Намеренная и ненамеренная имплицит-ность

Возможность актуализации имплицитных смыслов, т. е. перехода их из языка в речь [5, с. 87], связана с проблемой их намеренности / ненамеренности. Имплицитные смыслы могут не осознаваться коммуникантами в дискурсе, но могут и передаваться говорящим намеренно, осознанно. Такая постановка вопроса характерна для антропоцентрического подхода к лингвистическому анализу, ставящего во главу угла субъекта коммуникации.

Лингвоцентричность стилистики и лингвистики текста приводит к тому, что в соответствующих работах намеренность подтекста, отождествляемого с имплицитностью, не всегда экплицируется. В определениях подтекста выделяются две группы: 1) обходящие вопрос, является ли подтекстовая информация намеренной [13; 14]; 2) подчеркивающие намеренный характер подтекста [24, с. 144]. Подтексту как намеренно скрытой информации противопоставляется затекст — интерпретационная информация, референтная основа текста [9, с. 112].

В коммуникативно направленных исследованиях принято различать намеренную / ненамеренную, осознанную / неосознанную имплицитность или так называемую конвенциональную и кодирующую имплицитность [6, с. 24; 32], «планируемую / непланируемую непрямую коммуникацию» [12, с. 140]. Однако, наиболее отчетливо идея намеренной передачи имплицитных смыслов сформулирована в лингвистической прагматике.

Прагматика, выросшая из семантики, разграничивает интендируемую (намеренную) и неинтендируемую (ненамеренную) имплицитность высказываний в рамках теории импликатур Г. П. Грайса [37; 38]. Так называемое «прагматическое значение» (speaker's meaning, в других переводах — значение говорящего, субъективное значение), т. е. смысл, намеренно вкладывается говорящим в высказывание — интендируется.

Г. П. Грайс, выделивший в прагматическом значении (смысле) высказывания эксплицитный и имплицитный компоненты, разграничивает «то, что говорится» (whal is said) - экспликатуру, и «то, что импликатируется» (what is implicated) - импликатуру.

Ключевым в теории импликатур Г. П. Грайса является понятие интенции. KS имеет нечто в виду, произнося х', (приблизительно) эквивалентно тому, что `S намеревается высказыванием х' произвести определенное воздействие на слушающего посредством распознавания им этого намерения'" [38, с. 11]. Импликатуры всегда интендируемы, т. е. в интенцию говорящего входит перлокутивная цель донести эти импликатуры до адресата.

Так, пресуппозиция, как правило, не интендируется, поскольку входит в пресуппозиционный фонд коммуникантов — предполагается, что собеседнику известна информация, содержащаяся в пресуппозиции. Если же говорящий осознанно намеревается передать адресату неизвестную тому информацию, он может построить свое высказывание таким образом, что эта информация оказывается «скрытой» в пресуппозиции, т. е. пресуппозиция выступает в роли импликатуры. Такой прием называют эксплуатацией [25, с. 58] или навязыванием [7, с. 218] пресуппозиции. Например, если женщина хочет намекнуть ухаживающему за ней мужчине о том, что она замужем, она вкладывает эту информацию в пресуппозицию, как в таком дискурсивном фрагменте:

Karin: Vielleicht bleibe ich dort lange.

Brenner: Das ware schlimm. Dann konnt ich Sie nicht sehn.

Karin: Ich fahr zu meinem Mann. (+> Ich habe einen Mann).

Brenner: Sie haben dort einen Mann? (V. Braun: Tinka, S. 177).

Следует подчеркнуть разницу между терминами «интендирование» и «актуализация».

Пресуппозиция высказывания может актуализироваться в дискурсе, и не будучи импликатурой. Это происходит в том случае, когда пресуппозиционные фонды коммуникантов не совпадают: говорящий включает пресуппозицию в свое высказывание как само собой разумеющийся факт, но адресату не известна информация, заложенная в пресуппозиции, поэтому тот переспрашивает, выражая удивление:

Ferdinand: Непі wars schon besonders delikat, dafi ich mich aufierordentlich frith freigemacht hab wegen dem Viehmarkt — Wirt iiberrascht: Ihr habt heut Viehmarkt? Ferdinand: Naturlich. (Horvath: Der jungste Tag, S. 556)

Импликатура, основанная на пресуппозиции, относится к конвенциональному типу — в этом случае импликатура «привязана» к значениям языковых единиц — слов и синтаксических структур, и поэтому может быть выведена и вне дискурсивного контекста. Другой тип импликатур Г. П. Грайс именует конверзационными, поскольку они не «привязаны» к языковым единицам и выводятся только в дискурсивном контексте. Такие импликатуры адресат может вывести не сразу. В следующем дикурсивном фрагменте один адресат сразу выводит импликатуру, другому требуются переспросы и невербальные сигналы:

Alfons: Er ging den Weg zum Viadukt. (+ > Er springt hinunter)

Wirt: Zum Viadukt? Er faBt sich ans Herz. Stille. Wird’s euch jetzt klar, warum er den anderen

Anzug nicht nahm? (+> Weil er vorhatte, hinunterzuspringen).

Gendarm: Warum?

Alfons: Ein Viadukt ist zumeist sehr hoch — (+> Er springt hinunter)

Er lachelt seltsam. Stille.

Gendarm: Ach, Sie meinen, daft er hinunterspringt? ((). von Horvath: Der jungste Tag, S. 582)

Термин «импликатура» является инновацией Г. П. Грайса. Принятые в логической семантике термины «импликация» и «имплицировать» его не устраивали именно потому, что не отражали интендируемость смысла. Поэтому Г. П. Грайс [37, с. 24] вводит новые термины:

• • вместо «импликация» (implication) — «импликатура» (implicature), т. е. «имплицитная пропозиция»;
• • вместо «имплицировать» (to imply) - «импликатировать» (to implicate), т. е. «интендировать и выводить имплицитную пропозицию».

В постсоветской лингвистике, где теория Г. П. Грайса не имеет такой однозначной популярности, как на Западе, термины «интендировать» и «интендируемый» не приветствуются. Тем не менее, они оправданы в виду принадлежности конкретной теории, составляющей одно из основных звеньев лингвистической прагматики. Термин «интендировать» подчеркивает связь намеренной передачи смысла говорящим с его интенцией — состоянием направленности сознания на ментальный объект (например, на определенную пропозицию). Поэтому этот термин глубже и точнее любого славянского «эквивалента».

Становится очевидным принципиальное различие терминов «имплицитность» и «импликатура». Первый имеет отношение К свойству ЯЗЫКОВЫХ единиц на уровне семантики, второй — к намеренно, интенционально передаваемым говорящим в дискурсе смыслам, т. е. на уровне прагматики.

В западной прагматике существует еще один термин, связанный с имплицитными смыслами, — «имплицитура» [35; 41, с. 405]. Не останавливаясь на различиях в трактовке, отмечу, что имплицитуры представляют собой имплицитно выраженные элементы неполных эксплицитных пропозиций, которые актуализируются в дискурсе на основе языкового и дискурсивного контекста, ЧТО обусловлено тенденцией К ЭКОНОМИИ ЯЗЫКОВЫХ знаков в разговорной речи.

Как и импликатуры, имплицитуры можно подразделить на конвенциональные и конверзационные. Конвенциональные имплицитуры привязаны к языковым единицам и не зависят от дискурсивного контекста. Примером могут служить так называемые семантически-предопределяющие высказывания с лексемами типа ready (for what?), to finish (what?), to arrive (where?), которые для понимания нуждаются в дополнении. В этом случае конвенциональный смысл высказывания определяет только фрагмент пропозиции, который называют пропозициональным радикалом (propositional radical) [35, с. 269]. Для того что бы получить полную пропозицию, ее надо завершить имплицитурой, т. е. эксплицировать дополнение. Так, в следующем дискурсивном фрагменте имплицитурой является пропозициональный элемент zu regnen:

Es hat aufgehort zu regnen. Tom und Nina, immer noch in der Telefonzelle.

Tom: Es hat aufgehort. («zu regnen)

Nina: Wir konnen rausgehen.

Tom: Ja, lass uns rausgehen. (J. Klasing: Nicht nichts, S. 228).

Конверзационные имплицитуры представлены, например, неконвенциональными типами эллипсиса. Важнейшее их свойство — интендируемость. В коммуникативную интенцию говорящего входит не только определенная иллокутивная цель, но и специфическая перлокутивная цель — донести до адресата имплицитуру. В этом случае недостающие элементы пропозиции выводятся адресатом только на основе дискурсивного контекста. Так, в следующем дискурсивном фрагменте вопросительное высказывание состоит из одного вопросительного местоимения, недостающие элементы пропозиции и есть имплицитура:

Ninas Narben miissen fur Tom sichtbar sein.

Tom: Was ist das? Ich mache mir halt Gedanken. Es sieht nicht gerade nach einem — Unfall aus.

Nina: Es war kein zufdlliger Unfall, wenn es das ist, was ;

Tom: Wer? (>> hat das gemacht?).

Nina: Mein Vater.

Tom: Verstehe. Schwein! (J. Klasing: Nicht nichts, S. 222).

Следует подчеркнуть, что имплицитуры и импликатуры релевантны только для антропоцентрического анализа, в первую очередь, с позиций прагматики, дискурсологии, теории коммуникации.