Общение в структуре самоутверждения личности

Что превращает и без того редкий дар, общение, в уникальную ценность? Какие особенности выделяют его среди других, общениеподобных способов социальных связей людей (коммуникация, управление, обмен, обслуживание и др.)? Ответить на эти вопросы позволяет выяснение социальной сущности общения, определение его социальных функций. Необходимо подчеркнуть, что общение весьма полифункционально. Этим в значительной степени объясняется то, что удовлетворительная система функций общения до сих пор не выработана. Многообразие форм и видов общения также затрудняет нахождение единого алгоритма его функций. Однако среди этого многообразия имеется одна — генеральная, специфическая для общения функция — функция самоутверждения. Именно ее реализация превращает общение в высшую ценность, а предвкушение самоутверждения порождает ценностное отношение к общению. Потенциальным носителем ценностной предметности этого рода является другой субъект, причем во всех возможных его модальностях: индивидуальный субъект, совокупный субъект, квазисубъект, субъективированный объект и др. 1 Модальность субъекта общения, характер взаимодействия субъектов общения, его специфика определяют способ и содержание самоутверждения, его социальную ценность. Между тем потребность человека в самоутверждении часто находилась под подозрением то у общественности, ревниво следившей, чтобы никто не «высовывался», то у власть предержащих, озабоченных тем, чтобы «каждый сверчок знал свой шесток». Отечественная «теория винтиков» также оставляла мало места для самоутверждения, впрочем, как и религиозное опасение, что человек, склонный к самоутверждению, легко может впасть в грех гордыни. Поэтому не удивительно, что даже такой глубокий мыслитель, как А. А. Ухтомский, неустанно сражался против «тупой силы самоутверждения», а его талантливый современник А. А. Мейер признавал истинным лишь самоутверждение в Боге, но никак не в культуре. Такая категоричность в оценке самоутверждения корректировалась иными представителями религиозной науки. Так, например, крупнейший теолог ХХ века Пауль Тиллих писал: «Теологам пора покончить с дурной привычкой осуждать любое понятие с элементом «само». Ведь без самоцентричного Я и онтологического самоутверждения даже само это осуждение не могло бы существовать"2. Несмотря на вышеизложенное, тема самоутверждения уже давно укоренена в философии и психологии3. Особое значение и звучание она приобрела в ХХ столетии. «Стремление к превосходству» А. Адлера, «мужество быть» П. Тиллиха, «потребность в самоактуализации» А. Маслоу — различные редакции, в сущности, одного и того же явления — самоутверждения.

Не осталась в стороне от процесса изучения упомянутого явления и отечественная наука, в которой подробнейшим образом исследуется «гнездо» понятий, начинающихся с «само», имеющих важное значение для изучения личности. Между тем данные исследования имеют мало точек соприкосновения, ибо их авторы зачастую исходят из радикально различающихся представлений о самоутверждении. Нередко это достаточно узкие, а следовательно, и односторонние определения самоутверждения; иногда, напротив, предельно широкие трактовки данного понятия. Нельзя, например, согласиться с теми, кто убежден, что «самоутверждение — это положительная по своей сути социально-философская категория"4. В свою очередь, предельно кратко выраженный смысл феномена человеческого самоутверждения, как происходящего внутри его «я» и состоящего в том, что «человек сам утверждает себя в себе"5, отражает лишь одну, хотя и важную сторону процесса самоутверждения. Гораздо более существенным моментом самоутверждения выступают усилия, направленные на признание тебя другими, а это возможно лишь в ситуации общения. Думается, что здесь будет уместным привести соответствующее высказывание Гегеля: «К наличному бытию субъекта существенно принадлежит то, что он существует также для других; субъект есть не только для себя, но также и в представлении других, и он есть, имеет значимость и является объективным лишь настолько, насколько он знает себя значимым и значим для других. Его значимость есть представление других о нем, и [она] основана на сравнении с тем, что они уважают и что для них имеет значимость некоторого в-себе-бытия"6. Вызывает решительное возражение и расширительное понимание процесса самоутверждения, признание существования его в той или иной форме даже на нижних ступенях эволюционной лестницы. При таком подходе теряется специфика понятия самоутверждения как социально-философской категории. Уточнение его статуса, более полное раскрытие содержания осуществимо путем соотнесения с понятиями, имеющими близкое онтологическое содержание. К их числу относится понятие «общение». Философская рефлексия понятий «самоутверждение» и «общение» в их взаимосвязи имеет, с нашей точки зрения, глубокий эвристический смысл.

Между тем понятие «общение» практически не исследовалось в контексте проблемы самоутверждения. Известные парадигмы рассмотрения общения как информационного процесса или как средства интеграции, объединения людей не учитывают того обстоятельства, что и первое и второе может осуществляться не только посредством собственно общения как отношения Я и Ты, но и посредством общениеподобных процессов (коммуникация, управление, обслуживание). Одно лишь самоутверждение не может осуществляться вне и помимо общения. Здесь общениеподобные процессы бессильны. Процесс самоутверждения целесообразно рассматривать как противоречивое единство завоевания желаемого статуса и самореализации личности (именно такой, весьма перспективный, по нашему мнению, подход к исследованию самоутверждения предлагал в свое время уральский философ С. Л. Березин7). Данный подход наводит на следующую мысль. Если самореализация возможна в любой форме предметной деятельности, то завоевание статуса осуществимо исключительно в такой форме человеческих связей, как общение. В связи с этим уместно привести здесь интересное соображение Георга Зиммеля, к сожалению, не нашедшее дальнейшего развития. В работе «Общение. Пример чистой или формальной социологии» он писал: «В рамках общения получает свое, только в этих рамках возможное решение важная, если хотите даже важнейшая проблема общества: какова мера значимости и роль индивида в отношении с социальным окружением?"8. Действительно, лишь в общении, как в индивидуализированном Я — Ты отношении, возможно повышение или подтверждение уже имеющегося у личности статуса. Впрочем, в случае неудачи — его понижение. Лишь благодаря общению возможна содержательная состязательность и сущностное самоутверждение не только личностей, но и коллективов, социальных групп, народов.

Из сказанного следует: в отличие от Г. Зиммеля, мы считаем, что указанная мера значимости проявляет себя не только в контексте «чистых форм общения», близких по смыслу к «общению ради общения"9, но и в общении, «вплетенном» в предметную деятельность. Предметная деятельность и различные формы социального взаимодействия ровно постольку содержат в себе элементы самоутверждения, поскольку в них «вплетено» общение. В зависимости от характера и содержания предметной деятельности и, соответственно, обеспечивающего ее вплетенного общения человек самоутверждается в том или ином качестве: лидера, умельца, интеллектуала и т. д. Важно подчеркнуть, что и сама предметная деятельность может приобретать характер общения с природой, вещами и т. д. Продуктивность подобного отношения отчетливо выражена в произведениях мыслителей XX века: М. Бубера, Н. А. Бердяева, И. А. Ильина. Так, для преобразовательной деятельности, осуществляемой в форме общения с вещами, характерно, по мнению И. А. Ильина, следующее: «…каждый вовлекается в творческое общение с вещами всем своим существом; и успех его творчества обусловливается не только напряжением его инстинкта, но и усилиями его духа лично-инстинктивное и лично-духовное общение человека с вещами имеет сразу и хозяйственно-производственное, и духовно-творческое значение"110. Таким образом происходит подлинная самореализация личности в общении с природой. Социальная ценность общения, рассматриваемого с точки зрения реализации в нем гносеологической функции, состоит в следующем. Я — Ты отношение с человеком, природой и вещами дает нам целостный образ предстоящего нам Ты, несопоставимый с объективным опытом исследования мира Оно, состоящего из отдельных свойств, поддающихся описанию (М. Бубер, Н. А. Бердяев). Исключительную ценность приобретает общение для осуществления самопознания личности. Образ другого (Ты) в качестве зеркала, в котором мы видим свое Я и познаем его, сопровождает нас от Аристотеля («Большая этика») до К. Маркса («Немецкая идеология»). Особое значение во вплетенном в предметную деятельность общении приобретает его интегративная функция.

Замечено, что всякий раз, когда общество решает новые для себя, творческие задачи, оно консолидируется на основе общения, с учетом неповторимой индивидуальности образующих его личностей. Как только эти задачи тиражируются, приобретают массовый, традиционный характер, интеграция общества достижима на уровне внеличностных форм связи — управления и коммуникации, это дает основание считать общение в генетическом отношении базой для развертывания других способов социальной связи людей, а переход от общения к коммуникации и управлению регрессом по отношению к нему. Возвращаясь к общению ради общения, необходимо отметить следующее. «Общение ради общения» способно компенсировать ослабленное в силу различных причин самоутверждение в той или иной сфере деятельности личности. Повышение статуса исключено в безличных функционально-ролевых контактах или в процессе передачи и приема безличной информации, как это происходит в управлении, обслуживании и коммуникации. Повысить свой статус можно, лишь предварительно признав партнера по общению не столько носителем определенной социальной роли, сколько неповторимой индивидуальностью, сопоставляя силу собственной самости с его неотчуждаемыми достоинствами. Партнера реального или иллюзорного, даже объекта, наделяемого свойствами субъективности, тем самым превращая его в арену нашего самоутверждения, повышения нашего статуса, осознания нашей силы, значимости, самоценности. Никакого другого способа самоутверждения за пределами Я — Ты отношения нет. Это придает общению уникальную значимость. Будучи рассмотрено в контексте самоутверждения, общение обретает ценностное измерение.

Главными параметрами ценностного измерения в указанном отношении следует признать реальное либо иллюзорное самоутверждение. Как правило, все те, кто обрушивался на самоутверждение как таковое (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше), невольно делали объектом своей критики лишь иллюзорное самоутверждение. Иллюзорное самоутверждение в крайних своих проявлениях сугубо статусно. Оно не сопровождается эффектом самореализации. Маргинальные формы иллюзорного самоутверждения характеризуются преобладанием статусных составляющих над процессом самореализации. В этом случае человеком овладевает «тщеславие и жажда внешнего успеха» (И. Ильин). Человек, по меткому замечанию Н. А. Бердяева, «исчезает в самоутверждении и самодовольствии». Ведущей стороной самоутверждения должна быть самореализация. «Творящий человек, дух которого направлен на предметные ценности, перестает быть дрожащей тварью. Творчество, творческое вдохновение есть путь победы над страхом, страх этот он может. испытать в связи со своим творчеством, если им овладевает жажда успеха и славы, если он впал в самодовольство и обоготворил свое творчество"11. Таким образом, происходит трансцензус от реального самоутверждения к иллюзорному. Наиболее негативные формы иллюзорного самоутверждения, выступающего в конечном счете как самоотрицание, осуществляются путем отрицания других, вплоть до насилия, а не путем самопреодоления. «Чувство ressentiment, зависти, — писал Н. Бердяев, — доходит до того, что человек не только не может вынести большего богатства, славы, власти, красоты, успеха другого, но не может вынести, что другой человек чище, лучше, благороднее, жертвеннее, не может вынести отблеска святости"12.

Иллюзорное самоутверждение часто принимает компенсаторную форму. На уровне коллективного субъекта в качестве такового может быть рассмотрен национализм. Иллюзорное самоутверждение часто осуществляется личностью не индивидуализировано, а в качестве элемента, части некоего целого. «Не только привилегированные классы, наслаждающиеся благодеяниями своей культуры, — писал З. Фрейд, — но и угнетенные могут приобщиться к этому удовлетворению, поскольку даруемое идеалом право презирать чужаков вознаграждает их за униженность в своем собственном обществе. Пусть я жалкий, задавленный долгами и воинской повинностью плебей, но зато я римлянин, имею свою долю в общей задаче покорять другие народы и предписывать им законы"13. Не имея возможности здесь последовательно проанализировать специфику проявления самоутверждения во всех основных формах общения, подчеркнем следующее. Высшей формой и идеалом человеческого самоутверждения всегда выступает диалогическое взаимоутверждение Я и Ты, Я и Мы. Не самоутверждение за счет другого, не внутренне обособленное самопреодоление, а совместный рост, поддержка, диалогическое взаимопроникновение как «неслиянное единство» способствуют полному самоутверждению личности и общества, обладают наивысшей социальной ценностью.

общение самоутверждение личность.

Примечания

• 1 См.: Каган, М. С. Мир общения: проблема межсубъектных отношений. М.: Политиздат, 1988.
• 2 Тиллих, П. Мужество быть // Тиллих, П. Избранное: теология культуры: пер. с англ. М.: Юрист, 1995. С. 64.
• 3 См.: Никитин, Е. П. Феномен человеческого самоутверждения / Е. П. Никитин, Н. Е. Харламенкова. СПб.: Алетейя, 2000. С. 6−62.
• 4 Цыбра, Н. Ф. Самоутверждение личности (социально-философский анализ). Киев; Одесса: Выща шк.; Голов. изд-во, 1989. С. 36.
• 5 Никитин, Е. П. Феномен человеческого самоутверждения. С. 65.
• 6 Гегель. Лекции по философии религии // Гегель. Философия религии: в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1977. С. 288−289.
• 7 См.: Березин, С. Л. К вопросу о сущности самоутверждения личности // Филос. науки. 1974. № 2.
• 8 Зиммель, Г. Общение. Пример чистой и формальной социологии // Зиммель, Г. Избр. Т. 2: Созерцание жизни. М.: Юрист, 1996. С. 490.
• 9 См.: Гладышев, В. И. Компенсаторное общение: социально-философский анализ: монография. Екатеринбург: Банк культур. информ., 1999.
• 10 Ильин, И. А. Путь духовного обновления // Ильин, И. А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. С. 280.
• 11 Бердяев, Н. А. О назначении человека: опыт парадоксальной этики. М.: Республика, 1993.С. 124.
• 12 Там же. С. 162.
• 13 Фрейд, З. Будущность одной иллюзии // Фрейд, З. Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1992. С. 26.