Характерные примеры стиля модерн

Мебель на примере интерьеров Александровского дворца и Эрмитажа (экспозиции интерьеров)

По настоящему модерн вошел в культуру России лишь с восшествием на престол императора Николая II. В 1894—1896 годах, по проекту архитектора Красовского А. Ф., в стиле модерн была выполнена отделка ванной комнаты в царском Зимнем дворце Петербурга. Это и было первым документированным появлением нового стиля в России. С этого момента, и стоит начинать отсчет эпохи модерна в нашей стране.

Образцы мебели стиля модерн представлены в Эрмитаже, предметами, происходящими из Нижней дачи в Петергофе, построенной для царской семьи архитектором А. О. Томашенко в 1895 году. Два кресла начала 20 века из гостиной дочерей — это типичные для модерна поиски новых форм и пропорций, попытки не создавать двух одинаковых по силуэту вещей. Нужно также отметить, что если раньше во дворцах концентрировалась наиболее художественная или наиболее редкостная мебель, теперь обстановка подобных комнат мало чем отличалась от обстановки иной богатой буржуазной квартиры того времени. Стремление к неожиданности и обязательной оригинальности сказалось здесь в контурах локотников и «рогатой» спинки одного из кресел. Вместе с тем в нем воспроизводятся точеные проножки и опоры локотников, типичные для 17 века. В другом кресле повторена характерная для английской мебели 18 века нижняя часть спинки в форме вазы. Связь с английским мебельным искусством совершенно отчетливо проявляется в третьем кресле, происходящем из той же дачи, где в несколько облегченном варианте повторяется тема так называемого «виндзорского» кресла, типичного для Англии 18 века.

Эта увлеченном английскими образцами сказалась в творчестве архитектора Р. Ф. Мельцера, когда он в 1894 году, отделывая комнаты для императора Николая II в Зимнем дворце, создал, подражая английским традициям, библиотеку. Стенные шкафы, лестница, потолок, мебель, исполненные из ореха, воспроизводят готические орнаменты английского средневековья, внедренные в условия современного быта. В то же время отделка библиотеки отличается удивительной прочностью и безукоризненностью обработки дерева.

Попытки Мельцера создать что-то новое сказались в гарнитуре мебели, исполненном для Приемной министров. Здесь из красного дерева, обработанного на токарном станке, созданы простые и легкие формы. Появилось стремление не перегружать мебелью жилое пространство, что стало характерным для интерьера более позднего времени.

Исполненный тогда же интерьер Малой столовой свидетельствует также о стойкости эклектического подхода к мебели. Формы и орнаментика рококо здесь воспроизведены как в обстановке, так и в отделке стен, в убранство которых включены русские шпалеры середины 18 века. Столовая решена в мягких светло-серых, жемчужных тонах.

В 90-х годах 19 века в России вновь пробуждается интерес к готике, который ярко проявляется в постройках Антонио Гауди и Федора Шехтеля. Мотивы английской готики используются в 1894—1896 годах в отделке библиотеки Зимнего дворца по проекту архитектора А. Красовского. Заказ был поручен двум известным петербургским мебельным фирмам: Н. Ф. Свирского и Ф. Мельцера. Вновь на некоторое время входит в моду мебель с тисненым золотом узорами кожи, массивные столы и скамьи, украшенные характерными мотивами готической резьбы — «масверка»: стрельчатые арки, крестоцветы, «льняные складки», четырехлопастные розетки и трилистники.

Мебель для интерьеров, отделанных в 1894 году для императора Николая II и императрицы Александры Федоровны, была исполнена по указаниям сестры императрицы — Елизаветы Федоровны — фабрикантами Мельцером и Свирским.

В Эрмитаже хранится 56 предметов мебели, исполненной на фабрике Ф. Ф. Мельцера. Это гарнитуры для гостиных и кабинетов, отдельные штучные изделия. Все они поступили из интерьеров Зимнего дворца, Нижней дачи в Александрии (Петергоф) и Александроского дворца в Царском селе.

Редким образцом бытовой мебели, почти не сохранившейся до нашего времени, являются исполненные в 1894 году для гардеробной императрицы дубовые платяные шкафы для шлейфов. В основе конструкции шкафов — принцип удобства и целесообразности. Они имеют профилированные карнизы и основания, филенчатые, плотно пригнанные дверцы, которые двигаются по латунным планкам и обеспечивают герметичность шкафов.

В конце 19 — начале 20 в. в моду входят угловые диваны, которые хорошо организовывали интерьер; они были двух типов — монументальные и более облегченные. Их можно было увидеть во многих дворцах и особняках Петербурга и пригородов.

В собрании Эрмитажа имеется угловой диван облегченной конструкции, завершенный разорванным фронтоном и украшенный в верхней части наборным растительным орнаментом из кости и дерева. Удачное сочетание красного дерева с бархатной обивкой с цветами цикламентов, типичной для начала 20 века.

В конце 19 века в быт горожан входят граммофоны, которые, несмотря на дороговизну, получают широкое распространение. Их можно видеть на изображениях интерьеров рубежа веков и в музейных экспозициях. Образцом мебели, появившейся в этот период, является граммофонный шкафчик из красного дерева с набором из зеленого целлулоида в виде хризантемы. Такие шкафчики создавались многими мебельными фабриками, в том числе фирма Мельцера быстро создала и свои образцы мебели.

Модерн в чистом виде или то, что обычно подразумевается под этим, — это «разговор» линий. Постулат модерна, что все формы заимствованы у природы, увиденной по-новому, остаётся незыблемым на протяжении последнего десятилетия XIX и начала XX века в творчестве лучших представителей стиля.

16 августа 2005 года открылась постоянная экспозиция «Искусство модерна» в Государственном Эрмитаже. Экспозиция иллюстрирует основные этапы становления стиля, роль России в развитии общеевропейского модерна и связи русского искусства с основными тенденциями, наблюдавшимися в мире на рубеже эпох.

Одна из самых значительных вещей раннего модерна в эрмитажной коллекции — шпалера Уильяма Морриса «Поклонение волхвов», созданная по картону Эдварда Берн-Джонса. Феномен популярности Эмиля Галле во многом заключался в зашифрованности его вещей, хотя такой символизм был достаточно прост. Художник-прикладник пытался выразить свои мысли в «говорящем стекле» и «разговорной мебели», порой наивно и прямолинейно вводя в декор предмета строки из стихов и надписи. Галле-мебельщик представлен уникальным столом «Флора Лотарингии» — подарком русскому царю Александру III от городов Лотарингии, поднесённым во время визита русской эскадры в Тулон. Набор столешницы — своеобразный ботанический атлас провинции. Города и населённые пункты символизируют цветы и растения. На столе надпись — «Храните сердца, которые завоевали».

Закономерным в эпоху модерна стало обращение к женскому образу — олицетворению всего самого прекрасного, загадочного и чувственного. В настольном украшении «Танец с шарфами» Агатона Леонара Ван Вейдевельдта это воплощение женственности доведено до совершенства. Обобщённый образ дамы навеян знаменитой танцовщицей Лои Фуллер; расположение фигур создаёт музыкальный ритм текучих линий. Это изысканное произведение выполнили на Севрской фарфоровой мануфактуре для Всемирной выставки в Париже 1900 года. В 1901 году пятнадцать скульптур композиции были подарены французским правительством Николаю II и его супруге во время их визита в Париж. Ещё один дипломатический подарок от президента Франции Р. Пуанкаре — четыре шпалеры серии «Времена года», созданные на Гобеленовой мануфактуре в Париже в 1910;е годы. Женские образы, олицетворяющие времена года, исполнены по картонам известного мастера плаката Жюля Шере.

Модерн неслучайно называли «интернациональным» стилем: идеи, образы, формы и вещи с конца XIX столетия беспрепятственно путешествовали по всему миру. В новой экспозиции Эрмитажа шпалера Уильяма Морриса соседствует с работами его французских коллег, многослойное травленое стекло Галле и братьев Дом — с изделиями американца Тиффани, а английские стулья — с продукцией известной петербургской мебельной фабрики Мельцера. В России с модерном последовательно боролись все: при его появлении — старорежимные ретрограды, затем — революционные матросы, созидатели «нового мира» и конструктивисты, потом — партийные бюрократы и искусствоведы советской школы, воспитанные на «идейном» искусстве передвижников, а под конец — шестидесятники с их нелюбовью к быту и страстью к дальним дорогам. Этим и объясняется то, что новая экспозиция занимает всего два зала — произведений модерна в Эрмитаже не так много, и среди них, нет прославленных работ Ван де Вельде, Хоффмана и Мозера.

Интерьеры в Зимнем дворце оформлялись для императорской четы лишь к бракосочетанию, а жилые комнаты Александровского дворца, ставшим любимым домом, создавались в два этапа (1890-х и 1900;х гг.) и за долгие годы практически не менялись.

И тем не менее, по заказу императорской семьи работали известнейшие архитекторы и мастера столицы, а такие интерьеры, как Парадная библиотека в Зимнем дворце, Кленовая гостиная и Новый кабинет в Александровском принадлежали к числу лучших русских интерьеров рубежа веков (убранство Кленовой гостиной до наших дней не сохранилось).

К числу лучших работ фирмы Мельцера в Александровском дворце относятся парадные комнаты царской четы, созданные в начале 20 века. Как отмечает И. Ботт, в литературе бытует ошибочное мнение, что последние работы, связанные с уничтожением Концертного зала, на месте которого появились Кленовая гостиная императрицы и Новый (Парадный) кабинет Николая II, были проведены в 1896—1898 гг. Стилистическое несоответствие оформления Сиреневого кабинета и Палисандровой гостиной, решенных в исторических стилях, с одной стороны, Кленовой и Нового кабинета — образцов русского модерна — с другой, выявило в результате исследований, что еще в марте 1900 г. «Концертное зало» существовало: в этом году мастера фирмы Мельцера привели в порядок находящуюся здесь мебель — «прирезали и вызолотили недостающие резные части кресел», заново вызолотили консольный стол.

Таким образом, парадные интерьеры Александровского дворца были созданы братьями Мельцер в 1902;1903 гг.: в Новом кабинете Николая II в это время появилась мебель красного дерева, выписанные из Вены камины, мраморные колонны от фирмы «Duckerhoff & Neumann» из Нассау. Мельцер поставил в Кабинет плафоны «с пестрыми стеклами в пайке тифани», бра, лампы и 8 стекол «пестрых тифани… для фрамуг» и трафаретная живопись на стенах завершили убранство интерьера. Вместе с тем именно для этого кабинета на фабрике Мельцеров были изготовлены стулья «чиппендейл», без всякого намека на особенности нового стиля. Объяснить их появление можно лишь консервативностью вкусов владельцев, предпочитавших привычные и стабильные мебельные формы.

Аналогичное убранство, состоявшее из 40 предметов встроенной и отдельно стоящей мебели, изготовила фирма и для Кленовой гостиной императрицы.

Применение новых материалов, сочетание восточных и средневековых мотивов, но трансформированных, использованных лишь в качестве отправной точки, стилизованный растительный орнамент, извилистые линии привели к совершенному своеобразию стиля модерн. Причудливые формы мебели, принцип ее расстановки — свободно, без каких-либо правил — можно увидеть в Кленовой гостиной. Панели стен и гарнитур мебели изготовлены из мореного клена (Петербург, фабрика Ф. Мельцера, 1900;е гг.). Интересным образцом мебели является шкаф орехового дерева с набором (Франция, мастерские Э. Галле (?)), камин (Петербург, мореный клен, кафель, бронза, начало XX в.) с бюстом девушки (Л. ван Вейдефельдт, бронза, 1900 г.).

В интерьере свобода расстановки приводила к тому, что мебель могла «сливаться» со стеной и «отрываться» от нее. Во имя рационального использования пространства появилась так называемая архитектурная мебель (встроенная в деревянную обшивку стенных панелей и создаваемая одновременно вместе с ними); и еще одна характерная особенность организация интерьеров — появление комбинированной мебели. Так, угловой диван в кабинете Николая II в Александровском дворце «срастается» с тумбочками в подлокотниках, а спинкой — с деревянными панелями, образуя неглубокую полку для коллекции фарфора.

Парадный кабинет замыкал ряд личных комнат императора Николая II, расположенных по правую сторону коридора первого этажа левого флигеля Александровского дворца. Отделка и мебельное убранство этого помещения были созданы в 1903;1906 годах по проекту придворного архитектора Р. Мельцера на фабрике поставщика двора Ф. Мельцера.

От первоначального убранства интерьера сохранились панели красного дерева, камины, антресоль с колоннами и обшивка потолка с латунными накладками, а также портреты, фотографии, фарфоровые изделия и книги, входившие в оформление дворцового интерьера. Декор стен, расписанных трафаретным орнаментом, а также книжные шкафы, угловой диван, письменный стол, бра и люстры воссозданы по обмерам и иконографии в 1997 г.

В Новом кабинете Александровского дворца при Николае II проходили заседания Совета министров, представлялись депутации и комиссии. Здесь император играл в бильярд с великими князьями и офицерами свиты. Антресоль с колоннами полированного мрамора соединялась переходом над коридором с Кленовой гостиной императрицы; Александра Федоровна могла тайно присутствовать при совещаниях Николая II, находясь на антресоли.

Эрнст Людвиг часто посещал Александровский дворец и, скорее всего, давал сестре огромное число советов насчет декора и оформления. Александра Федоровна обожала брата и была похожа на него темпераментом и вкусами. Скорее всего, для императрицы брат был самым близким (после мужа) человеком и надежным другом. Именно Эрнст Людвиг входил в число тех немногих, к кому Александра Федоровна прислушивалась и у кого спрашивала совета. Принимая мнения Эрнста, императрица в то же время выказывала молчаливое и обиженное сопротивление рекомендациям, исходящим от старших сестер — она полагала, что они к ней снисходительны. Ее сестра, великая княгиня Елизавета Федоровна, руководила оформлением комнат Зимнего дворца в 1894—1895 годах и императрица всегда считала, что эти комнаты обставлены во вкусе сестры, а не ее собственном. В те дни императорская чета принимала решения, касающиеся тканей и ковров, а выбранная планировка и стиль стали итогом идей Елизаветы Федоровны и декоратора Р. Мельцера.

Когда в 1902 году Александра Федоровна рассказала Эрнсту Людвигу, что они с императором собираются расширить свои покои в Александровском дворце и с помощью Мельцера оформить их в стиле модерн, великий герцог должно быть был приятно удивлен и готов помочь. Планировалось создать на первом этаже 2 большие комнаты и расширить детские наверху. Одна из этих двух комнат должна была стать гостиной для императрицы — впоследствии гостиная получит название Кленовой, благодаря щедрому использованию клена в оформлении.

Кленовая гостиная представляла собой большой, просторный, солнечный и чарующий интерьер — возможно, это был один из прекраснейших интерьеров Арт Нуво в России. Стены были покрашены в теплый темно-розовый цвет. Их украшал белый резной рельеф в виде стволов роз с бутонами, которые сплетались и обвивались между собой в бледно-зеленое «кольцо» в центре высокого потолка. По периметру гостиной шел изогнутый карниз, скрывавший электрические лампочки — они излучали мягкий свет, который отражался от белого потолка. Это был один из ранних примеров использования ныне вполне обыденной светотехники, что в те времена считалось довольно отважным приемом.

Рельефные бутоны роз были умело повторены в изящной деревянной резьбе просторного балкона, шедшего поперек от одной стороны комнаты до другой. Решетка балкона аркой изгибалась кверху, а внутри была отделана стеклянными панелями. Бронзовые ажурные лампы с абажурами из художественного стекла напоминали летучих мышей на держателях. Из правого угла комнаты на балкон вела лестница с извилистыми резными перилами — а с балкона был прямой проход на антресоль и в коридор, соединявший с Новым кабинетом Николая II.

Древесина клена, использованная в оформлении гостиной, прошла специальную обработку, требовавшую, как говорили, семилетнего замачивания в воде, чтобы затем дереву можно было придать извилистые формы стиля Арт Нуво. Клен предпочитали многие мебельщики эпохи Модерн. Твердая текстура этого дерева была вызовом мастерству резьбы: сначала древесину сильно накаляли, а потом шлифовали до блеска, схожего с блеском темного золота. Клен, к тому же, был очень прочным, и из него можно было делать тонкие, вполне долговечные опоры. Таким образом, лучшие качества клена использовались при создании обстановки гостиной и, конечно, благодаря этому дереву комната получила свое название.

Под балконом находились два уютных уголка, разделенных камином из керамической плитки. Рядом с окном располагался шезлонг императрицы, как раз напротив огромных цветочных ящиков — там в горшках стояли благоухающие цветы. На противоположной стороне от шезлонга — тоже под балконом — было место для детей, где они могли работать и играть, пока Александра Федоровна читала или занималась рукоделием неподалеку. Над банкетками располагались полки для маленьких вазочек и различных коллекций.

На толстом, роскошном серо-зеленом касторовом ковре, вытканном полосами, лежали медвежьи шкуры. Они остались еще со времен Концертного зала, ранее занимавшего пространство Кленовой гостиной и Нового кабинета. Эти шкуры стали большой забавой для детей, пока они были маленькими.

Главным местом в комнате являлся большой встроенный кленовый кабинет, располагавшийся в левом углу ближе к Палисандровой гостиной. Первоначальное оформление комнаты предполагало здесь угловую печь. Александра Федоровна решила, что печь нужно разобрать, так как она была бесполезной из-за наличия в этой части дворца центрального отопления — так императрица внесла свою лепту в дизайн кабинета. Именно здесь Александра Федоровна хранила большую часть своей знаменитой коллекции яиц от Фаберже. Кабинет находился в отдалении и был довольно высок, так что являлся безопасным местом для обсуждения деликатных тем. Внутри него помещался мягкий изогнутый уголок, обтянутый тканью дармштадского производства — тут семья любила пить чай. За спинкой дивана шла широкая полочка, на которой были выставлены любимые безделушки императрицы. В стеклянном, отделанном серебром шкафчике, расположенном так, что свет проходил сквозь него, Александра Федоровна хранила коллекцию вырезанных из камней зверюшек. Вплотную к кабинету стояли вазы с цветами, предметы из бронзы и другие небольшие вещицы.

В каждой из личных комнат императрицы находилось место, имевшее для нее сентиментальное семейное значение — там она хранила вещи, которые были дороги ей лично. Подобное «освящение» отдельных частей комнат символически отражало первостепенную роль, которую играла в жизни Александры Федоровны семья, и способы ее общения с Богом. На одной из сторон кленового кабинета императрица выбрала место для любимых ею портретов членов своей семьи. Там висели 4 пастели с изображением ее дочерей и портрет молодого Николая II в морской форме. Пастели принадлежали кисти модного мюнхенского портретиста Каульбаха. Они отправились вместе с царской семьей в Сибирь в 1917 году, а затем некоторые из них вернулись обратно во дворец после убийства Романовых. Позже портреты продало Советское правительство, чтобы получить денежные средства на тайное финансирование иностранных коммунистов и партий левого толка в период 1930х годов. Известно, что пастели появились у дилера антиквариата A La Vielle Russie в Нью-Йорке в 1940х годах, а их дальнейшее местонахождение неизвестно.

В Кленовой гостиной находилось множество скульптур — среди них можно было увидеть бюст на постаменте цесаревича Алексея и брата Александры Федоровны Эрнста Людвига, мраморное изваяние в натуральную величину маленькой Татьяны и изделия из золоченой бронзы в стиле Арт Нуво. Бронзовые статуэтки на религиозную тему представляли собой женщин под вуалью или молящихся женщин. Другие предметы из фарфора и бронзы отображали различные темы, коллекцию нельзя было назвать планомерной — она носила отпечаток личных пристрастий, часть изделий была привезена из заграничных путешествий. Так же в гостиной присутствовали работы художников — в том числе великолепная пастель Каульбаха, изображавшая сестру императрицы, Елизавету Федоровну, портрет Эрнста Людвига 1906 года работы Адольфа Бейера, а так же изящные акварели русских художников Елизаветы Бем и Соломко. Рядом с ними висели эстампы с сентиментальных картин — они нравились императрице, а ее критики считали это «плохим вкусом».

Огромные окна гостиной были оформлены роскошными дармштадскими тканями и изящными кружевными занавесями. Дверь в одном из окон вела прямо на знаменитый железный балкон императрицы — один из многих балконов дворца. Его пристроил в 1895 году архитектор Данини во время перепланировки дворца, приготавливая резиденцию для молодой императорской четы. Балкон стал любимым местом для времяпрепровождения Александры Федоровны и ее семьи круглый год, даже зимой. Здесь часто устраивались обеды и чаепития, сервированные на столах с изумительными скатертями, столовым фарфором, серебром и хрусталем, а также ароматными цветами. Возле каждого прибора в тяжелых гравированных держателях стояли написанные вручную меню с изображением двуглавого императорского орла. Тяжелые шторы с прямоугольными узорами в греческом стиле висели между колоннами балкона, защищая от солнца или плохой погоды. Во время Первой Мировой войны на балкон провели электричество и императорская семья могла оставаться на нем поздними вечерами. Балконная плетеная мебель была изготовлена солдатами, проходившими лечение в госпиталях.

Помимо Кленовой гостиной и Парадного кабинета в 1900;е гг. на фабрике по рисунку Р. Ф. Мельцера было исполнено несколько гарнитуров для вновь отделываемых в это время интерьеров Александровского дворца в Царском селе. Так, для учебной комнаты младших княжон был исполнен гарнитур в стиле модерн из светлого ясеня, обитый модным в это время английским ситцем. Конструкция предметов довольна, проста, но спинки кресел и стульев украшены мотивом так называемого павлиньева хвоста, характерным для декора мебели рубежа столетий.