника рассказов «Ботинки, полные горячей водкой: пацанские рассказы» (2008) и восьмёрка (2008), двух книг эссе «Я пришел из России» (2008) и «Terra Tartarara: Это касается лично меня» (2008), а также сборника интервью с русскими писателями «Именины сердца: Разговоры с русской литературой» (2009) и пособия по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями — «Книгочёт» (2012).

Так Захар Прилепин стал финалистом премии имени Юрия Казакова — за лучший рассказ года (рассказ «Грех») (2007) и лауреатом следующих премий с романом «Грех»: премия «России верные сыны» (2007); премия «Национальный бестселлер» (2008); премия «Супернацбест» (2011), за которую награда составляет 100 000 долларов (за лучшую прозу десятилетия).

Писатель успешно публикуется в различных изданиях с 2003 года, он финалист и лауреат многочисленных премий («Национальный бестселлер» (2005; 2006), «Русский Букер» (2006), премия им. Бунина (2009), «Литературная Россия» (2005), «Ясная Поляна» (2007), «Вдохнуть Париж» (2005), «Большая книга» (2014), «Солдат Империи» (2008), «Эфрика» (2006), «Борис Соколофф приз) (2005), «Роман — газеты» (2006), «Бестселлер OZON.RU» (2008). А совсем недавно была опубликована написанная им книга в серии ЖЗЛ, посвященная биографии Л. Леонова («Леонид Леонов: Игра его была огромна») (2010). Как скажет позже сам Захар Прилепин «книгу о Леониде Леонове надоумил меня написать Дм. Быков. Мы както стояли у памятника Чкалова в Нижнем, лет пять назад, Быков как раз тогда начал писать Пастернака».

Помимо литературной деятельности, Захар Прилепин активно принимает участие и в политической жизни: состоял в Национал-большевистской партии, является членом коалиции «Другая Россия». Прилепин, кажется, еще вполне разделяет перестроечный миф о «России, которую мы потеряли» (в 1917 году). Он отличается леворадикальными взглядами. Политические взгляды отражаются в его публицистических статьях, в двух изданных сборниках эссе, а также — в художественных произведенияхОбраз автора и героя книг Захара Прилепина объединяет общность политических взглядов: оба не приемлют либеральной позиции в стране и смело об этом заявляют. «Мне претит, когда в качестве литературного трамплина используется демонстративное членство в той или иной политической организации, пусть даже запрещенной. Писатель Захар Прилепин минус нацбол Захар Прилепин — это отрицательная величина», мнение М. Бойко.

Наличие полемики вокруг фигуры писателя показывает, что его творчество способно стать одним из литературных центров нашего времени. О массовой популярности творчества писателя свидетельствуют огромные тиражи его романов. При этом идеалом национальной жизни Прилепину видится русское национальное единство. Например, в эссе «Русские люди за длинным столом» Прилепин перечисляет все типы людей, которых ему пришлось встретить в своей жизни (деревенские мужики, «срочники» и «контрактники», национал-большевики, рецидивисты, грузчики, шофёры, политики, бизнесмены и т. д.); «иногда я представляю, как все мы, кого я знал, сидим за деревянным столом, и мы так хорошо сидим, знаете». Сергей Беляков в статье «Заговор обреченных, или Захар Прилепин как зеркало несостоявшейся русской революции» замечает, что «успех Прилепина лишь отчасти связан с художественными достоинствами его книг».

Так, например, рассматриваемый нами роман в рассказах «Грех» в стилистическом оформлении практически во всех рассказах писатель использует очень образный и поэтичный язык (несмотря на то, что рассказы весьма контрастны по содержанию и настроению). Можно сказать, что Прилепин-прозаик выступает и как поэт, наполняя фразу поэтической образностью, используя различные тропы (эпитеты, метафоры, сравнения).

Произведения Захара Прилепина переведены на пятнадцать языков: английский, арабский, болгарский, итальянский, испанский, китайский, латышский, немецкий, норвежский, польский, румынский, сербский, финский, французский, чешский. Книги Захара Прилепины включены в программу российских гуманитарных ВУЗов. В изданном в 2013 году учебнике «История русской литературы XX века» (рекомендован Министерством образования и науки, является первым учебником, полностью соответствующим Федеральному государственному стандарту) введена отдельная глава о Захаре Прилепине, завершающая курс современной литературы.

Например, Игорь Золотусский, критик, говорит: «Читая Захара Прилепина, понимаешь, что это крепкий мужской стиль, крепкое мужское перо». На деле — правы оба. Прилепин может быть разным и Павел Басинский поддерживает: «Новый Горький явился».

Книга «Грех» представляет собой такое же разнообразие языковых приемов и стилей, какое можно наблюдать и в предыдущем романе З. Прилепина «Санькя». Реалистическое начало здесь тесно уживается с романтическим; жесткое и брутальное — с сентиментальным и лиричным. Испытание молодого человека, обыкновенного парня, оказавшегося в обычных, пусть и в тяжелых жизненных условиях.

С. Костырко отмечает в романе Прилепина простоту, делая «акцент на соединение критического реализма с революционно-романтическим стилем. Это одна из причин популярности „Саньки“. Дело в том, что художественное произведение, каким бы сложным оно ни было, должно обладать внутренней целостностью и определенной способностью укладываться в пересказываемый сюжет. Этот сюжет входит в сознание читателя, спокойно передается от одного читателя к другому, формируя то, что можно назвать мифом».

Прилепин участвует во многих проектах, которые показывают характер его активной позиции, обусловленность позиции интересами сегодняшнего дня, становления человека в условиях нашего времени. На прозу Прилепина откликаются не только критики и журналисты, но и современные писатели — Александр Проханов, Роман Сенчин, Дмитрий Быков. Последний является автором предисловия к роману в рассказах «Грех», где, отмечая, правда, некоторые недостатки книги, Д. Быков с уверенностью говорит о нем как о профессионале своего дела. «Анализируя произведение с художественной стороны, автор предисловия к книге отмечает и недостатки писателя, среди которых — „чрезмерный нарциссизм“ и „стилистические перехлесты“. Однако, по словам Быкова, подобные несовершенства не портят произведение, а только усиливают его обаяние и искренность. „Перехлесты“ и шероховатости в какой-то мере действительно свойственны прилепинскому стилю. Но такая своеобразная манера письма — „неправильность“, неоднородность, — не дефект и не изъян, а яркая характерная черта как данного произведения, так и всего творчества писателя. Стилю Прилепина (так же, как и структурно-смысловой организации текста и системе персонажей) свойственна многомерность, и эта особенность является оригинальной и узнаваемой в его произведениях. „Стилистические перехлесты“ в „Грехе“ выглядят органично именно потому, что играют на контрастность и многоплановость стилистики; они вносят „изюминку“ в текст и делают произведение по-настоящему ярким. К тому же необходимо добавить, что писатель использует стилистическую неоднородность не просто из желания расширить языковые возможности, а, прежде всего, с целью углубления содержательно-смысловой стороны произведения».

Но есть также неоднозначные или даже отрицательные оценки творчества писателя. Наиболее резко отозвались о произведениях Захара Прилепина П. Авен и М. Бойко. Если Авен в своей критике еще как-то сдерживает себя: «Петр Авен в статье — „Сочинение по мотивам романа“. Надо все-таки подводить итог. Холден Колфилд у Сэлинджера говорил, что хороший писатель тот, с кем хочется посидеть и выпить. Мы с Прилепиным — плохие собутыльники. Я для него классовый враг…». То Бойко не скрывает своего пренебрежительного отношения к литературным творениям Прилепина, однозначно считая их плагиатом. «Прилепин, однако, не готов отнестись к образовавшейся пустоте как к факту. Для него смысловой провал коллективного бытия — вызов, задача по преодолению, заново-наполнению смыслом. Вина одного из принципиальных оппонентов радикала Саньки — профессора Безлетова — именно в том, что он принял осознанную беспочвенность коллективной жизни в России как факт, смирился с актуальными обстоятельствами эпохи. И когда оппонент высказывает свой последний вывод: Россия, сохранившая основания своей цельности только в культурной памяти, «должна уйти в ментальное измерение», — один из соратников Саньки удачно перебивает: «А нам куда уйти?».