Мотивы. 
Система художественных образов в поэзии Ниралы и Джайшанкара Прасада

Таблица 19

В стихотворении всего 19 глагольных форм, из них: одно дуративное причастие, 4 причастия несовершенного вида, 5 абсолютивов, 5 форм в настоящем общем времени, 2 причастия совершенного вида, одна форма в перфекте, одна форма в условном наклонении. Форм несовершенного и совершенного видов примерно поровну, несколько больше форм несовершенного.

В стихотворении есть определенный параллелизм четвертой и седьмой строф — по времени и по количеству мотивов без учета рефрена. В четвертой строфе две формы настоящего общего времени, абсолютив и причастие несовершенное; в седьмой строфе также две формы настоящего общего времени, абсолютив и перфект. В данных строфах больше всего глагольных форм — четыре, в то время как среднее количество глагольных форм — три. Первая строфа тоже выбивается из общего ряда, имея только одну глагольную форму, причастие несовершенное.

В пятой и седьмой строфах можно отметить семантический параллелизм. Цветы делятся своим ароматом со всеми, сами оставаясь раненными шипами, так же и люди отдают любовь, хоть и сами ее жаждут, страдая.

В стихотворении довольно часто встречается глагол milnв («встречаться, доставаться»). В каждом рефрене раз за разом он повторяется в форме перфекта (абсолютно во всех строфах). Помимо этого, глагол в форме инфинитива употреблен в третьей строфе («свет остался жаждущим встретиться с воспоминанием»). Подобное употребление в сочетании с послелогом «ko» дает значение цели. «Проблеск» жаждал слиться со светом. Стремление дает позитивный результат: деяния очищаются. Однако сама форма не финитная, нет акцента на совершении действия, есть только стремление его совершить.

В следующей строфе глагол употреблен в форме абсолютива («встретившись, распространяют тьму», то есть распространяют тьму вместе). Если принять во внимание буквальное значение, то можно иначе понять значение этой строфы. Сердце жалуется, что не встретилось любви, а на самом деле ему встретятся лишь боль, страдание, обман и соблазн.

В шестой строфе встречаем две формы глагола milnв в претерите («не досталось капли дождя под созвездием Свати», и «не досталось любви»). Поскольку форма точно такая же, как и в рефрене, и присутствует сочетание «раковина-сердце», можно провести полную параллель с основной темой стихотворения. Сердце не получает одной капли дождя, т. е. любви, из-за этого в нем самом не рождается любовь, оно неспособно подарить её другим. Отсюда появляется и форма условного наклонения: «которая бы, став жемчужиной, дополнила ожерелье». Из прошлого перемещаемся в область несбывшегося, нереального. Не встретилась, не упала в сердце капля любви, а в заключительной строфе ответ: «Да разве достается, встречается любовь?» И здесь глагол milnв в настоящем общем времени, происходит обращение к обычным законам реальности. Нужно растить в любовь в себе и делиться ей, а не ждать, пока достанется капелька любви в виде благодатного дождя с небес. Как отмечает Н. А Вишневская, Свами Вивекананда также обращался к образу жемчужницы, когда говорил об уникальном моменте созревания души для откровения. Те, кто поймет, что истинная любовь состоит в самоотдаче, в принятии жизни со всеми её трудностями и противоречиями, в служении ближнему, они смогут найти в своем сердце жемчужину — любовь [Вишневская 1988, С.75]. Рефрен последней строфы несколько отличается от рефренов в остальных строфах: везде употреблено причастие несовершенное («доносящийся зов»), а здесь — полноценная форма настоящего общего времени («почему же ты доносишься, зов?»). Вторая строка повторяется полностью, такой же перфект от глагола milnв. Прасад обращается к самому зову на «ты», тем самым нарушая монотонность конструкции. Автор показывает, что жалоба никогда не прекратится, людям всегда будет недоставать любви.

Внешнее и внутреннее. Интересно отметить то, что все явления мира душевного показаны через образы мира внешнего, природного. Образ души, внутреннего «я» — представлен в стихотворении через образ нищего. Душа неспокойная, тревожная, она жалуется. Автор пытается её убедить, усмирить и показать ей истинную суть любви. Мир людей представлен как враждебный (так, он выказывает свое недовольство, отвращение заре).

В стихотворении Прасад довольно часто обращается к образу слез или капель. Еще в первой строфе о нищем говорится, что он испытывает жажду давно, тем самым взволнованная душа говорит, что ей не хватает любви. Первое упоминание капель находим во второй строфе («океан пристально смотрит на капельки»). Капли — объект действия. Малое, на что обращает внимание нечто большее. Океан — безграничное целое, но при этом созерцает каждую каплю. Образ океана можно интерпретировать в традиционном ключе, как абсолют, а капли как всех людей.

В шестой строфе говорится о капле под созвездием Свати, которая не досталась раковине-сердцу. Прасад снова обращается к излюбленному традицией образу. В данном стихотворении капли дождя под созвездием Свати отождествляются с любовью, а раковина, в которую они должны попасть, — с сердцем. Но эти капли не достаются легким путем, именно поэтому и не рождается жемчужина в сердце — любовь. Прасад говорит о несбывшейся возможности, о любви, которая не достается просто так. Одна капля, которая способна преобразовать пространство, дополнить ожерелье, то есть дать любовь сердцу. В седьмой строфе снова появляется образ капли-слезы: это капельки слез, которыми люди отдают любовь, возмещая свой долг.

Подводя итоги анализа произведений Джайшанкара Прасада, необходимо сказать, что Прасад, как и Нирала, активно работает над формой стихотворений и стилем. Поэт использует звуковые повторы, рефрены, работает над рифмой и строфикой. Прасад употребляет яркие метафоры, параллелизмы на различных уровнях (синтаксическом, лексическом, образном).

Общее движение в произведениях Прасада от внешнего к внутреннему плану, от конкретного к абстрактному, от материального к духовному. Часто его стихотворения начинаются с конкретных зарисовок, но и они оказываются метафорами, которые можно разгадать, только прочитав произведение полностью. Такое же движение можно наблюдать и во многих произведениях Ниралы.

Самыми характерными для поэзии Прасада художественными образами являются природные образы, которые символизируют движения человеческой души. Часто в его произведениях встречается образ благодатного дождя и жемчужин, появляющихся в раковинах. Жемчужины символизируют дар свыше, любовь, обрести которую можно лишь пройдя через страдания и только делясь любовью с другими. Как и в произведениях Ниралы, жемчуг в стихах Прасада появляется после «благодатного дождя». Кроме того, как и у Ниралы, образование жемчуга связывается не только с дождем, но и со страданием (у Прасада жемчуг тоже появляется не сразу, а чтобы собрать его, — нужно преодолеть боль). В стихотворении «В тот день, когда на жизненном пути» образование жемчуга происходит неправильным, нетрадиционным путем. Проходит благодатный дождь, и жемчужины появляются на колючках. Функционирование традиционного образа в данном случае нарушается.

В традиционном ключе использует Прасад и образ океана. Океан по Прасаду может быть, как символом абсолюта, так и символом жизни. В отличие от Ниралы, Прасад не говорит о том, что океан нужно непременно преодолевать. Если в произведении говорится, что «океан с любовью смотрит на капли», подразумевается, что океан — абсолют, а капли — части. Если океан является символом жизни, то говорится, что лишь бог способен наполнить его смыслом.

Кроме того, абсолют может быть обозначен через образ света, а человеческая душа обозначается как проблеск, который должен слиться с высшим светом. Это также традиционное прочтение образа. В элегии Ниралы Сароджа ассоциировалась со светом, который сливался со светом высшим.

Прасад также обращается к образу реки и потока. Однако данный образ воспринимается Прасадом несколько иначе, чем Ниралой: река готова «отдать накопленное богатство», она не создает преград и трудностей. Скорее, наоборот, река делится тем, что имеет, и помогает двигаться вперед. Практически в каждом стихотворении Прасад обращается к образу волны (образ является настолько значимым, что автор выносит его даже в заглавие сборника). Данный образ символизирует постоянное движение, волны никогда не останавливаются. Волна — это метафора жизни с её взлетами и падениями. В произведениях Ниралы образ волны не обладает подобной самостоятельностью: чаще всего ветер заставляет волны вздыматься. Таким образом, символом непрестанного движения у Прасада является волна, а у Ниралы — ветер.

Хотя Прасад тоже обращается к образу ветра. Но в его поэзии преобладает традиционный образ весеннего ветра с Малайских гор. В отличие от Ниралы, в произведениях Прасада ветер не является символом изменений, он не способен разрушать все вокруг, трансформировать пространство или обращаться в бурю. Образ ветра в стихотворениях Прасада исключительно канонический: он приносит ароматы весны и создает тишину. Однако, как и в произведениях Ниралы, у Прасада ветер — тоже путник, преодолевающий расстояния.

В контексте традиции Прасад говорит и о глазах: они могут сравниваться с лепестками, могут стоять в одном ряду с такими понятиями как «душа» (манас) и «сердце». Кроме того, именно в глазах может «поселиться» божество, что тоже является традиционным мотивом. Взгляд или глаза могут ассоциироваться с внутренним взором, то есть с самосозерцанием, взглядом не вовне, а внутрь.

Образ нищего также появляется в стихотворениях у Прасада. Как можно было увидеть, этот образ символизирует неспокойное сердце, которое постоянно требует любви к себе. Прасад говорит о том, что любовь может встретиться, но она требует самоотдачи, самопожертвования, отказа от ожиданий получить что-либо. В этом состоит отличие образа нищего от подобного образа в произведениях Ниралы. У Ниралы нищий уже обладает богатством, то есть любовью. Однако у обоих поэтов образ бедняка употребляется в контексте понятий, связанных с богатством.

Для творчества обоих поэтов также характерно наличие разных женских образов. Прасад и Нирала часто обращаются к образу Уши, богини зари, который символизирует рассвет жизни, зарю любви. У Прасада Уша не просто пробуждает все вокруг, она простирает свою рагу (мелодию, песнь). Тема мелодии, звучащей песни, таким образом, и у Прасада является ресурсной.

Оба поэта затрагивают образ расы, «сока». Без него, как и без благодатного дождя, природа становится неживой. В мире все должно быть проникнуто живительным соком-расой, в том числе и песни, то есть произведения поэтов.

Взаимоотношения лирического героя и бога в произведениях Прасада несколько иные. Лирический герой не на «ты» с высшей силой. Бог воспринимается как некто третий, он не называется. Слияние с ним осуществляется в настоящий момент, это вполне конкретная трансформация. Бог предстает активным деятелем в произведениях Прасада, именно он создает свет, именно он наполняет жизнь смыслом. В стихотворении Ниралы растворение в абсолюте, встреча с ним отнесена к неясному, неопределенному будущему, поэтому нельзя сказать, что бог предстает как активное деятельное начало.

В целом, в произведениях Дж.Ш. Прасада, входящих в сборник «Волна», не актуализируются тема человек и общество и их взаимоотношения. Его произведения целиком посвящены внутреннему миру человека, автор погружен в исследование самих тонких движений человеческой души.

чхаявад литературный стихотворение поэт.