Тенденции русской языковой системы к актуализации акциональной образ-схемы

ТЕНДЕНЦИИ РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ СИСТЕМЫ К АКТУАЛИЗАЦИИ АКЦИОНАЛЬНОЙ ОБРАЗ-СХЕМЫ

С.В. Балакин Как показывают различные исследования в когнитивной лингвистике, говорящий в своем речепорождении использует определенные конструкты, смоделированные в различные образ-схемы.

Под образ-схемами М. Джонсон понимает динамические структуры перцептивной и моторной деятельности человека, которые обеспечивают связность и упорядоченность нашего опыта [17. С. 101].

Среди наиболее популярных образ-схем М. Джонсон выделяет контейнер (container), равновесие (balance), источник-путь-цель (source-path-goal), круг (cycle), привлечение (attraction), центр-периферия (center-periphery), связь (link), специфика которых сопряжена с особенностями функционирования концептуального кода отдельной культуры. Подобные образ-схемы М. Джонсон и Д. Лакофф объединяют в разряд кинестетических конструкций, которые постоянно повторяются в нашем повседневном телесном опыте [6. С. 348].

Образ-схемы способствуют структурированию знаний и могут охватывать широкий спектр различных концептуальных структур.

По словам А. С. Самигуллиной, образ-схемы играют важную роль в «распредмечивании» окружающих вещей в процессе мыслительной деятельности человека и отмечает важный факт, что «одна и та же образ-схема способна актуализироваться в различных когнитивных доменах» [11. С. 102]. Данное свойство образ-схемы сближает ее с так называемыми конституентами концептуальной системы, то есть фундаментальными концептами. К таковым лингвисты относят объект, его части, движение, действие, место, время и признак [17. С. 54]. Все перечисленные концепты могут быть задействованы в реализации образ-схемы, что дает нам возможность утверждать, что образ-схемы во многих случаях по форме совпадают с пропозициональными структурами.

Выбор определенного набора концептуальных признаков при актуализации образ-схемы зависит от акцентирования внимания на ее составляющие. Выбранные концептуальные признаки, в свою очередь, могут быть выражены различными частями речи. Об этом свидетельствует на языковом уровне частеречная преемственность, то есть сохранение концептуальных характеристик и лексико-грамматических особенностей слова при переходе его из одной части речи в другую [9. С. 8]. Ср.: игра в (мяч, карты, футбол и пр.) ^ играть в (мяч, карты, футбол и пр.); игра с (жизнью, детьми, огнем и пр.) ^ играть с (жизнью, детьми, огнем и пр.). Различие может проявляться в вербализации сопутствующих элементов, которые зависят уже от особенностей самих частей речи. Ср.: честная игра (прилагательное + существительное) играть честно (глагол + наречие).

Соответственно, при анализе концептов, раскрывающих акциональные сущности, необходимо учитывать их двойственный характер: такие концепты включают и акциональные, и субстанциональные концептуальные признаки, актуализируемые на языковом уровне двумя частями речи глаголом и существительным. Ср.: игра играть, война воевать, стрельба стрелять, резьба резать и пр.

Можно предположить, что вышеперечисленные единицы являются, соответственно, субстанциональной и акциональной образ-схемами одного и того же концепта. русский языковой образ схема Как показывает исследование русского языка, наиболее актуализированной оказывается акциональная образ-схема. В отличие от западноевропейских языков, русский язык наиболее ярко выражает вербоцентричность языковой системы, что подтверждается фактом стремления поместить в центр синтаксической конструкции либо глагольную, либо другую акциональную форму, делая тем самым предикат латентным. К примеру, французский язык, напротив, часто избирает субстанциональную образ-схему репрезентации одной и той же ситуации, вербализуя ее с помощью именного словосочетания с опорным существительным, передающим действие, и зависимым от него существительным, которое называет субъект этого действия. Ср.: мускулы играют le jeu des muscles. Эта модель отражает тенденцию французского языка к «субстантивному стилю», к активному использованию различных именных структур.

Ср.: За займищем грозно чернело небо, степь выжидающе молчала [14. С. 13]. J’aimais tant le ciel d’hiver, un ciel etroit, noir de pluie qui se poussait contre le vitre [18. С. 29].

Русский язык избирает акциональную образ-схему даже в случаях описания статического действия.

Ср.: Он дивился атласной белизне оголенных икр, лишь на круглых пятках кожа молочно желтела [14. С. 9]. Сожженная загаром и работой рука угольно чернела на белой Аксиньиной кофточке [14. С. 13].

Развертывание акциональной образ-схемы имеет место и в тех случаях, когда предикат остается не актуализированным, а для обозначения действия используются различные синтаксические конструкции метонимического характера посредством профилирования отдельных участков пропозициональной структуры.

Ср.: прихлопнуть за милую душу, ножом по горлу, и станцию всю перережут [3. С. 1].

В данном примере, несмотря на опущение предиката резать, актуализирована акциональная образ-схема, которая может быть представлена в виде пропозиции резать ножом по горлу. Вербализованный участок пропозиции инструмент нож в творительном падеже, создает впечатление динамического развития картины.

Поэтому акциональная образ-схема может порождаться в речи не только за счет полноценного глагола, но также при помощи других частей речи и грамматико-синтаксических конструкций динамического, акционального характера. Например, вместо глагола активно используются такие звукоподражательные слова, как бац, хлоп, прыг и так далее. Звукоподражательные слова в акциональной образ-схеме задействуются при описании простых действий.

Ср.: Дед смотрел на нее, смотрел, потом хлоп по голове [7]. Ему в ухо хлоп и. проснулся. Встряхнул головой, вскочил [13]. Кот Антошка прыг с окошка на кровать одним прыжком [8].

Подобные звукоподражательные единицы являются не полноценными словами, а специальными знаками, субститутами, указывающими на аффективное и экспрессивное действие. В данном случае они заменяют глагольные формы для придания тексту скоротечности действия. Как и любые другие знаки (например, визуальные), звукоподражательные слова имеют вспомогательную функцию и узнаваемы членами определенной лингвокультуры. Например, по словам Л. А. Нефедовой, визуальные знаки признаны сообществом в качестве таковых и используются в ситуациях, «когда непосредственное манипулирование предметами оказывается невозможным или нецелесообразным» [10. С. 5].

О доминировании акциональной образ-схемы в русском языке также свидетельствует развитая система префиксальных глаголов-дериватов, актуализирующих на языковом уровне такие элементы пропозициональной структуры, как сирконстанты. Сирконстанты, хотя и являются факультативными элементами пропозиционального фрейма, нередко оказывают большое влияние на его развитие. Они отражают на концептуальном уровне различные обстоятельства и особенности протекания действия. В соответствии с теорией вербоцентричности языка Л. Теньера сирконстанты в первую очередь актуализируются при помощи наречий или групп слов, эквивалентных наречиям. Говоря о «центростремительности» русского языка, автор наблюдает тенденцию использования сирконстанта перед предикатом, что свидетельствует о мощной валентной связи между данными членами пропозициональной структуры [19. С. 138]. Подобная функция сирконстантов сближает их с префиксальной системой русского языка. Поэтому сирконстанты могут вербализовываться либо лексическим способом, либо морфологическим, то есть за счет различных префиксов. По словам Л. Янды, префикс придает глагольной основе значение специфического способа действия, представленного предикативными отношениями аргументов, создающих пропозициональную структуру [16. С. 256]. Концептуальные характеристики префиксов взаимодействуют с пропозициональной структурой, стоящей за глаголом, влияют на нее и привносят в характер действия какое-либо изменение. В результате этого процесса на языковом уровне префиксальный глагольный дериват приобретает набор лексико-грамматических значений, присущих в совокупности и исходному глаголу, и префиксу. Правда, эти значения, как правило, имеют «обобщенный характер и требуют дальнейшего уточнения и конкретизации» на уровне предложения-высказывания [1. С. 123].

Сирконстанты за счет префиксов профилируют такие концептуальные характеристики, как фазовость, тотальность, неполнота (смягчение), бенефактивность, привативность, сопутствие, реверсность. Это означает, что русская образ-схема активно формируется по акциональному типу.

Ср.: Вы знаете, что с лучшими игроками случается то, что называют заиграться. Как проигрывает два дни и две ночи сряду не поспавши, но и заигрывается [4. С. 165].

Способность передать сирконстант различными способами заключается в самой природе концептуальной системы языка. Изначально любой концепт, в том числе и образ-схема, представлен в сознании говорящего в виде гештальта, «нерасчлененного восприятия ситуации, высший уровень абстракции: недискретное, неструктурированное знание» [2. С. 38]. В процессе реализации образ-схемы ее гештальтная форма проходит несколько этапов, первым из которых является выбор категории либо акциональности, либо субстантивности. Выбор одной из образ-схем зависит от различных факторов: национальная специфика, тенденция языка к экономии, характеристика морфолого-синтаксических средств, личность коммуниканта, ситуативный контекст, в котором развертывается высказывание.

Если сирконстанты носят более абстрактный характер, то их вербализация в русском языке в большинстве случаев будет происходить за счет морфологических элементов, в частности, за счет префиксов.

Например, абстрактная концептуальная характеристика реверсность (обратное действие) активно актуализируется за счет префикса от-, а префикс пров своей глубинной структуре содержит концептуальный признак привативности, то есть лишения чего-либо.

Ср.: Тося выиграл несколько тысяч, но потом Осмысленный почти все отыграл [12. С. 171]. По расчету Потапыча, бабушка проиграла всего в этот день до девяноста тысяч рублей, кроме проигранных ею вчера денег [5. С. 415].

По словам Н. А. Бесединой, морфологические категории и формы, как известно, профилируют наиболее абстрактные концептуальные характеристики", которые устанавливают отношения с конкретными значениями морфологических форм по принципу «фон-фигура» [1. С. 123−124]. Один и тот же префикс может включать несколько концептуальных характеристик, более или менее салиентных друг другу на основе некоего базиса или фона. Фигура подвижна, переосмысляется в зависимости от контекста и ситуации, в которой разворачивается речь говорящего [1. С. 206].

Более конкретные сирконстанты находят свое выражение в полноценных словах, например, в наречиях. Иногда сирконстант может быть актуализирован и морфологическим, и лексическим способом.

Ср.: поиграть немножко. Попробуй еще раз, а то так не интересно: не поиграли и пяти минут [12. С. 64]. Итак, русский язык наиболее полно отражает один из фундаментальных свойств языковой системы ее вербоцентричность, которая на концептуальном уровне отображается акциональной образ-схемой. Как правило, акциональные образ-схемы имеют форму пропозиции, в центре которой поставлен предикат, функция, связывающая различные элементы пропозициональной структуры. В большинстве случаях предикат в русской системе актуализирован посредством глагола, однако может иногда оставаться латентным. В таком случае в пропозициональной структуре за счет когнитивного механизма профилирования актуализируются другие элементы, носящие на языковом уровне акциональный характер.

• 1. Беседина, Н. А. Морфологически передаваемые концепты: монография. М.; Тамбов; Белгород, 2006. 214 с.
• 2. Болдырев, Н. Н. Когнитивная семантика: курс лекций по англ. филол. Тамбов, 2002. 123 с.
• 3. Глуховский, Д. Метро 2033. М., 2012. 348 с.
• 4. Гоголь, Н. В. Собр. соч.: в 7 т. Т. 4. Драматические произведения. М., 1977. 446 с.
• 5. Достоевский, Ф. М. Село Степанчиково и его обитатели. Записки из подполья. Игрок. М., 1986. 480 с.
• 6. Лакофф, Дж. Женщины, огонь и опасные вещи / пер. с англ. И. Б. Шатуновского. М., 2004. 793 с.
• 7. Лучшие цитаты [Электронный ресурс] URL: http://ontenna.ru/quote?id=4595
• 8. Михалков, С. В. Грипп [Электронный ресурс]. URL: http://er3ed.qrz.ru/mihalkov.htm
• 9. Макарова, И. Ю. Когнитивные основы формирования значений отсубстантивных глаголов в современном английском языке: автореф.. канд. филол. наук. Тамбов, 2007. 18 с.
• 10. Нефедова, Л. А. Когнитивные особенности комикса как креолизованного теста // Вестн. Юж.-Урал. гос. ун-та. Сер. Лингвистика.
• 2010. № 1 (177). С. 4−9.
• 11. Самигуллина, А. С. Понятие «образсхема» в современных исследованиях по когнитивной лингвистике // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2008. № 20 (121). Филология. Искусствоведение. Вып. 22. С. 101−106.
• 12. Твист, А. Профессия аферист: игра на интерес. М., 1998. 215 с.
• 13. Шишков, В. Диво дивное [Электронный ресурс]. URL: http://booxoid.com/photos/ russkaya_proza/pdf
• 14. Шолохов, М. А. Тихий Дон: роман: в 2 т. Т. 1. М., 2009. 563 с.
• 15. Jackendoff, R. Semantics and Cognition. Cambridge, 1984. 238 p.
• 16. Janda, L.A. A-Semantic analysis of the Russian verbal prefixes za-, pere-, doand ot-. Munchen, 1986. 356 p.
• 17. Johnson, M. The Body in the mind: the bodily basis of meaning, imagination and reason. Chicago; London, 1990. 233 p.
• 18. Sartre, J.-P. La Nausee. Paris, 1974. 253 p. Tesniere, L. Elements de syntaxe structural. Paris, 1969. 670 p.