Объективация авторского сознания в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

ОБЪЕКТИВАЦИЯ АВТОРСКОГО СОЗНАНИЯ В РОМАНЕ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА «ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»

Ушакова Дарья Олеговна, студентка 4 курса факультета русской филологии и национальной культуры (г. Рязань) Научный руководитель — Федосеева, Т.В. проф. кафедры литературы Рязанского государственного университета имени С. А. Есенина (г. Рязань) Проблема автора, по признанию многих современных исследователей, стала центральной в литературоведении второй половины ХХ века. Проблемой категория автора становится в тот период развития литературы, когда приобретают особую роль непрямые формы выражения авторского сознания. Как пишет Б. О. Корман, изучение проблемы началось с отграничения «литературной личности» от «биографического автора»: «Реальный, биографический автор (писатель) создает с помощью воображения, отбора и переработки жизненного материала автора как носителя концепции произведения» [4, с. 211]. Это происходит, поскольку автор в произведении объективирован другими формами сознания — героя, рассказчика, повествователя. Возникает диалог, в котором важно заметить границу между сознанием автора и иных субъектов речи в художественном произведении.

Иные субъекты речи в произведении обладают большей или меньшей степенью объективации. Чем незаметнее субъект речи, тем ближе он к автору, «чем в большей степени субъект речи становится определенной личностью, тем в меньшей степени он непосредственно выражает авторскую позицию» [4, с. 102]. В тексте художественного произведения часто выделяют автопортрет или «маску автора», который включается в круг действующих лиц [7, с. 243]. Автор, создавая произведение, перерабатывает материалы собственной жизни и собственного внутреннего мира, «…и в результате возникает художественный образ, который и не похож на реальный биографический образ писателя. В основе художественного образа автора (как и всего произведения в целом) лежат в конечном счёте мировоззрение, идейная позиция, творческая концепция писателя» [3, с. 11].

При выборе формы объективации сознания автор учитывает ситуацию рассказывания. Когда субъект речи не является участником описываемых событий, «сообщает читателю о событиях и поступках персонажей, фиксирует ход времени, изображает облик действующих лиц и обстановку действия, анализирует внутреннее состояние героя и мотивы его поведения», он именуется повествователем [7, с. 238]. В противоположной ситуации сами моменты рассказываемого события становятся предметом изображения, а субъект речи открыто присутствует во всем тексте. Такой «носитель речи, открыто организующий своей личностью весь текст, называется рассказчиком» [3, с. 34]. В современной теории автора образ рассказчика определяется по его функциональным значениям. Фигура автора-рассказчика полностью организует повествование, возникает рассказ о том, как писалось произведение, которое благодаря этому как будто создается на глазах у читателя. Герой-рассказчик полностью погружен в события, принимает в них активное участие и одновременно рассказывает о них. Читатель оказывается словно вплотную приближен к герою, «видит его как бы крупным планом, без посредника в лице всезнающего автора» [6, с. 12]. Рассказчик, не являющийся героем, является частью художественного мира, а значит предметом изображения. Он наделен именем, биографией, его рассказ характеризует как события, в которые он помещен, так и его самого. Рассказчик — это «лицо, которое замещает автора в качестве носителя повествования, но является и изображающим, и изображенным. Рассказчик занимает промежуточное положение между героями и автором» [8, с. 236].

Современную теорию автора мы применяем для анализа романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», обладающего сложной системой организации повествования, применением различных форм объективации авторского сознания.

В романе «Герой нашего времени» нет единого всеведущего автора. Лишь в «Предисловии» к роману мы слышим голос самого М. Ю. Лермонтова, который предупреждает, что повествователь не имел «гордую мечту сделаться исправителем людских пороков. Ему просто было весело рисовать современного человека…» [1, с. 8]. Стремясь к максимальной объективированности, автор вводит в роман по меньшей мере трех субъектов повествования. Это Максим Максимыч («Бэла»), странствующий офицер («Максим Максимыч», «Предисловие» к «Журналу Печорина»), Печорин («Журнал Печорина»). Сам же автор как бы уходит «за кулисы» повествования, ставя между собой и героем своего рода посредников, которым и предоставляет повествовательные функции. Таким образом формируется полисубъектный характер повествования. Наблюдая за «героем времени» сквозь призму субъективности рассказчиков, автор развивает собственную концепцию личности. Он ориентирован на выявление «родового начала в человеке (в его соотношении с природным и конкретно-социальным)» [9, с. 172].

Заметим, что стиль «Предисловия» к роману поразительно схож со стилем «Предисловия» к «Журналу Печорина», якобы принадлежащего странствующему офицеру. В «Предисловии» к «Журналу…» повествователь говорит, что он является лишь издателем, «одно желание пользы заставило меня напечатать отрывки из журнала, доставшегося мне случайно» [1, с. 50]. Из этого следует, что в первом предисловии фигурирует «образ автора», а во втором — повествователь, он же странствующий офицер, утверждающий, что не является автором записок: «Я поместил в этой книге только то, что относилось к пребыванию Печорина на Кавказе» [1, с. 51].

Мы можем предположить, что М. Ю. Лермонтов ведет литературную игру с читателем. Осваивая реалистический метод, писатель отходит от принципов непосредственного самовыражения, от дневниковой откровенности и исповедальности раннего творчества. Он вводит в роман композиционно важную фигуру проезжего офицера, который, встречаясь с Максим Максимычем, ведет запись его рассказа и позже получает рукописный дневник Печорина. Далее он не просто печатает эти записки, но и включает собственные записи жизни героя, что и называет романом «Герой нашего времени». Это значит, что и проезжий офицер, и образ автора в предисловии являются объективацией одного сознания — автора романа в широком смысле.

Если же рассматривать образ проезжего офицера как субъекта повествования в главах «Бэла» и «Максим Максимыч», то можно обозначить его повествователем, поскольку он описывает события, но не является их участником. Его голос мы слышим — в описаниях Кавказа и героев романа. Он «воссоздает в своих записках живое течение жизни, фиксирует все, в том числе и незначительные события, произошедшие с ним во время путешествия по Кавказу» [10, с. 128]. Нередко проезжего офицера отождествляют с автором и М. Ю. Лермонтовым. Но такое утверждение ошибочно. Важно то, что в романе повествователь не интересен как индивидуальность, он «не обретает плоть», а «остается своего рода формулой, условностью» [10, с. 80]. Это еще раз доказывает, что проезжий офицер, он же повествователь, является особой формой выражения авторского сознания. Так в образе повествователя мы прослеживаем эволюцию автора романа от романтического к реалистическому методу. Из уст проезжего офицера звучит рассказ о событии, осуществляется объективное воспроизведение действительности, конкретное изображение социальной среды, быта, обстоятельств жизни человека.

Максим Максимыч в повести «Бэла» — лицо, «которое замещает автора в качестве носителя повествования, но является и изображающим, и изображенным» [8, с. 263]. Его мы называем рассказчиком. Он представляет собой особую значимость «как определенная жизненная позиция, принципиально важная не только, а возможно, не столько для героя, сколько для автора» [9, с. 24]. Максим Максимыч тип чисто русский, в его личности заложена вековая сердечная, христиански-братская любовью к ближнему. Именно его глазами мы впервые видим портрет Печорина: «…славный был малый, смею вас уверить; только немножко странен. Ведь, например, в дождик, в холод целый день на охоте; все иззябнут, устанут — а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побелеет» [1, с. 13]. Рассказчик занимает промежуточное положение между героями и автором. М. Ю. Лермонтов с помощью штабс-капитана стремился уравновесить «путевые записки» проезжего офицера с «Журналом Печорина» — так «образ рассказчика и его рассказ» оказываются «„мостиком“ или соединительным звеном» [7, с. 241]. В образе Максим Максимыча находит выражение переоценка Лермонтовым таких духовно-нравственных ценностей, как единение с людьми, любовь к родине и народу. Это приводит поэта к необходимости зорко вглядываться в жизнь, в характеры людей, постигать законы действительности.

Является рассказчиком и главный герой романа Григорий Александрович Печорин. После выхода романа в свет критики отождествляли Печорина с автором. Они видели их людьми одного поколения, одной социальной среды и считали, что М. Ю. Лермонтов написал собственный портрет. «Главное лицо знаменитого романа, Печорин, справедливо признается наиболее субъективным созданием Лермонтова: это, можно сказать, его автопортрет. В нем воспроизведены важнейшие стороны натуры Лермонтова, склад его ума, его психологические отношения к людям, его социальное самочувствие» [5, с. 465].

Конечно, постановка знака равенства между героем и его создателем необоснованна. В период работы над романном М. Ю. Лермонтов развивался как художник слова, менялись его художественные принципы. Характер Печорина является для автора объектом художественного изучения. В нем отразился интерес Лермонтова к скептицизму и индивидуализму как наиболее раннему и яркому выражению общего процесса переоценки ценностей, крушения авторитетов и глубокой перестройки общественного сознания его времени. Печорин наиболее заметная фигура романа, он буквально его центр и объект анализа. Тем самым он максимально удален от автора, не может быть носителем авторской позиции.

Образ Печорина совмещает в себе функции героя и повествователя. Он ведет дневник, значит описывает не только события, с ним произошедшие, но и самого себя, свои чувства и эмоции. Печорин оказывается героем собственного рассказа, значит как субъект речи он — герой-рассказчик.

Таким образом, в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» автор с целью выражения авторской позиции, замысла и оценки избирает несколько форм объективации сознания — создает образы повествователя (проезжий офицер), рссказчика (Максим Максимыч), героя-рассказчика (Печорин).

авторский сознание роман лермонтов.

• 1. Лермонтов, М. Ю. Собрание сочинений. В 4-х томах. Т.4. Проза. Письма / примеч. И. Л. Андроникова. — М.: Худож. лит., 1976. — 542 с.
• 2. Виноградов, В. В. Проблема образа автора в художественной литературе // О теории художественной речи: монография. — М.: Высш. школа, 1971. — 240 с.
• 3. Корман, Б. О. Изучение текста художественного произведения. — М.: Просвещение, 1972. — 110 с.
• 4. Корман, Б. О. Теория литературы / ред.-сост. Е. А. Подшивалова и др. — Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2006. — 552 с.
• 5. Овсянико-Куликовский, Д. Н. Из книги «М.Ю. Лермонтов» // Лермонтов, M.Ю.: pro et contra / сост. В. М. Маркович, Г. Е. Потапова. — СПб.: РХГИ, 2002. — С. 461−474.
• 6. Орлова, Е. И. Образ автора в литературном произведении: учебное пособие. — М., 2008. — 44 с.
• 7. Теория литературы: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: в 2 т. / под ред. Н. Д. Тамарченко. — Т. 1: Н. Д. Тамарченко, В. И. Тюпа, С. Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. — 2-е изд., испр. — М.: ИЦ «Академия», 2007. — 512 с.
• 8. Теория литературы: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: в 2 т. / под ред. Н. Д. Тамарченко. — Т. 2: С. Н. Бройтман. Историческая поэтика. — 2-е изд., испр. — М.: ИЦ «Академия», 2007. — 368 с.
• 9. Удодов, Б. Т. Роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». — М.: Просвящение, 1989. — 191 с.
• 10. Юхнова, И. С. Проблема общения и поэтика диалога в прозе М. Ю. Лермонтова: Монография. — Нижний Новгород: Изд-во ННГУ им. Н. И. Лобачевского, 2011. — 219 с.