Дао Дэ Цзин

«Дао Дэ Цзин»

У древнекитайского слова Дао широкий спектр значений. Понятия современного иероглифического знака Дао словно образуют несколько семантических рядов. В первом из них стоит обычное и наиболее распространенное значение Дао — путь, дорога, орбита. Второй ряд включает такие смысловые понятия Дао, как метод, средство, принцип, а также мораль, этика, справедливость. В третьем ряду стоят значения: учение, истина и путь жизни. Многие из этих значений подразумеваются и обыгрываются в «Дао дэ цзине». дао иероглифический культура Дао — это источник и цель мира и всех вещей. Но это отнюдь не значит, что Дао наполнено каким-то определенным значением, в традиции Лао-цзы — это не понятие, а движение, наполненное Дэ — Благой силой, а его трактат «Дао дэ цзин» («трактат о Пути и Благой силе») — лишь послание этой неназванной силы. По сути, «Дао дэ цзин» перевести адекватно невозможно. Можно лишь выразить свои ощущения от прочитанного. Говорить о том, что Лао-цзы объясняет, что такое Дао, будет не совсем верно. Лао-цзы создал «Дао дэ цзин», бессознательно переведя свои ощущения восприятия вселенной в языковые символы. Но это не значит, что никто не способен познать Дао. Это особый подход к «Дао дэ цзину», эзотерический, пожалуй, мистический. В этом плане мы можем говорить о непознанности и невозможности понять Дао с помощью разума, рассуждений. И тогда Дао не способен понять человек, не познавший свою природу, ибо Дао бесформенно и находится как бы над природой. Оно обладает всераскинутостью, распределяется и «влево и вправо», и за каждым предметом, за каждым явлением таится то начало, которое определяет существование мира. Увидеть его нельзя, оно доступно лишь в момент просветления. Обычный же человек, даже зная о Дао, «не узнает его», — «встречаясь с ним, не увидим его лица».

Так или иначе, значение Дао настолько глубинно, что трудно передать его словами. Скажем так, Дао наполнено неким единым смыслом, вечностью, целостностью, и в то же время оно противопоставляется всему сущему. С одной стороны, Дао — бытие, с другой — небытие. «Безымянность — вот начало Неба и Земли» (1) — из хаоса возникают Небо и Земля, из небытия. «В наличии же имени таится мать десяти тысяч вещей» — в бытии рождаются понятия. «Незыблемое неналичие» и «наличие в незыблемости» неразделимы и объединены. И «бытие возникает из небытия» (40). А Дао существовало всегда, предшествовало Небесному владыке Ди, верховному богу китайцев (4). Оно бесконечно порождало само себя. Это момент предельной пустоты. Если в видимом мире вещи присутствуют в предметной форме, то в Пустоте они находятся в форме предрождения. Эта Пустота — потенциальное пространство, в котором нет ничего и допускается существования всего: «Тридцать спиц соединяются в одной ступице, [образуя колесо], но употребление колеса зависит от пустоты между [спицами]. Из глины делают сосуды, но употребление сосудов зависит от пустоты в них. Пробивают двери и окна, чтобы сделать дом, но пользование дома зависит от пустоты в нем. Вот почему полезность имеющегося зависит от пустоты» (11). Образование вещей из доступного для названия Дао само постоянно является возникновением того, что может называться: «Как только Дао начинает действовать и наводить порядок, возникает его имя. А возникает имя, и его, пожалуй, будут узнавать» (32).

• 1: «Дао, которое может быть выражено словами не есть постоянное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем — мать всех вещей. Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну (Дао), а тот, кто имеет страсти видит его только в конечной форме. Оба они [1] одного и того же происхождения, но с разными названиями. Вместе они называются глубочайшими. (Переход) от одного к другому — дверь ко всему чудесному.»
• 40: «Превращение в противоположное есть действие Дао, слабость есть свойство Дао. В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии.»
• 11: «Тридцать спиц соединятся в одной ступице (образуя колесо), но употребления колеса зависит от пустоты (между спицами). Из глины делаю сосуды, но употребление сосудов зависит от пустоты в них. Пробивают окна и двери, чтобы сделать дом, но использование дома зависит от пустоты в нем. Вот почему полезность чего-либо имеющегося зависит от пустоты.»
• 32: «Дао вечно и безымянно. Хотя оно ничтожно, но никто в мире не может подчинить его себе. Если знать и государи могут его соблюдать, то все существа становятся спокойными. Тогда небо и земля сольются в гармонии, наступят счастье и благополучие, народ без приказания успокоится. При установлении порядка появились имена. Поскольку появились имена, нужно знать предел (их употребления). Знание предела позволяет избавиться от опасности [7]. Когда Дао находится в мире, (все сущее влияет на него), подобно тому, как горные ручьи текут к рекам и морям.»

Однако было бы неразумным полагать, что один лишь символ способен передать единящую сущность Дао начала всех начал. Ведь мыслитель говорит: «Дао совершенно пусто, но при использовании им его, пожалуй, не наполнить. Как оно глубоко!». Дао извечно сокрыто, ускользающе (сюань). Можно сказать, это некий антимир, в котором царствует антизначение, антиритуал. Поскольку бытие является тем, что мы видим, слышим, что составляет картину и образ, то Дао есть ничто. Только в Дао, свободном от бытия, заключается исток. Этот исток есть ничто не в том смысле, что его вообще нет, а в смысле более-чем-бытия, из которого происходит сущее. Дао реально присутствует в мире. Сокровенность противостоит внешней, видимой форме вещей — и на место добродетели приходит «сокровенная Благость», на место знания — «сокровенное знание».

Сокровенность — значит потаенность. То есть Дао — нечто темное, скрытое от глаз и в тоже время истинное. Оно порождает вещи не явно, а скрыто. Истинное рождение сравнивается в «Дао дэ цзине» с женским началом. Сам акт рождения приобретает сакральное значение — семя попадает в лоно. Этим, кстати, объясняется эзотеричность эротизма в трактате, отголоском чего стали многочисленные даосские сексуальные оргии и доведенные до совершенства сексуальные техники, подобно Кама сутре.

Поскольку Дао рождает вещи, то оно и является идеальной формой — сверхформой, «формой, не имеющей формы». Это предбытие и преднебытие. Оно велико, разумно, оно начало всего.

Если предположить, что Дао — это антимир, но не в том противоположном значении реальному миру — все наоборот, а в значении скрытого и потаенного, то Дао в отличие от мира вещественно осязаемого едино и внутренне непротиворечиво. Оно является истоком единого в бытии: все сущее обладает бытием в той мете, в какой связано единством, единым, которое составляет форму порождения, исходящего от Дао: «Есть издавна обретшие единое. Благодаря ему Небо и делается чистым, Земля хранит устойчивость, души обретают чудотворность, долины наполняются, десяти тысячам вещей дается жизнь…» (39). И это не оттого, что оно развивается по какому-то одному закону, придерживаясь одной концепции. Напротив, Дао благодаря своей пустотности приемлет все, дополняя одну противоположность другой. И сводит все это в один «Великий образ». Именно Дао «классифицирует» (лэй) все вещи, рождает мозаичность и яркость мира.

39: «Вот те, кто с древних времен находятся в единстве. Благодаря ему небо стало чистым, земля — незыблемой, дух — чутким, долина — цветущей и начали рождаться все существа. Благодаря единству знать и государи становятся образцом в мире. Вот что создает единство.».

Мир распадается на два состояния — «внутреннее» и «внешнее», причем внутреннее начало более ценно, чем внешнее, так как именно оно позволяет непосредственно видеть Дао. Мир обычно представляется нам развивающимся по пути увеличения форм, усиления разнообразия, то есть идущим от внутренне-сокрытого к внешне-явленному. Но для даоса мир отражен в некоем зеркале, он развивается от внешнего к внутреннему. Поэтому «обращение вспять — это движение Дао. Ослабление — это использование Дао» (40). Мир дан в ускользающем, вечно избегающим виде. И лишь Дао пребывает по ту сторону добра и зла. Оно над всем и всемогуще. В «Дао дэ цзине» благородно, всегда готово оказать помощь: все существа находят в нем для себя опору и в каком-то смысле неизменность. «Дао — это кладезь десяти тысяч вещей, сокровище для людей добрых и убежище недобрых» (62).

• 40: «Превращение в противоположное есть действие Дао, слабость есть свойство Дао. В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии.»
• 62: «Дао — глубокая основа всех вещей. Оно сокровище добрых и защита недобрых людей. красивые слова можно произносить публично, доброе поведение можно распространять на людей. Но зачем же покидать недобрых людей? В таком случае для чего же выдвигают государя и назначают ему советников? Государь и советники хотя и имеют драгоценные камни и могут ездить на колесницах, но лучше будет им спокойно следовать Дао. Почему в древности ценили Дао? В то время люди не стремились к приобретению богатств и преступления прощались. Поэтому (Дао) в поднебесной ценилось дорого.»

Дао правит, несмотря на его указанные выше любовь, верность и подлинность, без человеческого сострадания, и, не зная никакого предпочтения и пристрастия. Это обнаруживается в явлениях внешнего мира; вещи приходят и уходят нескончаемо и бессмысленно: «Промежуток между Небом и Землей — это как кузнечные мехи: они пусты, но не иссякают, а двигаются и все больше производят» (5). Вселенной безразличны индивиды: «Небо и Земля не человечны, они видят в десяти тысячах вещей лишь соломенных собак» (которых использовали в качестве кукол при жертвоприношении и затем выбрасывали) (5). Но «Дао Неба, доставляя пользу, не вредит» (81).

5: «Небо и земля не обладают человеколюбием [2] и предоставляют всем живым суще-ствам жить собственной жизнью [3]. Совершенномудрый не обладает человеколюбием и предоставляет народу жить своей жизнью. Разве пространство между небом и землей не напоминает кузнечный мех? Чем больше (в нем) пустоты, тем дольше (он) действует, чем сильнее (в нем) движение, тем больше (из него) выходит (ветер).».

Таким образом, основными признаками присутствия Дао в мире были всепроницающее небытие, всемогущее бездействие, всепорождающая сила единого, всеукореняющая поддержка преходящего, получаемая из мира по ту сторону добра и зла.

Поскольку Дао вездесуще и является сверхформой и порождающим началом, человек стремится познать и достичь его. Ибо что следует Дао, является истинным: «Все вмещается великой добродетелью, и в этом она следует лишь Дао» (21). Высшая добродетель Дэ означает пребывание в единстве с Дао. Только вместе с Дао человек идет правильным путем. Так главные особенности Дао становятся главными особенностями настоящего человека, и прежде всего — действие посредством бездействия, бытие посредством небытия и сила посредством мягкости.

21: «Содержание великого Дэ подчиняется только Дао. Дао бестелесно. Дао туманно и неопределенно. Однако в его туманности и неопределенности содержаться образы. Оно туманно и неопределенно. Однако в его туманности и неопределенности скрыты вещи. Оно глубоко и темно. Однако в его глубине и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей действительностью и достоверностью. С древних времен до наших дней его имя не исчезает. Только следуя ему можно познать начало всех вещей. Каким образом мы познаем начало всех вещей? Только благодаря ему.».

Человек, который способен развиваться вместе с Дао в неком «противодвижении», скрывать и ослаблять себя, зовется мудрецом или совершенномудрым (шэньжэнь). Он обретает постоянство и таким образом становится бессмертным, так как единится с вечным Дао. Из этого постулата вышла сложная теория бессмертия в даосизме, даже заслонившая его философскую сторону оккультизмом. Если человек-мудрец достигает изначальной точки развертывания мира, то есть становится тождественным с Дао и неотличимым от него, то такой человек пребывает в состоянии недеяния (увэй). Он лишь следует естественному ходу вещей, тому первоимпульсу, который они получили от миросозидающего начала. Любое действие означает вмешательство в этот естественный ход событий, нарушение гармоничной целостности мира. Отсюда и основной укор даосов правителям: они слишком много вмешиваются в людские дела и пытаются управлять с помощью ими же выдуманных законов вместо того, чтобы позволить вещам развиваться естественным образом. «Верх добродетели — ее не проявлять и потому быть добродетелью проникнутым. При низшей добродетели стараются ее не упустить и потому не обладают добродетелью» (38). Это значит: я утрачиваю все, что делаю с какой-то целью, поскольку содержанием целенаправленного желания становится существующее. Что я с какой-то целью делаю, относится к конечным вещам, которые составляют преходящее невечное бытие. Нет в деятельности вечного, неизменного смысла — вот почему «Дао дэ цзин» не приемлет ее как основополагающую жизни: «Лучше ничего не делать, чем стремиться к тому, чтобы что-либо наполнить. Если острым все время пользоваться, оно не сможет долго сохранить свою остроту. Если зал наполнен яшмой и золотом, то никто не в силах их уберечь» (9). Мудрец же отказывается от желания изменить мир, смелых поступков и таким образом следует от деяния к недеянию. Он находится в некой цепи самоутрат, или, как говорили даосы, в состоянии «вечной самопотери».

• 38: «Человек с высшим Дэ не стремится делать добрые дела, поэтому он добродетелен; человек с низшим Дэ не оставляет (намерения) совершать добрые дела, поэтому он недобродетелен. Человек с высшим Дэ бездеятелен и осуществляет недеяние. Человек с низшим Дэ деятелен и его действия нарочиты. Обладающий высшим человеколюбием действует, осуществляя недеяние. Человек высшей справедливости деятелен, и его действия нарочиты. Человек, во всем соблюдающий ритуал, действует, (надеясь на взаимность). Если он не встречает взаимности, то он прибегает к наказаниям. Вот почему Дэ появляется только после утраты Дао; человеколюбие — после утраты Дэ; справедливость — после утраты человеколюбия; ритуал — после утраты справедливости. (В ритуале) — начало смуты. Внешний вид — это цветок Дао, начало невежества. Поэтому (великий человек) берет существенное и оставляет ничтожное. Он берет плод, и отбрасывает его цветок. Он предпочитает первое и отказывается от второго.
• 9: «Лучше ничего не делать, чем стремится к тому, чтобы что-нибудь наполнить. Если (чем-либо) острым (все время) пользоваться, оно не сможет долго сохранить свою остроту. Если зал наполнен золотом и яшмой, никто не силах их уберечь. Если богатые и знатные люди проявляют кичливость, они сами навлекают на себя беду. Когда дело завершено, человек должен устранится. В этом закон небесного Дао.»

Однако недеяние — это никоим образом не безделье и не пассивность. Оно является настоящим делом человека, который так его делает, как если бы не делал. То есть, не придавая значения. Такая активность есть недеяние, которое заключает в себе все деяния. Это понятие из-за своей противоположности понятию «деяние» может привести к ложности представления о том, что у даосов нет вообще никаких законов. Но это представление будет относиться не к сути. В увэй не может быть чего-то одного, исключающего другое, иначе это противоречило бы принципу нецеленаправленности. О Дао и о высших людях говорит «Дао дэ цзин»: «Но в состоянии бездействия непременно действуют» (48).

48: «Кто учится, с каждым днем увеличивает свои знания. Кто служит Дао, изо дня в день уменьшает свои желания. В непрерывном уменьшении (человек) доходит до недеяния. Нет ничего такого, что бы не делало недеяние. Поэтому овладение поднебесной всегда осуществляется посредством недеяния. Кто действует, не в состоянии овладеть поднебесной.».

Отступлением от Дао являются преднамеренность и самоутверждение. Оно заключается в преднамеренности действия, целенаправленной деятельности.

Человек отдаляется от Дао, когда он стремится познать в самоутверждении и созерцании себя: «Кто себя видит, тот не ведает просвета; кто считает себя правым, не заметен; кто хвастается, не заслужен; кто зазнается, тот других не старше». (24).

24: «Кто поднялся на цыпочки, тот не может долго стоять. Кто делает большие шаги, тот не может долго идти. Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы. Кто нападает, тот не достигнет успеха. Кто сам себя возвышает, тот не может стать старшим среди других. Если исходить из Дао, то все это называется лишним желанием и бесполезным поведением. Таких ненавидят все существа. Поэтому человек, обладающий Дао, не делает этого.».

Человек, ведомый преднамеренностью, утрачивает Дао, потому что берется за одно без его противоположного, исходя лишь из обстоятельств, либо потому, что хотел иметь это в форме ясного и определенного бытия вместо того, чтобы ради самой действительности становиться в самоотверженной искренности всеобъемлющим.

Однако познание Дао не является знанием чего-либо. С обычной точки зрения это познание Дао как ничто. О том, кто познает Дао, можно сказать: «С яркостью все проницая, способен быть незнающим» (10). Знание Дао не обретается извне, они происходит от внутреннего: «Знают Поднебесную, не выходя за дверь» (47). Только человеку в его глубинной сути открывается глубина Дао. Дао закрыто от поверхностного и искаженного в человеке, но в глубине каждого есть зерно Дао, которого можно достичь. Поэтому только благодаря Дао возможно истинное самопознание. «Знающий других умен, знающий себя просвещен» (33). Это самопознание, не имеющее ничего общего с самосозерцанием, является знанием о самобытии в Дао. Человек, пришедший к этому, является единым в себе и самодостаточным. Он может транслировать через себя духовную мощь, не делая ничего и осеняя души людей. Все, чем бы он не занимался, наполнено его абсолютным духовным. Он избавлен от сложного комплекса чувств, замутняющих сознание, который даосы называли «хо» — тревоги, сомнения, соблазны, очарования. Мудрец свободен о корысти, алчности, но в то же время «чем больше он дает другим, тем богаче становится сам».

• 10: «Если душа и тело будут в единстве, можно ли сохранить его? Если сделать дух мягким, можно ли стать (бесстрастным), подобно новорожденному? Если созерцание станет чистым, возможны ли тогда заблуждения? Можно ли любить народ и управлять страной, не при- 41 бегая к мудрости? Возможны ли превращения в природе, если следовать мягкости? Возможно ли осуществление недеяния, если познать все взаимоотношения в природе? Создавать и воспитывать (сущее); создавая, не обладать (тем, что создано); приводя в движение, не прилагать к этому усилий; руководя, не считать себя властелином — вот что называется глубочайшим Дэ.»
• 47: «Не выходя со двора, можно познать мир. Не выглядывая из окна можно видеть естественное Дао. Чем дальше идешь, тем меньше познаешь. Поэтому совершенномудрый не ходит, не познает (все). Не видя (вещей), он проникает в их (сущность). Не действуя, добивается успеха.»
• 33: «Знающий людей благоразумен. Знающий себя просвещен. Побеждающий людей силен. Побеждающий самого себя могуществен. Знающий достаток богат. Кто действует с упорством, обладает волей. Кто не теряет свою природу, долговечен. Кто умер, но не забыт, бессмертен.»