Вводные замечания. 
Языковая картина мира цвета

«Цветовое пространство», «цветовой континуум», «цветовой спектр» и т. д. — так принято называть то многообразие цветов, которое воспринимается нашей зрительной системой. По некоторым данным человеческий глаз способен различить до 2 млн. оттенков, но в природе их гораздо больше. Тем не менее, на практике физиологические возможности глаза остаются по существу невостребованными. Восприятие человеком цветового пространства устроено так, что непрерывный континуум цвета делится на категории, объединяющие большое число близких цветовых оттенков, и каждой такой категории соответствует одно или несколько слов, цветонаименований, которые, собственно, и являются предметом настоящего исследования.

Группу слов-цветообозначений без преувеличения можно считать беспрецедентно популярной для специалистов самых разных областей знаний — психологов и филологов, психои этнолингвистов, этнографов и антропологов, историков и даже физиологов. Число ежегодных публикаций по перечисленным направлениям исчисляется сотнями.

Чем же объясняется неослабевающее внимание к столь небольшой и специфической группе слов, какой являются цветонаименования? Попробуем ответить на этот вопрос.

Начнем с того, что изучение процессов отражения цветовых ощущений в языке (заметим, что этот интерес проявляется еще со времен Аристотеля) — естественное следствие значимости цветового зрения, которое, в свою очередь, рассматривается разными науками о человеке. Но, разумеется, интерес к этой лексической группе со стороны лингвистов вызван и другими, более специфическими причинами.

Как писала Р. М. Фрумкина, интересно описывать те лексические группы, которые представимы как системы. Фрумкина Р. М. Цвет, смысл, сходство. М., Наука, 1984, с. 18. При достаточно строгом подходе к определению самого понятия `системно организованное множество объектов' по-настоящему структурированной оказывается лишь незначительная часть лексики — как правило, множества слов и словосочетаний, выделенные по «семантическому» принципу, точнее, по тому куску действительности, который они призваны описывать. Наиболее типичным примером такого множества, наряду с терминами родства, как раз и является система цветообозначений.

Цветообозначения самым активным образом привлекались в качестве материала для решения таких совершенно разных задач, как отработка методов выделения семантических полей (Kelly & Judd 1976; Bidu-Vranиeanu 1976; Фрумкина 1984); этимология и история языка (ср.: Бахилина 1975; Бородина, Гак 1971; Чекалина 1972; Чикобава 1981; Krieg 1979 и др.); проблемы языка и мышления (Шемякин 1960; 1967; Rosch 1975, Bornstein 1985, Saunders 1995), проблемы детской речи (Истомина 1960; Heider 1971; Dongherty 1980) и даже проблема доминантности полушарий мозга (Николаенко 1981). Весьма продуктивно используется материал цветонаименований при анализе художественных средств языка писателя (Соколова 1971; Почхуа 1977; Adamson 1979 и десятки других исследований). Не менее перспективна и другая сфера применения цветонаименований в качестве материала исследования. Мы имеем в виду работы по символике цвета, начатые еще И. Гёте. В отечественной науке в числе первых работ в этой области следует назвать книгу: Шерцль В. П. Названiя цвътовъ и символическое значенiе ихъ. Воронеж, 1884. Конечно, у этого направления и ныне есть свои горячие сторонники (ср.: Журавлев 1981; Тернер 1972), но есть ученые, относящиеся к нему более сдержанно (ср. Степанов 1985). Так или иначе, исследования здесь еще далеко не исчерпаны.

Перечень направлений исследований на материале цветонаименований можно было бы продолжить, включив, например, разнообразные прикладные аспекты (цветовая психодиагностика, начало которой положили работы Люшера; использование цвета в рекламе, переводоведение и т. п.), но мы ограничимся лишь одним дополнением, которое заслуживает отдельного обсуждения, учитывая основные цели настоящего цикла исследований. Речь пойдет о теории лингвистической относительности.

Основоположником этой теории можно считать В. фон Гумбольдта, хотя Ю. С. Степанов небезосновательно отводит эту роль Спинозе. Степанов Ю. С. В трехмерном пространстве языка. М., 1985, с. 104. В современной науке это направление связывается, прежде всего, с именами Э. Сепира и Б.Уорфа. Для сторонников теории Сепира — Уорфа цветовое пространство является, пожалуй, основным источником аргументов. Этому способствует целый ряд обстоятельств. Во-первых, это область, допускающая «другое измерение» (оттенки цвета можно выразить через длину волны). Во-вторых, в экспериментах на запоминание, восприятие и т. п. стимулы можно предъявлять в невербальной форме, что очень важно для сопоставительных исследований по разным языкам: ведь физическая природа цвета одна и та же для всех культур (чего не скажешь, например, об объектах, производимых человеком). В-третьих, этнолингвисты уже давно зафиксировали существенные межъязыковые различия в лексике цветоназывания, и практически любое исследование какого-нибудь экзотического языка обречено на получение новых интересных фактов.

Следует подчеркнуть, что наличие огромного числа работ в этой области отнюдь не предопределяет исчерпанность этой темы. И дело здесь не только в том, что исследованы еще далеко не все языки. В литературе неоднократно критиковались различные аспекты методики исследований сторонников гипотезы Сепира-Уорфа (ср.: Блэк 1960; Брутян 1962; Серебренников 1983; Фрумкина 1984; Сорокин и др. 1982; Saunders 1995). Здесь нам особенно хотелось бы выделить три аспекта.

Во-первых, мы считали целесообразным взглянуть на проблему лингвистической относительности и членимости действительности с позиций психолингвистики, которая рассматривает язык как феномен психической деятельности человека. Соответственно отношения между словами-цветонаименованиями и их «смыслами» следует исследовать постольку, поскольку они существуют в сознании носителей языка. Лингвистические, семиотические и другие традиционные построения исследователя-языковеда (сколько бы искусными они ни были) замыкаются на индивидуальный речевой опыт и, как нам представляется, весьма неуместны в исследованиях сопоставительного плана.

Во-вторых, практически во всех случаях, проводя сопоставительный анализ лексики цветообозначения, исследователи ограничиваются так называемыми «основными цветонаименованиями» (basic color terms), принципы выделения которых носят порой весьма субъективный характер и не выдерживаются последовательно для всех рассматриваемых языков. Как можно представить себе полную картину отражения в языке действительности (в данном случае — цветового пространства), игнорируя большую часть его лексического состава (например, не учитывая таких русских слов, как алый, бурый, малиновый и т. п., не входящих в состав «основных цветонаименований») ?

В-третьих, утверждая, что исследуются различия в членении Действительности, авторы на самом деле оперируют лексикой, отражающей эту действительность, причем о характере отражения они, в сущности, судят сами в меру своего знания сравниваемых языков. Нам представляется, что в данном контексте единственно приемлемым является подход, при котором исследуются одновременно объекты действительности (у нас это оттенки цвета) и обозначающие их слова, т. е. анализируется денотативное значение цветонаименований. Этот подход убедительно отстаивается в работе Р. М. Фрумкиной (1984), а на практике впервые (хотя и с некоторыми методическими издержками) был применен на материале имен цвета Э. Леннебергом и Дж. Робертсом.

В настоящем исследовании сопоставительный анализ лексики цветообозначения был проведен с привлечением всех сколько-нибудь употребительных цветонаименований сравниваемых языков, а основным инструментом исследования был психолингвистический эксперимент.

«Апробация» предложенного нами подхода осуществлена на достаточно обширном языковом материале: мы рассмотрели лексику цветонаименований 15 разных языков, в том числе и тех, что традиционно считаются «экзотическими» (ср. языки бамана и манинка). В большинстве случаев данные о цветонаименованиях в соответствующих языках получены впервые.

Как видно из прилагаемого списка публикаций, за 15 лет работы в этой области, мы так или иначе затронули множество тем, но в данном обзоре хотелось бы остановиться на четырех основных направлениях, которые будут рассмотрены в соответствующих разделах:

• 1) языковая картина мира и общая теория возникновения и развития системы цветообозначений;
• 2) методы проведения и обработки психолингвистического эксперимента;
• 3) описание современного состояния цветовой лексики в русском языке;
• 4) прикладные исследования.

И последнее. Список наших работ в данной области включает несколько монографий и более 40 статей. Основной среди них является монография:

Василевич А. П. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте.

На материале цветообозначения в языках разных систем. М., Наука, 1987.

Учитывая, что по ходу доклада мы будем на нее неоднократно ссылаться, для краткости мы в дальнейшем станем обозначать ее как: Василевич 1987.