Педагоги прошлого – Януш Корчак

Министерство образования и науки Российской Федерации.

ГОУ СПО «Омский музыкальный педагогический колледж»

Реферат

Тема: Педагоги прошлого — Януш Корчак

Выполнила: Шарафутдинова А. Г.

группа 2−3.

Проверила: Головачева В. М.

Омск 2007 г.

Биография Януша Корчака Педагогическая идея Взрослому читателю Право на уважение Право ребенка быть тем, что он есть Как любить ребенка Ребенок в семье Хороший ребенок Роль и задачи воспитателя Педагогика для детей и взрослых Воспитание воспитателя ребенком Заключение Список используемой литературы

Биография Януша Корчака

Януш Корчак (22.07.1878−1942) -польский педагог, детский писатель, публицист и общественный деятель. В 1903 окончил медицинский институт в Варшаве (по специальности врач — педиатр). В течение 8 лет работал в детской больнице. Отказавшись от врачебной практики, Корчак создает (1911) в Варшаве «Дом сирот» нового типа на средства богатых филантропов, перед которыми поставил условие — «не вмешиваться во внутренние дела Дома и не касаться вопросов воспитания». Будучи директором Дома, Корчак вел большую работу с беспризорными, трудновоспитуемыми детьми.

Система Корчака изложена в его книге «Как любить детей», написанной во время первой мировой войны на фронте, 2-я часть книги «Интернат» издана в СССР в 1922 г. с предисловием к ней Н. К. Крупской, которая советовала каждому педагогу прочитать эту книгу, так как она «…способна заставить задуматься над очень многими вопросами, заставить повнимательнее присмотреться к очень многим явлениям в жизни детских учреждений, повнимательнее отнестись к психике ребят»

Корчаку принадлежит около 20 книг о воспитании: «Воспитательные моменты"(1919), «О школьной газете"(1921), «Право ребенка на уважение"(1929),"Правила жизни"(1939), «Шуточная педагогика"(1939) и др., а также много статей. Они основаны главным образом на наблюдениях и экспериментах, в которых Корчак проверял правильность своих теоретических концепций и эффективность основанных на них многих практических предложений.

Главный принцип воспитательной системы Корчака, пронизывающий все его произведения и всю практическую педагогическую деятельность в руководимых им детских учреждениях, — это самовоспитывающая активность детей, формирование в детском коллективе и у отдельных воспитанников умения и навыков «самопознания, самоконтроля, самооценки и всякого рода самоуправления».

Педагогику Корчака считают наукой не о детях, а о людях: «Ребенок прежде всего человек, которого внимательный педагог должен изучать и относиться к нему с уважением и доверием».

Кроме «Дома сирот», Корчак организовал интернат «Наш дом», читал лекции на Высших педагогических курсах, вел работу в суде по делам малолетних преступников. Во время гитлеровской оккупации Корчак погиб в газовых камерах Треблинки вместе с 200 своими воспитанниками; ему предлагали спастись, но он предпочел остаться с детьми.

Сочинения (кроме указанных): в рус. переводе — «Джек — кооператор», М., 1929; «Король Матиуш первый», Варшава, 1960; «Когда я снова стану маленьким», М., 1964 г.

Литература

: Мойтлис Е. Л., Януш Корчак, «Советская педагогика», 1958 г. № 8.

Педагогическая идея

Каждый значительный человек оставляет нам свои идеи и свой образ. Идея Януша Корчака была, по сути, одна, и такого она свойства, что, например, в последовательном курсе истории педагогики точное место Янушу Корчаку найдешь не сразу: о нем можно с одинаковым правом рассказать до Руссо и после Песталоцци, между Ушинским и Макаренко, сразу после Марии Мантессори и вместе с Сухомлинским. С него можно начинать курс, а можно и заканчивать им, ибо идея Януша Корчака известна человечеству с тех пор, как оно стало человечеством: воспитатель должен любить детей. Но и сегодня мысль Януша Корчака нуждается в защите как мысль новая, даже дерзко новая.

Образ Януша Корчака, старого человека с добрыми, проницательными глазами, сливается с его идеей. Он прожил красивую жизнь: был известным врачом, лечил раненых в русско-японской войне начала века и в 29 лет сделал окончательный выбор — посвятить всего себя чужим детям и детству. В большом доме, отданном детям, он поместился в маленькой комнатке под крышей. Здесь он писал ночами сказки для детей и книги о воспитании для взрослых, а дни он тоже отдавал детям. Преданность отца — детям, преданность ученого — науке и преданность писателя — литературе были для него одно и тоже: счастье, которое знают только педагоги. От выбора однажды сделанного, Януш Корчак ни разу не отступил. Когда 200 его воспитанников фашисты отправили в лагерь смерти, старому доктору предложили остаться, он пошел со своими детьми.

Перебирая в памяти десятки учителей, которых встречал в жизни, — никто из них не оставил бы детей, невозможно это. Для подвига Корчака надо быть просто человеком. Но это трудно.

Идея Януша Корчака естественна, и гибель его естественна — она была венцом его идеи.

Януш Корчак не спас своих детей и не мог их спасти, но он не оставил их перед лицом смерти, точно также как не оставлял он их перед лицом жизни.

Мало кто из педагогов говорил о детях так строго. «Среди детей, — писал Корчак, — столько же плохих людей, сколько и среди взрослых… Все, что творится в грязном мире взрослых, существует и в мире детей».

У самых порядочных людей, бывает, вырастают дурные дети лишь потому, что отец в какой-то момент разочаровался в сыне, то есть оставил его одного перед лицом жизни, душой оставил. Разочарование в любви острее, чем просто нелюбовь. Женщине можно с нежностью сказать: «Я вас любил…». Ребенку так не скажешь. Януш Корчак — певец любви, у которой нет прошедшего времени, — верной и вечной любви к детям.

«Ни один воспитатель не вырастит из сотни детей сотню идеальных людей», — пишет Януш Корчак. И есть лишь одна возможность избежать разочарования: признать право детей на детство, признать абсолютную, а не относительную ценность детства. Перестать судить о ребенке только с точки зрения будущего, внушая тем самым, что сейчас он — никто: Я ничто… Чем-то могут быть только взрослые. А вот я уже ничто чуть постарше…"Нельзя мерить детей на взрослый аршин! В основе такого взгляда не умиление детством, а понимание его".

Любящий может требовать, а нелюбящий и по головке не должен гладить. Всякое общение с ребенком без любви — это общение без внимания, пустое общение. Оно пагубно для детей.

Образ Януша Корчака сложился в нашем сознании так, что мы представляем себе, прежде всего, образ доброго человека. Но он писал: «Если жизнь требует клыков, разве вправе мы вооружать детей одним румянцем стыда да тихими вздохами? Твоя обязанность — воспитать людей, а не овечек, работников, а не проповедников: в здоровом теле здоровый дух. А здоровый дух не сентиментален и не любит быть жертвой». Корчак смотрит на жизнь трезво, он меньше всего идеалист или сторонник безграничного терпения.

«Кто ты, — спрашивал Корчак ребёнка, — кто ты Нашему Дому (одно из детских учреждения Януша Корчака) и всему этому миру — товарищ? Жилец? Безразличный жилец? Обременительный пришелец?»

Педагогика Януша Корчака соединяет в себе бестрепетный реализм мужчины и мечтательную поэтичность ребёнка. Но в первую очередь Януш Корчак учит нас мужеству воспитывать, мужеству любить детей такими, какие они есть, чтобы от нашей любви они становились лучше, чем есть. И пока читаешь Корчака, привычное понятие «любовь к детям» наполняется новым, сложным смыслом.

Да, именно так надо смотреть на педагогику: науку об искусстве любви к детям. Исследуют развитие педагогической мысли. Прекрасно! Необходимо! Но развитие педагогического чувства — его кто изучает? А между тем практический воспитатель — это на три четверти чувство. Поэтому и воспитателя и в институте куда труднее учить, чем инженера или даже врача, и мы, вздыхая, говорим: «Ничего не поделаешь, педагогом надо родиться…». Родиться-то, разумеется, надо, но пора и признать, что воспитание чувств воспитателя — первое, а не двадцать первое дело.

«Жизнь Януша Корчака, его подвиг изумительной нравственной силы и чистоты явились для меня вдохновением. Я понял: чтобы стать настоящим воспитателем детей, надо отдать им своё сердце». В. А. Сухомлинский.

Столетний юбилей педагога по решению ЮНЕСКО отмечали во всём мире. Когда выписываешь строчки из Корчака, на память постоянно приходят параллельные места из Макаренко и Сухомлинского. Антон Семёнович Макаренко говорил о детях: «Я очень люблю этот отдел человечества…» Корчак воспитывал сирот, Макаренко — бездомных, Сухомлинский — детей, измученных войной и безотцовщиной. Каждый из них заменял детям отца, поэтому такое поразительное совпадение чувств. При всех различиях в условиях жизни и во взглядах на жизнь они создавали одно учение — оно составляет ядро педагогики 20 века.

Любовь к детям многогранна. Крупская любила детей заботливо, Гайдар — весело, Макаренко — требовательно, Сухомлинский — нежно, Корчак — грустно. Когда дети вырастали и уходили из Нашего Дома, Януш Корчак говорил им: «Мы даём вам одно — тоску по лучшей жизни, которой пока нет, но которая будет».

Вся педагогическая философия Корчака в ответах на главный вопрос воспитателя: чему учить? Что дать ребенку? Какие ценности — драгоценности? Януш Корчак отвечает: дайте ему одно — стремление к лучшей жизни; заразите его своей тоской — общечеловеческой тоской! — по лучшей жизни. Тоска, стремление — это разные переводы одного и того же слова. Заметим, что речь идет не о личной жизни, а общей — о жизни человечества, о жизни вообще. Человек, который стремится к лучшей жизни народа — это человек.

Вот как дерзко говорил Януш Корчак:

«Мы не даем вам Бога, ибо каждый из вас должен сам найти его в своей душе.

Не даем Родины, ибо ее вы должны обрести трудом своего сердца и ума.

Не даем любви к человеку, ибо нет любви без прощения, а прощение есть тяжкий труд, и каждый должен взять его на себя.

Мы даем вам одно, даем стремление к лучшей жизни по правде и справедливости.

И может быть, это стремление приведет вас к Богу, Родине и Любви".

В этих словах признание: лучшей жизни нет, она далеко. И уверенность: она будет. И точнейшее определение: это жизнь по правде и справедливости. Игорь Неверли, секретарь и биограф Корчака, сказал очень точно: «Для него будущее — не столько другой, лучший строй, сколько другой, более совершенный человек».

И вот слова Корчака, которые можно было бы написать на большом листе бумаги и вывесить в каждой учительской: «Реформировать мир — это значит реформировать воспитание».

Корчак очень долго был ребенком — до 14 лет играл в кубики, но однажды в 14 лет понял: «Я существую не для того, чтобы меня любили и мною восхищались, а чтобы самому действовать и любить. Не долг окружающих мне помогать, а я сам обязан заботиться о мире и человеке».

Я существую для того, чтобы действовать и любить… Так писали и Гёте, и Пушкин, и, видимо, многие великие и невеликие люди. С открытием окружающего мира, о котором надо заботиться, в котором надо действовать, который надо любить — с этим открытием рождается личность.

Януш Корчак с детства мечтал быть писателем, но отец умер, когда мальчику (тогда его звали еще Генриком Гольдсмитом; Януш Корчак-псевдоним, случайно взятый для первой книги из названия чужого романа) было всего 11 лет, и в дом пришла нужда. Мальчик стал подрабатывать репетиторством, мысли о писательстве оставил: «Итак, я буду не писателем, а врачом.

Литература

 — это слова, а медицина — дело".

И вот учение позади, он врач в детской больнице, он мобилизован, как уже говорилось, на русско-японскую войну, едет через всю Россию, «за Уральские горы, за Забайкалье». Потом он практикуется в клиниках Берлина (год), Парижа (полгода), Лондона (месяц), ходит в школы для умственно отсталых детей, в тюрьмы для малолетних преступников. Он учится действовать — лечить людей и учится любить их. Вернувшись в Варшаву, он стал знаменитым врачом.

Корчак делал все, чтобы дать детям безмятежное детство: «Те, у кого не было безмятежного, настоящего детства, страдают от этого всю жизнь», — считал он.

Страх распустить детей, усиление надзора за ними, призывы быть с детьми как можно строже — приводят к обратным результатам — дети выходят из-под контроля взрослых, связь между поколениями теряется, диалог между старшими и младшими становится невозможным. Подростки становятся неуправляемыми, теряют нравственные ориентиры. Все это надо рассматривать не как результат послаблений, а как результат долголетнего применения устаревшего метода преподавания. В центре внимания не духовная сторона воспитания, а механическая, педагогика сосредоточена на проблеме наказаний и безнаказанности, надзора и безнадзорности, и обо всем судит крайне примитивно.

Переменить взгляд на воспитание, поверить в то, что только безмятежное, доброе детство соединяет ребенка с взрослыми, ведет к сотрудничеству поколений, рождает в ребенке желание любить и действовать, заботиться о людях, о стране, — поверить в это всей душой многим людям трудно. Но книги Корчака помогают нам совершить трудный переход к новому взгляду на воспитание. Любая полка педагогической литературы сегодня покажется бедной, если на ней нет трех книг: «Как любить детей», «Педагогической поэмы» и «Сердце отдаю детям».

Обратимся к живому Корчаку, к живым его книгам, к главной его мысли. Вот она — главная мысль: ребенок равный нам — ценный — человек.

Так просто. Но признание этого равенства переворачивает душу взрослого человека и делает счастливыми детей!

Взрослому читателю.

Вы говорите:

— Дети нас утомляют.

Вы правы.

Вы поясняете:

— Надо опускаться до их понятий.

Ошибаетесь.

Не от этого мы устаём. А от того, что надо подниматься до их чувств.

Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться, чтобы не обидеть.

Взрослый: «Знал бы, не за что бы не хотел стать взрослым. Ребёнку во сто раз лучше. Взрослые — несчастные. Неправда, будто они делают, что хотят. Нам ещё меньше разрешено, чем детям. У нас больше обязанностей, больше огорчений. Реже весёлые мысли. Мы уже не плачем — это правда, но пожалуй, лишь потому, что плакать не стоит. Мы только тяжело вздыхаем. Мы разучились радоваться жизни, самому простому её проявлению — дождю, снегу, солнцу, радуге.

Ребёнок: «Ребёнок словно весна. То солнце выглянет — и тогда ясно и очень весело и красиво. То вдруг гроза — блеснёт молния и ударит гром, а взрослые словно всегда в тумане. Тоскливый туман их окружает. Ни больших радостей, ни больших печалей. Всё как-то серо и серьёзно. Наша радость и тоска налетает как ураган, а их еле плетутся».

Важно не то, что человек знает, а то, что он чувствует. «Я понимаю, почему ребёнок может быть зрелым музыкантом. И когда мы присмотримся внимательнее к его рисункам, прислушаемся к его речи, когда он, наконец, поверит в себя и заговорит, — мы постигнем его огромную своеобразную ценность, мы обнаружим в нём поэта, художника, мастера чувства.

Януш Корчак задавался вопросом: от чего — правда, редко, но бывают внезапные взрывы массовой недисциплинированности всей группы? От чего под час самый надёжный и подведёт? Он упорно искал и постепенно находил ответ.

Если воспитатель ищет в детях черты характера и достоинства, которые кажутся ему особенно ценными, если хочет сделать всех на один лад, увлечь всех в одном направлении, его введут в заблуждение: одни подделываются под его требования, другие искренне поддадутся внушению, до поры до времени. А когда выявится действительный облик ребёнка, не только воспитатель, но и ребёнок болезненно ощутит своё поражение. Чем больше старания замаскироваться или повлиять — тем более бурная реакция; ребёнку, раскрытому в самых своих доподлинных тенденциях, уже нечего терять.

Право на уважение

Существует ли жизнь в шутку? Нет, детский возраст — долгие, важные годы в жизни человека.

Жестокие законы Древней Греции и Рима позволяют убить ребёнка. В 17 веке в Париже детей постарше продают нищим, а малышей у собора Парижской Богоматери раздают даром. Это ещё очень недавно! И по сей день ребёнка бросают, когда он помеха.

Мы ввели всеобщее обучение, принудительную умственную работу. Школа требует. А родители дают неохотно. Конфликты между семьёй и школу ложатся всей тяжестью на ребёнка. Родители соглашаются с не всегда справедливыми обвинениями ребёнка школой, чтобы избавить себя от навязываемой её над ним опеки, школа создаёт ритм часов, дней и лет. Школьные работники должны удовлетворять сегодняшние нужды юных граждан. Ребёнок — существо разумное, он хорошо знает потребности, трудности и помехи своей жизни. Не деспотичные распоряжения, не навязанная дисциплина, не доверчивый контроль, а тактичная договорённость, вера в опыт, сотрудничество и совместная жизнь!

Ребёнок не глуп; дураков среди них не больше, чем среди взрослых. Облачённые в пурпурную мантию лет, как часто мы навязываем бессмысленные, не критичные не выполнимые предписания! Ребёнок — иностранец, он не понимает языка, не знает направление улиц, не знает законов и обычаев. Порой предпочитает осмотреться сам, трудно — попросит указания и советы. Необходим гид, который вежливо ответит на вопросы.

Уважайте его незнания! Уважайте его труд познания!

Непривычные к боли, обиде, несправедливости, дети глубоко страдают и потому чаще плачут, но даже слёзы ребёнка вызывают шутливые замечания, кажутся менее важными. Слёзы упрямства и капризы — это слёзы бессилия и бунта, отчаянная попытка протеста, призыв на помощь, жалоба на халатность опеки, свидетельство того, что детей неразумно воспитывают и принуждают.

Уважайте текущий час и сегодняшний день! Как ребёнок сумеет жить завтра, если мы не даём ему жить сегодня сознательной ответственной жизнью?

Позволим детям упиваться радостью утра и верить. Ему не жаль времени на сказку, на беседу с собакой, на подробное рассматривание картинки, и всё это любовно. Он прав. Мы наивно боимся смерти, не сознавая, что жизнь — это хоровод умирающих и вновь рождающихся мгновений. Год — это лишь попытка понять вечность по-будничному. Играю ли я или говорю с ребёнком — переплелись две одинаковые зрелые минуты моей и его жизни; сержусь ли, мы опять вместе — только моя злая мстительная минута насилует его важную и зрелую минуту жизни.

Отрекаться во имя завтра? А в чём оно так заманчиво? Сбывается предсказание: валится крыша, ибо не уделено должного внимания фундаменту знания.

Право ребёнка быть тем, что он есть.

Мы хотим, чтобы дети были лучше нас. Грезится нам совершенный человек будущего.

Мы простили себя и освободили от обязанности исправляться. Плохо нас воспитали. Но поздно! Не позволяем критиковать нас детям, и не контролируем себя сами.

Воспитатель поспешно осваивает особые права взрослых: смотреть не за собой, а за детьми, регистрировать не свои, а детские вины.

Уступаем ли мы тактично, избегаем ли не нужных трений, облегчаем ли совместную жизнь? Не мы ли сами упрямо, привередливы, задиристы и капризны?

Ребёнок привлекает наше внимание, когда мешает и вносит смуту. И не видим, когда он спокоен, серьёзен, сосредоточен. Громко говорят о себе плохие поступки и плохие дети, заглушая шёпот добра, но добра в тысячу раз больше, чем зла.

Мы требуем стандарта добродетели и поведения и, сверх того, по нашему усмотрению и образцу.

Для ребёнка пример не только дом, но и коридор, двор, улица. Ребёнок говорит языком окружающих, повторяет их жесты, подражает их поступкам. Мы не знаем чистого ребёнка — каждый в той или иной степени загрязнён.

Но он умеет быстро высвобождаться и очищаться. Сколько чудес в росте растения и человека — в сердце, в мозгу, в дыхании! Так же силён и стоек дух ребёнка. Существует моральная устойчивость и чуткая совесть. Не правда, что дети легко заражаются.

А какова роль наших воспитателей?

Страж стен и мебели, тишины во дворе, чистоты ушей и пола; пастух который следит, чтобы скот не лез в потраву, не мешал работе и весёлому отдыху взрослых; ларёк со страхами и предостережениями, лоток с моральным барахлом, продажа на вынос знания, которые лишают смелости, запутывает и усыпляет, вместо того, чтобы пробуждать оживлять и радовать.

Как любить ребёнка

Ребёнок в семье

Януш Корчак говорил: «Никакая книга, никакой врач не заменит собственной зоркой мысли и внимательного наблюдения.

Бывает, впечатлительный ребёнок фантазирует, что он в доме родителей — подкидыш. Да: тот, кто породил его, умер столетие назад.

Ребёнок — это пергамент, сплошь покрытый иероглифами, лишь часть которых ты сумеешь прочесть, а некоторые сможешь стереть или перечеркнуть и вложить своё содержание.

Всякий мрак, как ячейка рождения и воспитания людей, дело чрезвычайно важное и ответственное. Люди — отцы и матери, — если они поднялись до осознания себя единицами всей вселенной, если их трудовой день вносит красоту в жизнь всех людей, будут готовы к воспитанию новых человеческих жизней; они будут проводить свои системы воспитания, не в словах, а на собственном живом примере. Гармония семьи состоит в той любви, где никто не требует обязательств друг от друга, в той высочайшей чести друг к другу, где нет слов о самопожертвовании, а есть мысль о помощи, о радости быть полезным.

Хороший ребёнок

Мало плачет, ночью нас не будит, доверчив, спокоен — хороший. А плохой капризен, кричит без явного к тому повода, доставляет матери больше неприятных эмоций, чем приятных. Надо остерегаться смешивать хороший с удобным. Ребёнок может быть более или менее терпелив от рождения, независимо от самочувствия. С одного довольно единицы нездоровья, чтобы дать реакцию десяти единиц крика, а другой на десяток единиц недомогания реагирует одной единицей плача. Один вял, движения ленивы крик без острого напряжения, чёткой эмоции. Другой легко возбудим, движения активны, сон чуток, крик вплоть до синюхи. Зайдётся, задохнётся, надо приводить в чувства, порой с трудом возвращается к жизни. Это даёт распознать в младенце, что он вырастет человеком могучей воли, стихийного натиска. Наполеон в детстве заходился плачем. Всё современное воспитание направлено на то, чтобы ребёнок был удобен, последовательно, шаг за шагом стремиться усыпить, подавить всё, что является волей и свободой ребёнка, стойкостью его духа, силой его требований.

Стало быть, все позволять? Ни за что: из скучающего раба мы сделаем изнывающего от скуки тирана. А, запрещая, закаляем как-никак волю, хотя бы лишь в направлении обуздания, ограничения себя, развиваем изобретательность, умение ускользнуть из-под надзора. Позволяя же детям «все», бойтесь; как бы, потакая капризам, не подавить сильных желаний.

Пример: ребенок хочет взять в рот горящую свечку — я не могу ему это позволить, хочет играть со мной в мяч — а я хочу читать; мы должны разграничивать его и свои права. Кто не продумает основательно вопроса запретов и приказов, когда их мало, тот растеряется и не охватит всех, когда их будет много.

Среда воспитания

Воспитывающей средой является дух, который царит в семье. Этот руководящий дух подчиняет и не терпит сопротивления.

Догматическая среда. Традиция авторитет, обряд, веление как абсолютный закон. Догматом могут быть земля, отчизна, добродетель и грех; могут быть наука, общественно-политическая работа, богатство, борьба, а также бог — как герой, божок или кукла — не во что, а как веришь.

Идейная среда. Сила ее не в твердости духа, а в полете, порыве, движении. Здесь не работаешь, а радостно вершишь. Нет догм — есть проблемы. Нет благоразумия — есть жар души, энтузиазм. Если догматическая среда способствует воспитанию ребенка. То идейная — хорошая почва под посев активных детей. Ребенок хочет, чтобы с ним обходились серьезно, требует доверия, советов и указаний. Мы же относимся к нему шутливо, безустанно подозреваем, отталкиваем непониманием, отказываем в помощи.

Роль и задачи воспитателя

Мыслей у детей не меньше, и они не беднее и не хуже, чем у взрослых, только они другие. В нашем мышлении образы линялые, ветхие, чувства тусклые и словно покрытые пылью. А дети думают сердцем, не умом. Поэтому нам так трудно найти с детьми общий язык, поэтому нет более сложного искусства, чем умение с ними говорить. Долгое время мне казалось, что с детьми нужно говорить просто, понятно, занимательно, образно, убедительно. Теперь я думаю по-другому: мы должны говорить коротко и с чувством, не подыскивая слова и выражения, говорить искренне!

Воспитатель может утратить энтузиазм, который возникал в нем самопроизвольно, независимо от чьих либо приказов. Он желал внести новую радостную струю в серую однообразную жизнь детей. А теперь доволен, если отметит для себя «все по старому». Он утрачивает энергию на мелкие проступки смотрит сквозь пальцы, старается меньше замечать, меньше знать — только самое необходимое. Раньше дня не пройдет, чтобы он не подметил что-нибудь в детях или в себе. И дети к нему льнули, а теперь сторонятся. Да и любит ли он их еще?

То он думает «я хочу, я обязан», а то безнадежно «да стоит ли?». А ты лучше порадуйся, о воспитатель! Ты уже отбрасываешь предвзятое сентиментальное представление о детях. Ты уже знаешь, что ты не знаешь их. Сам того не понимая ты уже на правильном пути. Сбился? Помни, блуждать в огромном лесу жизни — зазорно. Даже плутая, гляди по сторонам с интересом и увидишь мозаику прекрасных образов.

Будь самим собой, ищи собственный путь, познай себя прежде, чем захочешь познать детей. Прежде чем намечать круг их прав и обязанностей, отдай себе отчет в том, на что ты способен сам. Ты сам тот ребенок, которого должен раньше, чем других, узнать, воспитать, научить. Одна из грубейших ошибок считать, что педагогика является наукой о ребенке, а не о человеке. Детей нет, есть люди, но с иным масштабом понятий, иным запасом опыта, иными впечатлениями, иной игрой чувств. Будь самим собой и присматривайся к детям тогда, когда они могут быть самими собой. Присматривайся, но не предъявляй требований.

Обеспечить детям свободу гармонического развития всех духовных сил, высвободить всю полноту скрытых возможностей, воспитать в уважении к добру, к красоте, к свободе — вот настоящая задача воспитателя. Только делать это надо правильно своим примером, прокладывая детям дорогу своим путем, а не переделывая детей.

Сто детей — сто людей, которые не когда-то там, не еще… не завтра, а уже… сейчас… люди. Не мирок, а мир, не малых, а великих, не «невинных», а глубоко человеческих ценностей, достоинств, свойств, стремлений, желаний.

Каковы твои обязанности? — быть бдительным. Чем ниже духовный уровень воспитателя, бесцветнее его моральный облик, больше забот о своем покое и удобствах, тем больше он издает приказов и запретов, диктуемых якобы заботой о благе детей.

Воспитатель, который не хочет неприятных сюрпризов и не желает нести ответственность за то, что может случиться.

Воспитателю не избежать ошибок, вытекающих из порочного навыка к избитым выражениям и общепринятым поступкам из обычного отношения к детям как к существам, не отвечающим за себя, забавным своей наивной неопытностью. Если станешь относиться к их заботам, желаниям, вопросам презрительно, шутливо или покровительственно, ты всегда кого-нибудь больно заденешь. У тебя нет времени, ты не можешь все время следить, искать скрытые мотивы явно нелепого желания, проникать в неисследованные тайны детской логики, фантазии, искания истины. Ты будешь делать эти ошибки, потому что не ошибается только тот, то ничего не делает. Хороший воспитатель от плохого отличается только количеством сделанных ошибок и причиненного детям вреда. Есть ошибки, которые хороший воспитатель делает только раз и, критически оценив, больше не повторяет, долго помня свою ошибку. Если хороший воспитатель от усталости поступит бестактно или несправедливо, он приложит все усилия, чтобы както механизировать мелкие надоедливые обязанности, ведь он знает, что все неладное от нехватки у него времени. Плохой воспитатель свои ошибки сваливает на детей. Хороший воспитатель знает, что стоит подумать и над пустячным эпизодом, за ним может стоять целая проблема — не пренебрегает ничем. Если ребенок поверит тебе свою тайну, радуйся, потому что его доверие — высочайшая награда. Но не принуждай его к откровенности, у него есть право на тайну. Надо убедить детей в том, что мы уважаем их тайны, что вопрос «не можешь ли ты мне сказать?» не значит «ты должен».

Не будем стараться предупреждать каждое движение, колеблется — подсказывать дорогу, оступитсялететь на помощь. Помни, в минуты тягчайшей душевной борьбы нас может не оказаться рядом. Ибо, если ребенок не ошибается в детстве и, всячески опекаемый и охраняемый, не учится бороться с искушениями, он вырастает пассивно — нравственным благодаря сильному сдерживающему началу.

Позволь детям ошибаться и радостно стремится к исправлению.

Пусть никогда не покидает сознание воспитателя, что он может ошибаться. Пусть ни один из его взглядов не станет непререкаемым убеждением, ни убеждением навсегда. Пусть сегодняшний день всегда будет только переходом от суммы вчерашних наблюдений к завтрашней, еще большей. Каждый вопрос и каждый факт должны рассматриваться независимо от общих воззрений. Только при соблюдении всех этих условий работа воспитателя не будет ни монотонной, ни безнадежной. Каждый день принесет что-либо новое, неожиданное, необыкновенное, обогатит еще одним данным.

И только тогда он полюбит каждого ребенка разумной любовью, заинтересуется его духовной сущностью, потребностями и судьбой. Чем ближе он станет ребенку, тем больше заметит в нем черт, достойных внимания.

Советы общения с детьми: не надо говорить детям о том, какими «Я» хочу, чтобы они были, а о том, какими они сами хотят и какими могут быть.

Не пытайся обращаться с ним, как с ребенком. Все, только не притворная синтементальность. Разговор должен быть серьезным, деловым, равного с равным. Задача даже самой хорошей речи — вызвать энтузиазм, способствовать начинанию, не останавливаться на достигнутом. Слово — всегда союзник, не заместитель. Надо избегать рассчитанных на эффект красивых жестов. Если во внешне очень положительных поступках скрыта фальшь, они раздражают больше, чем слова.

Педагогика для детей и для взрослых

У того, кто делает что-либо новое, должны быть ошибки, не надо бояться ошибиться. Неуспехи и трудности будят мысль. Дуралей тот, кто хочет, чтобы всегда было легко. Мудрец сказал: что приказывать другим легко, а вот научись-ка быть господином своих собственных мыслей и чувств.

Что из того, что воспитательница сдала экзамены на пятерки и помнит, что пишут о детях ученые, если детей не любит; характер человека и его призвание важны, но, быть может, доброта и честность даже важнее. Знание это не только книга. Задача книги облегчить, ускорить познание жизни, а не заменить его. Корчак пишет, что добрый человек-это такой человек, который понимает каково другому, умеет почувствовать, что другой чувствует.

Правило жизни Януша Корчака такое: 1"быть искренним — если я что люблю, говорю — люблю, и баста"; 2 «Меня не касается, маленький кто-либо или большой и что говорят про него другие, красив, некрасив, умен, глуп, меня даже не касается хуже или лучше он меня. Для меня человек хорош, если хорошо относится к людям, если не желает и не делает зла, если он добрый».

Поэт — это такой человек, который сильно радуется и сильно горюет, легко сердится и крепко любит, который глубоко чувствует, волнуется и сочувствует. И дети такие.

А философ — это такой человек, который глубоко вдумывается и обязательно желает знать, как все есть на самом деле. И опять дети такие.

Детям трудно самим сказать, что они чувствуют и о чем думают, ведь приходится говорить словами. Но дети — поэты и философы.

Самое главное воспитатель должен уметь: любого в любом случае целиком простить. Воспитатель не обязан брать на себя ответственность за далекое будущее, но он целиком отвечает за сегодняшний день. Воспитатель, пренебрегая неусыпным трудом над собой, опускается и не развивается.

Воспитание воспитателя ребенком.

«Ребенок обогащает меня опытом, влияет на мои взгляды, на мир моих чувств; от ребенка я получаю приказания — и я требую от себя, обвиняю себя. Ребенок и поучает, и воспитывает. Ребенок знает о себе больше, чем я о нем. я его лишь отгадываю. Группа детей будет знать воспитателя насквозь, использует все его недостатки и его нерешительность, слабости и изъяны. Не даст себя ни завлечь, ни обмануть. И либо доверится, либо отложит решение, либо замкнется, либо объявит открытую войну. Дети подвергнут тебя экзамену добросовестному и оценят справедливо. Согласно с главным постулатом педагогики: покажи пример, будь образцом, не слова, а дела»

(Корчак).

Воспитатель не может тягаться с неизвестной наследственностью, ее инстинктами, не может вылечить от шрамов и травм самого раннего детства.

Воспитатель только создает условия для выздоровления, много света и тепла, свободы и веселья. Верю, что ребенок сам по себе захочет стремиться к исправлению. «Я» его поддерживаю — здоровой атмосферой семьи, воспитания. В области чувств ребенок иной. Следовательно, надо не рассуждать, а вместе с ним чувствовать; по детски радоваться, любить, доверять.

Педология — обязана говорить очень много о физическом развитии ребенка, столько же о чувствах и только потом уже — интеллекте.

Заключение

Исследуя и анализируя книги и опыт великих педагогов, лучше начинаешь понимать, какую ответственность несет педагог за своих воспитанников. Открывается новый взгляд на задачи педагога и их решение.

У педагогов прошлого, педагогов по призванию, то есть настоящих асов своего дела учишься многим тонкостям детской психологии, так необходимой в педагогической деятельности. В идее воспитания Януша Корчака главная мысль — это, прежде всего любовь к детям. Исходя из нее педагог никогда не навредит ребенку. Но не слепая любовь, а все понимающая и все видящая. Из любви к ребенку можно строго с ним поговорить не нравоучительно, а отнестись к нему, как к человеку способному самостоятельно контролировать свои поступки и анализировать свое поведение. Направить, помочь, поддержать — важные моменты в педагогике. Главное все это делать, с целью воспитать настоящего человека.

Педагог должен также постоянно саморазвиваться, уметь анализировать свои действия и всегда быть примером для детей, а не пустым нравоучителем.

Список используемой литературы.

1. Бжозовский С. (1878−1911) — польский писатель, автор книг, оказавших влияние на развитие польской общественной мысли (выписки из его книг).

2. Виткевич С. (1851−1915) «Ендрек Чайка» — польский писатель.

3. Сидони Габриэль Коллет (1873−1954) «Клодина в Париже» — французский писатель.

4. Януш Корчак «Избранные педагогические произведения» М.: Педагогика, 1879 г.; «Как любить ребенка» М.: Книга о воспитании, 1990 г.; Статьи: «Теория и практика» (1925); «Воспитание воспитателя ребенком» (1926); «Открытое окно» (1926); «Каста авторитетов"(1926;1927); «Чувство» (1927;1928)

5. Джон Локк «Педагогические сочинения» М., 1939 г.

6. Жан Жак Руссо «Эмиль или о воспитании» 1762 г.

7. Толстой Л. Н. «Педагогические сочинения» М., 1948 г.

8. Зигмунд Фрейд (1856−1939) — выписки из его трудов.

9. Шарко Жан Мартен (1825−1911) — французский врач невропатолог (выписки из его трудов).

10. Шацкий С. Т. «Дети работники будущего» 1908 г.