История изучения эпитета

Понимание эпитета в античности и средневековье Термин «эпитет» в переводе с греческого означает «приложенный» к имени. Интерес к нему возник в Древней Греции. Современных исследований истории изучения эпитета немного. В этом смысле следует отметить работу А. П. Лободанова «К исторической теории эпитета», а также работы В. М. Жирмунского и А. Н. Веселовского.

Подробно анализируя высказывания об эпитете Аристотеля, Гермогена, Деметрия, Квинтилиана, а также рассматривая эпитет как атрибут поэтической речи, А. П. Лободанов приходит к выводу, что первоначально термин «эпитет» означал прилагаемое к какому-либо имени другое имя, употребленное в одной из своих акциденций. Акциденция, т. е. свойство, которое специфицирует имя, есть качество [Лободанов 1984:216]. Таким образом, в античности не было прилагательного как такового, а был эпитетон как-то, что приложено, прибавлено к ономе.

Дионисий Фракиец писал: «Прилагательное — то, которое прилагается равноименно к собственному и нарицательному и выражает похвалу или порицание» [Античные теории языка и стиля 1936: 12]. Именно прозвища богов (Афродита — морская, Зевс — благоветер) со временем приобретали функцию качественных характеристик. Первоначально же эти словосочетания мыслились как тавтологии, заключающие в себе имя бога и имя тотема. «Изобретение, создание или выбор эпитета подчинены у древних авторов античному учению о характере: эпитет понимался как характер какого-либо имени, как характерный признак, обнаруживаемый творческой интуицией автора в природе имени и назначенный к выявлению или усилению признака имени, к которому грамматически относится, в целях художественной характеризации предмета речи» [Лободанов 1984:219].

Исходя из суждений античных риторов, можно выделить несколько типов эпитетов:

• а) epitheton necessarium, или плеонастический эпитет. Сущность его состоит в амплификации значения определяемого слова имени посредством повторения основного признака определяемого слова в определяющем, в эпитете. Эпитет такого рода не добавляет ничего нового к смыслу определяемого имени, не содержит переносного значения. Это такие эпитеты, как белые зубы, влажные вина у Квинтилиана;
• б) антономасия. Сущность его заключается в именовании лица по присущему ему общеизвестному и общепринятому признаку (Сципион — «тот, кто разрушил Нумантию и Карфаген»);
• в) epitheton ornans, или украшающий эпитет. Этот тип эпитета отличает то, что он содержит переносное, метафорическое значение, добавляя к определяемому имени новые качества, служит для создания характерного представления о предмете речи. Квинтилиан приводит следующие примеры таких эпитетов: безобразная бедность, печальная старость.

И.Б.Померанец отмечает, что «существование различных видов эпитета уже в античности наводит на мысль о том, что они являются отражением различных этапов в развитии эпитета» [Померанец 2004:17].

Итак, эпитет появился в результате спецификации одного из признаков реалии.

С данной проблемой связана теория появления и развития эпитета А. А. Зеленецкого. Ученый делит все слова на «прозаические», то есть такие, звуковая форма которых служит только знаком известного понятия или представления и не вызывает никакого образа, и «поэтические» такие, произнесение которых вызывает образ, отличный от того, который составляет лексическое значение слова. Примером прозаических слов являются обыденные слова (море). Поэтические слова — слова с внутренней формой (подснежник, светляк, перекати-поле). А. А. Зеленецкий утверждает, что все прозаические слова когда-то были поэтическими, но впоследствии образы, заключенные в них, были забыты. Таким образом, согласно данной теории, все номинации предметов в далеком прошлом были эпитетами [по Померанец 2004:19−21]. Ученый отличает эти эпитеты, которые он называет «зародышами наших существительных», от эпитетов современной речи. Первые эпитеты не просто выделяли в сознании какой-нибудь один признак, без отношения его к какому-либо другому признаку, а были нерасчлененной номинацией имени, признаком и именем одновременно.

А.П.Лободанов же подчеркивает, что во все времена «в системе словесно-художественного осмысления мира эпитет выступает как способ сочленения mundus realis и mundus imaginabilis; […] в плане типологии художественного мышления эпитет предстает как вспомогательный способ объяснения картины мира» [Лободанов 1984: 226]. Ученый приходит к мысли об эпистемологической функции эпитета, о его миромоделирующем значении: в сознании человека первичным было объяснение мира, которое в синкретичной форме содержало в себе различные направления этого объяснения, в том числе художественное и аллегорическое, иносказательное, метафорическое.

Как отмечает А. П. Лободанов, в центре внимания авторов средневековых трактатов (Матье де Вандом, Жоффруа де Винсоф, Жервэ де Мелкло) был вопрос об украшении стиля. Выделялось два способа создания украшающей речи — тяжелый и легкий. Первый подразумевал употребление большого количества стилистических фигур и тропов. Легкий способ состоял в употреблении риторических фигур: к риторическим фигурам относилась и детерминация, присоединение к имени дополнения (прилагательного-определения).

«Требование непременного воспроизведения парных сочетаний (существительное + определение), а также строгое соотнесение фигур речи с определенными стилями, разграничение стилей по характеру их речевой украшенности, воспроизведение устойчивых конструктивных элементов поэтической речи, необходимость употребления определенной совокупности изобразительных приемов, соблюдение стандартов в построении смысла сочетания слов и развертывания словесных конструкций» [Лободанов 1984: 225] - все это отличает средневековую теорию эпитета от античной. Так, герои эпических и куртуазных романов имеют благородный стан; со временем, дабы не разрушать традицию словоупотребления, вводится сочетание постоянного эпитета с фигурой украшения — благородный стан сердца.

Подводя итоги, укажем на то, что для античных риторов и теоретиков речи центральным было имя, а потому эпитет долгое время понимался как второе имя, приложенное к первому, в котором давалась дополнительная характеристика первому имени. В средневековых трактатах эпитет был сугубо формульным; не допускалось вольное наделение свойством имени в силу соблюдения каноничности священного текста. Лишь со временем, когда сформировалось светское государство, эпитет стал средством выражения субъективного отношения к предмету речи.

Дефиниция эпитета в современной науке Рассмотрение вопроса о сущности эпитета в современной научной мысли подразумевает суммирование и систематизацию основных положений теории эпитета в период со второй половины ХIХ века до начала ХХI века, времени активного изучения художественной речи.

Уже на этапе дефиниции эпитет как категория поэтики и стилистики обнаруживает свою сложность и неоднозначность. Определений эпитета в современной лингвистике и поэтике достаточно много; в каждом из них подчеркивается та или иная его сторона: образность, выразительность, закрепленность за художественным контекстом как сферой функционирования.

Задачей исследования является анализ и систематизация дефиниций эпитета, их уточнение по нескольким линиям характеристики данного явления.

Эпитет в лингвистических и энциклопедических словарях характеризуется как «определение, прибавленное к названию предмета с целью подчеркнуть характерное свойство предмета, придать ему художественную выразительность, поэтическую яркость» [МАС 1961:1048]; как «простейшая форма поэтического тропа, представляющая собой определение, которое характеризует какое-либо свойство, особенность предмета, понятия, явления» [БЭС 1997: 1899−1900]. Общим местом является утверждение о «прибавленности» эпитета к определяемому слову, что характеризует его с синтаксической точки зрения и с позиции подчиненности целям характеристики основного понятия; обращается внимание на простоту, даже своего рода «элементарность» эпитета как первичного поэтического тропа, что верно с исторической (см. выше), но не с функциональной стороны, поскольку эпитет, сочетаясь с другими образными средствами (метафорой, метонимией, сравнением), выступает уже в отнюдь не элементарной форме.

В литературоведческих справочных изданиях обращается внимание на образность эпитета. В Кратком словаре литературоведческих терминов (под редакцией Л. И. Тимофеева, С.В.Тураева) эпитет понимается как «определение, придающее выражению образность и эмоциональность, подчеркивающее один из признаков предмета или одно из впечатлений о предмете» [Краткий словарь литературных терминов 1976: 213]. А. П. Квятковский определяет эпитет как «образную характеристику какого-либо лица, явления, предмета посредством выразительного метафорического прилагательного» [Квятковский 1966: 359]. Во всех приведенных определениях отмечаются формальные особенности эпитета, его морфологическая выраженность и образность как главная его функция, способствующая наглядности, семантической двуплановости.

Особенностью дефиниций эпитета в литературоведении является приписывание ему образности в качестве неотъемлемого компонента семантики. Заметим, что данное утверждение является спорным в силу того, что не все исследователи придерживаются такого мнения (И.В.Арнольд, В.А.Тырыгина); образный компонент факультативен, однако он может сочетаться с другими компонентами (экспрессивный, эмоциональный и т. д.).

В литературоведении оформилось широкое и узкое понимание эпитета.

Представители широкого подхода к эпитету (И.Р.Гальперин, А. П. Евгеньева, Б. Лукьяновский, Ю. М. Скребнев, Л.И.Тимофеев) по-разному характеризуют основной признак, положенный в основу определения эпитета. А. П. Евгеньева в работе «О некоторых поэтических особенностях русского устного эпоса» понимает эпитет как «определение, подчиненное задаче художественного описания объекта» [Евгеньева 1948: 234]. Понятие художественного очень емкое, требующее, в свою очередь, конкретизации, включающее в себя такие свойства речи, как образность, выразительность, оценочность, экспрессивность, эмоциональность, поэтому является точным определением сферы функционирования эпитета.

И.Р.Гальперин понимает эпитет как «слово, сочетание слов, предложение в атрибутивном употреблении, которое выражает субъективно-оценочное отношение говорящего к предмету мысли» [Гальперин 1974: 21]. Перед нами самая широкая трактовка эпитета, которая исходит из субъективно-оценочного фактора. Такое понимание эпитета сближает его с нехудожественным употреблением слова или нечленимого предложения (типа Молодец!).

Ю.М.Скребнев определяет эпитет как «стилистически значимое слово или словосочетание в синтаксической функции определения или обстоятельства» [Русский язык 1979: 404]. Автор подчеркивает лингвистическую направленность данной трактовки эпитета, отделяя ее от литературоведческой, при которой под эпитетом понимается любое слово, привносящее эмоциональную или образную характеристику предмета речи. Ю. М. Скребнев исходит из формального критерия квалификации эпитета: при наличии четко выраженной синтаксической функции эпитет есть понятие лингвистическое, при наличии поэтологического прочтения определения в той же синтаксической функции перед нами литературоведческий ракурс рассмотрения эпитета. На наш взгляд, данное утверждение правомерно лишь отчасти. Механическое разведение двух определений эпитета не дает реального результата, так как эпитет функционирует в художественном дискурсе, и анализ его проходит именно в рамках художественного текста.

Эпитет, согласно широкому подходу, есть поэтический прием, «действенное средство, усиливающее картинность и эмоциональность речи» (А.Шалыгин) и «подчеркивающее различные свойства и признаки явлений» (Лукьяновский). Согласно Л. И. Тимофееву, эпитетом может быть «всякое значащее слово, поскольку оно выступает как определяющее по отношению к другому: существительное (дева-роза), прилагательное (великий, могучий, правдивый и свободный русский язык), наречие и деепричастие (в том случае, если определяемым словом является глагол: волны несутся, гремя и сверкая) [Тимофеев 1978:419].

Широкий подход к пониманию эпитета, трактующий его в качестве поэтического приема, дает удачные варианты определения художественного определения, подчеркивает типологические черты явления, но оставляет слишком размытыми его границы.

Заметим, что в последнее время появляются словари литературоведческих терминов [Литературная энциклопедия 2001 и др.], в которых эпитет трактуется как подчёркнуто образное, художественное определение, понимаемое предельно широко: как определение-причастие, определение-существительное (лес-воевода), определение-наречие (гордо реет Буревестник) [Маркузо, Руссова и др.].

Узкого понимания эпитета придерживаются А. Н. Веселовский, К. С. Горбачевич и Е. П. Хабло, А. Г. Горнфельд, В. М. Жирмунский, А. П. Квятковский, В. В. Краснянский, Б. В. Томашевский.

В целом, представители узкого подхода к эпитету замыкаются на характеристике одной стороны сущности эпитета, а именно на признании того, что эпитет есть аналитическое определение. А. Г. Горнфельд, противопоставляя эпитет другим видам определений, подчеркивал, что эпитет это аналитическое определение, повторяющее признак, заключенный в самом определяемом слове и добытый из его анализа: длиннотенное копье, ясная лазурь. Очень близка к этому определению формулировка Б. В. Томашевского: «От логического определения существенно отличается поэтическое, которое не имеет функции выделения явления из группы ему подобных и не вводит нового признака, не заключающегося в слове определяемом. Поэтическое определение повторяет признак, заключающийся в самом определяемом слове, и имеет целью обращение внимания на данный признак или выражает эмоциональное отношение говорящего к предмету» [Томашевский 1996:34]. Так, эпитет охватывает очень ограниченный круг явлений, опираясь на сложившиеся в литературной традиции стереотипные сочетания.

А.Н.Веселовский указывает на то, что эпитет — «односторонне определяющее слово, либо подновляющее его нарицательное значение, либо усиливающее характерное, выделяющее количество предмета», подчеркивая, что «каждый из этапов историко-литературного процесса (смена стилей и направлений) нашел свое отражение в эпитете» (Веселовский 1989: 59). Эпитет для ученого — средство подчеркивания одного, центрального признака предмета на фоне остальных, незначительных признаков. Союз либо в его определении свидетельствует о выборе способов функционирования эпитета. В силу того, что академик рассматривает эпитет с культурологической точки зрения, данные черты эпитета он выявляет, исходя из развития эпитета с первобытных времен и с эпохи греческой цивилизации, поэтому есть основания полагать, что в определении эпитета делается акцент на его первоначальных функциях.

В.М.Жирмунский определяет эпитет в узком смысле как поэтическое определение, обозначающее типический, идеальный признак понятия. Основное отличие эпитета от другого рода определения он видел в постоянстве первого и изменчивости второго, которое всегда обозначает признак частный, присущий предмету «в данном месте и времени, в определенном аспекте с некоторой индивидуальной точки зрения» [Жирмунский 1992: 55]. В поэтической практике французского классицизма ХVII-ХVIII веков ученый находит такого рода эпитеты. В русском романтизме также присутствуют идеальные определения: кудрявые рощи, кристальные ручьи, луга веселые, златые мечты, светлый месяц, алые уста, горькие слезы, задумчивая луна у К.Батюшкова.

Ученый отмечает отличия эпитета от простого определения, ссылаясь на работу Б. Лукьяновского «Эпитет у Тургенева»: «эпитеты прямые дорожки, молодые яблони в составе поэтического произведения служат не логической классификации и номинации, а включаются в систему характерных для Тургенева описательных приемов в соответствии с принципом отбора поэтических определений, обусловленным общим художественным стилем Тургенева» [Жирмунский 1977: 323]. Такие эпитеты, как синее море, белый снег не вносят нового признака, а эпитеты в словосочетаниях розоватое море, бурый снег вносят новый признак.

По мысли В. М. Жирмунского, эпитет может функционировать и как обязательный, и как оригинальный. Эволюцию поэтических определений он представлял как переход от эпитета украшающего к редкому эпитету, причем по отношению к последнему он считал нецелесообразным употребление термина «эпитет». Свою точку зрения ученый мотивировал тем, что индивидуально-характеризующее определение непременно вносит новый, не заключающийся в самом определяемом понятии признак и, соответственно, сужает его значение, а это, в свою очередь, приводит к сближению такого рода поэтических определений с логическими определениями, функция которых заключается в выделении таких свойств предмета, которые отличают этот предмет от другого. Поскольку эпитет может иметь различную грамматическую структуру, а метафора очень разноструктурна, он отказывается говорить о метафорической составляющей эпитета.

Таким образом, и сегодня в теории эпитета есть немало спорных вопросов. Рассмотрев различные дефиниции эпитета, отметим, что узкое и широкое понимание эпитета уравновешивают друг друга, позволяя с разных сторон взглянуть на данное явление. Будучи одной из основных категорий лингвопоэтики, эпитет несводим к одному конкретному определению: все ученые пытаются подчеркнуть в нем что-то наиболее, на их взгляд, важное. Удачным определением эпитета является дефиниция А. В. Павшук: «Эпитет — художественное определение (определение в эстетической функции) предмета, лица, явления, процесса, ситуации, выделяющее, подчеркивающее, усиливающее существенный, с точки зрения автора, признак, который может повторять или подновлять значение определяемого слова, быть типичным и неотъемлемым для целого класса предметов, индивидуальным признаком конкретного предмета, создавать микроили макрообраз, придавая ему живописность, содержать скрытые смыслы и оценку, создавать эмоциональный настрой произведения, усиливать впечатление на реципиента, обращаясь к его интеллектуальному, эмоциональному и эстетическому восприятию» [Павшук 2007: 20].

Точной, по нашему мнению, является дефиниция эпитета И. В. Арнольд: эпитет — это «экспрессивная, оценочная характеристика какого-либо лица, явления, предмета, но необязательно образная» [Арнольд 1981:22]. В работе дадим следующее определение эпитета.

Эпитет это экспрессивно-образное, оценочное определение объекта действительности, функционирующее в рамках художественного дискурса. В функции эпитета может выступать слово любой знаменательной части речи, которое в данном поэтическом контексте выполняет основную функцию эпитета функцию художественной характеристики реалии. Таким образом, любое признаковое слово, становясь коммуникативным центром высказывания, может трактоваться в качестве слова в роли эпитета.

Под эпифразой понимается семантическое и структурное единство определяемого слова и эпитета.