Этнокультурное образование как одно из эффективных средств коррекции девиантного поведения подростков

В последние годы все больше возрастает интерес к народной педагогике, к ее воспитательным традициям и обычаям. Во многих школах уже внедряются лучшие народные традиции, возрождаются незаслуженно забытые обычаи, обряды, праздники и ритуалы прошлого. Поэтому большое практическое значение приобретает проблема нравственного воспитания детей и молодежи на традициях народной педагогики. Значимость этой проблемы отмечали выдающиеся педагоги прошлого Я. А. Коменский, И. Г. Песталоцци, К. Д. Ушинский, Л. Н. Толстой, П. Ф. Лесгафт, которые особое внимание уделяли изучению педагогических воззрений народа и его педагогического опыта.

В народе испокон веков вырабатывался свой, самобытный уклад, своя духовная культура. У всех народов было много обычаев и традиций, которые проявлялись в отношении к природе, поэзии, устном народном творчестве, удивительных народных ремеслах, красоте одежды, добрых традициях хорошего тона и правилах приличия.

К сожалению, каждый из нас ежедневно сталкивается с разнообразными формами проявления социально нежелательного поведения среди детей и подростков — нецензурной бранью, агрессией, вредными привычками, противозаконными действиями. Современные знания о девиантном поведении личности позволяют утверждать о том, что мы имеем дело с чрезвычайно сложной формой социального поведения личности. Поэтому многими исследователями ведется активный поиск наилучших путей и способов развития ребенка, будущего полноценного, ответственного и самостоятельного члена общества [19, 44].

Одна из категорий народной педагогики, необходимая для перевоспитания подростков-правонарушителей, определяет наиболее эффективные условия для формирования позитивных личностных качеств. Установлено, что одним из необходимых этнопедагогических средств перевоспитания является русская народная сказка, утверждающая высокие духовно-нравственные основы и формирующая позитивные приоритеты. Использование ее в процессе перевоспитания подростков с отклоняющим поведением, предполагает обретение опыта через анализ поведения сказочных героев.

История самостановления — это история героя, так часто встречающаяся в мифах и сказках. Каждый подросток становится на путь «героя», проходя через испытания, преодолевая трудности, делая тот или иной выбор. Используя героическую сказку или миф в коррекционной работе с подростками, мы помогаем им в этом выборе.

Сам подросток не в состоянии пройти множество путей, сделать множество выборов, получить множество различных результатов. Но, идентифицируя себя с героем мифа или сказки, он имеет такую возможность. Опираясь на опыт других «героев», он сможет выбрать, по какому пути пойти ему самому.

Сказочные истории, обладают одним фундаментальным качеством: в них содержатся важные советы или поучительные сообщения относительно какой-либо специфической проблемы. Если подросток сталкивается с какой-то проблемой, и каким-то образом, либо преодолевает ее, либо терпит поражение. Способ, при помощи которого герой решает свою проблему, может в аналогичной ситуации давать возможное решение и для подростка. Если какой-нибудь конфликт, описываемый в данной истории, напоминает подростку аналогичный случай из его жизни, рассказ становится для него более значимым. Слушая сказку, человек может испытывать определенные ощущения, связанные с идентификацией персонажей данной истории с людьми или событиями. Непосредственно ему знакомыми. При подобных ассоциациях вполне вероятно, что ребенок почувствует особый интерес к тому, как завершится данная история. Примерами источников подобных историй могут быть эпические поэмы, волшебные сказки, басни, притчи, песни, кинофильмы, анекдоты [28, 6−20].

Волшебные сказки потому и являются терапевтическими, что подросток находит свое собственное решение, ассоциируя то, что в них кажется относящимся к нему, с конфликтами своей собственной внутренней жизни, переживаемыми им в настоящее время. Содержание данной сказки обычно не имеет отношения к нынешней жизни человека, но оно вполне может отражать то, что составляет его внутренние проблемы, кажущиеся ему непонятными, а поэтому неразрешимыми. Совершенно очевидно, что сказки не имеют отношения к внешнему миру, хотя они могут быть достаточно реалистичными и обладать атрибутами, присущими обычной жизни человека. Ирреальная природа сказок является тем важным качеством, которое делает очевидным факт, что предметом волшебной сказки является не изложение полезной информации о внешнем мире, а те процессы внутренней жизни, которые протекают в душе человека.

Таким образом, целью терапевтических сказок является инициация сознательного, либо подсознательного трансдеривационного поиска, который может помочь человеку в использовании личных ресурсов для такого обогащения модели мира, в котором он нуждается, чтобы суметь справиться с занимающей его проблемой.

Позволяя ребенку быть умным, находчивым, смелым, уверенным и красивым в облике сказочного персонажа, психолог дает разрешение [22, 20], то есть возможность освободиться от предписания, наложенного родителями. При этом разрешение должно быть гибким и подвижным и не иметь ничего общего с вседозволенностью.

Важнейшие разрешения — это разрешения любить, изменяться, успешно справляться со своими задачами. Проигрывая ситуации в сказке и реализуя разрешения в воображении, ребенок понемногу освобождается от рамок, наложенных родительскими лозунгами и директивами, учится использовать новые для себя способы поведения, реагирования. А, попробовав новый путь однажды, он смелее шагнет на него в следующий раз.

Итак, сказки являются прекрасным примером использования метафоры, как литературного, так и терапевтического приема. Написанные или рассказанные красочным, образным языком, они заключают в себе глубокий психологический смысл. Не всякая литература оказывает лечебное воздействие, поэтому необходимо чувствовать тонкое различие между литературной и терапевтической метафорой. У них есть одна общая черта — соотнесенность, то есть способность вызвать у читателя или слушателя синхронность восприятия метафоры и ее содержания. Это восприятие может происходить на нескольких уровнях, и вот здесь эти два вида метафор расходятся. Если главной целью литературной метафоры является описательность, то терапевтическая метафора ставит своей задачей изменение, новое толкование, создание иной школы ценностей. Чтобы получить такой результат, терапевтическая метафора должна обладать образностью литературной метафоры и быть ситуационно близкой личному опыту человека. Содержание рассказа (характеры, события, обстановка) должно быть созвучно привычному мироощущению слушателя и изложено понятным языком.

Наиважнейшей функцией терапевтической метафоры является создание разделенной феноменологической реальности, когда ребенок погружается в мир, созданный терапевтом с помощью метафоры. Таким образом, устанавливается трехсторонняя эмпатическая связь между подростком и повествованием, что позволяет ребенку отождествлять себя с его персонажами и событиями. В этом ощущении тождественности и заключается преобразующая сила метафоры.

Чтобы рассказ оставил отпечаток на реальной жизни подростка, должен образоваться мостик понимания между подростком и событиями повествования. Удачная терапевтическая метафора достигает этого предельно точным изложением проблемы подростка, чтобы он перестал ощущать свое одиночество, но и не слишком прямым, чтобы не вызвать у подростка чувства смущения, стыда или сопротивления [13,142].

Как только произошла идентификация ребенка с событиями и героями сказки, вместо чувства обособленности приходит чувство разделенного переживания. Однако все это происходит не совсем осознанно. В этом и заключается некая утонченность терапевтической метафоры. Смысл рассказанного «попадает в точку», но отстраненным путем. Проблема хоть и высвечивается, но предстает спокойно расплывчатой; повествование хоть и пробуждает скрытые возможности и способности, но неким обобщенным и отнюдь не напористым образом.