Образ Раскольникова как модель современного человека (представителя посттрадиционного общества)

" Преступление и наказание" - одна из вершинных точек творчества Достоевского. Это первый роман из пяти великих его шедевров, которые по сложившейся традиции сегодня называют Пятикнижием. Долгое время он мыслился как центр художественного наследия русского классика, именно в этом качестве он был избран предметом изучения в школьной программе. Сейчас на роль «главного произведения» в читательской рефлексии претендуют романы «Идиот» и «Братья Карамазовы». На фоне названных романов «Преступление и наказание» выглядит менее специфично, здесь больше «знакомых» художественных решений, больше того, что близко литературному контексту, окружающему Достоевского. Например, конфликт разума и сердца, который мы находим в образе Раскольникова, роднит его с Базаровым Тургенева, Чацким Грибоедова и т. д. — в других романах Достоевский не будет использовать именно такую модель прочтения нравственной ситуации. Может быть, в этом отношении, будучи сопряжением общего и специфичного, роман действительно лучше всего подходит для знакомства с самобытным миром русского классика.

Роман создаётся после кризиса в жизни писателя середины 1860-х гг., связанного с потерями близких (брата, первой жены), полным разрушением всего, что он с таким трудом выстроил после каторги. Окончательно выйдет из этого кризиса он еще нескоро. Первым обретением на этом пути станет знакомство с Анной Григорьевной Сниткиной, которая будет его второй женой. Этот новый близкий человек определит не только личную историю писателя как подоплёку его творчества, но и сам процесс создания произведения. Анна Григорьевна — стенографистка. Диктовка под стенограмму станет частью работы над текстом «Преступления и наказания» и определяющим образом скажется в написании следующих романов. Текст романов Пятикнижия предельно специфичен: это не написанное слово, а диктуемое, произносимое.

" Преступление и наказание" - произведение Достоевского, наиболее известное широкому кругу читателей. Это породило утрированные версии истолкования романа, приходится иметь дело с искривлённым, причудливым бытованием романа в обыденном сознании.

Искажённые прочтения бытуют и в контексте попыток серьёзного изучения романа. Вот один из примеров. Достоевский показывает человека, для которого моральные заповеди перестали быть чем-то само собой разумеющимся. Нравственная суть сюжета романа: привести такого героя к осознанию непоколебимости, глубинной обоснованности вечных законов. Что же именно убеждает в этом Раскольникова? Существует концепция, согласно которой Родион осознаёт недопустимость преступного пути, когда он убивает невинную Лизавету, видит, что путь насилия не может служить защите слабых и т. д. Эта модель выглядит психологически убедительной, но искажает саму суть сказанного русским писателем.

Если додумать эту мысль до конца, то получается, что если бы Раскольников убил одну старуху-процентщицу, это было бы не так страшно. Но суть нравственной проблемы романа именно в том, что в сфере нравственных законов не может быть исключений, они действуют не только там, где зло очевидно (как в случае с Лизаветой). Они остаются в силе и там, где речь идёт о существе резко отрицательном, безобразном (Алёна Ивановна), когда разум подсказывает возможность исключения из правила — для общего блага.

То, что наметилось уже в «Записках из подполья», в «Преступлении и наказании» развёртывается в полную силу: Достоевский первым в полном объеме, даже с некоторыми элементами пророчества, прогностики показал современного человека в самом широком смысле (включая наше время). Смена «старого» человека «новым» происходила во всём мире, в России это случилось именно в данный момент, в эпоху реформ. И Достоевский сразу точно и исчерпывающе характеризует этого «нового» человека, очерчивая горизонты его бытия, действенные до сих пор (больше того, они полностью раскрылись только к нашему времени).

Для Раскольникова нравственные аксиомы стали теоремами, тре-бующими проверки и доказательства. Он не видит в них онтологической обоснованности (например, в Боге), заповеди опознаются как нечто, соз-данное людьми с присущей им конкретно-исторической ограниченностью. Другие люди (и сам Раскольников) могут вносить в нравственные законы поправки, модифицировать их на новом витке человеческого развития. Так, по мысли героя, всегда и происходило в истории человечества, которая движется революционно-преступной волей Солонов, Ликургов, Магометов и Наполеонов, новых законодателей.

Если редуцировать историософские размышления героя, оставить главное — проблематизированность, неабсолютность вечных законов, — мы увидим суть нравственной структуры современного (в оговоренном широком смысле) человека. И для нас законы перестали быть аксиомами. Мы, конечно, не совершаем преступления, но не потому, что убеждены в его недопустимости, а просто потому, что наша жизнь пока ведет нас по другим дорогам. Нет гарантии, что моральные законы останутся незыблемыми для нас, если мы окажемся в крайней ситуации, как Раскольников. Иначе только в тех случаях, когда какие-то нравственные заповеди пережиты, осознаны нами личностно, т. е. опять-таки доказаны по принципу теоремы; у нас нет само собой разумеющихся аксиом.

В чём причина этого? Как появились такие люди, как Раскольников? Перелом, который случился в России во второй половине XIX в., связан с крушением традиционной культуры. Человек обладает устойчивыми, «само собой разумеющимися» представлениями о добре и зле только в том случае, если они передаются по эстафете поколений, если он с детства впитывает ценности в семье и видит, как в соответствии с ними живёт всё его окружение (этот комплекс представлений лежит в основе почвенничества Достоевского). В новом же мире передача нравственных ценностей по цепи традиции больше не происходит, дети больше не учатся у отцов.

Почему это происходит? Позже Достоевский поднимет вопрос о вине «отцов» в этом прерывании традиции (Степан Трофимович Верховенский в «Бесах», Версилов в «Подростке» и тем более Фёдор Павлович Карамазов в «Братьях Карамазовых»). В «Преступлении и наказании» иначе: старшее поколение, например мать Раскольникова, нравственно, достойно уважения. Однако передачи ценностей не происходит. Почему мы больше не учимся у отцов?

Наступила эпоха, в рамках которой исторические перемены происходят слишком быстро. Прямо у нас на глазах полностью разрушается прежний строй жизни, сменяясь новым, чтобы и этот был разрушен и заменен в короткое время. И возникает ощущение (по Достоевскому, ошибочное, но его появление объяснимо), что ценности предшествующих поколений просто не подходят, не действуют в изменившемся мире. Более того, кажется, что новое поколение ориентируется в обновленном мире лучше, чем старшее (именно это мы видим в отношениях Раскольникова и его матери: скорее, она готова учиться у него, чем наоборот).

Так и появляется человек, для которого нет несомненных ценностей, который сам придумывает законы прямо сейчас, для текущего момента, — человек современного типа.

преступление наказание Раскольников.