Диалог. 
Урок-диалог

«Диалогические отношения… это почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения и проявления человеческой жизни, вообще все, что имеет смысл и значение. Чужие сознания нельзя созерцать, анализировать, определять как объекты, вещи, — с ними можно только диалогически общаться».

Диалог в маевтике Сократа

Ситуация диалога представляет собой идеальные условия для философского усилия. Здесь собеседник — зеркало, которое вынуждает нас постоянно рефлексировать к основанию, с которого мы высказываем свое осуждение.

Передавая, высказывая какое-либо суждение своему собеседнику в диалоге, человек не просто говорит о том, что пришло ему в голову, он обращается к сути того, о чем говорит. Таким образом, получается, что диалог происходит на более глубоком уровне, чем просто обмен информацией.

Здесь всегда стоит вопрос о знании, о степени его присутствия в душе человека, высказывающего какое-либо положение. Иными словами, для нашей способности суждения диалог оказывается условием сознательности и школой ответственности.

Диалог формирует и путь, прохождение по которому необходимо для определения границ знания, особенно когда это касается таких предельных предметов постижения, как благо или само бытие — этот вечный предмет вопрошания философов (что есть все? что значит «быть»?).

В форме диалога были написаны все произведения Платона, кроме «Апологии Сократа». Диалогическая форма вытекала у Платона как из необычайной живости и подвижности аттического мышления, так и из потребностей чисто литературного развития, шедшего из эпоса, лирики и драмы к лирико-эпической и драматической прозе. Античная философия, как и все античное литературное творчество, немыслима без вечной постановки все новых и новых вопросов, без напряженных исканий ответа на них, без страсти к спорам, к самым извилистым мыслительным приемам, без восторга перед словесными приемами, речами и цветистой риторикой.

Платоновский диалог как форма драматизма мысли очень часто приводил к неожиданным результатам ввиду чрезвычайно извилистого, противоречивого и прихотливого своего развития. В них такая масса повторений, уточнений, возвращений к предыдущим тезисам, уклонений в сторону, что сплошь и рядом такие диалоги не столько создают строго логическую концепцию, сколько вызывают у нас впечатление чего-то музыкального. Именно благодаря диалогу, т. е. благодаря слишком подвижному и горячему драматизму мысли, платоновская философия, в конце концов, отказывается от какой бы то ни было системы. Этим же объясняется и то, что диалог Платона всегда перемежается какими-нибудь другими поэтическими жанрами.

Диалог Платона пронизан речами. Они и многочисленны, и по стилю своему полны разного рода эстетических модификаций: то они просты, естественны, человечески убедительны; то они поражают нагромождением изысканных, острых, динамических ощущений; то они порождены небывалым антиномизмом жизни и неожиданными моральными выводами из достаточно гротескных ситуаций.

Основной философский метод Платона — диалектический. Диалог здесь — литературная форма для неизменного драматизма мысли. Диалогическая форма у Платона, в конечном счете, была ни чем иным, как его внутренним разговором с самим собой. В диалоге — поддержка. Читатель видит, как автор доходит до истины, весь путь налицо.

Характерно платоновское отношение к письменной речи, фиксирующей происходящее в диалоге событие философии. Письменная речь не может заменить устной беседы, поскольку последняя является не только упорядоченным рассуждением, но и столкновением двух воль, двух различных мировоззренческих установок, которые всегда задают новый континуум философского поиска. Например, в текстах Платона один из беседующих занимает место носителя истины, но автор все равно стремится сохранить — хотя бы формально — структуру беседы, оттеняя односложными реакциями второго участника наиболее важные смысловые повороты речи первого, становящуюся устной демонстрацией беседы с самим собой. В тех же случаях, когда текст у Платона приобретает монологический характер (например, вторая речь Сократа в «Федре»), Платон начинает утверждать, что перед читателем всего лишь «правдоподобный миф».

Сочинения Платона демонстрируют нам не догматическую систему, а определенный порядок обсуждения философских проблем. Платон не постулирует систему ценностей, но подводит к ней, а точнее, подходит вместе с участниками диалогов, оставляя читателю место для собственного поиска и право на сомнение.

Таким образом, Платоновский диалог — это место собственного поиска, поиска истины.

Мы согласны с тем, что диалог является местом собственного поиска истины. В предлагаемом нами проведении диалога, учитель является носителем истины, выводящим на ее понимание собеседника. Учитель, тот, кто помогает ребенку найти истину, создавая условие для ее нахождения, путем обращения ребенка к своему личному, принадлежащему ему знанию. Учитель выстраивает диалог не только между собой и ребенком, но и внутренний диалог ребенка.

Во внешней речи (языке) обычно уходят в подтекст, пропускаются многие логические ходы, которые зачастую составляют самую суть рассуждений, но кажутся само собой разумеющимися, прорабатываются с громадной быстротой, в свернутой, логически и синтаксически усеченной форме, внутри мышления, в глубинах внутренней речи.

С другой стороны, во внутренней речи пропускаются многие логические ходы, актуальные для языка информации, необходимые в процессе общения с «чужим человеком», но совершенно несущественные, просто не существующие в действительном — для себя — обосновании истины. Сколько ни опровергай логику языка (внешней речи), убедить человека невозможно, пока остаются незатронутыми глубинные логические структуры, изнутри подпирающие нашу логическую фразеологию (фразеологию типа «следовательно», «таким образом», «отсюда вытекает» и т. д.). Только проникнув во внутреннюю речь, только затронув «синтаксис» пропусков, умолчаний, «монтажа», как сказали бы в кинематографе, возможно коренным образом трансформировать действительный, реальный, действующий образ мышления.