Жизнь и творческий путь Владимира Салимона

Писатель Владимир Иванович Салимон родился 13 апреля 1952 года в Москве в семье писателя и переводчика И. В. Салимона.

Окончил географо-биологический факультет МГПИ. По окончании работал школьным учителем, в Московском лесничестве, обществе охраны природы, журнале «Юность». Публиковаться начал в 1977 году. Был критиком в журнале «Литературное обозрение», вел рубрику в газете «Неделя». В 1990 году стал членом Союза писателей СССР. С 1991 по 2001 гг. был главным редактором журнала «Золотой век», с 2001 по 2002 — заместителем главного редактора в журнале «Вестник Европы». С 1997 года — член Русского ПЕН-центра. Его стихи переведены на многие европейские языки. Обладатель премий журналов «Золотой век» (1997), «Октябрь» (2001) и Европейской премии Римской академии им. Антоньетты Драга (1995).

Стихотворения Владимира Салимона внешне очень просты. Короткие, обычно в 8 — 12 строк, на первый взгляд они представляют собой абсолютно прозрачные грамматические конструкции. Вот только пересказать ни одно из них, хоть приблизительно, почти невозможно: Знакомый полумрак — полуподвальный, / а может быть, и так — уклад патриархальный (1) Алехин, А. «Знакомый полумрак — полуподвальный…"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 17.04.2011).

В стихотворении ровным счетом ничего не произошло. Больше того, совершенно очевидно, что и не происходило — не только ожидаемая торговля мешкотарой, но и сама поездка в телеге явно привиделись поэту разве что в воображении.

И тем не менее мы получили все: и абсолютно воспроизводимую зрительно панораму среднерусской равнинной местности (похоже, запечатленной поздней, сыроватой, сумрачной весной), и готовый «очерк» провинциальной жизни, и смутную тоску по отчему краю, где каков климат, такова же и жизнь.

И так всякий раз.

Стихи Салимона не бессобытийны. Напротив, они все переполнены событиями, мнимыми или настоящими. Но какими-то, для любого серьезного человека, совершенно частными, не стоящими упоминания, ничтожными. То мы узнаем, что «картошка уже зацвела», то автор нам повествует, как «кулич под Пасху тащит старый хрыч», то про «строительство водонапорной башни», которое «идет к концу», а то, заслышав паровозный гудок со станции, и вовсе отвлекается, чтобы порыться в карманах и обнаружить там «квитанции из химчистки, билет проездной» Алехин, А. «Простое сложное"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 17.04.2011).

И предметы, равно как и лица, и реалии быта, населяющие эти стихи, тоже все какие-то случайные, необязательные, ерундовые: «скамейка в зале ожидания», «больничная веранда», «престранный народ» «у дверей гастронома», «замшелый ватник на гвозде», допотопный зонтик «старинный, вышедший из моды», «карандашная фабрика», «раскладушка защитного цвета», «красавица за аппаратом кассовым», «из песни шарик голубой» Алехин, А. «Простое сложное"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 17.04.2011).

И слова, как нетрудно заметить, все самые простые, без люрекса.

Часто взгляд автора печален, ибо печальна своими несоответствиями замыслу и сама жизнь. Но эта печаль не безысходна. За ней всегда просвечивает то, что безыскусно выразил словами о. Александр Шмеман в своей прощальной проповеди: «Господи, хорошо нам здесь быть». Не вопреки грустной очевидности, а в согласии с той имеющей всеобщие корни гармонией, ощущение которой дается поэту изнутри.

Собственно, эта гармония и есть инструмент, которым искусство преодолевает фальшь. В поэзии следы его всегда видны в самом письме. В случае Салимона — в том предельном артистизме, с каким в два-три штриха набрасывается летучий портрет действительности, а в следующий миг к этому как бы простенькому наброску прививается порой парадоксальная мысль Алехин, А. «Простое сложное"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 17.04.2011).

Лучшее, что написал и пишет Владимир Салимон, — это чистая поэзия.

Поэзия, как и поэт, бывает и «больше» и «меньше» себя самой. От умиляющего чтения под торшером или веселящего с эстрады развлечения до листовки. И пусть себе. Но уж больно привлекательно, когда она предстает без маскарадных или митинговых одежд, в обнаженном виде Алехин, А. «Простое сложное"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 17.04.2011).

Нужна большая смелость, чтобы не оставить в своих стихах ни украшения, ни зацепки, ни подсказки будущему читателю: только голую поэзию. салимон фет поэт чтение Похожий случай был с Тютчевым и Фетом, неприлично краткими и (особенно Фет) «бессодержательными» по тем временам. И не случайно первого полжизни не замечали, а у второго шестьсот экземпляров сборника раскупали чуть не двадцать лет. И хотя стихи Салимона все же покупают, нет уверенности, что всякий раз, купив и прочитав, понимают, с чем имеют дело. Тут в пору поменять местами части вынесенного в заголовок мнимого оксюморона: сложность прочтения определена кажущейся простотой. Философские миниатюры легко принять за «пейзажики» Алехин, А. «Простое сложное"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 17.04.2011)).

Владимир Салимон нашел индивидуальную устойчивую поэтическую форму — емкую и абсолютно адекватную своему творческому я. Одновременно и жесткую, и гибкую, позволяющую и почти мгновенно отливать в нее поэтическое впечатление, и варьировать, множить, не повторяясь, при решении конкретной поэтической задачи Алехин, А. «Простое сложное"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 17.04.2011).

Принципиальное отличие в том, что этим изобретением вряд ли кто еще сумеет воспользоваться: в нем запечатлена не столько структура развертывания образа, сколько непосредственно тембр голоса, его интонация. Та самая, которая «в стихотворении» является «свидетельством душевной деятельности» [Бродский] Алехин, А. «Простое сложное"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 17.04.2011).

В этой форме отразилась личная интонация Салимона, которая не подойдет другому.

Хорошее стихотворение всегда предполагает максимальное количество поэтических событий на минимальном пространстве. Каждая новая строка, каждое слово должны не просто что-то добавлять к предыдущему, но и несколько менять смысл уже сказанного, а концовка — в идеале — перестраивать всю перспективу словесного сооружения.

В соответствии с целями, рассмотрим несколько стихотворений Владимира Салимона: Печальна участь Подмосковья,/ как после тяжкого застолья./ Нам остается до конца/ не ясен замысел Творца Салимон, В. «Стихи"/ В. Салимон. — Вестник Европы, 2002, № 6. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://magazines.russ.ru/vestnik/2002/6/sal-pr.html — (Дата обращения: 18.04.2011).

Если отвлечься от частностей, большинство салимоновских стихов в сущности элегии. Особенно, если припомнить замечательное определение, в свое время данное этому жанру Ириной Роднянской: «смотр, учиненный собственной жизни перед лицом вечности».

Стихи Салимона как правило начинаются с некой мелочи, непосредственного, часто — чисто зрительного впечатления, почерпнутого в окружающей природе или в повседневной жизни, с детали пейзажа или бытовой сценки — и это непосредственное впечатление сразу обеспечивает подлинность высказывания.

Ветерок ли меня обдувает,

перелетная птица крылом

ненароком в плечо ударяет,

или глупая баба толкает

огромадным и грязным узлом. Алехин, А. «Ветерок ли меня обдувает,…"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 18.04.2011).

Вообще-то, уже тут не обошлось без толики сюрреализма. Ткнувшаяся в плечо перелетная птица, пожалуй, требует от повествователя оказаться в тех высях, где пролегают эти самые воздушные миграционные пути. Правда, баба с узлом возвращает читателя на землю. И следующая строка — первая в новой строфе — стирает между ними разницу:

Я большого не вижу отличья. Алехин, А. «Простое сложное"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 18.04.2011).

Однако тут-то и начинаются метаморфозы. Продолжение строфы не только круто меняет обзорную точку повествования, но и заставляет усомниться, относилась ли эта строка-фраза к сказанному прежде — либо к далековатому по смыслу последующему:

В том, что сущность Его без конца —

постоянно меняет обличья,

проявляется воля Творца. Алехин, А. «В том, что сущность Его без конца — …"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 18.04.2011).

Многообразие Творца чудесным образом переплелось с многообразием мира, где перелетная птица соседствует с какой-то отягощенной поклажей бабой. Причем и та и та уже отпечатались в сознании читателя, образовали некий реалистический антураж, отчего умозрительная вроде бы сентенция также обрела плоть. Но это пустяки по сравнению со смысловым кувырком, поджидающим в заключительном четверостишии:

Не катящийся без остановок

по пустынным бульварам трамвай —

сотни, тысячи божьих коровок

покидают навек отчий край. Алехин, А. «Не катящийся без остановок…"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 18.04.2011).

Въехавший как бы невпопад в стихотворение трамвай тут же обращается миграцией насекомых и подвешивает тот самый элегический полувопрос-полузаключение о бренности взыскующего вечности мира с его трамваями, бабами с тюками, с его обсыпанными мигрирующими жучками подмосковными садами и наверняка вечными разве что птицей и самим Творцом. Высказывание завершилось, едва начавшись, но успело вместить все: экспозицию, кульминацию, финал.

Его можно было бы зачислить по разряду поэтического абсурда — если бы не абсолютная внятность чувства, просветляющего все темноты. В итоге первоначальный набросок обратился едва ли не в коротенькую притчу. Но даже когда он так и остается зарисовкой, «картинкой», то столь пронзительной, что из нее сквозит вечность.

Для проверки впечатления можно проследить эволюцию другого салимоновского стихотворения:

Что у деда под ватником — дело известное.

А у Бога за пазухой — Царство небесное. Алехин, А. «Что у деда под ватником — дело известное…"/ А. Алехин. — № 2, 2001. — [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.arion.ru/mcontent.php?year=2001&number=99&idx=1897 — (Дата обращения: 18.04.2011).

На маленьком пространстве течение стиха по несколько раз круто меняет направление и даже русло. И это одна из причин, почему Салимона почти невозможно цитировать фрагментами: весь смысл в этом движении, в этих поворотах, за пределами которых все кажется так просто, что впору заговорить о примитивизме.

А вообще-то это похоже на полет подхваченного потоком воздуха бумажного листка, касающегося, кувыркаясь, то оголенной ветки, то повисшей в небе луны — и вдруг ложащегося на землю в каком-то привокзальном скверике, запечатлев на себе разом и то, и другое, и третье.

Стихи Салимона переведены на английский, венгерский, итальянский, немецкий, украинский, французский и шведский языки.