Новые темы и жанры в творчестве Кустодиева

Кустодиев испытывал симпатию к тем или иным живописцам, участвовал в ряде художественных объединений, но, по большому счету, всегда шел своим путем. Художественная жизнь в России начала XX века бурлила, рождались новые идеи, гремели манифесты, при этом наблюдалась страшная нетерпимость по отношению к «чужому». Старые передвижники обвиняли Кустодиева (ученика Репина!) в «лубочности» и «несерьезности»; авангардисты, напротив, пеняли ему на то, что он никак не может перерезать пуповину, связывавшую его с Репиным; модернисты считали его безнадежно «прямолинейным»; пролетарские художники называли «певцом купеческо-кулацкой среды» .

«…он пишет небольшую картину „Ярмарка“. И хотя фигуры в ней еще статичны, а цвет несколько условен, чистые краски розовых, голубых, кумачовых юбок и платков крестьянок, пестрые товары в ларьках создают настроение праздничности. В „Гулянье на Волге“ (1909) композиция становится более сложной, цвет более декоративным. Здесь Кустодиев впервые прибегает к композиционному приему, в дальнейшем часто им употреблявшемуся: он смотрит на происходящее как бы сверху, с высокого холма. Это дает возможность показать и бульвар над Волгой, по которому степенно проходят гуляющие, и противоположный зеленый берег с белым храмом» (И. Лапина).

Революционные события 1905 года вызвали живой отклик в душе художника. В рисунке «Москва. Вступление» (1905) он в аллегорической форме рассказывает о жестоком подавлении декабрьского восстания. Сцены кровавой расправы с восставшими рабочими переданы в рисунке «Февраль. После разгона демонстрации» (1906). В том же 1906 году он делает композицию «Первомайская демонстрация у Путиловского завода» и набросок «Человек с поднятой рукой», в которых создает образы рабочих, поднявшихся на борьбу с самодержавием.

В 1911 году Кустодиев впервые начал работать в театре: он создает декорации к спектаклю А. Н. Островского «Горячее сердце» для Московского театра А. Н. Незлобина. Декорации и эскизы костюмов превосходно передают хорошо знакомый художнику купеческий быт, неоднократно воспроизводимый им в картинах. В 1913 году он оформляет в МХАТе комедию М. Е. Салтыкова? Щедрина «Смерть Пазухина».

Ближе всего по духу Кустодиеву драматургия А. Н. Островского. Он исполняет декорации ко многим его пьесам: «Свои люди сочтемся», «Не было ни гроша, да вдруг алтын», «Гроза», «Волки и овцы». Большинство декораций Кустодиева при всей их театральности по исполнению — законченные станковые произведения.

В 1912 году художник пишет картину «Купчихи», начинающую галерею купеческих образов. Главная линия жанровой живописи Кустодиева этих лет связана с типами и бытом провинциального города. Особенности его таланта наиболее сильно раскрываются в трех полотнах, цель которых — создать обобщенные, собирательные образы женской красоты, какая бытовала в понимании народа: «Купчиха» (1915), «Девушка на Волге» (1915) и «Красавица» (1915).

«Кустодиевские купчихи перекликаются с героинями пьес Островского, рассказов Н. А. Лескова, ленивыми купчихами народных сказок и картинок, — считает И. Лапина. — Они олицетворяют сытую, сонную, застывшую в своей косности купеческую Россию. Художник изображает их с мягким юмором, томно и бездумно смотрящими на окружающий мир. Узкий круг их интересов определен той обстановкой, в которой они живут. Характерна в этом плане картина „Купчиха“ 1915 года — собирательный образ, в котором воплощено представление художника о женской красоте. В эту картину, как и во многие подобные свои произведения, Кустодиев вводит сочно написанный натюрморт. Он помогает раскрыть содержание образа, создать среду, характеризующую его героинь. Это всевозможные решета с фруктами и овощами („Купчиха“), булки и виноград, арбуз и синие с золотом чашки („Купчиха за чаем“), ожерелья, кольца и шелк („Купчиха с зеркалом“)… Как драгоценные камни они переливаются яркими красками, радуя глаз своей нарядностью, пестротой и изобилием».

Самобытный стиль Кустодиева сложился в 1904 — 10 гг. До этого он — верный последователь Репина.

Парижские работы Кустодиева свидетельствуют об увлечении импрессионизмом (то же знаменитое «Утро» — совершенно импрессионистично по композиции и колориту). Впрочем, это увлечение было кратковременным. Уже известный «Автопортрет (На охоте)» (1905) стилистически «сделан» совсем иначе — в нем превалируют строгость формы, крупные пятна цвета, интерес к материальной плотности изображаемого. «Ярмарка» (1906), возвестила о рождении оригинального художника. Найденный стиль совпал без зазоров с «мировоззрением». Все стилистические особенности, характерные для его зрелого периода, здесь налицо: наглядность, занимательная повествовательность, жизнелюбие, игра красок и точность характеристик.

Художник продолжал экспериментировать: менял материалы, приемы письма, темы, но возвращение к органичному стилю было неизбежным.

Б.М. Кустодиев — художник глубоко общественного склада. Таким он заявил о себе в раннем творчестве, в 1905 году с серией сатирических портретов «Олимп», разоблачавших государственный аппарат России, и «Путиловских рисунков», утверждающих интересы революционного народа; таким показал себя Кустодиев и в дни Октябрьской революции, когда одним из первых русских художников создал полотна на революционные темы («Большевик», «Праздник II Интернационала», «Праздник на Неве»).

Кустодиев был в числе тех художников? реалистов старшего поколения, которые радостно приняли революцию. В его творчестве появляются новые темы, навеянные бурными событиями тех лет.

«Первая работа Кустодиева, посвященная революции, изображает знаменательный день свержения царизма, — пишет В. Е. Лебедева. — Она и названа этим днем. «27 февраля 1917 года» (1917). События, увиденные художником из окна комнаты на Петроградской стороне, сохраняют в картине яркость и убедительность непосредственного жизненного впечатления. Звонкое зимнее солнце зажигает кумачовым цветом кирпичную стену дома, пронизывает чистый, свежий воздух. Движется густая толпа людей, щетинится остриями ружей. Бегут, размахивая руками, поднимают в воздух шапки. Праздничное возбуждение чувствуется во всем: в стремительном движении, в синих тенях, мечущихся на розовом снегу, в плотных, светлых клубах дыма. Здесь еще видна первая непосредственная реакция художника на революционные события.

Через два года, в 1919;1920 годах, в картине «Большевик» он попытался обобщить свои впечатления о революции. Кустодиев применяет типичный прием обобщения и аллегории. По узким московским улочкам густым, вязким потоком льется толпа. Сияет яркими красками небо, солнце расцвечивает снег на крышах, делает голубыми и нарядными тени. А над всем этим, выше толпы и домов, большевик со знаменем в руках. Осеняя все вокруг, трепещет алый, упругий на ветру стяг, подобный пламени радостного пожара. Звонкие краски, открытый и звучный красный цвет — все придает полотну мажорное звучание".

В 1920;1921 годах по заказу Петроградского Совета Кустодиев написал два больших красочных полотна, посвященных народным торжествам: «Праздник в честь Второго конгресса Коминтерна на площади Урицкого» и «Ночной праздник на Неве».

В 1920 году он создает свою известную серию акварелей «Русские типы» (1920), где ранее сонный и благодушный трактирщик («Московский трактир») превращается в жестокое, заплывшее жиром существо, злобно глядящее на мир, а купчиха — в олицетворение твердого, устоявшегося веками мещанского быта.

Кустодиев создает агитационную графику в духе народного лубка, обложки к журналам «Красная Нива» и «Красная панорама» привлекают внимание броскостью, остротой сюжета. Часто он выступает как художник книги, суммируя свою старорусскую иконографию в книжке «Русь» (1923). Подлинным событием в истории художественного оформления русской книги явились иллюстрации художника к произведениям Н. С. Лескова «Штопальщик» (1922) и «Леди Макбет Мценского уезда» (1923).

Свидетельством общественной направленности творчества Кустодиева было вступление его в АХРР (Ассоциация художников революционной России), работа в плакате, оформление революционных празднеств, журнальная графика. Как истинно народному художнику России, Кустодиеву одному из первых было присвоено звание заслуженного художника РСФСР.

Искусство Кустодиева кажется общественно-индифферентным («Ярмарки», «Гулянья», «Масленицы» и «Балаганы»), — оно исполнено социального накала, отмечено большим смыслом.

Социальный идеал Кустодиева формировался в русле передовой национальной общественной мысли, содержанием которой было положение угнетенного народа России. Здесь Кустодиев в прямом «родстве» с Перовым, Крамским, Репиным и другими художниками, которые служение народу считали своим долгом.

Крестьянская среда воспринималась Кустодиевым как хранительница народного духа, выражаемого в художественном творчестве народа, структуре его быта, в обычаях, обусловленных близостью крестьян к земле и природе — родовой изначальностью русской нации.

Кустодиев отмечает в народной жизни поэтическое начало, одухотворяющее труды и праздники крестьян, обходя все мрачное и трагическое, что мучило в крестьянском существовании художников-передвижников.

Но конфликт, борьба не входят в структуру образа крестьянского бытия, который создавал он сам; и даже там, где Кустодиев касается «болевых точек» жизни русского крестьянства, его произведения не носят драматического характера.

Создавая свои «Ярмарки» и «Деревенские праздники», художник показал себя знатоком крестьянской жизни, крестьянского характера.

После революции 1917 года Борис Кустодиев трудился над произведениями на новые для него темы. Он создавал рисунки для календарей, иллюстрации к книгам, эскизы оформления улиц, занимался изготовлением марок, дизайном почтовой бумаги, пропагандистскими плакатами.

Кустодиев был знатоком русских народных кустарных промыслов, и ему хорошо было знакомо отходничество. Когда художник рассказывает об отходниках или крестьянах-ремесленниках, то воспринимает их не как обнищавших, отчаявшихся земледельцев, а деятельных и жизнестойких сельчан, способных преодолеть невзгоды.

Смысл «крестьянских жанров» Кустодиева не в отрицании, а в утверждении духовного и физического здоровья, чистоты, простоты и бескорыстности человеческих отношений в деревне. Напомним, что первая «Ярмарка» (1906) Кустодиева создавалась одновременно с «Олимпом». «Облитый горечью и злостью», «Олимп» кажется кунсткамерой физических и моральных уродств — таким видел художник правителей народа.

Одновременно с крестьянской темой в творчестве Кустодиева оформляется и другая, которая на много лет станет в его искусстве ведущей, — тема жизни русского купечества.

В 1910 году, когда были написаны «крестьянские» полотна Кустодиева — «Ярмарка» и «Праздник в деревне», создаются первые «купеческие» — «Гулянье», «Провинция» с торговыми рядами, приказчиками и купцами, а в 1912 году «Купчихи в Кинешме» — произведение в своем роде программное.

После 1910 года крестьянская тема в творчестве художника отступает на второй план, оставаясь питательной почвой его искусства. После Октябрьской революции она снова активизируется— теперь в основном в графике — цикл «Времена года», «Ярмарка» (1926), иллюстрации к произведениям Некрасова и другие.

Обращение Кустодиева к крестьянской теме было закономерным для него как художника-реалиста, выросшего в недрах передвижничества. Крестьянское начало отводило художника к традициям гуманистической русской литературы и искусства, ведущим началом которых было их чувство долга перед народом.

Интерес Кустодиева к купечеству как теме искусства кажется неожиданным — она была, казалось, уже исчерпана Федотовым и Перовым, русским критическим реализмом; и в начале XX века, в эпоху лидерства в русской культуре «Мира искусства» и символизма, обращение к ней выглядело странным архаизмом.

Кустодиев шел «не в ногу» с «мирискусниками» и символистами, но «в ногу» со временем, и это доказывает его «родство» (в плане творческих исканий) с Горьким, который тоже ввел (в русскую литературу) купечество как главного «героя времени», проследив его эволюцию, классовое становление и развитие.

Видимо, Кустодиев, как и Горький, сознавал это «родство», Горькому близко и понятно было искусство Кустодиева, он приобретал его произведения для музея в Нижнем Новгороде, а художник неоднократно обращался к творчеству писателя, оформив в 1920;х годах несколько книг (обложки) Горького именно таких, где героями были купцы — «Фома Гордеев», «Дело Артамоновых».

Кустодиев оценивал купечество с позиций художника-реалиста, его интерес к этому образу был рожден его общественным сознанием. Кустодиев в начале XX века в эпоху интенсивного развития мирового капитализма ввел в искусство русского купца, представителя национальной буржуазии.

Художник дал свой ответ на главный вопрос русской общественной мысли начала века — о развитии капитализма в России, исторических путях Родины.

Купеческая тема у Кустодиева родилась в недрах крестьянской, потому что художник в родословной русского купечества различал крестьянские корни. Еще во второй половине XVIII века в торговлю начали уходить не только государственные, но и помещичьи крестьяне, отдавая барину значительную часть дохода.

И, несмотря на многие преграды, стоявшие на пути торгующего крестьянства, часть его, особенно та, что была связана с производством, наживалась, богатела, оседала в городе, получала права купечества, зачислялась в гильдии, превращаясь постепенно в значительную социальную силу.

Он сознательно обходил, будто не замечая его, новый тип русского купечества, сформировавшийся в начале XX века, — представителя новой буржуазии, монополистического банковского капитала.

Новые российские купцы были иными, чем те, что знакомы нам по произведениям Федотова или Перова. Владевшие миллионами, они часто имели высшее образование, были меценатами; многие были знакомы Кустодиеву, как И. Щукин, владелец знаменитой коллекции современной живописи, или С. Морозов, который время от времени покупал его произведения. В творчество Кустодиева вошли другие купцы старого, докапиталистического типа.

Его купец функционирует в сфере товарообмена, купли-продажи, это купцы-торговцы, владельцы магазинов и лавок.

Купцы Кустодиева празднуют те же праздники, что празднует и народ, — Масленицу, Троицу, Пасху — празднуют так, как празднует народ, соблюдая главным образом идущую от древних, дохристианских времен обрядность: на Масленицу — катанье с гор, состязания на тройках, балаганные представления, обильная еда; на Пасху — христосование и все то, что связано с пасхальными трапезами; на Троицу — карусели, качели, катанье на лошадях, нарядные одежды, цветы, пряники.

Купцы и купчихи Кустодиева носят дорогие меха, купеческие жены демонстрируют роскошные шали, пуховые платки, шелковые платья, драгоценности, как бы осуществляя в действительности народные представления о «хорошей жизни» — богаты, нарядны; вспомним, что герои русских былин обычно богато одеты; там часто фигурируют «злато-серебро», «скатный жемчуг», «бархат».

Как живописец Кустодиев «осваивает» купеческий эстетический идеал — эту перегруженность богатств, находя им некий художественный эквивалент; для него шелка, бархат, меха имеют свои чисто живописные ценности, и вместе с тем он воспринимает эти богатства в их образной значимости.

Кустодиев не демонстрирует, однако, купеческую страсть к наживе, хотя и не забывает о ней, о чем говорит уже известное нам его полотно «Купец, считающий деньги» (1918). Он и не идеализирует купцов: они невежественны, косны, ограниченны, самодовольны, тупы, но в изображении художника они не алчны.

Их хищничество, эксплуататорская сущность остаются у Кустодиева где-то за пределами картины — в его изображении они мирны, добродушны, патриархальны, процесс торговли их как бы даже не интересует. Сами они обычно не торгуют, поручив это приказчикам и сидельцам, а если и торгуют, то лениво и как бы нехотя. Главная их забота — продемонстрировать свое довольство, финансовое могущество, самое большое их удовольствие — показать свое имущество: собольи шубы, куньи воротники, дорогие шали, шапки, платья.

Купеческие моды были очень устойчивы. Во времена Кустодиева купцы носили и современную европейскую одежду, и сохранившиеся в своем неизменном виде купеческие костюмы, сложившиеся еще в 30—40-х годах XIX века, когда были написаны «купеческие жанры» Федотова и начал зарождаться как жанр купеческий живописный портрет, хорошо известный Кустодиеву.

Таким образом, и здесь художник не изменяет исторической правде, недаром Нестеров назвал его «историческим живописцем».

Капитализм Кустодиев-художник не приемлет в первую очередь за его космополитизм, убивающий национальное своеобразие и национальную суверенность.

Отрицая в своем искусстве капиталистический путь развития России, Кустодиев не изображает и русский рабочий класс. Он увидел русского рабочего как героя своего искусства только в 1905 году. Тогда, в самом начале самостоятельной работы, от Кустодиева можно было ждать, что он пойдет по пути политически заостренного творчества, — такими были «Олимп», «Вступление», рисунки к «Революционному календарю», «Демонстрация», «Митинг», «Оратор».

В 1905 году изображение рабочего класса, революционного пролетариата Кустодиев понимал не только как исполнение своего гражданского, общественного долга, но и как насущную творческую задачу; недаром после Октября художник в своем «Большевике» опять обратился к образу рабочего, и в своих плакатах и книжной графике показал союз рабочего класса и крестьянства.

«Маленький человек» — традиционный герой русской демократической литературы и искусства, «принят» художником в его творчестве как эстафета от Перова, Соломаткина, Попова, В. Маковского; от Гоголя и писателей «натуральной школы» (Кокорева, Одоевского, Левитова), Салтыкова-Щедрина, А. Островского, Достоевского, но осмыслен им по-своему, принципиально отлично от его предшественников. «Маленький человек» Кустодиева не унижен и не забыт, он берет в жизни свою долю радости. Кустодиев впервые столкнулся с ним, иллюстрируя в 1905 году «Шинель» Гоголя, но от его обездоленного мелкого петербургского чиновника до добродушных жителей русской провинции огромное расстояние.

Восприняв образ «маленького человека» как традиционный для отечественной культуры, Кустодиев придал ему новую окраску, переведя его существование из «минора» в «мажор».

«Не знаю, удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел, — любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему, «русскому" — была всегда единственным «сюжетом» моих картин», — писал Кустодиев в конце своей жизни.

С редкостной последовательностью исследовал Кустодиев это свое, «русское» — быт народа, его жизненный уклад, традиции, художественную культуру, национальный характер.