Устройство и семантика природного пространства

Заглавие рассказа «Через поля» интертекстуально, как это часто бывает у Л.Петрушевской. Например, уже при первом его прочтении вспоминается пословица «Жизнь прожить — не поле перейти». Бытовой сюжет рассказа прост: два молодых человека идут от железнодорожной станции к дому, где их ждут друзья: «идти надо было километра четыре по лесу, а потом по голому полю». Мы видим, что поле, через которое идут два героя, является специфическим пространством: «…в тот день оно было ужасно, мы стояли на краю леса и не решались выйти на открытое пространство, такая гроза. Молнии били в глинистую почву дороги, поле было какое-то совершенно голое: помню те же глинистые увалы, голая, абсолютно голая разбитая земля, ливень и молнии». Следует заметить, что в заглавии называется не поле, а «поля», и это тоже не случайно, потому что сюжет рассказа не сводится к конкретному полю, которое героически преодолевали герои.

Н.Лейдерман и М. Липовецкий отмечают, что здесь происходит «романизация» сюжета, которая приводит здесь, как это часто бывает у Л. Петрушевской, к тому, что «предельно конкретная, детально мотивированная ситуация, вдруг развоплощается и, не теряя в конкретике, оборачивается притчей, параболой, абстрактной экзистенциальной моделью» [Лейдерман]. Моделью жизни вообще: «…я грелась душой после трудного жизненного пути, сознавая, что завтра и даже сегодня меня оторвут от тепла и света и швырнут опять одну идти по глинистому полю, под дождем, и это и есть жизнь, и надо укрепиться, поскольку всем приходится так же, как мне…». Т. е. этот один день, всего лишь несколько часов, по сути мгновение, противопоставлены всей остальной жизни героини.

Так происходит сопряжение понятий «поле» и «поля», отдельного и всеобщего, так достигается равновесие знаменитых понятий М. Бахтина «здесь и сейчас», «везде и всегда». Причем, сопряжение житейской истории и притчи происходит не только на уровне смысловой игры заглавия, но и всех прочих составляющих художественную структуру рассказа, прежде всего — его хронотопа. Главное событие отнесено к прошлому, но переживается героиней рассказа почти так же сильно, как и в тот момент, когда оно только произошло. В финале рассказа мы читаем: «…человек светит только одному человеку один раз в жизни, и это все». Этот «один раз» оказался достаточным, чтобы героиня могла им согреваться всю последующую жизнь.

Рассказ «Через поля» — это рассказ о всполохе счастья, родства, неожиданно подаренных героям в долгом пути через весеннее грозовое поле: «…смеялись мы страшно, как-то спелись. Мы пережили эти четыре километра вместе…».

Пространство природы, где происходит главное событие рассказа, сближает героев, весенний дождь как бы обнажает их естество: «Моя голова, чисто вымытые и завитые волосы, накрашенные ресницы — все пошло прахом. Вовик глуповато улыбался, втягивал голову в плечи, поднял воротник беленькой рубашки, на его худом носу сразу повисла капля…» Навязанная ливнем нагота стыдливо и трогательно защищается единственным доступным героям способом: «…не сняли туфель, видимо, стеснялись друг друга, не знаю».

Пространство природы таит в себе опасность, отсюда возникает мотив жизни и смерти. «Молния может убить двоих, если они идут вместе», но в этом рассказе не убила — значит благословила и открыла рассказчице внутреннее зрение «на это чудо доброты, чистоты и чего угодно, вплоть до красоты». И это при всем при том, что всю дорогу герои молчали, и в электричке, и в пути через поле. Сближение героев происходит, минуя сознание, оно подобно озарению, именно поэтому способно осветить не только жизнь «здесь и сейчас», но «везде и всегда».

Поле, по которому идут герои рассказа, представляет собой пространство границы. Переступив ее, т. е. перейдя это поле, героиня рассказа уже не может жить так, как раньше. Она по-новому смотрит на своего спутника: «…Туманно я догадывалась, что мне повезло встретить на жизненном пути очень хорошего и верного человека, сокровища его души вкупе с каплей под носом трогали меня до слез, я была растеряна, не знала, что делать…»; начинает по-другому относится к некоторым вещам в жизни: ранее она «стеснялась всех проявлений естества и более всего своих босых ног, которые мне казались воплощением безобразия на земле», впоследствии же она убедилась в глупости этого своего мнения"; начинает ценить то, что ранее не ценила: «Тогда я еще не знала цену молчанию, не ценила молчание и всячески пыталась вызвать Вовика на откровенность…».

В финале рассказа все происходит не по воле небес, а по воле людей и предназначенные друг другу люди оказываются разлучены, но это не так уж и важно. Важно, что были четыре часа, пережитые вместе. И тянулись они «бесконечно долго» не потому, что были похожи на каторжную работу, «внезапное одиночество или бег на большие дистанции», а потому что были пережиты необычайно полно, взахлеб.

У Л. Петрушевской очень много рассказов, где герои, покидая пространство своего дома, уезжают в пансионаты, санатории, на различные курорты в поисках своего счастья: «Она покушалась, бедная бабенка, на счастье, хотела вкусить, оторвать себе клочок настоящего, не доступного ей счастья и той жизни, которую они все видели в телесериалах…» («С горы»). Именно в таких местах отдыха обычно всегда происходят какие-то встречи, расставания, совершаются измены, завязываются романы и т. д. Об этом очень хорошо написано автором в самом начале рассказа «С горы»: «Удивительно воздействие группового существования вдали от реальной, повседневной жизни, от дома и родственников. Вся тяжесть обыденности как-то исчезает вкупе с проблемой где взять денег: ты устроен, ты здесь на срок — на неделю, на время отпуска и т. д.

Тут и подстерегает человека иллюзия, что так и должно быть, от завтрака к обеду, от ужина к ночи, и одна забота — выглядеть все лучше и лучше, и уже находится кто-нибудь кто оценит, восхитится, а отсюда недалеко и до восхищения тем кто восхитился…".

Далее у Петрушевской, как правило, описывается история какой-нибудь несчастной любви. Несчастной по той причине, что счастье влюбленных оказывается недолговечным: после окончания курорта они вынуждены вернуться к своим женам, мужьям и детям. Это и происходит в продолжении уже названного нами рассказа «С горы». Очередной заезд в дом отдыха, где встречаются мужчина и женщина. Они становятся семейниками («так называют в лагерных зонах однополые пары, ведущие общее хозяйство», как сказано в тексте рассказа). Но время не стоит на месте, и уже остаются считанные дни до того, как «чудесной паре» предстоит расстаться. Расстаться навсегда. Каждый из них уже чувствует, как «рядом мчится вниз его любовь, и она должна растаять в другом направлении, сейчас пути разойдутся. Дело не в личной смерти, не о том идет речь, дело именно в вечной разлуке…». Они уезжают (каждый к своей семье). И если в начале рассказа героев встречает море и солнце, то после расставания картина меняется: «…они канули в вечность, летят где-то в мерзлой вышине в разных самолетах домой, в свои места, к своим детям и супругам, в зиму, снег и труд». Пространственно-временные характеристики (двадцать четыре дня — вечность, море, солнце, лето — мерзлая вышина, зима, снег) характеризуют внутреннее состояние героев в начале и конце их курортного романа. В определенной степени курорт — это некое «райское пространство», которое является антиподом повседневной жизни, рутинному пространству повседневных забот. Соответственно, такое пространство быстротечно.

Очень значимыми в тексте рассказа являются такие образы, как телеграмма, переговорный пункт и междугородний телефон, т.к. они воплощают собой пространство границы, где «они снова сольются душой, заплачут вместе через тысячи километров над своей судьбой и будут плакать и что-то кричать ровно десять минут, сколько он заказал и оплатил — как тогда, летом, когда было оплачено ровно двадцать четыре дня». Это пороговое пространство позволяет героям установить связь между настоящим, т. е. повседневной жизнь, домом, бытом, и прошлым — отдыхом в пансионате, оставившем после себя неизгладимый след в жизни героев, обманутых «иллюзией отдыха, вечным светом рая».

Эта «илюзия отдыха», ощущение, что находишься в раю, создает сама атмосфера, то пространство, куда попадают герои, приехав на курорт. Следует отметить, что место у Люмилы Петрушевской зачастую играет большую роль, чем события, связанные с ним. Например, в рассказе «Как цветок на заре» в самом начале читаем: «Прошлая любовь привязывает к месту больше, чем к человеку. Давно забыт человек, первая любовь, где-то живет (действительно живет где-то, а нам все равно, появись он, будет неловко, особенно ежели с признанием в любви Долой первую любовь, но место: блаженные темнеющие улички вдоль моря, сосны, тротуары из каменных плит, виллы, сумерки, фонари сквозь ветки, соленый йодистый воздух, песок в босоножках, идут вдвоем, он и она, зрелые люди, ему двадцать один, ей восемнадцать…». Сумерки, фонари, темнеющие улички вдоль моря — самая подходящая обстановка для завязывания романтических отношений. Но не всегда пространство вне дома связано у Л. Петрушевской с романтикой, любовными встречами и расставаниями. Когда ее герой остается наедине с природой, т. е. в свободном пространстве, ничем не защищенный, его может ожидать все.

О мотиве жизни и смерти мы уже упоминали ранее, говоря о рассказе с названием «Через поля». В нем героев, идущих в грозу по полю, могло убить молнией, но не убило. Опасность подстерегает на каждом шагу и в рассказе «Фонарик»: «Поворачивать обратно слишком опасно, получается как будто бегство, догонят и убьют, а идти навстречу фонарику тоже страшно, но в этом случае лучше сделать вид, что ничего не происходит…». Сюжет рассказа прост: молодая девушка зимним вечером возвращается от подруги домой. «Идти было недалеко, но дорога шла через мостик и дальше наверх, по полю…». Вдруг она увидела свет, похожий на фонарик, и пошла к нему навстречу. Итак, снова местом действия становится поле. Автор и в этом рассказе усложняет путь героини. Несмотря на то, что по полю было идти нетяжело, но зима, холод и целый день на ногах в магазине, где девушка проходит практику, давали о себе знать. Природа словно испытывает героиню рассказа на выносливость: «Иногда она падала и с ужасом вскакивала, помня рассказы бабушки Поли о том, как замерзали на снегу усталые люди, которые хотели отдохнуть». Пространство, в которое попадает девушка, подобно Бермудскому треугольнику, т.к. героиня рассказа все шла и шла, «свет фонарика вел ее куда-то, и она уже совершенно не понимала, зачем ей двигаться по снежному полю, и где ее дом и сколько прошло времени». Она полностью теряется в этом пространстве. Уже шла как деревянная, потеряв надежду на спасение: «Сердце ее билось, во рту пересохло, в горле саднило…». Иногда шла с закрытыми глазами, потому что знала, что когда откроет глаза, свет фонарика все равно будет светить впереди. Л. Петрушевская изображает в этом рассказе своеобразную игру между жизнью и смертью. В итоге это таинственное, мистическое пространство привело девушку к стенам кладбища, где была похоронена ее бабушка. Светом фонарика оказалось пламя свечи на ее могилке. Оно символизирует собой свет, тепло, надежду на спасение, а могилка бабушки Поли — связь с домом, с родными и близкими людьми. На кладбище к девушке приходит собака (единственное здесь живое существо, не считая героини рассказа), что также является символом надежды на спасение. Именно она выводит ее к широкой нехоженной тропинке, ведущей к дому. Вернувшись, девушка узнает, что рядом со станцией взорвался газопровод, который проходил как раз поперек тропинки, по которой должна была идти героиня рассказа. «Взрывом разнесло деревья вокруг, все было обуглено, и со свистом горел высокий факел». Таким образом, пространство таинственного, загадочного поля, которое, казалось бы, таит в себе столько опасностей, и где стирается грань между жизнью и смертью, в итоге становится местом спасения главной героини рассказа.

Природное пространство в художественном мире Л. Петрушевской — это обычно «чужой» таинственный мир, в котором человеку редко бывает комфортно. Поэтому герои Петрушевской стремятся к замкнутому пространству квартир, домов или хотя бы дач. Именно квартиры и дома, которые активно обживаются героями, преимущественно и являются главным пространством их жизни.